***
Сладкий и едкий дым гадко щекотал ноздри, а вот легкий сквозняк приятно обдувал босые ноги. Медленно разлепив глаза, девушка уставилась в пыльное разбитое стекло старого деревянного окна, у которого со всех сторон то и дело торчали щепки. С трещин на пыльном стекле свисали старые кусочки изоленты, намекая на давние тщетные попытки заклеить дыру. А со стены на окно, колыхаясь на ветерке, свисали тонкие рваные шторки, заляпанные уличной грязью и чем-то еще весьма неприятного вида. Селин попыталась пошевелиться, от чего в голове тут же отдалось неприятным гулом и импульсом в виски. Она негромко выругалась и пальцами помассировала больные точки. Все же медленно повернув голову в бок, она разглядела еле дышащее бледное тельце какого-то паренька, раскинутого на соседнем кресле. В первое мгновение вампирше подумалось, что вчера на срыве она все же потеряла самообладание, сорвалась и убила кого-то, чего не могла теперь вспомнить. Однако осмотрев комнату старой заброшки до конца, все же вспомнила, где и как оказалась: впопыхах в опьяненном от тонны тяжелых накрывших ее эмоций, Селин нашла какой-то притон, полный еле живыми молодыми парнями и девушками, давно потерявшими смысл жизни и безуспешно ищущими его в порошках, иглах и других "радостях" губительного мира запрещенных веществ. Встряхнувшись, девушка подхватила свою пару обуви, брошенную рядом с покореженным временем и спонтанными грубыми перепихонами креслом, и ретировалась из смердящей обители медленно гниющих смертников, засыпающих в густом дыму курительных трав. Голова потихоньку приходила в норму, сознание восстанавливалось, тело отрезвлялось от яда, так похабно брошенного в его вены. Селин так и не могла решить, относить к плюсам или к минусам вампиризма то, что толком невозможно было напиться или накидаться даже самой тяжелой наркотой. Такой сильный, быстро регенерирующий организм кое-как реагировал на подобные препараты и весьма скоро приходил в себя. Но все же очень хорошей дозой можно было отключиться хотя бы на несколько часов, но это больше походило на сон под общим наркозом. Подходя к уже более менее цивилизованным и благополучным улицам, Селин поправила блузку, застегнув пару пуговиц повыше, и надела обратно кожаные ботильоны. Обшарив карманы джинс, она обнаружила пару купюр налички, которой на хороший стакан крепкого кофе уж точно хватит, и направилась дальше в поисках ближайшей забегаловки или ларька с напитками.***
Зевнув и поправив растрепанные уже отрастающие волосы, Том взял свой билет и паспорт у девушки на кассе и направился в зал ожидания с единственным чемоданом. В номер Селин он больше не заходил, молча оплатив его и передав ключи администратору отеля. В конце концов она девочка большая и с кучей вампирских плюшек, справится как-нибудь сама, если что-то будет нужно. Сев в жесткое кресло в одном из рядов таких же неудобных ярко-синих сидений, мужчина вновь зевнул и потянулся. Заметив пробежавшую тень рядом, он покосился и вздрогнул от неожиданности, шумно выдохнул. - Я еще не ушла, если ты это ожидал, - Селин смотрела пустым взглядом куда-то перед собой, словно беседуя с кем-то невидимым. Томас стиснул зубы и вздохнул, вдруг поняв, что испытал облегчение от появления девушки. Он прикусил язык и никак не прокомментировал ее выпад. - Билет домой? - Кивнула вампирша на пару листков, лежащих на коленях Хиддлстона. - Да, - сухо ответил он. - Окей, - Селин хрустнула пальцами. - Кхм, у меня будет только одна просьба. - Какая? - Том сдержал легкий смешок, чувствуя, наконец-то, тихонько постучавшиеся из вне ее эмоции. Смущение. - Будь осторожен, - ее же голос оставался холодным и твердым. - Дергаться из-за тебя я не хочу, но если что, я узнаю, - она похлопала пальцами по месту клейма. - И? Вампирша, наконец-то, посмотрела на Томаса. Взгляд выдавал одновременно встречный вопрос, и вместе с тем какое-то порицание, будто мужчина спросил очевидную глупость: - Просто выполни чертову просьбу. - Ты останешься здесь? - Хиддлстон произнес это так, будто и не услышал ее последних слов. - Пока не знаю. Есть, эм, проблема. - Какая же? - Тебе не понравится, - девушка вновь уставилась перед собой и покачала головой. - Говори, - как-то сильно резко ответил Том. - Твари. Они здесь. - Оборотни? - И с каких пор он так спокойно говорит об этом, как о чем-то совершенно обычном? - Я сегодня, наконец, смогла связаться с базой. По последним данным трое проникли сюда пару дней назад по оставленному мной в прошлый раз следу. Пару дней, - Селин сглотнула. - Они могли уже натворить что угодно, хотя по новостным каналам я ничего такого и не нашла. - Когда разберешься, уйдешь в свой... мир? - Скорее всего, - коротко кивнула девушка. Ну, вот опять! Хиддлстон тихо просопел, проведя пальцами по виску, но почувствовать хоть капельку его эмоций вампирша не смогла. Хотя при этом оставалось ощущение какой-то незримой тонкой ниточки, тянущейся точно от середины метки на груди. Что-то к нему тянулось, но не давало той первоначальной связи, дающей целую бурю, сносящую внутренние стены Селин, его чувств: - Как ты блять это делаешь? - Что? - Мужчина посмотрел на нее совершенно невинным взглядом. - Скрываешь свои эмоции. Том как-то слишком довольно ухмыльнулся: - Не знаю. Я, ммм, может, - он действительно задумался, - принимаю их, не борюсь с ними. Я знаю, что это мои эмоции и что именно это за эмоции, как мне на них реагировать, но при этом я очень давно научился в целом их никому не показывать и держать при себе. А ты, - Хиддлстон помедлил, - я постоянно ощущаю, как ты давишь все свои эмоции, буквально пытаешься их задушить, даже не разобравшись в них, и от этого я только сильнее чувствую, с чем именно ты так отчаянно борешься. Думаю, при первой связи и передачи эмоций, мы так сильно чувствовали друг друга именно потому, что не понимали, что происходит, как реагировать и пытались как-то сдерживать, не показывать. - Как банально, - фыркнула девушка, хоть сама и призадумалась. - Однако, видимо, именно так оно и работает. А ты хотела бы знать мои эмоции? Селин молчала. Вроде бы в тишине легче, нет потустороннего шума, который сбивал ее с собственных мыслей, не позволяя, как он и сказал, хотя бы разобраться в собственных ощущениях. Но при этом, ей казалось это нечестным, что Том от нее скрыт в то время, как она для него словно открытая книга. Озвучить мысль или оставить при себе? - Мне хреново, что ты так легко читаешь меня, а я тебя нет. Какая-то в итоге односторонняя связь выходит, - все же выдала она, вдруг почувствовав себя как маленькая обиженная девочка, что было весьма отвратительном для нее ощущением. - Ну, я не мог тебя, эм, "читать", прошлые сутки. Как-то ты все-таки закрылась. Вопрос "как"? - А... - вампирша чертыхнулась, только сейчас поняв, как эгоистично она сама поступила. - Ох, боги, с тобой все нормально было? Хиддлстон явно напрягся и выпрямился, колко смотря на девушку: - А что было? - Жестко произнес он, вспоминая предыдущую ночь, когда он никак не мог уснуть из-за жуткого гула в голове и тошноты. Но тогда, думая, что Селин ушла "домой" и связь оборвалась, никак не связал это с меткой. - Я, - она отодвинулась подальше, будто боясь, что смертный может с ней что-то сделать. - Герыч, - еле слышно кинула она. - ЧТО? - Томас буквально зашипел, а в его глазах заплескался огонь ярости. - Ты рехнулась? - Я не подумала, - рыкнула она так же на него в ответ. - Ты можешь просто напиться, чтоб отвлечься и уйти в небытие на время, а мне и ящика виски для этого не хватит. - Просишь меня быть аккуратнее, но сама рискуешь вот так, совершенно не думая, как это отразиться на мне! - Тон постепенно повышался, люди, сидящие неподалеку от них, начали оборачиваться, косясь любопытными взглядами. Мужчина откинулся обратно на спинку сидения, сцепив руки на груди. На скулах играли желваки, на шее вздулась вена, по которой неслась такая сладкая желанная кровь и отдавался учащенный пульс. Вот тут Селин и почувствовала. Дикая подавляемая злость до скрежета зубов на грани, чтобы не сорваться и не придушить девушку прямо здесь на месте. Интересно, обратил ли Том внимание на пробирающуюся к нему смесь еле ощутимой вины и перекрывающим ее более сильным чувством несправедливости. Ведь она права, ей это было нужно. Сука! Нет, ничерта! Он прав. Он! Разочарование. В самой себе. И чувство слабости, бессилия и жалости, снова к самой себе. Как ребенок упертая, эгоистичная, обидчивая. "Что с тобой стало, Селин?", - буквально прокричала она сама себе. Какого хрена? Она так же откинулась назад, сцепив пальцы взамок и зажав кисти между ногами. Несколько минут оба молчали, поедая свои эмоции и холодно наблюдая за толпами снующих людей. - Прости, - наконец, выдавила из себя вампирша, чуть ли не жуя собственный язык. Хиддлстон ответил не сразу: - Мне было плохо. Очень. - Несколько секунд спустя, он добавил, - это на будущее, а не для усиления твоего чувства вины. Это тоже отдается херовым эффектом. - Хорошо. Снова тишина, затянувшаяся на несколько минут. - Известно, где эти твари? В смысле, в каком именно городе? - Нет. Даже страна неизвестна. Сегодня хотела этим заняться. - Ясно. Дальше они сидели в абсолютной тишине. Селин не ушла, ноги сами почему-то не хотели уносить ее из аэропорта. И вот объявили нужный рейс. Томас поднялся, подхватил свой чемодан, подходящий для ручной клади, и остановился на месте, смотря на девушку с высоты своего роста: - В общем... - а он и не знал, что сказать. Девушка тоже медленно встала, но не поднимала глаз, пытаясь усмирить грохочущее сердце. Блять, блять, блять! Как попрощаться и увидятся ли они снова? Одна мысль проскользнула у них слово в слово, чего они уже, к сожалению, а может и к счастью, не могли знать. Семь секунд. Селин посчитала. Ровно семь секунд ей хватило на принятие этого решения. Она резко вскинула голову, подтянулась на носочках и... Получилось поверхностно, грубо, сухо, слишком быстро. "У него очень мягкие и теплые губы", - подумалось девушке. Она тут же опустила голову, пробормотала невнятное "прощай" и почти бегом направилась к выходу, слившись с толпой и оставив Тома стоять в оцепенении, проводя пальцами по сухим губам, на которых еще четко ощущался такой странный и неожиданный поцелуй. То, что это было весьма непредвиденно, это понятно, но... Мужчина резко обернулся, пытаясь найти темный силуэт в толпе у эскалаторов, но вампирша исчезла словно мутное видение. Уже сидя на своем месте в самолете, Томас продолжал не осознанно для себя, потирать губы, будто пытался впечатать в них то легкое прикосновение. Набрав побольше воздуха в грудь, он откинулся назад, закрыл глаза и впустил в сознание желанные картинки, пытаясь прочувствовать все на максимум. Ее губы не спеша накрывают его, позволяют его языку проникнуть внутрь, прочувствовать блаженный вкус, пока пальцы Хиддлстона зарываются в темные волосы, прижимая девушку к себе сильнее. Свободная рука ползет вниз по ее талии, заходя назад, сжимая округлую ягодицу. Сладко, желанно, черт бы ее побрал, до сильного возбуждения. Но... где-то внутри болезненно резануло тихое "прощай".