Двойное несчастье

На то, чтобы одуплиться хотя бы немножечко, у Рыжего уходит добрых десять минут. Первые пару из них он просто стоит у стены, чувствуя, как все тело дрожит, а в тесных штанах творится какой-то пиздец. Это ощущение ему уже знакомо, но помнит он его очень смутно, а потому и испуган не на шутку. Если, думает, вот так у всех каждый раз при любых постельных делах происходит, то люди — просто конченные извращенцы, раз идут на это добровольно. Сердце вот-вот выпрыгнет, отдышаться никак не выходит и он весь, блять, мокрый, повсюду: не разобрать, где тут пятна от чая, а где испарина. В тесной коробке санузла с толчком, крошечной раковиной и душевой кабиной душно и сыро даже в обычные дни, когда с дыханием у него порядок. Рыжий никогда не задерживается тут дольше, чем необходимо: во-первых, приятного в этих бетонных ингаляциях мало, а во-вторых, счет за воду никто не отменял даже здесь. Предаваться высоким размышлениям, стоя под горячим душем, он не привык, поэтому всегда проводил в этой комнатушке не больше десяти минут. А сейчас вот за это время он только с горем пополам успокоил легкие: ощущения такие же, как после трехкилометрового кросса, который ты пробежал с мешком цемента на плечах. И со стояком. Не то чтобы у него такой опыт случался: это сравнение прилетает в башку как-то само собой, независимо от тела и остальных мыслей. Но остальных мыслей столько, что эту он почти не замечает. Они тоже прилетают в башку сами собой, мешаются, толкают друг друга и не дают сосредоточиться на том, зачем он сюда пришел. Они все злые и горячие, эти мысли, они жгут голову изнутри, как обжигает тело крепкий алкоголь. Рыжий пробовал как-то виски. С Чино. Совсем немного, и не очень-то ему понравилось: напиток лизнул жаром горло, потом тягуче расплылся по животу, выстрелил слабостью в ноги, и в башке очень быстро помутилось. То ли это виски так переебало, то ли то, что случилось до первого глотка алкоголя, но отходил он после того случая долго. Почти как сейчас. Рыжий отгоняет воспоминание, связанное с виски: он обещал себе забыть об этом. О том, как почти потерял над собой контроль. Терять над собой контроль Рыжий не любит, так что решил тогда, еще ощущая на затылке ладонь Чино, что крепкое спиртное — не его тема. О случившемся только что он думает то же самое: выкручивает на максимум холодный кран, набирает полные ладони ледяной воды и умывается, а потом шлепает мокрыми руками шею и затылок, разбрызгивая холодные капли по кофте и штанам. Вот эти прикосновения и объятия — не его это. Интересно, бывают такие люди, которые не вывозят сексуальной нагрузки? Если еще не бывали, то будут: Рыжий вот как раз такой. Не хотел бы он пережить такое еще хоть раз. (Хотел бы, и доказательство этого все еще пульсирует в штанах.) Умывается еще раз, и холодная вода течет вниз к локтям, приятно остужая горящие руки. Он смотрит секунду на тугую струю, бьющую в дно раковины, а потом засовывает голову под кран, и вода тонкой ледяной струйкой крадется вдоль позвоночника. Да и похуй, и так все шмотки уже мокрые. Все равно переодеваться надо. Лучше сменить одежду, но хоть как-то охладить поехавший организм. Потому что черепушка Рыжего сейчас — это настоящий коктейльный шейкер, наполненный самым забористым дерьмом, какое только можно найти в барах, а тело Рыжего — это раскаленные угли, натурально вспыхивающие искрами там, где кожи касался Хэ. Пиздец. Так, ну все: еще чуть раздуплиться и возвращаться назад. Надо выставить этого ебаната, пока чего похуже не случилось. Такси ему вызвать, что ли? За спину себе он Тяня не посадит сейчас даже под угрозой смерти, так что вариант с мопедом сразу отпадает как неприемлемый. Ладно. Такси так такси. А бабки как-нибудь потом с этого уебка стребует. По двойному тарифу. За моральный, блять, ущерб. Стягивает с себя мокрые штаны и с накатывающим осознанием пялится на сменные, которые бросил на крышку толчка. Вот блять. Штаны-то он взял, но это было до того, как он бездумно подставился верхней частью тела под отрезвляющий ледяной фонтан. Хули делать-то, идти туда в мокром и переодеваться там? Или сменить штаны здесь, вернуться в комнату в мокрой кофте, схватить еще и футболку и снова сбежать? Идиотизм какой-то. В этот момент тоска по дому колет особенно остро: в его ванной на крючке всегда висела какая-нибудь запасная футболка или хотя бы полотенце. А в этой бетонной коробке — нихуя, кроме крошечной общей тряпки для рук. Все, что нужно для душа, Рыжий каждый раз берет с собой из комнаты. Тут даже корзины с грязным бельем нет — Рыжий, наморщив нос, думает, что напялил бы сейчас даже нестиранную шмотку, лишь бы не тащиться в комнату в одних штанах. Но все его вещи, ожидающие похода в прачечную, лежат в пакете на одной из полок металлического стеллажа. Так что… Он представляет на секунду, как возвращается туда с голым торсом, и горло опять сжимает холодом. Ебать этот бесконечный вечер в душу. Говорил уже Рыжий, что ненавидит сраное Рождество? Он сдергивает с себя мокрую кофту почти с треском, оставаясь только в боксерах, и вцепляется в разгорающуюся внутри злость, пытаясь раздуть ее еще больше. Чтобы к его возвращению никаких следов ебанутых желаний в глазах не осталось, и чтобы спасительная эмоция помогла сделать все правильно: не поддаться на подъебы Хэ (или что там этот мудак уже выдумал, пока Рыжий тут приходит в себя) и выставить его к херам. Потому что так правильно. Правильно. Он прокручивает в голове это слово, натягивает сухие штаны, резкими движениями стряхивает с волос холодные капли, старательно разжигая в животе и груди ярость, и решительно дергает щеколду, со стуком распахивая дверь санузла. Возвращается в комнату, сжав в руках мокрую одежду с таким лицом, будто горькой микстуры наглотался. Появляется в дверном проеме дёргано, ссутулившись голым торсом, и сходу стреляет острым взглядом в глаза Хэ Тяня. Тот, конечно, уже облазил здесь половину комнаты — когда он слушался угроз Рыжего? — и сейчас сидит, тоже чуть ссутулившись, на стуле в углу, упирая свои длиннющие ноги в перекладину между пластиковыми ножками. Когда входит Рыжий, этот долбоеб чуть ухмыляется, но самодовольная ухмылка слетает моментально, за долю секунды, когда он напарывается взглядом на поджатый голый живот. И перед Мо Гуань Шанем оказывается мраморная статуя с окаменевшим лицом. Глаза, полуприкрытые опущенными веками, в прямом смысле стекленеют. Мертвеют. Из-за этого Рыжему на мгновение кажется, что перед ними сидит помолодевший старший брат Тяня: тот же широкий разворот плеч, то же неживое, холодное выражение на красивом лице. Та же тьма, застывшая во льду. Рыжему это не нравится: он хмурится ещё сильнее, отворачивается, выдергивает из ровной стопки одежды чистую белую толстовку. Натягивает ее рваными жестами, заставляя себя не слишком торопиться — не хочет выглядеть совсем уж как полный лошара, который сам себя стесняется. А когда поворачивается назад, на стуле уже сидит не Чэн: там снова Тянь, и один угол его рта растянут в неискренней пошлой ухмылке. Он будто заставляет себя выдавливать ее, и Рыжего это сбивает с толку: нахуя этот фарс, если можно обойтись без показательных выступлений? Но что бы Хэ ни чувствовал на самом деле, за те несколько секунд, пока Рыжий одевался, он надежно закупорил эти чувства в глубокой темнице внутри себя. Да и похуй, в общем, что он чувствует: сейчас Рыжий проводит его до ближайшей станции подземки — благо, не так уж она и далеко, всего пара кварталов — и пусть себе чувствует там что угодно. Вот носки только переоденет и сложит мокрые шмотки в пакет с остальным грязным бельем. И еще что-нибудь сделает, лишь бы подольше не смотреть на этого ублюдка. Но тут Тянь бросает фразу, от которой Рыжий резко поворачивается и сам же впивается взглядом в ожившие глаза этого двинутого. — Собрался? Молодец. А то еще немного, и мы бы уже начали опаздывать. — У тебя в твоих самолетах мозги поплавились? Ты сейчас уебываешь. — Планы немного изменились, малыш Мо, — как ни в чем не бывало пожимает этот гондон своими плечищами. — Ты идешь со мной. Отправимся в одно хорошее местечко, встретимся со старыми друзьями. Рыжий смотрит на Хэ Тяня пару секунд с недоверчивым недоумением, а потом искренне интересуется: — Ты ебанулся? — Столик я уже забронировал, так что у нас есть примерно десять минут, чтобы собраться и выйти, — тыкая пальцем в экран мобильного, отстраненно отвечает Хэ. — Вот и пиздуй тогда, — с отвращением бросает Рыжий, отправляясь за шваброй. — И ребята уже согласны, — говорит ему вслед Тянь, чуть повышая тон. — Какие, нахуй, ребята?! — злобно кричит Рыжий из кухни, доставая в темноте швабру из-за холодильника. Быстрым шагом возвращается в комнату и остервенело размазывает по бетонному полу чайное пятно. — Которых ты пригласил. Мо Гуань Шань замирает со шваброй в руках и вскидывает на Хэ Тяня глаза. Теперь, когда напряжение между ними обрело другой, менее опасный характер, он может сколько угодно разглядывать смазливого уебка, не рискуя спровоцировать его на очередной ебанутый выпад. Рыжий использует эту возможность по полной, вкладывая в свой взгляд все недоумение пополам с подозрением. — Я слышал, если долго не спать, можно глюки начать ловить. Это твой случай, наверное. Рыжий пиздит: он не слышал, он точно знает, что так бывает. Когда он слишком много работал и слишком мало спал, ему начинал чудиться мамин голос. — Угу, — кивает Хэ, явно даже не уловив, что сказал Рыжий. Он и правда немного сонный и очень уставший. Ему, наверное, большого труда стоит оставаться таким собранным. Как Рыжий этого раньше не разглядел? Хорошо же видно, что через пару часов его вырубит. Словно в подтверждение этой мысли Тянь быстро зевает и потирает глаза. — Что “угу”? Пиздуй проспись. Я не приглашал никого, — отставив швабру в угол, Рыжий складывает руки на груди и рассматривает сосредоточенного на телефоне кретина почти в упор. — Как же нет, если пригласил? — не отрываясь от экрана, этот мудак протягивает руку к столу, слегка подталкивает к Рыжему его собственный телефон и небрежно кивает: — Сам посмотри. — Ты совсем деб…. — Рыжий начинает и тут же осекается. Пониманием затапливает резко, одним махом, и это вызывает очередной взрыв злости. — Ты почитай пока, а мне нужно в туалет. Не беспокойся, я его сам найду. И Хэ Тянь вразвалку выходит в коридорчик, оставляя Рыжего не беспокоиться наедине с осознанием очередного подъеба. И осознавать есть что. Рыжий живет один, и устанавливать код блокировки на мобильный ему незачем: круг его общения сейчас состоит из пяти-шести человек, и ни одному из них содержимое телефона Рыжего и нахуй не надо. Кроме этого вот незапланированного гостя. Который, конечно же, первым делом вцепился в лежащий на столе мобильный, пока Рыжий там плескался в прохладной водичке, пытаясь избавиться от стояка. И воспользовался отсутствием кода. Бля, бля, думает Рыжий, а че у меня там вообще есть? Так, ну фотографий никаких компрометирующих точно нет. И с чатами вроде все в порядке… Интересно, успел этот мудила историю поиска проверить?.. Его мысли прерываются сигналами сразу нескольких входящих сообщений. Всплывающие оповещения заполняют экран, одновременно заполняя и шкалу злости Рыжего. Шумно дыша, он сгребает со стола телефон и яростно тычет пальцем в уведомления. Все даже хуже, чем он думал. Новый чат, в который его добавили, сначала назывался “Не все дома”, и уже одно только это заставляет закатить глаза. В памяти мобильного появились три новых номера с ебанатскими подписями: Чжань И, Цзянь Чжэнси и…Рыжий сжимает зубы и медленно выдыхает через нос. “Красавчик”. Даже отдавая себе отчет в том, как это глупо, Рыжий сейчас же открывает контакт с ухмыляющейся рожей этого ублюдка и, неистово колотя по экрану пальцами, переименовывает его. Вот так-то лучше. Так, че там дальше? “Смотрите-ка, кто к нам вернулся!” — пишет Псина, понаставив после этих слов кучу идиотских довольных смайлов. Ясно. “Пользователь Псина добавил вас в этот чат”. Урод. А вот следующая запись почему-то колет в груди необъяснимой тоской. “Пользователь Псина изменил название чата на “Все дома”. Впрочем, долго наслаждаться сладкой грустью Рыжему не приходится: читая следующую запись, он сжимает телефон так, что металлический корпус едва не начинает трещать. “Спасибо, красавчик”, — гласит сообщение, отправленное с его собственного мобильного. И ебучий эмодзи с поцелуем. Рыжий никогда в жизни не использовал этот символ в переписке. Ни с кем. “Ну давайте встретимся тогда или че? Хэ Тянь угощает. Сказал, знает одно классное местечко. Пожрем на халяву” Несмотря на пульсирующую в башке ярость, Рыжий как-то на автомате отмечает, что если бы в какой-то другой вселенной ему пришло бы в голову предложить этой неразлучной недопарочке встретиться, примерно так он это и сформулировал бы. “Хэээээээй, Рыжик!!!” Чжань И. Это Цзянь, естественно. А Хэ Тянь — дебил. “Ты наконец появился! Где ты пропадал все это время? Тебя тоже похитили? Мы с Сиси за! Во сколько встречаемся? Куда пойдем?” Да как он успевает так быстро печатать-то, бля? Все сообщения пришли почти в одно и то же время. Пока Рыжий болтал башкой в раковине, видимо. “Малыш Мо не может ответить — он в душе. Ему бельишко нужно сменить.” Пизда тебе, псина. “Кстати, малыш Мо сделал мне подарок к Рождеству!” И этот ебанат отправляет в чат фото своей грабли, на которой красуется злополучное красно-белое кольцо. “А еще сказал, что у меня попка золотая” Ну и мудак. Просто законченный осел. Напыщенный самовлюбленный идиот. Рыжий его сейчас в порошок сотрет нахуй. Будто услышав эти мысли, Хэ Тянь возвращается в комнату и снова садится на стул в опасной близости от Рыжего, словно ничего такого и не случилось. Будто это не он только что шароебился по чужому телефону и писал сообщения от имени другого человека. Спокойно достает из кармана собственный мобильный и снова что-то пишет. Рыжий швыряет свой телефон на стол, рычит и сильно толкает Тяня в плечо. Тот чуть покачивается на стуле, почти не отрываясь от экрана, и выставляет перед собой одну руку, продолжая второй набирать текст. — Ты что там понаписывал, уебан? — Зачем так грубо? — брезгливо поджимает губы этот идиот. — У тебя ведь все равно не было планов на вечер. Собирайся. Мопед оставим, да? Вдруг нам захочется выпить. Не сядешь же ты за руль в нетрезвом виде? — Блять, ты… ты просто… я тебя щас…. Рыжий хватает воздух открытым ртом и не может подобрать слова, чтобы выразить все свое возмущение и злость. Большой, огромной ошибкой было притащить сюда Хэ Тяня. Что может случиться за один вечер? Вот что: ты отлучаешься на пятнадцать минут, а твой мобильный насилуют вместе со всеми правами на приватность. И это после того, как тебя самого облапали и обнюхали едва ли не с ног до головы. От воспоминания об этом он снова чувствует горячий укол внизу живота, а поэтому быстро отгоняет эту мысль. Вот почему после маминой смерти он предпочел сменить номер: чтобы в его жизнь не врывались всякие наглые ублюдки вроде того, что сейчас беззаботно натягивает черный пиджак. Вот почему предпочел создать себе тесную капсулу, в которую никто без его разрешения попасть не сможет. Но этого ведь он сам впустил. — Я сохранил у тебя в контактах свой номер. Его там почему-то не было. — Мне это дерьмо в телефоне не нужно, — ядовито выплевывает Рыжий. Оно у меня в башке хранится. — Собирайся, Рыжий, — с нажимом говорит этот еблан, будто имеет на это право. — У нас бронь на восемь часов. Я отправил Цзяню адрес заведения, но они тоже могут не успеть приехать вовремя, и бронь снимут. — Вот и вали. Я никуда не поеду. — Я угощаю. — Я рад. Вот только мне похуй: я остаюсь здесь. Рыжий демонстративно плюхается на кровать, хватая с комода учение о компатибилизме и наобум раскрывая книгу на середине. И почти сжимается, когда Тянь в два шага пересекает комнату и оказывается рядом. Хватает Рыжего за подбородок, заставляя встретиться с ним взглядом, и цедит: — Не заставляй меня злиться, малыш Мо. Или ты забыл, что происходит, когда я злюсь? И опускает холодный взгляд на упрямо сжатые губы. Рыжий сглатывает и невольно жмурится: да куда уж, забудешь тут. — Отъебись, — выдавливает он через сжатые зубы и резко дергает подбородком, вырывая нижнюю челюсть из крепкой хватки. — Нас ждут. Но если ты хочешь остаться, я могу все отменить и мы продолжим начатое. — Кретин, — выдыхает Рыжий, срываясь с кровати и хватая со стола телефон. Листает уведомления: Псина делится адресом кафе, контакт Чжань И шлет миллион сообщений по одному слову, контакт Цзянь Чжэнси отправляет лаконичное “+”. Кто есть кто, не перепутаешь. — Я начинаю злиться, — раздается из угла, и Рыжий вскидывает глаза на Хэ: он одет и обут, выпрямлен, как струна, и смотрит почти с угрозой, сложив на груди руки. — Ладно, блять, иду я, иду! — злобно отвечает Рыжий и хватает с крючка ключи. — Захвати свои сигареты, малыш Мо, — уже чуть дружелюбнее говорит Тянь. — Я оставил свои…. где-то. Рыжий стискивает зубы и наклоняется над вторым неразобранным пакетом с покупками, мысленно проклиная решение все-таки позвать Тяня к себе. Подцепляет пальцами красную картонную упаковку, и тут ему в лицо прилетает оранжевая шапка. — Надень, — надменно говорит этот урод. — Здесь к вечеру холодает. А у тебя волосы еще мокрые. Рыжий не глядя сует пачку в карман, убивая ненавидящим взглядом стоящего напротив Хэ Тяня. Сжимает шапку так, будто хочет ее разорвать. — Что? — разводит руками черный пиджак. — Я всего лишь забочусь о тебе, малыш Мо. — Нахуй иди со своей заботой, — неразборчиво говорит малыш Мо, хмуро глядя на куртку: нужна она ему, раз уж мопед он оставит в гараже? Решает не надевать: если замерзнет, будет лишний повод слинять побыстрее. — Что ты сказал? — Сказал, что надену сейчас. — Умница. Рыжий хмурится и все-таки натягивает шапку. Бросает в карманы бумажник и мелочь, затягивает шнурки. Наблюдает краем глаза за тем, как Хэ Тянь возится у входа, рассматривая банку с бензиновыми бабками. Думает: нахуя я соглашаюсь? Явно же дерьмовая затея. Выслушивать сейчас занятные университетские истории, которые эти трое будут наперебой травить? Вспоминать о том, как охуенно было в старые добрые времена? Чтобы что? Чтобы понять, насколько хуево сейчас? Так ему для этого никаких историй слушать не надо. Такую историю он и сам рассказать может. Жаль только, не поймет никто, даже если выслушают. Пожалеет же. Точно пожалеет, что согласился. Ебучее Рождество. Будь это любой другой вечер, он бы стопудово отказался: по вечерам и даже ночам к закрытой мастерской частенько прикатывали тачки, и заработок от этих внеурочных работ был в разы интереснее, чем официальная оплата дневных часов. Обменять возможность заработать на возможность попиздеть? Покажите долбоеба, который на это согласится, и этим долбоебом точно будет не Рыжий. Но руководство четко дало понять: в выходные на подработку можно не рассчитывать, и на автомойке в том числе. А значит, можно в кои-то веки немного выдохнуть и хотя бы попытаться не прокручивать бесконечно в башке свой бюджет и время, оставшееся до выселения. Будь проклят “Удобный”, в который он решил сегодня заехать. Чтобы еще хоть раз он туда сунулся, блять. С этой мыслью Рыжий выходит из комнаты, открывает дверь гаража, толкает ее вверх и ждет, пока она поднимется. Притопывает ногой, трет бровь, щелкает пальцами. Пытается хоть чем-то отвлечься от ощущения, что сейчас сам себя предает. Выпускает молчащего Тяня. Тот выходит, останавливается в паре метров от двери и продолжает пялиться в телефон под мутным светом фонаря. Рыжий закрывает дверь в подсобку и на секунду прислоняется к ней лбом в вязаной шапке. Думает: ебаная вселенная, помоги мне понять, что я сейчас делаю и зачем. Потому что сам я в этом разобраться не могу. И организуй там все как лучше, а не как всегда. Аминь, что ли. — Малыш Мо, ты там застрял? — доносится с улицы, и Рыжий, вздыхая, отвечает: — Да. — О, так ты теперь в моей власти? Я видел фильм, который начинался так же. Он мне понравился. Как-нибудь покажу тебе, что там было. Рыжий закрывает глаза, прячет ключи в карман и думает: адское, блять, проклятие. За прочтение той ебучей записки в старших классах. Настигло все-таки. И ни конца ему не видать, ни края.