Маленький Лев

      — Я тебе сердце выжгу, — злобно шипела Серсея в лицо Тириона. — Ты ещё пожалеешь, что появился на свет, гадёныш. — Леди сжала плечо Тириона.       Маленький лев стоял неподвижно. По-детски пухлые губы превратились в бледную нить. В глазах не было ни намёка на слёзы. Тирион думал, что заплачет, что сестра ещё немного выкрутит плечо и…!       — Может быть, я и карлик, но ты… — Мальчик приблизился к лицу сестры. — Ты будешь продана какому-нибудь жирному лорду в жёны. Отец не посчитается с твоим мнением. Джейме — наследник, а ты лишь породистая кобыла, которую сводят ради хорошего помёта. Отец уже подготовил тебе жениха, — с ненавистью выговорил Тирион. Что-то иное полезло из его души. Мальчик никогда не чувствовал такой силы. Из-за адреналина руки Ланнистера била мелкая дрожь. В глазах тонула ненависть, смешанная с победоносной усмешкой.       Серсея побледнела. Она отдёрнула руку от брата, словно у него было вовсе не плечо, а раскалённое железо.       — Ты не… — начала леди.       — Я слышал, как отец договорился с кем-то насчёт тебя, — звонко рассмеялся мальчик.       Серсея отрицательно закачала головой. Теперь она чувствовала себя беззащитной, теперь она была уязвлена. Леди перехватила юбки, чтобы они не путались под ногами. Словно вихрь, она развернулась на пятках и вылетела из кабинета отца. В этом бою она проиграла.       Эта битва произошла после отчитывания Серсеи и ещё некоторых событий. Тайвин гремел на весь замок. Тогда леди была похожа не на львицу, а на запуганную мышь. От каждого слова отца она скукоживалась всё больше. Ни в чьих глазах Серсея не нашла поддержки: тётя и дядя Тиггет смотрели с осуждением, дядя Киван мыслями был не в этом кабинете, а со своей нежной женой, Герион медленно переводил взгляд с детей на брата и обратно, мерно постукивая пальцами по столу. Разборки и чтения нотаций его не волновали. Герион беспокоился о племяннике, но считал своё присутствие здесь совершенно не нужным.       Тайвин не скупился на эпитеты. Лорд сумел подобрать подходящие каждому из своих детей. Никто не остался в стороне. Больше всех, конечно, досталось Серсее. И Тирион не мог не позлорадствовать над сестрой. Лорд Тайвин настоял на том, чтобы Серсея извинилась, и произошло то, что произошло…       В тот же день была назначена казнь стражей. Холодный ветер пробирал лордов во внешнем дворе до костей. Тайвин о чём-то говорил с Киваном, а дети, отрешённые друг от друга, думали о своём. На эшафот вывели двух мужчин. Тот, что был старше, трясся, как осиновый лист. Сопли и слёзы блестели на его лице — он рыдал и умолял лорда о пощаде. Но всё было тщетно. Лорд даже не удостоил его взглядом. Второй мужчина был спокоен. Серые глаза ничего не выражали. Их поставили на ноги и затянули петли на шеях. Кивок лорда — и пол провалился под ногами обвинённых, задёргавшихся в предсмертных судорогах.       Тириона сжирало чувство вины. Из-за его глупости два человека распрощались с жизнью. Раньше смерть, с которой он под руку зашёл в эту жизнь, была так далека и эфемерна. Теперь же, когда он увидел качающиеся тела, синие лица и стеклянные, выпученные глаза, Тирион понял, что смерть что-то близкое. Что от неё никому не уйти.       Ту ночь он проплакал в подушку. Неизбежность и тревога поселились в маленьком сердце. Он всхлипывал, вытирал мокрые щёки и снова взрывался плачем. Мысли о том, что отец, брат, дядя Герион и тётя Дженна — люди, которых он любил, —умрут и будут гнить в склепе Ланнистеров, вызывали волну мурашек по спине и панику.       «Я хочу жить вечно!» — думал мальчик. Но ещё никому это не удавалось...       Уже ближе к полудню к Тириону зашёл Джейме. Он пытался завязать разговор, но брат демонстративно отвернулся.       — Ты тоже в этом виноват! Знаешь ведь её! Как можно в это поверить? — Зелёный камзол брата подчёркивал изумрудные глаза. Голос Джейме выражал неуверенность и вину.       — Да. Ты прав. Я больше не верю. Ни ей, ни тебе! — Губы Тириона искривились в отвращении. — Вы были заодно? Да? — Разномастные глаза вспыхнули от гнева. — Тогда убирайся! — Маленький лорд вытолкнул брата из покоев и захлопнул дверь прямо перед его носом.       — Я… Ты не так всё понял. Тирион! Открой! — Джейме отбивал костяшки о дверь, на которой был вырезан лев, стоящий на задних лапах и рычащий на врагов. — Я готов загладить вину, правда! — Не дождавшись ответа, лорд устал и сполз вниз, прислонившись спиной к границе между ним и братом. Внезапно в золотой голове мелькнула мысль. — Хочешь увидеть маму? — Джейме встал и упёр руки в бока.       Дверь приоткрылась. Из-за неё выглянула кудрявая голова Тириона. Он молча смотрел на брата, ожидая его дальнейших слов.       — Но это при условии, если ты простишь меня, — Джейме протянул правую руку в знак примирения. Тирион помялся с ноги на ногу, но в итоге подал свою ладонь. Братья обменялись рукопожатием, и Джейме увлёк младшего за собой.       Эта часть замка отличалась от остальных. Тут не было даже факелов, которые освещали бы детям дорогу. Пыль, грязь и оборванные гобелены создавали жуткую атмосферу. Чтобы попасть сюда, Ланнистеры долго спускались в самые глубины Кастерли.       — Если зал для приёмов — сердце Утёса, то это место — его задница, — сказал Тирион и чихнул из-за пылинки, которая защекотала нос.       — Мы уже почти пришли, — рассмеялся Джейме.       Перед братьями появилась дверь. Она была больше обычной в два раза и выглядела очень древней: позолота уже местами скололась, да и клыки у двух львов, вырезанных на двери, были обломаны.       Джейме вытащил ключ из кармана. Для Тириона он был гигантским. Старший вставил ключ в замочную скважину и прокрутил его несколько раз. Дети вошли в комнату. На полу повсюду стояли сундуки. Некоторые из них были открыты, и оттуда выглядывали женские платья. Джейме аккуратно отвёл Тириона к большому полотну, завешенному плотной тканью. Лорд со всей силы дёрнул её вниз, поднимая волну пыли.       Тирион задержал дыхание. Глаза округлились, на них выступили слёзы. Что-то будто треснуло в его душе. Стало так больно и легко одновременно, что ребёнок не понимал своих эмоций. На негнущихся ногах он подошёл ближе, протянул руку и дотронулся до картины       Провёл ладонью по её платью, там, где мог дотянуться. Это был семейный портрет Ланнистеров: отец, мама и брат с сестрой. Близнецы её совсем крохи. Серсея сидит на коленях у Джоанны, а Джейме обнимает отца, который поднял его на руки.       Боги! От этого портрета исходили такие счастье, лёгкость, сама жизнь… Джоанна широко улыбалась, золотые волосы были убраны в высокую затейливую причёску. И отец… Он тут был совсем другим. И дело даже не в возрасте. Что-то тёплое и родное было в его глазах, такое близкое, что Тирион не мог отвести взгляд. И улыбка. Он улыбался! Тириону доводилось видеть лишь усмешку или вежливую улыбку, но эта была совсем другая. Она излучала счастье и любовь, как и лицо матери, которое светилось нежностью. Руки Тириона затряслись. Чтобы не закричать, он закрыл рот руками и упал на колени перед портретом.       — Ты чего? — Джейме обеспокоенно подлетел к брату. Он оторвал руки от его лица и заглянул в глаза.       — Всё из-за меня! Ты посмотри! Вы такие счастливые, посмотри! — Рыдания разрывали грудь ребёнка.       — Ты ни в чём не виноват. — Джейме притянул брата к себе и уложил его голову себе на плечо. Цепкие пальцы пропускали светлые вихры Тириона, и младший прижался к нему, словно утопающий к своему спасителю.       — Что вы оба тут делаете?