*Первое (родовое) имя. Вэй Ин.
Значение: Возвышенный ребенок.
Лес, покачивающийся от тихого ветра, никак не заканчивался. Хотелось выбежать куда-нибудь, где можно было спрятаться, чтобы переждать, когда к нему потеряют интерес, но чем глубже он забегал, тем чаще становились деревья и тем меньше горела надежда спастись. На глазах выступили слезы, а паника накатывала все сильнее и сильнее. И зачем он только решил прогуляться по улице? Для чего? Нарваться? Убиться? Знал же, что ничем хорошим прогулка не закончится. Знал. Идиот. Прокричав что-то нечленораздельное, Вэй Усянь* на секунду все же обернулся, замечая, как черное существо кидается из стороны в сторону, упорно продолжая преследовать его. Вот же приставучая зараза!*Имя в быту (вежливое имя) Вэй Ина.
Вэй Усянь. Значение: Уравновешенный.
Горько прохныкав, он попытался ускориться, практически пролетая сквозь деревья и препятствия — в чем было небольшое преимущество — пока внезапно не ощутил вспышку. Не болезненную, нет — отчасти приятную и теплую, которая мягко обволокла сознание и притянула к себе. Секунда промедления стоила того, что существо практически подпрыгнуло, кидаясь на него, но тут же отлетело. Остановившись, Вэй Ин недоуменно начал наблюдать, как огромная, темная и противная масса бьется о барьер, за которым Усянь случайно оказался, и почти рассмеялся, вмиг садясь на пятую точку и практически растекаясь по траве. Черт. Черт. Перепугался он знатно. — Так тебе и надо, — мстительно проговорил Вэй Ин, облегченно вздыхая. — Погонял же меня. И стоило того? Существо ни на секунду не остановилось, неразумно раз за разом налетая на барьер, который вряд ли бы от этого исчез. Оно не прекращало, даже когда черная масса начинала закипать от напряжения и отдачи, превращаясь в темный пар, рассеивающийся от небольшого ветра. В груди быстро билось сердце от пережитого — Вэй Усянь отчетливо это ощущал, но не мог никак успокоиться, беспомощно оглядываясь, а затем, наконец, решая изведать неизвестную территорию. Волнение тут же пронзило мурашками. А вдруг и тут обитает нечто опасное? Кинув взгляд назад, на существо, Вэй Ин вздрогнул. Раз уж темную энергию с почти осязаемой злобой не пропустил барьер, значит, тут не должно быть опасно. К тому же, ничто не указывало на то, что здесь живет нечто мстительное и смертельное — скорее, наоборот: деревья стали намного зеленее, трава мягче, из земли не выглядывали угрожающе корни, а если прислушаться, то можно даже уловить тихое пение птиц и стрекот кузнечиков. Что за диво? Такое место существовало и раньше? Кто тут живет? Люди? Духи? Призраки? Пройдя далеко вперед, вовсе уйдя от границы барьера куда подальше, Усянь наткнулся на небольшую поляну. Пару секунд хватило для осознания, что белые комки перед ним — кролики. Удивленно воскликнув, он тут же упал рядом с ними, чувствуя себя необычно счастливо. Ему давно не попадалось милых животных, которые не изъявляли желание убить и загрызть. Мех должен быть мягким, но руки проходили сквозь него — жаль, что он не может дотронуться и зарыться носом в шерстку, а только смотреть на них. Ну и ладно. Устроившись поудобнее, Вэй Ин закинул руки за голову, устало прикрывая глаза. Впервые он мог спокойно отдохнуть, не боясь, что опасность может настигнуть в любую секунду — в этом месте спокойно. Приятно. Уютно. Хотелось остаться так навсегда. Было бы неплохо, если бы… Рядом что-то упало. Дернувшись, Усянь резко подскочил с места, сталкиваясь с взглядом золотых глаз, в которых на секунду утонул, и закашлялся, когда в него неожиданно кинули блеснувшую на солнце пыль. — Эй, ты чего? — Усянь начал отряхиваться. Длинные волосы тут же рассыпались по плечам, отчего пришлось завертеть головой в попытке стряхнуть с них… блестки? Что это? — Ты фея? — рассмеялся он. — А это твоя пыльца? Или ты поклонник Динь-Динь? Высокий мужчина был похож на божество, а не на фею из мультиков. Его взгляд был растерянным и немного удивленным, словно он видел… Так. А разве люди могли его видеть? В том, что перед ним человек, сомнений не было никаких, а значит… Радостно пискнув, Вэй Ин буквально начал прыгать вокруг, уже забыв о том, что недавно в него недружелюбно бросили пылью: то ли изгнать захотели, то ли отмахнуться. — Кто ты такой? — Мужчина нахмурился. Его губы сжались в тонкую полоску. — И как сюда попал? Обернувшись, чтобы действительно убедиться, что вопрос не прозвучал для кого-то другого, Усянь широко улыбнулся: — Вэй Ин! — радостно. — Я Вэй Ин, и я честно просто… гулял. А потом вспышка — вух! — и я тут. Но я пришел с добрыми намерениями! Да и к тому же я же не какой-то там озлобленный дух. На него упал взгляд, полный сомнения, однако мужчина ничего не сказал. Подняв с земли корзинку — именно она тогда и упала — он переключил все внимание на кроликов. «Значит, выгонять не будет?» — весело пронеслось в голове, и Вэй Усянь, заинтересованно подбежав ближе, внимательно следил за действиями красивого мужчины. Таких, пожалуй, он еще никогда не видел. Ханьфу*, которое носили до династии Цин, не было чем-то необычным. В некоторых домах такие одеяния считались обязательными для ношения, однако именно сейчас Вэй Ин понял всю ценность таких одежд — в них мужчина был великолепен. Как молодой господин, которым восхищались все высшие и низшие знати. Не заметив, как залюбовался человеком, Усянь очнулся только когда тот, оставив еду кроликам, пошел прочь.*Ханьфу — традиционный костюм ханьцев Китая.
В наши дни ханьфу надевается только во время торжественных церемоний или в исторических телесериалах и фильмах. Однако в Китае и за границей есть культурные общества, которые посвящают свои силы возрождению ханьфу, это явление называется «ханьфу фусин».
Чертыхнувшись, он последовал за ним. Впереди начали показываться белые здания, изящные в своем виде, а после и другие люди, облаченные в такие же традиционные одежды. Встретив на себе удивленные взгляды, Вэй Ин старался выглядеть дружелюбнее, чем есть на самом деле, и юркнул за дверь, в которой скрылся мужчина. — Ого, — не сдержался Усянь, — что это за место? Вы что-то вроде секты? Его вопрос опять проигнорировали. Ну и пусть. Он привык к подобному за всю свою жизнь, а говорить монологом всегда проще. Поэтому, проявляя интерес к различным книгам, стоящим в открытом шкафу, не стесняясь, продолжил: — За всю жизнь никогда подобного не встречал! — ладонь прошла сквозь полки. — Круто! Это что-то из истории? Магии? Что-то про призраков? Уф-ф-ф, — Вэй Ин обнял себя за плечи, — ненавижу призраков. Они мерзкие и страшные. И обычно начинают преследовать, когда замечают. А еще есть противные существа, которые похожи на… — взгляд упал на мужчину, а точнее меч в его руках. — О! Он настоящий? Серьезно? А что ты им делаешь? За секунду преодолев расстояние между ними, Усянь плюхнулся на колени, завороженно следя за сильными руками, порхавшими над оружием настолько умело и уверенно, что сомнений не оставалось — точно умеет им пользоваться, и нехило так. Наблюдая за каждым движением, Вэй Ин был не в силах оторваться, замолчав даже на некоторое время. Интересно, а каково касаться такой прелести? Завороженно протянув руку вперед, ткнул пальцем в наверняка очень острое лезвие. Приятное тепло окутало все тело, буквально заставив расслабиться и почти сделать то же самое, как взгляд золотых глаз буквально пригвоздил к месту. — Прости-прости-прости! — поднял Усянь обе руки вверх. — Твой меч очень красивый, вот я и не удержался! Ты ведь умеешь им драться, да? — и улыбнулся, радуясь, что мужчина ничего за это не собирался с ним сделать. — Я вот никогда не умел давать нормально отпор, даже до сих пор. Школьные драки всегда были самыми жестокими и безжалостными, особенно когда тебя считают отбросом… — сердце кольнуло, а в глазах на мгновение зажгло, однако Вэй Ин быстро покрутил головой, отчего длинные волосы взлохматились еще сильнее. — О, сейчас я очень часто смотрю фильмы, в особенности исторические! Там так круто орудуют мечами, что я даже хотел в свое время тоже научиться. Однако во мне нет ни таланта, ни силы. Правда Цзян Чэн* говорил, что для меня проще уболтать врага, чем подраться с ним.*Первое (родовое) имя. Цзян Чэн.
Значение: Прозрачная река.
Мужчина тяжело вздохнул, но не стал его перебивать. Появилось ощущение, что он даже и не слушает вовсе. — Кстати, так что это за место? Я никогда не думал, что подобное есть в нашем всеми забытом городке, — не молчал Вэй Ин. — Мой дом, кстати, неподалеку. Ты даже можешь прийти на чай! Я в последнее время просто замечательно готовлю! И… — Мертв, — не поменявшись в лице, мужчина продолжал начищать меч. — Ты мертв. Глаза Усяня заблестели в непонимании. — Я жив! — упрямо. — Иначе как бы ел, спал, чувствовал и остерегался смерти? Однако ответа не последовало. Как и обычно. Вэй Ин не стал упрямствовать, доказывая, что совершенно точно жив, а это духовное тело — просто одна из способностей, появившаяся совсем недавно и портящая жизнь. Удивительно, что его вообще способны тут видеть. Это гораздо важнее, чем все остальное. — Ты можешь мне не верить, я не против, — добавил он и сразу переключился на другую тему: — А я тоже с самого детства вижу призраков. Ты ведь их видишь? И не боишься? А почему ты не боишься? У тебя ведь поэтому этот меч? Ты кто-то вроде экзорциста? А как ты изгоняешь их? Какой-то особый прием, который доступен вашей секте? То есть, вы все такие? Мужчина неизменно молчал, натирая меч, и даже, казалось, не удостоил и взглядом, словно не слышал. Обидно. Вот же ледышка. — Думаю, ты же не будешь против, если время от времени я буду приходить? — как бы невзначай спросил Усянь. — Я, честно, ничего не буду ломать… специально. И вообще… со мной очень весело. У меня не так много друзей, но все они всегда… Вэй Ин застыл. Тело задрожало от холода, которого в принципе не должно было быть, а перед глазами возникло лицо существа, стоящего за окном. Оно смотрело настолько жадно и плотоядно, что ужас заставил сердце замереть. Духовное тело растворилось, обращаясь в пыль, а глаза открылись. Вздохи давались с трудом. Ледяной воздух царапал горло, отчего пришлось схватиться руками за шею и тут же подорваться с места. Панический взгляд в окно — и пустота. Никаких лиц, оскалов и существ. Привиделось? Но откуда этот холод? И панический ужас? Что-то с ним играет? Или насмехается? Мурашки скользнули по телу. Страшно. В последнее время он максимально оградился от внешнего мира, шугаясь каждого столба, принимая его за очередное существо. В духовном теле проще спрятаться — оно практически не осязаемо, а вот настоящее приносит проблемы. Стоит выйти за порог квартиры, обвешенной талисманами, как тут же кто-то появляется — из стены, пола, откуда угодно, сгорая от желания поглотить его «сладкую» плоть. Раньше такого не было. До двадцати лет Вэй Ин просто видел призраков, а если те понимали, что их видят, то тут же прицеплялись, не желая отставать. А после начался ад. В первый раз — на следующий день после дня рождения — очень жирный призрак, похожий на расплавленную гору, хотел сожрать его. Он вылез из подъезда и постоянно застревал в узких проемах, пытаясь догнать его. Тогда Усянь впервые испытал панический ужас, понимая, что это только начало. В его квартире всегда висело множество защитных талисманов, чтобы ни одна тварь не мозолила глаза, а теперь они и вовсе рисовались на стене кровью, чтобы усилить защиту. Выйти за порог значило стать лакомым кусочком. Вымученно простонав, Вэй Ин потер ладонью лицо и сразу направился на кухню доедать остатки завтрака. За год затворничества он от безвыходности научился более-менее вкусно готовить (по крайней мере, Цзян Чэн не отказывался перекусить). Хоть какой-то плюс в его персональном Аду. Однако это не могло не вызвать вопросов со стороны. Почему заперся? Что-то случилось? Кто-то обидел? — сыпалась серия вопросов. Ни на один из них до сих пор не нашлось должного ответа. Люди призраков не видят. Никто не поверит, если он скажет: «Меня хотят сожрать». Абсолютно никто. Или… В голове сразу встал образ красивого мужчины с холодными глазами, цветом напоминающими жидкое золото. Вот он точно тоже видел то, чего другие не могли. Даже духовное тело Усяня. А еще там были и другие, которые тоже все видели. Не это ли самое главное? Почему они видят? Зачем мечи, барьер? Все-таки секта экзорцистов? Следовало бы приложить усилия и добраться до них в теле из плоти и крови, но только Усянь выйдет из-под защиты талисманов, как кто-то тут же появляется. И не всякое там мелкое отродье, которое можно придавить ботинком, а реально опасная хренотень. Стоит твари услышать запах его плоти, то даже спрятаться в квартире не особо помогало — она облепляла входную дверь полностью, желая войти и слыша его запах, из-за чего приходилось налепить кучу талисманов на шкаф и сидеть в нем. Такой «двойной» слой защиты помогал. Тварь уходила спустя время, прекратив драть поверхность и выть. Пару попыток выйти наружу вполне доказали, что больше пытаться не стоит. Интересно, а если он попросит помощи? У той секты? У них же есть какой-нибудь сайт? Как-то же они работают с этим? — Почему-то в голове представлялась какая-та непонятная муть из «Охоты за призраками». Или Вэй Ин опять что-то не так понял? Наверняка их услуги окажутся не по карману. Несмотря на то что удаленная работа программистом приносила какой-то доход, вряд ли этого хватит, чтобы расплатиться за спасение (и не факт, что оно получится), а жить и питаться еще на что-то нужно. Исход один — все-таки помереть в пасти у злобной твари его участь. С рождения. Но мириться с этим не хотелось. К черту. *** — Эй, я тут! — радостно замахал руками Усянь, завидев красивого мужчину, у которого поднялись брови, а взгляд выражал полное недоумение. — Ты рад меня видеть? А я говорил, что скоро приду! У меня были дела, которые не терпят отлагательств, — оглянувшись, Вэй Ин заметил, что книг со вчерашнего дня немного прибавилось. — А тебе не скучно постоянно так сидеть? И что ты делаешь? — подобравшись ближе, заглянул в свиток, где мужчина тщательно выводил иероглифы. Кистью. Он не знает, что люди придумали карандаши и ручки? Так же, как и блокноты, тетради, ежедневники? Не слишком ли это традиционно по-китайски? Что тут за секта такая? — Клянусь, если у меня когда-нибудь получится выбраться из дома, то я непременно куплю и принесу тебе весь канцелярский набор! — начал паясничать Вэй Ин. — Да и к тому же не лучше бы хранить книги в электронном формате? Сейчас двадцать первый век! И, сев рядышком, завороженно наблюдал, как пальцы уверенно держат металлическую и наверняка очень тяжелую кисть. Усянь даже с карандашом толком не может справиться — если в его руки попадет такая вещица, то исключительно в качестве рисования. Или нет. — Почему ты вернулся? — спустя время проговорил мужчина, не отвлекаясь от написания иероглифов. Вэй Ин засмеялся: — Я же спросил: «Не против, если я буду приходить?» — и ты согласился! Мужчина нахмурился. — Я не давал согласия, — ровно заметил он, ни на секунду не прерываясь. — Ты молчал! — довольно улыбнулся Вэй Ин. — А молчание — знак согласия. Поэтому вот он я, тут как тут. Не из крови и плоти, конечно, но и так тоже неплохо! Мужчина не подавал вида, что хоть каплю заинтересован в разговоре, выводя ровные и красивые иероглифы. Желание ткнуть пальцем в бумагу росло с каждым мгновением, отчего приходилось поджимать под себя руки. — Так ты умеешь изгонять призраков? — полюбопытствовал Усянь, весело покачиваясь. Он действительно чувствовал себя необычайно задорно и радостно в этом месте. — И тех страшных существ, которые не всегда умеют проходить сквозь предметы? Что это за существа? Ответом служили нахмурившиеся брови. — Ну скажи! — потребовал Вэй Ин, по-детски надув губы. — Я действительно не для злого умысла! Мне бы узнать, как с ними бороться, и я буду самым счастливым человеком на планете! Ну серьезно! Ты когда-нибудь встречался с ними? Вижу, что встречался — у тебя такой грозный и непоколебимый вид, что, держу пари, эта тварь сама в ужасе от тебя бежала. — Чушь, — коротко хмыкнул мужчина. Ну и почему с ним так сложно? Что за отстраненность? Молчаливость? Холодность? Он вообще когда-нибудь улыбается? Что за глыба льда вместо человека? Или в этой секте так принято себя вести? — сердце забилось сильнее. Было бы здесь его тело, а не где-то в недрах запечатанной квартиры, то он бы смог расшевелить всех и все. Бегал без остановки, болтал вдвое больше и искренне радовался, что может выходить на улицу. Барьер защищает от всех тварей, а значит, пока он за него не выходит, все в порядке. Однако кто пустит такого неудачника сюда? А главное, кто заберет? Сам добраться в жизни не сможет. Его сожрут быстрее, чем он доберется до подъезда. — Да ладно тебе! — Усянь показательно махнул рукой, но тему не стал продолжать. — Хочешь, покажу фокус? — улыбнулся он, подбираясь ближе. И — о! — мужчина поднял на него взгляд. Почувствовав себя непривычно радостным от такого редкого внимания, Вэй Ин рассмеялся, подскочил с места и начал кружиться. Его длинные волосы тут же рассыпались по плечам, а одежда поменялась на красно-черное ханьфу, разлетающееся как платье. Замерев в новом образе, он в уважении поклонился, задорно сверкая глазами. Духовное тело было способно не только на такое. За год практики Усянь даже научился невысоко взлетать, воспринимая в своей голове все это как сон, в котором можно делать все, чего только пожелает сердце. И делал. Не все получалось: например, касаться предметов еще не умел, но многое. Взгляд золотых глаз лишь на мгновение в странности сверкнул, но мужчина быстро переключился на свое нудное писание иероглифов, однако на этот раз не проигнорировал: — Как ты этому научился? — С усилием воли и практики, — самодовольно улыбнулся Вэй Ин, снова присаживаясь рядом. Ханьфу неуклюже раскидалось по полу, но это больше забавляло, чем раздражало. — Я бы тебя тоже научил, но вряд ли ты так сможешь! Тем более, ты наверняка очень круто машешь мечом. Я еще, конечно, не видел, но не отказался бы. Вот честно-честно. Он ведь очень тяжелый? Завозившись вокруг мужчины, Усянь периодически высовывался то из-за левого плеча, то из-за правого, наворачивая полукруги и совсем этого не замечая. — Может, скажешь, как тебя зовут? — Вэй Ин прилег возле стола. — Как мне тебя называть? Мистер-любитель-кроликов? Хмурый мужчина? Господин ледышка? Мастер меча и магии*?*Heroes of Might and Magic (сокращённо Heroes, HoMM; в российских изданиях: «Герои меча и магии» или просто «Герои». Альтернативное название: «Мастер меча и магии») — фэнтезийная серия компьютерных игр в жанре пошаговой стратегии с элементами RPG.
Не увидев в чужом лице ни капли понимания, Усянь обреченно вздохнул. Неужели он ни разу не играл в игры? Вот совсем? Что за человек такой? Что это за секта такая? Обведя взглядом помещение, еще раз вздохнул — а чего только ожидал? Раз тут даже свитки вместо обычных тетрадей и кисти с чернилами, как насмешка над ничтожными грифельными карандашами. Какие игры? Тут хотя бы в курсе, что такое телефон? — Лань Ванцзи*, — подал голос собеседник, заставляя замереть.*Имя в быту (вежливое имя). Лань Ванцзи.
Значение: Безразличный.
Секундный ступор. — А я думал, опять оставишь без ответа, — улыбнулся Вэй Усянь. — Приятно познакомиться, Лань Ванцзи. У тебя, может, есть номер телефона? — вторил он своим мыслям, не желая, чтобы догадка оказалась правдой. — Я честно запомню, а когда вернусь домой, то буду тебе писать! Желать спокойной ночи, спрашивать, что ты кушал и как проводишь свой день, — и начал перечислять. Однако только он думал, что это правильное решение. — Мертвым мой телефон ни к чему, — Вот же зараза. Вэй Ин в обиде надул губы, повторив уже второй раз: — Я жив! Ответом служил тяжелый взгляд. — Какой ты сложный, — вздох, — Лань Ванцзи, почему ты не веришь, что я жив? Зачем мне быть мертвым? Я еще не хочу становиться призраком. Да и слишком молод, чтобы умирать. Мне только двадцать один! У меня столько планов… — взгляд и пылкость померкли. Дрожь пробежала по телу, отчего Усянь закусил губу и отвернул голову в сторону. Какие к черту планы? Его хотят сожрать жуткие твари, его квартира обвешена кучей различных талисманов, а сам он вряд ли выживет, если хоть что-то пойдет не так. Однако, быстро взбодрившись и отогнав все мысли прочь, Вэй Ин бодро проскакал вокруг мужчины, усаживаясь прямо посреди стола: — Давай поиграем! — и задумался, прогоняя в голове все, что когда-либо знал. — В города! Или, нет-нет, в цифру «три»; да нет, нет — просто в слова! Как тебе? Давай? Взгляд, брошенный на него, казалось, мог заморозить. — Убожество, — служило ответом. Лань Ванцзи поднялся с места, аккуратно складывая принадлежности, с которыми до недавнего времени работал, и поправил белое ханьфу без единой складки и пылинки. Удивленно выдохнув, Усянь с интересом поднялся следом, торопливо оббегая мужчину вокруг, но не нашел ни единого изъяна, словно тот на самом деле божество, у которого все идеально. Да быть не может. Вот серьезно. За столь диковатое поведение его одарили очередным промерзлым взглядом. На мгновение даже показалось, что в чужих зрачках оседает иней — настолько холодным и безэмоциональным казался тот. Однако разве это могло остановить? Хотелось разозлить Ванцзи так, чтобы лед обернулся пламенем, а безразличие сменилось хоть чем-нибудь: раздражением, яростью, злостью. Вэй Ин надоедливый. Он умеет нащупывать то, что, кажется, спрятано очень глубоко. — Ну Ванцзи-сюн*, — простонал в ответ, вставая впереди и показательно поджимая губы, — мы же почти приятели. Разве такое отношение допустимо? Я ведь… совсем маленький и невинный, — и накрутил длинную прядь себе на палец, стараясь быть как можно больше кокетливым и милым.*Сюн — устаревший суффикс, означающий «старший брат».
Поскольку в Древнем Китае было невежливо называть друг друга просто по именам, использовали этот суффикс, чтобы выразить свое уважение, особенно по отношению к старшим. Вэй Ин использует его из-за того, что Ванцзи носит ханьфу и живет в месте, не похожее на современное.
И, кажется, лед тронулся. В золотых глазах на секунду что-то вспыхнуло. Однако мужчина не сказал ничего, обойдя его по касательной, хотя, на самом деле, мог с легкостью пройти сквозь. Вежливость? Что это? Почему он так сделал? — тут же пронеслась серия вопросов. Дверь открылась. Вэй Усянь намеренно проскочил так, чтобы оказаться подле и вместе вышагнуть на улицу. Ветер тут же заиграл в чужих волосах — длинных и шелковистых — и затронул белую лобную ленту, тут же взметнувшуюся вверх. Завистливо поджав губы, вмиг понял, как заскучал по подобному ощущению. Сколько еще он сможет продержаться в четырех стенах? Год? Два? Три максимум. После он просто вспорет себе горло. Мужчина в белом действительно был похож на самого настоящего небожителя. «Интересно, а у него есть возлюбленная? Или возлюбленный? Понимает ли насколько красив?» Вэй Ин нахмурился: «даже если и понимает, то не пользуется. С такими данными…» Не заметив, что Ванцзи остановился, случайно прошел сквозь него. — Ты чего? — удивился Усянь, поворачиваясь, но опять сталкиваясь с искренним изумлением. — Ты будто призрака увидел, — не сдержался он от шутки. Взгляд золотых глаз наконец-таки слегка потеплел, немного оттаяв от промерзлого льда, от которого, казалось, даже снег мог пойти. Недоуменно оглядев себя, Вэй Ин совершенно не понял, что послужило тому причиной. Стоило пройти сквозь — и все проблемы с холодностью решены? В чем подвох? — Ты необычный, — Ванцзи все продолжал его рассматривать, и от такого взгляда стало немного неловко. Что происходит? — Конечно, я ведь живой, — фыркнул Усянь, складывая руки на груди и отворачиваясь, чтобы скрыть слегка заалевшие от такого внимания щеки. — И кто сказал, что я обычный? Могу поспорить, что такого больше нигде не найдешь! А что? Заинтересовал? Понравился? — и наконец отвадив смущение, вновь запрыгал вокруг активным ураганом. — Если хочешь ухаживать, то тебе сначала стоит спросить разрешение у моего шиди*.*Шиди («братец-наставник»; вежливое обращение к младшему по возрасту сыну коллеги или учителя) — младший (не кровный родственник) брат.
Так Вэй Усянь называет Цзян Чэна.
Внутри золотых глаз вновь застыл иней. — Вздор, — служило ответом. Ванцзи вновь обогнул его, но уже не так сильно сторонясь, как прежде, и прошел вперед, изящно вышагивая по ухоженной дорожке. Появились дела? Интересно, а что он делает помимо своей писанины кистью? — невзначай подумал Вэй Ин, направившись следом. В голове тут же всплыл тот красивый меч. Пошел вновь его чистить? Точить? Тренироваться? — Не будь занудой, Ванцзи-сюн! — заулыбался Усянь, нагнав мужчину. — Ты ведь по делам идешь? А что за дела? Что-то с призраками? Мечом? Хобби? К друзьям? — начал перечислять он на пальцах, стараясь не отставать. — К возлюбленной? Возлюбленному? На занятия? К себе в комнату? Покушать? Не будь духовное тело таким нематериальным, то он давно бы попытался повиснуть на чужой шее, пусть за это его бы попытались заморозить на месте. Вэй Ин сам по себе очень эмоциональный и тактильный человек — ему просто необходимо касаться, передавать свое настроение, согревать улыбкой и быть тем, с кем действительно весело. Поэтому этот год затворничества дался настолько тяжело, что мысль провести так всю оставшуюся жизнь казалась хуже смерти. Очевидно, ответа опять не последовало. Зато Усянь заметил других людей, одетых в такие же белоснежно-белые ханьфу, и все они, только завидев Ванцзи, с почтением кланялись, боясь поднять лишний раз головы. Потом одаривали его удивленным взглядом, но ничего не говорили, тут же удаляясь. — Ты какая-то шишка, господин «Ханьгуан-цзюнь»*? — не удержался Вэй Ин, закидывая руки за голову и применяя обращение, которые использовали при приветствии испуганные мальчишки.*Титул Лань Ванцзи. Ханьгуан-цзюнь.
Значение: Блистательный господин добродетели.
Тишина. — Прикольно, — сам себе промурлыкал Усянь, задумавшись. — А что ты делаешь? Почему они тебя так уважают и боятся? Ты же не заставляешь их есть гвозди и ходить по углям? — не увидев ни капли отрицания в золотых глазах, остановился. — Ты ведь не серьезно? Я ведь пошутил! Надеюсь, меня не будешь так пытать? Мои ножки очень нежные и мягкие. Как у младенца! Плохое обращение плохо повлияет на кожу и тогда тебе придется меня носить. Лань Ванцзи ничего не говорил, молча выслушивая всю чушь, которую он нес. И где только берет столько выдержки терпения? Не обучают же его этому, правильно? — Ты… — не успел Усянь начать, как живот в родном теле издал жалобный клич, — Ванцзи-сюн! Мне надо отлучиться покушать! — улыбка до ушей, но мужчина даже бровью не повел. — Мой живот готов меня съесть! — Ты мертв, — напомнил ему Лань Ванцзи. — Я жив, — вторил ему Вэй Ин и, не дав сказать ни слова, растворился в воздухе, — до встречи… И лениво открыл глаза, сразу же зевая и подтягиваясь. Живот неумолимо тянул и требовал хоть чего-нибудь съестного, а на голове царил сущий бардак после валяния на кровати целую ночь и хороших полдня. Если поначалу он еще старался с утра делать какие-то упражнения, чтобы оставаться в форме, то сейчас уже давно на все забил. Хоть его фигура всегда была немного худощавой, а вес набрать давалось очень тяжело, сейчас, когда прием пищи часто полностью игнорировался, пока внутри все не взвоет, он и вовсе походил на тень от себя прежнего. Только в духовном теле в последнее время получалось расслабляться, откидывая проблемы в сторону, докучать красивому мужчине и получать удовольствие от его перемен на лице и в глазах. Делать то, что он не может здесь: сидя в запертой квартире и гадая, смогут ли твари обойти защитные талисманы? Тяжело вздохнув, Вэй Ин встал, сразу зарываясь ладонью в спутанные волосы, и лениво обвел темную комнату взглядом. Окно после вчерашнего пробуждения пришлось завесить плотной шторой и запечатать талисманом на всякий случай — лучше так. Безопасней. Плевать, что иногда подобное действие доходит до одержимости, но страх стать съеденным без остатка был сильнее. И пусть Цзян Чэн смотрит на него, как на идиота, а Не Хуайсан* делает ничтожные попытки вывести за порог квартиры. Пусть Дядя Цзян** и госпожа Юй*** не понимают его действий, пытаясь заставить поговорить с кем-то, у кого медицинское образование и куча подростков-суицидников в опыте. Пусть.*Первое (родовое) имя. Не Хуайсан.
Значение: Мечта о невинности.
**Первое (родовое имя). Цзян Фэнмянь.
Значение: Тенистый клен.
***Первое (родовое имя). Юй Цзыюан.
Значение: Тревожный пурпурный коршун.
Поверить в его правду сложно. Почти нереально, если ты вовсе не веришь во всю мистическую хренотень. Может, Усянь действительно сумасшедший? В ответ мыслям заиграл телефон, лежащий на тумбочке прямо под рукой. На дисплее высветилось «Грозный шиди», и очередной тяжелый вздох вызвал дикую усталость и желание притвориться, что спит. Вспомни солнце — вот и лучик? Что за поразительное оживление мыслей? Пару секунд поколебавшись, все-таки принял вызов, ставя сразу на громкий динамик и не решаясь прикладывать его к уху. И не прогадал. — Сколько, черт возьми, ты будешь сидеть взаперти? — взвыл громкий голос на всю комнату. Вэй Ин поморщился. Ничего нового Цзян Чэн никогда ему не говорит. — У Яньли* через три месяца помолвка с павлином. Ты меня услышал, Вэй Ин? Если ты не придешь, то я сделаю твою причину затворничества вполне реальной и сломаю тебе ноги.*Первое (родовое) имя. Цзян Яньли.
Значение: Не желающая разлуки.
— Помолвка? — эхом проговорил Усянь, сразу плохо соображая. — Что… — Я тебя предупредил, — фыркнул тот, не давая вставить ни единого слова, а потом звонок оборвался. Что? Яньли? Павлин? Схватившись за голову, он резко сел, совсем не ожидая того, что пришлось услышать. Телефон выпал из рук, глухо встретившись с полом, а в груди стянуло болью. Дышать резко стало тяжело, а в глазах неумолимо зажгло; хотелось громко закричать, чтобы стало легче, однако пришлось до боли укусить собственное запястье и начать считать до десяти. Двадцати. Тридцати. От ненависти к себе сводило зубы. От злости к собственному «проклятию» в душе отчаянно скребли кошки. От ярости к тварям, считающих его за вкусное лакомство, разрывалось сердце. «За что?» — крутилось в голове постоянно, но сейчас от этого хотелось рвать на себе волосы. Его шицзе* заключает помолвку с Цзысюанем** (напыщенным павлином, которому надо бы еще пару раз врезать), а он… вылетел из жизни. Закрытый. Отстраненный. Слабый.*Шицзе («сестрица-наставница»; вежливое обращение к старшей по возрасту дочери коллеги или учителя) — старшая сестра (не кровный родственник). Так Вэй Усянь называет Цзян Яньли.
**Первое (родовое) имя. Цзинь Цзысюань.
Значение: Величественный муж.
«Сладкий» — как в безумстве кричала одна из тварей, пытаясь пробиться через дверь. «Ничтожество» — почти шипела мадам Юй, когда пыталась убедить его выйти наружу. «Идиот» — устало ворчал Ваньинь*, не зная, чем может помочь, и пытаясь разобраться, почему Усянь вдруг так закрылся.*Имя в быту (вежливое имя) Цзян Чэна. Цзян Ваньинь.
Значение: Поздний плач.
Сжавшись в комок, Вэй Ин вдруг понял, что не в силах больше сдерживаться, и рассмеялся. Слезы потоком скользнули по щекам, обжигая кожу, а всхлипы раздирали горло. На что он вообще надеется в этой жизни? На помощь? Понимание? Поддержку? Что вообще способно его спасти? И есть ли это «что»? Да и вообще, смогут ли? Смешно. Смех вырывался слишком отчаянным. Потерянным. Мертвым. «Ты мертв» — пытался его убедить Лань Ванцзи. «Я мертв» — хотелось воплотить в жизнь. Усянь сжал зубы. Если продолжить, то он в самом деле сделает глупость. Надо успокоиться. Яньли не глупа, она знает, за кого собирается замуж; Цзян Чэн не даст ее в обиду ни в коем случае и сломает ноги любому, кто попытается навредить. Все верно. Даже если Вэй Ин не придет, на него потом накричат, даже ударят, но шицзе поймет. Поймет? Усянь считал в голове, надеясь, что успокоится раньше, чем дойдет до тысячи. По крайней мере, ему нужно это сделать. Чем сильнее он срывается, тем быстрее ломается. Чем больше он думает, тем меньше остается надежды вырваться из своего звания «сладкая жертва» (конечно, собственно придуманного, но до горечи правдивого). Успокоиться. Это ведь должно быть просто для вечно улыбчивого паренька? Пошатываясь, Вэй Ин встал. Перед глазами плясали черные круги, а ноги дрожали, готовые вот-вот подогнуться под и так не сильно большим весом собственного тела, однако он упрямо двинулся вперед практически на ощупь. Желание упасть на пол и, сжавшись, лежать, съедало, однако Усянь знал, что это не поможет, просто растянет боль, горе и обиду на весь чертов мир. Лучше пресечь все сейчас — оборвать на корню. Ему нельзя сломаться. Дверь показалась спасением. Влетев в нее так, что чуть не сорвал с петель, быстро забрался в душ и врубил воду. Холодный душ сразу отвлек от всех мыслей. Губы тут же задрожали и приобрели синеватый оттенок, а на коже выступили сильные мурашки. Вэй Ин любил больше тепло, но оно не успокаивало. Это самый простой выход из такого состояния. В голове прояснилось. Не то чтобы стало сильно лучше, но теперь ему не хотелось выть раненым зверем, и он быстро принялся делать все водные процедуры, не решаясь сделать воду хотя бы чуточку потеплее. Сегодня много работы: ему нужно сделать сайт для какой-то второсортной организации, написать программу защиты от взломов по заказу и еще связаться со своим начальником, чтобы узнать о графике работы. Работать удаленно в техподдержке удобно, но скучно. Из-за глупых людей иногда хотелось побиться головой о что-нибудь твердое. Объяснять что-то даже у него выходило с трудом и усилием, но как-то очень жестко пошутить или подстебнуть стоило работы. Терпеть. Сидеть дома. Терпеть. Не выходить. Проверять состояние талисманов. Существовать. Вэй Ин тихо засмеялся. Почти отчаянно. Его жизнь — лютое дерьмо.☆☆☆
Послесловие
Примечание для тех, кому интересно полное значение имен:***
Вэй Ин. Вэй Усянь.
Имя при рождении: Вэй Ин
Вэй (wèi) — сейчас этот знак используется только в именах собственных: династия Вэй, царство Вэй, фамилия Вэй. Однако раньше у знака 魏 было значение, сходное с родственным ему знаком 巍 (возвышающийся, высокий): башня над дворцовыми воротами. Если разбирать по кусочкам сам иероглиф, то корнем является 鬼 guǐ — дух/призрак, а фонетическим компонентом — 委 wěi/wēi, что означает «уполномочивать», «поручать», «следовать», а еще «кривой» и «извилистый». Если сложить значения вместе, получится что-то вроде «следовать за призраками/командовать призраками». И хотя целостное значение этого знака совсем другое, части содержательны. Ин (yīng) — младенец, новорожденный; ожерелье; окружать, опутывать, нести на себе. Возможно, это имя призвано показать, что герой смотрит на мир глазами ребенка, восторженно и с любопытством. Но куда интересней отсылка к «бессмертному младенцу» даосской алхимии.Значение: Возвышенный ребенок.
Имя в быту: Вэй Усянь
У (wú) — древнекитайская частица «не», то бишь отрицание как оно есть. Сянь (xiàn) — жаждать, томиться, страстно желать, любить, превосходить; завидовать, нарушать, совершить поступок против чего-либо.Значение: Уравновешенный.
Соответственно, указанный везде перевод имени Усянь «без зависти» недостаточен. На самом деле это часть устойчивого выражения «喜乐无羡赏,忿怒无羡刑». Означает оно, буквально: «когда счастлив, не награждай безудержно, когда зол, не наказывай безудержно». То есть соизмеряй свои силы, управляй ими, контролируй их, чтобы применять их верно вне зависимости от обуревающих эмоций. 无羡, таким образом, говорит о контроле собственных сил и разумном их применении.***
Лань Ванцзи. Ханьгуан-цзюнь.
Имя в быту: Лань Ванцзи
Лань (lán) — голубой, лазоревый, цвет индиго. Но есть еще важная отсылка: иероглиф 蓝 входит в состав слова 伽蓝神 qiélánshén (тьеланьшен), которое означает дух-хранитель монастыря. А 伽蓝 — это сокращение от 僧伽蓝摩 (место отдыха монахов). Известно, что основатель Гусу Лань был именно монахом. Ванцзи (wàngjī ) — значит безволие, непротивление, безразличие. Устойчивое выражение 忘机 уходит корнями в даосизм и означает «искоренять уловки собственного сердца». Довольствоваться малым, отринуть мирские заботы, быть отрешенным от мира, забыть мирские хлопоты. С окружающим миром не бороться, не спорить с нравами толпы. Можно сказать, что в какой-то степени такое имя определило судьбу Лань Ванцзи, а в какой-то степени подчеркнуло его характер. Безразличие к окружающему миру, оторванность от жизни и в то же время фонтан эмоций, спрятанных так глубоко, что их не видно..Значение: Безразличный, Отрешенный.
Титул: Ханьгуан-цзюнь
Ханьгуан (hánguāng) — это целостное слово. Оно означает сверкать, блистать (талантами), обладать добродетелью. Цзюнь (jūn) — государь, господин; в данном случае — показатель почтительного обращения.Значение: Блистательный господин добродетели.
***
Цзян Чэн. Цзян Ваньинь.
Имя при рождении: Цзян Чэн
Цзян (jiāng) — большая река. Чэн (chéng) — зеркальный (если речь о водной поверхности), хрустально-чистый, ясный, прозрачный, спокойный. Имя вполне подходящее, учитывая, что у Цзян Чэна все эмоции написаны на лице и его можно читать, как открытую книгу.Значение: Прозрачная река.
Имя в быту: Цзян Ваньинь
Вань (wǎn) — вечер, сумерки, ночь, закат (в прямом и переносном смысле), конец, старость; поздний, младший. Инь (yín) — читать нараспев, декламировать, стонать, вздыхать, оплакивать, кричать; лирический напев, элегия, стон, вздох, стенание. Если брать эти иероглифы в сочетании, то получится что-то вроде «вечерний/поздний напев» или «вечерний/поздний плач». По новелле довольно грустно и соответствует действительности: Цзян Чэн потерял всю семью, кроме малыша Цзинь Лина, и ему осталось разве что оплакивать их.Значение: Поздний плач.
***
Цзян Яньли.
Имя в быту: Цзян Яньли
Янь (yàn) — насыщаться, пресыщаться, отвергать, не любить что-то, чувствовать отвращение к чему-то. Ли (lí) — разлучаться, расставаться; разлука, расставание, дистанция.Значение: Не желающая разлуки.
Имя можно перевести как «пресытиться разлукой/расстоянием», «не желать разлучаться».***
Цзян Фэнмянь.
Имя в быту: Цзян Фэнмянь
Фэн (fēng) — клен. В Китае кленовые листья — один из символов любви. Мянь (mián)— спать, дремать, впадать в спячку; поникать (о деревьях); темный, тенистый, мягкий, слабый..Значение: Тенистый клен.
Тут есть несколько вариантов интерпретации имени: тень от клена, поникший клен, дремать под сенью клена. В итоге мягкая безмятежность.***
Юй Цзыюань.
Имя в быту: Юй Цзыюань.
Юй (yú) — забота, тревога, беспокойство; поминальное жертвоприношение; ждать, горевать, тревожиться, обманывать. Цзы (zǐ) — фиолетовый, пурпурный (цвет высочайших особ); фиолетовые шнуры на одежде. Юань (yuān) — коршун; бумажный змей.Значение: Тревожный Пурпурный коршун.
Прозвище «пурпурная паучиха» не имеет отношения к ее имени.***
Цзинь Цзысюань.
Имя в быту: Цзинь Цзысюань.
Цзинь (jīn) — у иероглифа множество значений, главное из которых — "металл". Золото, деньги, богатство, бронза, гонг, колокол, звон (металлический), металл как одна из пяти стихий. Ударный музыкальный инструмент. Если это глагол, то — запирать, запечатывать. Цзы (zǐ) — сын, дитя, потомок, мелочь, кость, фишка, шашка; в качестве обращения — досточтимый, уважаемый; человек, муж, деятель; трактат; один из двенадцати циклических знаков календаря (знак Мыши). Сюань (xuān) — возноситься, выситься; летать, парить, быть довольным; высокий, величественный..Значение: Величественный муж.
В сумме два этих иероглифа означают «благородный человек, отличающийся уникальным характером, выдающимся терпением и рассудком»..***
Не Хуайсан.
Имя в быту: Не Хуайсан.
Не (niè) — шептать, шепот; сжиматься, скручиваться. Это интересный иероглиф-идеограмма. В традиционной форме написания - 聶 — он состоит из трех одинаковых частей, каждое из которых означает "ухо" (т.е. что-то настолько тихое, что нужно три уха, чтобы услышать), в упрощенной же 聂 верхняя часть "ухо", нижняя — "пара". Получается "пара ушей". Хуай (huái) — грудь, сердце, душа, чувства, заветные мечты, стремления; таить в себе, держать в сердце, продумывать план; помнить, вспоминать, мечтать о ком-то/чем-то, заботиться, жалеть. Сан (sāng) — шелковица; собирать тутовые листья; заниматься шелководством. В Китае шелковица — один из символов единения инь и ян, дерево жизни, а так как шелковица бывает белой, красной и черной — она символизирует стадии человеческой жизни и переход между ними: от невинного ребенка к зрелому взрослому, от зрелости — к старости и смерти. И, получается, что 怀桑 может означать «таить в себе невинного ребенка/вспоминать/мечтать о бытии невинным ребенком» и, таким образом, намекать на то, что Хуайсану по новелле пришлось резко и внезапно повзрослеть из-за смерти брата, и в мыслях он не раз мечтал вернуться в беззаботное время своей жизни.Значение: Мечта о невинности (Душа как белая шелковица).
С определенной точки зрения, имя Не Хуайсана можно перевести как «Плетущий шелковую сеть».***