Поухаживай за мной, Драко!

Телефонный звонок вырвал из объятий Морфея, в которых нежился Драко, резко и безжалостно. Малфой со стоном отвлёкся от сновидения и, не открывая глаз, нащупал на прикроватном столике мобильный телефон. — Алло, ты меня слышишь? — уровень бодрости на том конце грозил разорвать барабанную перепонку. — Грейнджер? Какого лешего тебе не спится в такую рань?! — Доброе утро, Драко! Подъём, подъём! Петушок давно пропел! В голове у Малфоя пронеслись события вчерашнего вечера, и он недоверчиво хмыкнул. — Ты в удивительно хорошем расположении духа для человека, который вчера чуть не устроил кровавую драку в общественном месте. — Я думала всю ночь, и у меня созрел прекрасный план. И ты мне поможешь! — Какой ещё план, Грейнджер? И с чего ты взяла, что я соглашусь в этом — что бы ты там себе не придумала — участвовать? — Потому что ты мой самый лучший, самый прекрасный друг. Всё, хватит разговоров, вставай! Встречаемся на нашем месте через 30 минут. Гермиона тут же отключилась, не дав Драко сказать, что ни в каком её плане в субботу утром, а также в воскресенье, понедельник и во все остальные дни недели, он участвовать не собирается. «Тем более, если план связан с твоим ухажёром, пусть и бывшим», — кисло подумал он вдогонку, бросая телефон на постель. Драко Малфой всегда гордился своим умением трезво смотреть на вещи, но в последнее время это качество вызывало у него только раздражение. Оценивая самого себя в данный период своей жизни, он едва ли мог поставить себе даже слабенькое «посредственно». Дело в том, что в жизни Драко была проблема, которой он не мог и, что ещё хуже, не особенно хотел противостоять — вот уже около года он был безнадёжно влюблён. Но настигнувшие его чувства принесли с собой не ожидаемую радость, а сплошные неудобства и даже боль, так как предмет любви о чувствах Драко не знал, а рассказать об этом молодой человек не осмеливался. Проще говоря, Драко Малфоя угораздило влюбиться в Гермиону Грейнджер, которая одновременно числилась его лучшей подругой. Драко и Гермиона нашли общий язык сразу же, только поступив на первый курс. Она единственная, кажется, понятия не имела о том, к какой семье он принадлежит. А когда узнала, этот факт не вызвал в ней никаких особых эмоций. Малфой чувствовал, что ей интересно и весело именно с ним, с Драко, а не с его фамилией или семейным счётом в банке. Они сели рядом на первой общей лекции их факультетов, потом оказались за одним столом в университетской столовой, и Драко очень быстро понял, что ему приятно в её обществе. Их дружба крепла, и Драко действительно мог бы назвать Гермиону своей лучшей подругой, если бы его не угораздило так опрометчиво в неё влюбиться. Малфой сам с трудом мог назвать момент, когда его привязанность к девушке переросла в нечто большее. Возможно, когда они однажды бежали из парка, гонимые дождём, вымокшие до нитки, а потом прятались под козырьком придорожного кафе, и она, хохоча, выжимала свои длинные волосы и платье. Тогда он поймал себя на мысли, что ему очень нравится то, что он видит. А может, это произошло в тот момент, когда она, поджав ноги, сидела на его кровати и готовилась к семинару, а потом вдруг подняла голову и улыбнулась ему с такой теплотой, что это тепло мгновенно разлилось по его венам. Да бог его знает, когда Драко Малфой влюбился в Гермиону Грейнджер. Это не имело никакого значения, потому что он уже не единожды обдумывал эту ситуацию и каждый раз приходил к выводу, что должен молчать, если хочет, чтобы Гермиона продолжала присутствовать в его жизни. Синица в руках всегда лучше негарантированного журавля. «Именно поэтому ты сейчас встанешь, приведёшь себя в порядок и пойдёшь выслушивать, что пришло на ум женщине, именующей себя твоей лучшей подругой», — назидательно сказал внутренний голос. *** Когда Драко вошёл в кафе, где студенты по утрам перед лекциями пили кофе, Гермиона уже сидела за столиком. Увидев его, она нетерпеливо помахала рукой. — Доброе утро, Драко! Вот твой капучино. Овсяное молоко, без сахара, как ты любишь. И круассан, кушай, — Гермиона подвинула к другу блюдце с выпечкой и заискивающе заглянула ему в глаза. — Говори, что взбрело в твою ненормальную голову, Грейнджер? — В мою светлейшую голову, ты хотел сказать. Не забывай, что у меня один из самых высоких IQ на курсе! — Я всё больше начинаю в этом сомневаться, — буркнул Драко. — Мне кажется, ты что-то подливаешь преподавателям во время проверки тестов. Гермиона закатила глаза, но пререкаться с человеком, которому она отвела одну из ведущих ролей в своем плане, не стала. Поэтому она просто спросила: — Драко, ты меня любишь? Малфой подавился капучино и закашлялся. — Ну, ну, осторожнее, — Гермиона перегнулась через стол и постучала его по лопатке. — Я не в буквальном смысле. Короче, я всю ночь думала и поняла, что должна дать Тодду второй шанс. Он ошибся, запутался, это очевидно! На самом деле, он тоже хочет быть со мной, я уверена. — Гермиона, если мужчина нормальный и хочет быть с женщиной, он обычно ей об этом говорит, и дальше они уже решают по обстоятельствам, — сказал Малфой. «Серьезно? Какая изящная ирония», — тут же пронеслось у него в голове. Малфой отогнал назойливую мысль и продолжил. — Если он сказал тебе, что хочет расстаться, наверное, так оно и есть, и тебе нужно просто принять это и двигаться дальше. — Я уверена, что он будет кусать локти из-за того, что расстался со мной. Мне просто нужно, чтобы он начал их кусать побыстрее, а не через 10 лет, когда будет женат на какой-нибудь совершенно не подходящей ему женщине. — Извини, конечно, но, по-моему, ты говоришь ерунду. — Драко Малфой, просто скажи, ты будешь мне помогать или нет? — Так ты даже не сказала, что именно задумала! — Так-то лучше, — удовлетворённо промурлыкала Гермиона. — Мне нужно, чтобы ты стал моим парнем. На этот раз кофе стоял в стороне, поэтому Драко просто на несколько секунд потерял контроль над своей челюстью. — Что, извини? — Не по-настоящему, разумеется, только для Тодда. Ну и для других студентов. Ненадолго, на недельку или две. А потом мы с тобой благополучно расстанемся из-за непреодолимых разногласий. — Непреодолимая здесь только ты, Грейнджер! И совершенно ненормальная. У меня просто слов нет! — Драко замолк, судорожно пытаясь найти в своей голове подходящий ответ. — Хорошо, а о моей репутации ты подумала? Например, о том, что все будут судачить по поводу того, что ты бросишь меня ради Рейнолдса? — Не переживай, если надо будет, я пущу сплетню, что это ты меня бросил. Слухи перемешаются, и никто не сможет разобрать, что именно произошло. А ты будешь хранить арктически–аристократическое молчание и до комментариев не опустишься. Ты ещё и в плюсе останешься. — У меня достаточно плюсов! А о том, как мы с тобой потом будем возвращаться к статусу друзей на глазах у остальных, ты не подумала? Только разбежались и снова друзья? Или нам надо будет перестать общаться? — Драко, не говори ерунды. Мы учимся в одном из самых больших университетов страны. 95% людей здесь знать не знают, что мы с тобой друзья. А те, кто знает, посудачат сутки и вернутся к своим делам. Вам что, не преподавали психологию? Но ты знаешь, мне нравится, что ты не отрицаешь эту идею. — Еще как отрицаю! Идея абсолютно бредовая, ты уж извини, и участвовать в этом я не собираюсь. Гермиона с минуту, не моргая, смотрела на Драко. Её глаза постепенно наполнялись слезами. Еще через две секунды она всхлипнула. — Грейнджер, не реви. Я знаю, что это не настоящие слёзы. Вас учили плакать на актёрском мастерстве, ты сама мне рассказывала. Гермиона всхлипнула ещё раз, теперь громче. — Я думала, тебе не всё равно, счастлива я или нет. Я думала, что ты мой дру-у-уг. — Грейнджер, это шантаж. Разумеется, мне не всё равно. Но это абсолютно нежизнеспособная, провальная, идиотская идея! Если ты хочешь вернуть Рейнолдса… Да зачем тебе вообще возвращать этого индюка? Он тебя бросил, смею напомнить! Гермиона ничего не ответила. Её губы мелко затряслись. Посетители за соседними столиками начали оборачиваться. Драко передвинул свой стул поближе к девушке. — Ладно, ладно, успокойся, господи. Хорошо, я помогу тебе. Говори, чего конкретно ты от меня хочешь. — Ты настоящий друг! — Гермиона с восторгом обняла его за шею и прижалась мокрой щекой к его уху. — Говори быстрее, пока я не передумал. — Я думаю, ты должен сначала прислать мне цветы, желательно прямо перед лекцией, — затараторила Гермиона. — Ещё скоро рождественский бал. Ты же никого пока не пригласил, правда? Ты не говорил, чтобы кого-то приглашал. — Не пригласил, — со вздохом согласился Драко. — Здорово, тогда пойдём вместе! Мы с тобой потанцуем, Тодд это увидит и начнет ревновать. — Да с чего ты взяла, что он начнёт ревновать тебя ко мне? Он же знает, что мы друзья. Гермиона замялась. — Начнёт. Когда мы встречались, он меня к тебе ревновал. Но я ему объясняла, что мы с тобой друзья. — То есть ты решила доказать ему, что он всё-таки был прав, когда ревновал тебя ко мне? — усмехнулся Драко. — Бинго, Холмс! — Гермиона дотронулась кончиком пальца до носа друга. Драко поморщился и отвернулся. — Он поймёт, что у тебя на меня имеются планы, осознает, что потерял, и начнёт действовать. — Интересно мне, что он предпримет... — Не переживай, если он будет рваться в драку, я брошусь ему на шею, но в обиду тебя не дам. — Это, конечно, обнадёживает, — съязвил парень. — Знай, что я не одобряю этот план от начала и до конца. — Но тем не менее ты же поможешь мне? Ведь ты мой… — Самый лучший друг, — со вздохом вместо неё закончил предложение Драко.