Soft girl

— Мама, я сегодня переночую у подруги. Хани прячет красные от смущения щёки и укладывает в рюкзак заранее купленные джинсы с дырками, старательно прикрывая их учебниками. Врать вообще не любит, в особенности родителям, но иначе точно не отпустят, а вырваться нужно любым способом, потому что приглашение на выступление получено не абы от кого, а от самого Мин Юнги. Ещё раз вдыхает глубоко и идёт к вешалке. — Только будь аккуратна, — мама в своей обычной манере внимательно рассматривает дочь, и Хани молит всех богов о том, чтобы та не решила позвонить маме подруги, иначе всё пойдёт коту под хвост. Сердце колотится бешено, когда женщина обнимает на прощание и целует в щёку. Остаётся надеяться на удачу. Видимо так и должна ощущаться юность. Все эти недоговорённости, первая влюблённость, секреты и страхи. Улыбается невольно, когда осенний ветерок треплет щёки, — он свободен, не подчиняется никому, и она хочет быть такой же. Желает обволакивать собой лишь одного человека, а ещё... До одури стыдно даже думать об этом, но у неё после того поцелуя в щёку фантазия совсем расшалилась. Хани не спала долго, всё представляла, а как это будет, если он решит поцеловать в губы? Это, наверное, приятно: одноклассницы говорили, что будет много слюней, но тут их мнения расходились, потому что кто-то целовался без языка. Ненавидит свою неопытность, но поделать ничего не можешь. Все попытки посмотреть, как это делают в фильмах для взрослых, закончились провалом — девушка просто захлопывала крышку ноутбука в ужасе. Они ведь дальше заходили, касались руками друг друга и были абсолютно голыми. Боже. Она настолько саму себя стесняется, что представить такую ситуацию очень проблематично. Разочаровывать Юнги не хочется — он то, наверное, всё уже умеет, а она растяпа последняя, хоть и отличница. Эх, юность всё-таки прекрасна. Подруга маленькую шалость поддерживает, сразу тащит к себе в комнату и помогает сделать макияж. Не сказать, что она прям ярко накрасила, но девушка отличается от себя повседневной, и стоит ради справедливости отметить, что ей нравится, даже очень. Тушь подчеркнула пушистые длинные реснички, стрелки придали глазам выразительность и загадочность, а тени дополнили образ. Румяна наносить не стали — подруга пошутила, что и без них покраснеть успеет. В завершение она с ухмылкой повесила пару цепочек на шлейки джинс. Вот теперь точно готово. — Твоя розовая курточка, конечно, совсем не сюда, — она покачала головой и через секунду радостно щёлкнув пальцами, тут же сорвалась к своему шкафу. Рылась там недолго, успела похвалиться новеньким вибратором, закатив глаза на лепетание Хани о непорочности. Наконец протянула чёрную кожанку и напоследок чмокнула в щёчку. — Главное — не ссы, но и на секс сразу не соглашайся, а то мало ли... Однако если прям сильно захочется, то без резинки ни в коем случае. Хани завидует тому, как свободно она говорит об этом, на её коже даже намёка на смущение нет. Наверное, свою юность она ощущает совсем по-другому, с привкусом вишнёвого пива, сладких поцелуев и объятий на крыше дома ранним утром. Хани же —нетронутая ветка сирени, что только-только начала распускаться. Не то что бы она хочет пачкаться и оскверняться, просто тоже желает экспериментировать, познавать, дабы в старости не сидеть в обнимку с золотыми медалями, а с улыбкой вспоминать времена былой молодости. Ну что же, вперёд. Выступление проходит не в гараже, а каком-то небольшом клубе — видимо ребята стали потихоньку собирать публику. Робость всё ещё играет внутри, поэтому девушка сторонится людей и идёт к барной стойке, дабы присесть. — Ты пришла, — Юнги сегодня по-особенному красив. Новая футболка, джинсовка, чёрные штаны и платок с черепами на шее. Хани до сих пор не верит, что он её позвал, что разговаривает. Парень кивает бармену и через минуту перед глазами возникает стаканчик. — Не бойся — это пиво, там небольшой градус, так что опьянеть не должна. Пойдём, проведу тебя к сцене. Ты только после концерта меня дождись, пойдём погуляем. Не против? Завидует его уверенности, но не знает, что его руки сейчас трясутся, а во рту кончается запас влаги, норовя заставить кашлять и хрипеть. Ему самому до безумия страшно, потому что он не знает, как поступить правильно. Она — тихоня и отличница, а Юнги с такими преимущественно не водится. Он в принципе с девушками не много общался: все эти приписанные ему романы — не более чем ложь. Нет, не девственник, но и не парень «трахаю всё, что имеет свойство двигаться». Ему впервые настолько сильно понравилась девушка — знать бы ещё, что делать, чтобы было правильно. А ещё у него шалят гормоны, и он боится спугнуть. Всё идёт к чертям, когда она рядом. — Я не против, — всё же поднимаешь глаза и улыбаешься, скрывая стеснение. — Вот и славно, тогда я пошёл. — Удачи. Мин не соврал: разум от напитка действительно не пьянеет, но прежнего страха уже не чувствуется, и девушка даже подпевает песням, которые успела выучить, пока сидела у гаража. Юнги с гитарой — как отдельный вид искусства, он перебирает тонкими пальцами струны, а она с нескрываемым восхищением смотрит только на него. Пару раз они встречаются взглядами, и в эти моменты Юнги дразнится, подмигивает или делает какие-нибудь неприличные жесты. Его стеснение на сцене стирается — тут он свободен в своих действиях. После окончания концерта Хани остаётся ждать возле сцены, но парня всё нет. Неужели пошутил? Но нет, концерт же был. Может что-то случилось? На ватных ногах идёт к раздевалкам и, постучав в первую дверь, дёргает ручку, чтобы войти. Вскрикивает тут же и закрывает глаза рукой. Юнги стоит раздетым. Ну как раздетым, в штанах, но без футболки. Хани впервые видит неодетого парня так близко, отчего волнение накрывает её с головой. — Прости, я не хотела, я, я… — Всё хорошо, — одноклассник натягивает футболку и идёт к девушке, отнимая ладони от покрасневшего лица. — Ну ты чего, я же не голый тут был. — Я никогда не видела парней без одежды так близко. Мин подобному откровению поражается, сглатывает вязкую слюну и в очередной раз восхищается. Она действительно очаровательна в своей невинности, а ещё до одури желанная и соблазнительная. Парень больше не сдерживает себя, поддевает пальцами опущенный подбородок, впиваясь взглядом в пухлые губы. Его бьёт по голове мысль, что, возможно, она и не целовалась никогда, и всё внутри тут же скручивается. Огромная ответственность, но оно того стоит. Наклоняется ближе и опаляет лицо горячим дыханием. Стоит ли говорить, что вместо ног у растерявшейся Хани желе, а всё тело вдруг окутала лёгкость? — Можно? Спрашивает совсем тихо и терпеливо ждёт ответа. Она стоит в ступоре пару секунд, но потом кивает и прикрывает глаза, как это делали в маминых сериалах. Сначала Юнги прикасается к губам совсем легонько, будто бабочка, щекочет дыханием воображение и заставляет гореть от собственных мыслей. Громкий выдох раскрывает ещё одно звено на стальной цепи, что приковала парня, спасая от ненужных действий. Он подаётся вперёд, впечатывает девушку телом в стену и засасывает верхнюю губу, слегка слюнявя. Она цепляется за крепкие плечи и в отчаянии постанывает в чужой рот. Слушать одно, испытывать самой — абсолютно другое. Хани сейчас не на земле — нежится на перине из облаков, на которую её с особой осторожностью уложил Юнги. Парень всё ещё помнит, что это первый поцелуй, поэтому выжидает, когда девушка привыкнет немного, отстраняется, чтобы могла подышать, а потом продолжает исследовать горячий рот языком. Хани запоминает этот момент, потому что первый поцелуй именно такой — он спонтанный, но с первой любовью, с привкусом мяты и сигарет, с атмосферой бунтарства и коктейлем очень странных, прежде не испытываемых чувств. Набирается храбрости и пускает язык навстречу. Кровь Юнги от этого действия закипает с новой силой и приливает совершенно не туда, куда следует. Парень возбуждён. Одноклассница в его руках податливая, мягкая и разморённая — ему очень нравится. Опускает руку на девичье бедро и ведёт вверх, но будто обжигается и отстраняется вовсе. — Прости, — утыкается своим лбом в её и щёлкает по кончику носа, — давай остановимся. Ты слишком заводишь меня. Прости. — Всё хорошо, — у неё самой глаза заволокло возбуждением, поэтому цепляется за остатки рассудка и делает глубокий вдох. — Пойдём гулять? — Да, конечно. И он ещё раз чмокает в щёку, а потом переплетает пальцы и ведёт к выходу. И юность Хани начинает играть новыми красками.