Вы попались, мистер Спок!

Энтерпрайз перестало трясти, экипаж на мостике поднимался и отряхивался. Ухура поправляла прическу, Скотти убежал в инженерную, Чехов вылез из-под панели управления, бормоча под нос что-то на русском, что звучало примерно так: «Ух, в голове звенит как после новоселья у Витьки…» Капитан Кирк не знал ни русского, ни Витьки, а потому внимания на эту фразу не обратил. Он всерьез задумался над тем, что неплохо было бы уже оснастить мостик поручнями. - Доложите обстановку, мистер Спок. - Мы прошли через некое энергетическое поле. По моим наблюдениям оно неподвижно и находится здесь уже очень давно. Полагаю, его следует нанести на звездную карту. Что касается корабля, то все приборы в норме, ущерб минимальный. - Спасибо, Спок, - обворожительно улыбнулся капитан, но улыбка мгновенно покинула его лицо. – Что это у вас? На скуле старшего помощника красовалась вертикальная ссадина, из которой медленно стекала тонкая струйка зеленой вулканской крови. Капитан потянулся к ней рукой, но Спок ловко увернулся. Помощник коснулся раны кончиками пальцев и ответил: - Я ударился при падении. Всего лишь небольшая ссадина. - Отправляйтесь-ка в лазарет, мистер Спок. - Я же сказал, я в порядке. Я не нуждаюсь в медицинской помощи. - Я не желаю, чтобы на борту моего корабля почем зря проливалась ваша кровь! - Капитан, смею заметить, что процессы восстановления тканей у вулканцев… - В лазарет! – рявкнул Кирк. - Капитан, ваше волнение необоснованно… - Сейчас я тебе все обосную, - улыбнулся Кирк, а, когда мгновение спустя улыбка сменилась каменным выражением лица, продолжил: - а потом догоню и обосную еще раз! Ей богу, как маленький… Джим взял старшего помощника за руку и потащил к лифту. Экипаж, наблюдавший эту сцену, проводил их глазами, и в каждой паре глаз читалось такое удивление, какого не доводилось видеть на своих выступлениях самому Коперфильду. Из закрывающегося лифта донесся приятный тембр капитана, щедро приправленный издевкой: - Ничего, сейчас дядя Боунс обработает твою ранку. Вот увидишь, он совсем не страшный… - Дядя Боунс? – подумала Ухура и не заметила, что сказала это вслух. - Да «дядя Боунс» просто божий одуванчик. Вот мой дядя Боря с Урала – вот это суровый человек! Комментарии по поводу того, кому принадлежала эта фраза, были бы излишни. Тем временем в лифте можно было наблюдать совершенно другую картину. Стандартный угрюмый вид Спока принял оттенок раздражения, а Кирк улыбался и напоминал довольного кота. - Ваше поведение нелогично, капитан. - Спок, мы наедине, к чему этот официоз? И вообще, разве нелогично заботиться о том, кто тебе дорог?! - Джим, я ценю эту заботу, но порой она абсурдна. - Абсурдна? – вскинул брови капитан и поджал губы, - ах вот так, значит… Кирк скрестил руки на груди и отвернулся, всем своим видом показывая, что он обиделся. Повисла неловкая пауза, и неловкость эту почувствовал даже Спок. Чтобы разрядить обстановку, он решил максимально доходчиво объяснить мотивы своего поведения. - Твоя забота обо мне бросается в глаза. Экипаж может заподозрить, что мы… Спок запнулся и бессильно развел руками. - А почему мы должны скрывать это? – буркнул Джим, а когда двери лифта тихо открылись, поднял вверх указательный палец и, почти тыкая им в грудь помощника, произнес: - Мы поговорим об этом позже. В лазарете Спок вел себя абсолютно послушно, позволяя доктору МакКою совершать над ним все необходимые действия. Леонард аккуратно промыл рану и обработал ее раствором. Затем он осторожно взял вулканца за подбородок и повернул его голову сначала влево, потом вправо, рассматривая лицо. - Ну вот, готово. Не волнуйтесь, на вашем идеальном лице шрама не останется, порез неглубокий. Ой, погодите-ка, ресничка… - доктор с детским энтузиазмом пытался ухватить ее двумя пальцами, но, мельком взглянув на капитана, вздрогнул и выпрямился. - Спасибо, Боунс, - сухо изрек Джим и, обращаясь уже к Споку, сказал: - Жду вас на мостике. На выходе из Лазарета капитан столкнулся с Чеховым. Он с забавным русским акцентом извинился и прошел внутрь. Пока Кирк и Спок не покинули обиталища доктора МакКоя, Павел сохранял напряженное молчание. Едва за руководством Энтерпрайз закрылась дверь, он проговорил: - Доктор, и меня запишите. - Непременно, - хитро улыбнулся МакКой и сдул с указательного пальца ресничку. Капитан Кирк быстрым шагом направлялся к лифту, чтобы вернуться на свое рабочее место. Чуть поодаль, в нескольких шагах от него не менее твердой походкой шел его старший помощник. Шли они в одном направлении, но не вместе. Кирк злился, но на что именно он пока не понял. Не то на скупость его возлюбленного на чувства, не то на фамильярности доктора МакКоя в отношении все того же мистера Спока, его личного во всех смыслах помощника. Спок же шел следом, искренне не понимая причин раздражения его капитана и раздумывая над вопросом, как же его, такого логичного, угораздило влюбиться в этого человека. До лифта первым, разумеется, дошел Джим, и, прежде чем Спок успел что-либо понять, двери лифта закрылись прямо перед его носом, а изнутри донеслось: «Мостик». В конце рабочего дня, когда весь экипаж расходился по каютам, мистер Спок в глубокой задумчивости брел по жилой палубе и сам не заметил, как остановился у каюты капитана. Размыслив пару секунд, вероятно строя в голове какие-то логические цепочки, он решительно развернулся и пошел прочь, но, пройдя еще несколько шагов, остановился. Возможно, цепь рассуждений была нелогичной, а может, верх взяла человеческая натура, но, так или иначе, Спок снова стоял у двери каюты капитана. Какое-то время ушло на бесцельное исследование ее поверхности, но вот Спок поднял руку и медленно сжал ее в кулак. Однако, прежде чем он коснулся двери, она сама открылась. Перед ним стоял Кирк. Лицо его украшало нескрываемое удивление. Да, именно украшало, ведь вулканец, доказав себе опытным путем, что он любит капитана, решил принять его таким, каков он есть. Принимая во внимание тот факт, что Кирк – человек, а значит существо весьма эмоциональное, хоть и не лишенное самообладания, свойственного лидеру, Спок стал уделять много внимания именно эмоциональной стороне его натуры. Это можно было назвать своеобразным изучением, ведь Спок был ученым. Подойдя крайне серьезно к самой идее их немного странного на первый взгляд союза, старший помощник стал кропотливо изучать капитана, каждую его эмоцию, все проявления мимики и интонации. Он хотел знать о нем абсолютно все. Хотя эмоции для любого вулканца – это довольно сложный предмет для изучения уже потому, что система в них плохо просматривается и всегда есть вероятность какой-нибудь нестандартной реакции, Спок в этом деле преуспел. Подобно сенсору Энтерпрайз, он улавливал малейшие движения на его лице, он распознавал, пусть и не всегда, даже те эмоции, которые Кирк старательно прятал. Вот и сейчас, взглянув на капитана, он сразу отметил для себя его удивление. - Спок? - Я пришел поговорить. - Забавно, а я к тебе собирался. Проходи. Спок переступил порог. Он предчувствовал длинный диалог и пару упреков в свой адрес. Но Джим почему-то не торопился переходить к делу. Они говорили на отвлеченные темы, о предстоящих миссиях и прочих делах, обсуждение которых является абсолютно обыденным для капитана и старшего помощника. Когда эти темы иссякли, Джим внезапно без предисловий спросил: - Чувства для вулканцев – это сложная штука. Скажи, ты в своих уверен? - Я не способен на… большинство человеческих эмоций, - отвернувшись, ответил Спок. - Чушь, - коротко и с прочной, как алмаз, уверенностью произнес Джим, - например, сейчас ты сомневаешься в собственных словах. Тебя это смущает. Старший помощник поднял одну бровь и с некоторым удивлением отметил для себя, что капитан тоже не терял времени зря и также не пренебрег изучением его скрытного вулканского естества. - Джим, я не совсем понимаю, чего ты от меня хочешь, - сдался Спок. - Только одного: я хочу знать, что твое «люблю» - это не просто набор гормонов или всплеск химикалий, как их там… - Серотонин, окситоцин… - Да мне плевать, Спок! – перебил Джим. – Мне абсолютно все равно, как они называются. Неужели твой отец делал предложение твоей матери (землянке, между прочим) с колбой в руках? Неужели за этим ничего не стоит? Каждый раз, когда я пытаюсь тебя коснуться, ты уворачиваешься. Тебе что, настолько это неприятно? Разговор достиг своей самой щекотливой точки. Именно ее так боялся в душе Спок. И все же, избежать ее нельзя было никак. Так же, как нельзя было избежать этого прямого, пронизывающего до костей взгляда капитана. - Я не понимаю, что могло натолкнуть тебя на такие мысли, но попытаюсь объяснить. Я, как твой старший помощник, не могу допустить, чтобы ты потерял авторитет. Это сказалось бы на эффективности работы Энтерпрайз, а это… - Авторитет? – нахмурился Кирк. – При чем здесь мой авторитет? - Я изучал историю Земли. Наши с тобой отношения попадают под определение «гомосексуализм», но по сей день существует множество людей, которые не одобряют такой модели отношений. И это еще мягко сказано. - Гомо… - Джим запнулся и с досадой поджал губы, в то время, как взгляд его отчаянно бегал по каюте в поисках хоть какого-нибудь аргумента против этого веского замечания. – Да, я думал об этом… Но ведь ты – вулканец, а я… - А ты землянин, - помог Спок, который не переносил медленного выдавливания информации. - Спасибо, Спок… - отозвался Кирк, уверенность которого, по подсчетам помощника, снизилась в грубом округлении процентов на 70, - и так, как мы – представители разных рас… - Это ничего не меняет, капитан. Этот термин существует не только на Земле, а если опуститься до биологических определений, то идентифицировать нас можно, как особей мужского пола. Что еще раз подтверждает очевидное. Кажется, на Земле таких особей зовут геями… - невозмутимо, подобно энциклопедическому справочнику пояснил старший помощник. - Спасибо вам еще раз, мистер Спок! – не выдержал Джим, который только что утратил последние крохи веры в свою «натуральность». - Надеюсь, ты понял, что дело не в том, что я тебя не люблю, Джим. - Да, хотя ты мог бы проявить чуть больше внимания к нашим отношениям. - Я подумаю над этим замечанием. Я могу идти? - Да, - ответил Джим и улыбнулся, когда Спок был уже у двери, - если ты, конечно, не хочешь остаться. До самого «утра» из каюты капитана Энтерпрайз Джеймса Т. Кирка никто не вышел. Следующий день был насыщенным. Энтерпрайз побывал в двух солнечных системах и изучил, насколько это было возможно три планеты. Экипаж устал, причем в большей степени не от процесса изучения, а от составления бесконечных отчетов для Звездного Флота. Двадцать третий век на дворе, а бюрократию так никто и не отменил. Что же касалось Спока и Кирка, то оба они были погружены в работу и пришли к негласному соглашению не афишировать пока свои отношения. Хотя Кирк вел себя по-прежнему, ни на йоту не отступив от своих «ежедневных приставаний» к мистеру Споку, к которым и так уже давно привык весь экипаж. - Боунс, - обратился как-то Джим между прочим к доктору, - я заметил, что к вам в последнее время ходит очень много народу. Едва ли не половина всего экипажа. Уж не эпидемия ли у нас? - Нет, - как всегда простодушно ответил МакКой, - уверяю вас, об эпидемии на корабле вы бы узнали первым… ну, после меня, разумеется. А ходят кто за чем. Кому таблетки от головы, кому для желудка, сами понимаете. В общем, по самым разным вопросам. Причин для беспокойства нет. - Это хорошо. Среди «ночи» капитан услышал, как кто-то ломится к нему в дверь. На палубе были шум и паника. Джим выскочил, едва успев натянуть форму. Повсюду был дым, корабль трясло, а экипаж бегал туда-сюда. Кирк помчался со всех ног на мостик, где его встретили тревожные лица МакКоя, Ухуры, Скотти, Чехова и Сулу. Спустя некоторое время на мостике появился и Спок. - В чем дело, Скотти?! - Капитан, кто-то замкнул цепи… все двигатели перегреты до критического состояния, включая импульсные. Процесс необратим. Через полторы минуты мы взорвемся. - Как такое вышло? Как?! – Кирк схватил старшего инженера и с силой тряхнул. - Не знаю, капитан, я лично вчера все проверил, все было в норме. - Что мы можем сделать? - Ничего, капитан… проститься с теми, кто нам дорог, - по лицу глубоко опечаленного инженера можно было понять, что ситуация действительно безнадежная. - Нам осталось 45 секунд, капитан. - Спок? – с угасающей надеждой в глазах обратил свой взор к помощнику Кирк, но вулканец только покачал головой. - За такое короткое время сделать ничего нельзя. Джим кивнул в знак понимания. - 30 секунд, капитан. Кирк растерянно смотрел на Спока, лицо которого даже перед неминуемой смертью оставалось таким же невозмутимым. Он сжал кулаки с такой силой, что ногти впились в мягкую кожу ладоней, но он этого не почувствовал. - 20 секунд. К горлу вулканца подкатил комок. Комок всего невысказанного и непоказанного. Он только смотрел на лицо капитана, стараясь сохранить в памяти каждую, даже самую мелкую черту любимого лица. - 10 секунд до взрыва. Кулаки капитана медленно разжались, лицо Спока приобрело странное выражение решимости и тоски одновременно, и оба они, наплевав на все негласные соглашения, бросились друг к другу. В этот последний, прощальный поцелуй было вложено столько эмоций, сколько не вместилось бы во всей галактике. Экипаж на мостике ахнул. - Все, господа, сворачиваем этот фарс, - послышался голос МакКоя, и в следующую секунду свет перестал мигать, дым потихоньку стал рассеиваться, а корабль почти мгновенно, по команде мистера Скотта перестало трясти. Раздались аплодисменты. Откуда ни возьмись, в руках экипажа появились хлопушки, и конфетти разлетелись по всему мостику. Джим и Спок, все еще находясь в объятиях друг друга, стояли под этим цветным дождиком и ошарашенно озирались по сторонам. - Ну, наконец-то вы перестали прятаться, - с улыбкой до ушей проговорил доктор. - Боунс, что все это значит? - Джим, мне надоело наблюдать ваши страдания. Почему бы сразу всем не объявить о вас? Только слепой бы не заметил… Да, кстати, о «слепых». В проигрыше у нас остались, сейчас посмотрим… - МакКой достал блокнот, - ага, свою ставку потеряли мистер Сулу, мисс Ухура. Так, остальных на мостике нет, им я сообщу позже, а вот мистера Скотта и Чехова я жду в лазарете для получения выигрыша. - Выигрыша? – Кирк подошел к Леонарду вплотную, не веря собственным ушам. - Н-ну, да… - сделал шаг назад доктор от греха подальше, - кто-то ставил на то, что ваши отношения реальны, а кто-то на то, что нет. - И на что поставил ты? – теряя самообладание, спросил капитан. - Разумеется, на то, что они реальны! Я же не слепой! А для того, чтобы подтолкнуть вас, нужна была экстремальная ситуация. Клянусь, идея была не моя. Чья – не скажу, – МакКой сделал назад еще два шага. – Ладно, пойду я… столько дел, столько дел. Мостик опустел. Джим приходил в себя, Спок отходил от шока, еще бы, не каждый день простым людишкам удается обвести вокруг пальца сверхлогичного вулканца. На минуту и тридцать семь секунд, по его подсчету, воцарилось молчание. Первым тишину нарушил капитан: - Ну, хотя бы скрываться теперь не надо. - Верно, - протянул в ответ Спок. - Предлагаю наказать МакКоя. - Поддерживаю.