Дальше в Лес

В канве субботнего темного вечера нитями переливались гирлянды в витринах магазинов и кафе. Стеклянные шарики и сосульки ярко бликовали по ту сторону вымытых до полной прозрачности стекол. В уютной глубине ресторанов виднелись елки, украшенные где-то строго геометрично, с шарами и колокольчиками по стройной сетке, где-то вразнобой фигурками сказочных персонажей, где-то же просто стояли припорошенные искусственным снегом и лишь с наконечниками на макушке. Не надо было открывать двери, чтобы услышать новогодний расслабляющий плейлист – при таком антураже эти песни начинали играть в голове сами собой. Компания из пятерых студентов-магистрантов возвращалась в общежитие, проходя вдоль Ломоносовского проспекта, мимо праздничного великолепия. Впереди и правее взлетал неоновый психоделичный купол Цирка на Вернадского, а еще дальше строгим желтым маяком светил благородный шпиль Главного здания МГУ. Мимо проносился дозируемый светофорами лихорадочный поток машин. Спокойствие и уют кафе сильно контрастировали с этой втиснутой в рамки шоссе горячкой. Яра отдалилась от дороги и прижалась почти под самые бока степенных сталинских домов. Разглядывала входные украшения на дверях магазинов и краем уха слушала болтовню друзей. Они обсуждали предстоящую в июне защиту дипломов. Сама она пропустила год в академическом отпуске, и потому их разговоры пока не были ей так же близки. Но вскоре эта тема затихла: слишком уж хорошим и расслабленным вышел вечер, чтобы взвинчивать его. Яра с любопытством осмотрела светящегося белого медведя в красном шарфе, на задних лапах приветствующего посетителей салона красоты. - Это все замечательно… - протянула она. - Но почему уже елки стоят? Еще только середина ноября! - Да, и вправду рановато, - согласился Антон. Яра развернулась и одарила его взглядом. Ей приятно было, что он реагирует на ее слова, какую бы необязательную чепуху она ни несла. - Такими темпами к Новому году это все уже надоест, - подхватила Маша. - Ощущение праздника пропадает. Кажется, все так рано наряжаются, чтобы успеть вперед конкурентов, заманить покупателей, - высказалась Яра. - Вот вы душните. А мне нравится! - пожала плечами Аня. – К тридцать первому опять начнется: беготня, подарки, оливье, салаты, прически, платья – все успеть. Сейчас как раз можно наслаждаться предвкушением праздника. - Ты ж моя хорошая, - умиленно протянул Дима, бессменный с первого курса Анин парень. Яра искоса проследила, как он берет ее ладонь в свою, а та сжимает покрепче пальцы, и они начинают неразборчиво ворковать. Иногда она им по-хорошему завидовала, а иногда казалось, они отыгрывают романтические стереотипы, как прилежные ученики. Во лжи их обвинить нельзя было, пара оставалась крепкой и неразделимой. Но и глубины чувств как будто не наблюдалось. По крайней мере, Яре их реверансы друг другу казались пресными. Она неосознанно перевела взгляд на шагающего впереди Антона. Шапку он не надел, поэтому самые кончики ушей раскраснелись. Ему ужасно шел строгий стиль: песочного цвета шерстяное пальто, коричневые брюки и темно-синий шарф, намотанный «петлей». Иногда и у нее случались приступы желания выглядеть элегантно. Тогда она шла в торговый центр, с удовольствием мерила приталенные пальто модных горчичных и молочных цветов, любовалась собственными ногами в сапогах на высоком каблуке, повязывала шелковые платки, а на руки натягивала кожаные перчатки. Удостоверялась, что носить это все умеет и ей идет. А потом все равно переодевалась в джинсы и толстовки, удобные ботинки и прикольный яркий пуховик, а вместо сумки на цепочке вешала на плечо рюкзак. - А у кого какие планы на новогодние каникулы? – спросила Аня. Они подошли к перекрестку и нырнули в подземный переход. Большую часть шума автострады тут же отрезало, осталось лишь низкое гудение. Под землей было сыровато, гулко и слишком ярко – на освещение в переходе не поскупились. Все пятеро рефлекторно сощурились из-за контраста - настолько было темно на поверхности, даже реки света от фар и равномерно посаженные поплавки фонарей, и дождь, и гейзеры неонового праздничного света не могли разбить расширяющую зрачок, почти полярную долгую темень. - Шутишь, что ли? – промаргиваясь, отозвалась Маша. – До новогодних еще дожить надо. Антон притормозил шаг и поравнялся с Ярой. - А ты что собираешься на праздники делать? Внутренне Яра расплылась в весенней улыбке. Возможно, она пару раз сходит на свидание - теперь. Антон осторожно развил мысль: - Уезжаешь домой, на Камчатку? - Да нет, остаюсь. Билеты дорогие, а у меня сбережений ровно на один семестр, - ответила она. - Подзаработаю и съезжу летом. - Тогда… не хочешь сходить куда-нибудь? Я слышал, на ВДНХ каждый год огромный, очень красивый каток открывают. Но без компании я туда не доберусь. Она потянулась к его осторожной улыбке. - Я тоже хотела туда, и тоже не было компании. Давай сходим. Рядом Маша закатила глаза. Она в прошлом году всеми силами пыталась вытащить Яру покататься то на ВДНХ, то в Парк Горького, но та предпочитала валяться в кровати чуть ли не сутками в самом мрачном расположении духа. Встревать в чужой флирт с обличениями Маша благородно не стала. - Мы съездим в Домбай на пять дней, а потом к Аниным родителям, - сказал Дима. - Неплохо, - нейтрально оценил Антон. Они, наконец, выбрались на поверхность и нырнули за решетку в сквер МГУ. По правому борту темной и узкой, как корпус ладьи, аллеи плескалось желтое и белое освещение территории, по левому – неслись огни шоссе. Но могучие стволы деревьев отчасти укрывали и от одного, и от второго потока. На аллее было спокойно и уютно. После насыщенного развлечениями дня всех клонило в сон, тем более что до общежития оставалось рукой подать. Компания миновала университетскую поликлинику и панорамные стекла второго гуманитарного корпуса, прошла вдоль физфака по главной аллее, и нырнула в теплое нутро облитого, как патокой, плотным сиянием Главного здания. Прошли Шайбу с накрытыми пленкой буфетными витринами, в холле свернули налево, к корпусу В. Осоловелые охранники на входе в блок проверили студенческие и пропустили дальше. Все пятеро набились в один лифт. Коротко попрощавшись, Аня с Димой вышли на своем этаже первыми. Следом вышел Антон. Казалось, он хотел бы что-то сказать Яре, но присутствие Маши сдерживало. Он просто помахал девушкам, стоя уже в холле, вне лифта, а Яра улыбалась ему в ответ, пока не закрылись створки. Их с Машей комната была этажом выше, на шестнадцатом. Подруги медлительно протащились почти в самый конец коридора и ввалились внутрь. Едва раздевшись, Яра рухнула на кровать и взяла смартфон, проверить сообщения от Антона. Маша же распахнула створки шкафа и принялась выгребать на стоящий рядом стул одежду. - Что это ты делаешь? – полюбопытствовала Яра. - Пойду в Башню. Там сегодня вечеринка и играют в дартс. Не хочешь присоединиться? - Неа, я и так уже отключаюсь. Скоро спать лягу. - Как хочешь, - пожала плечами Маша. Антон прислал короткое пожелание хорошего вечера. Яра ответила ему тем же, и коль скоро больше сообщений не поступало, принялась наблюдать за творческими муками Маши в выборе наряда. Та весьма предусмотрительно выбирала одежду, по удобству похожую на пижаму, но чтобы при этом не выглядеть совсем уж кухонно. В итоге она нацепила спортивный костюм, собрала длинные волосы в хвост, прихватила ключ и бутылку текилы из шкафа, и, выключив по просьбе свет, была такова. Первое время Яра наслаждалась тишиной и созерцала шероховатый, сизый в полумраке потолок. Комнату освещали лишь добивающий с улицы рассеянный свет фонарей да узкая четкая полоска плотного света из коридора. Не было мыслей. Они утихли, убаюканные несуетливым вечером. Откуда-то из соседних комнат или сверху долетала музыка, она казалась потусторонней гостьей, которая растворится в воздухе через пару мгновений. Яра попробовала было погрузиться в приятные мечтания о свидании с Антоном, но мысли ускользали, как завитки дыма. Наступила медитативная пустота. Яра не спала, но уже долгое время просто скользила взглядом по комнате, без дум, без воспоминаний, погружаясь в чуткое обостренное состояние, сродни тому, что возникает в пещере на глубине. Как вдруг ее внимание зацепило массивное пятно на подоконнике. Все еще пребывая в полутрансе, Яра без страха и удивления рассмотрела крупное ссутуленное существо с львиной гривой и вроде бы с человеческой фигурой, но животными мышцами, с длинными руками, украшенными огромными когтями, которыми существо цеплялось за оконный косяк. Существо пружинисто спрыгнуло с подоконника и в один длинный шаг оказалось совсем рядом. Яра учуяла исходящий от него теплый запах мокрой псины. И если зрение повергло в шок, попутно отстранив сознание, то обоняние привело в себя быстрее, собрало воедино и сфокусировало на текущем моменте. Яра поняла, что перед ней демон, но просто не смогла поверить тому, что видит его наяву. Демон наклонился над кроватью так низко, что пряди иссиня-черной гривы, густо обрамляющей сплюснутую морду, почти коснулись лица. Напряженность диктовала отстраниться, но девушка не могла даже пошевелиться. Глазные яблоки существа были столь подвижны, что, казалось, скакали в глазницах, как потревоженные поплавки. Зрачки неистово пульсировали, сужаясь и расширяясь в бешеном ритме. По сизым радужкам на фоне более темных склер пробегали золотистые змейки-блики. По взгляду демона не понять, куда он смотрит и на что нацелен. Первый шок схлынул. Теперь Яра тряслась всем телом, но уже могла двигаться. Она порывисто отползла к изголовью кровати. Существо осталось на месте, будто даже и не заметило ее маневра. Яре ударила в голову ослепляющая мысль, что она просто спит и наваждение рассеется с минуты на минуту. Все выглядело и ощущалось более, чем настоящим, но ведь и сны бывают гиперреалистичными. Она просто спит и видит такой сон – это единственное объяснение. Однако древнее спинномозговое чутье, безошибочное и беспристрастное, подало свой веский голос: это не сон. Обмани себя, восприми все в шутку – и потеряешь спасительную возможность влиять на происходящее. Погибнешь. Демон все еще застыл неподвижно, как отключенный робот. Яра сгруппировалась и сползла с кровати так, чтобы ни краешком футболки – ничем его не коснуться. Побоялась встать и тихонько, чтобы как можно меньше мельтешить, спиной вперед поползла к двери. Она хотела добраться до людей. Демон опаснее всего один на один, толпа ослабляет его внимание – это она запомнила еще на уроках в школе. Пока она ползла, не выпуская тварь из поля зрения, демон так и оставался застывшей статуей. Она пошарила рукой по двери, нащупала ручку. Собралась повернуть и… И в следующий миг сильным порывом ветра из нее вышибло дух. Она инстинктивно зажмурилась. Попробовала дышать носом – не смогла. Открыла рот – и опять не получилось вдохнуть. Зародившаяся паника лезла из нутра наружу через каждую клеточку. Она заморгала, не смогла сфокусировать зрение. Ловила перед глазами вертикальные полосы и фиолетовые пятна. Тряслась. Пыталась дышать. Сворачивалась спазмами. Поганое и дикое состояние длилось долго. В легких жгло от недостатка кислорода, глаза резало, безумные конвульсии выталкивали содержимое желудка наружу. В голове гудело и завывало, как ветер в стропилах. И вот, когда все стало совершенно невыносимо, Яру будто выключили и переподключили. Мельчайшее мгновение небытия, белого листа, - и она смогла вдохнуть. Через пару вдохов-выдохов вернулся слух, а затем зрение. Благодатная тишь, щадящий милосердный свет. Жуткий холод. Яра видела вокруг себя снег и лес. Посмотрела на руки и колени – они утопали в снегу, правая ладонь задевала опавшую сосновую ветку, пожелтевшую, почти без иголок. Рядом сорвалась снежная шапка и упала с глухим нежным звуком. Где-то далеко долбил дятел, слабое эхо вторило ему. Яра слышала собственное, с хрипами, дыхание, резко нарушающее тишину. Она машинально умыла лицо подтаявшим на ладонях снегом и огляделась. Вокруг стыл непролазный лес, зяб под лучами холодного солнца. Она задрала голову. Солнце было там, проходилось по макушкам, а она же сидела в полумраке внизу. В снегу, в хлопчатобумажном домашнем костюме. Босая и напуганная. Замерзающая. Совсем одна. - Я же умру тут… - то ли сказала, то ли подумала Яра, чьих моральных сил осталось только на сожаление. … И в следующий миг оказалась в своей восхитительно теплой комнате. Тут же шарахнулась прочь, в коридор, как была, босая, попутно отмечая краешком сознания свои мокрые следы на паркете и покрасневшие озябшие ладони, все еще влажные. Она рефлекторно понюхала руки – они пахли весенней капелью. Яра настороженно следила за дверью в комнату – но демона тут уже не было, она чувствовала это каким-то слепым чутьем. Пространство ощущалось иначе – по-обычному, без тяжелого присутствия. Она медленно выдохнула, приходя в себя. На другом конце уснувшего в яичном свете коридора, на мужской половине, крякнула и бухнула дверь. Яра машинально проверила, кто вышел. Это один из младшекурсников уходил от друзей. Расхлябанный и ушлый пацан, волосы со следами стильной стрижки, но всегда запущенные, и на ногах всегда стоптанные кроссовки. Вечно там, где пиво, а расписание в глаза не видел. - Слав, ты чего тут? – полюбопытствовал он, когда подошел поближе. Обвел рукой в воздухе силуэт и уточнил. – Босая, пижама мокрая. Трубу прорвало? Помощь нужна? Живой человек ей нужен. - Д-да, - выдавила она из себя. И прежде, чем успела предостеречь, он толкнул дверь и прошел внутрь. Ничего страшного не случилось. Яра последовала за ним. Не разуваясь, он приоткрыл ванную, на полкорпуса провалился внутрь и бегло осмотрел все. - Чета не вижу, что у тебя тут. Яра уже взяла себя в руки. Страх отпустил резко, будто сняли с крючка, и все предстало в ином свете, растушеванное, как во сне, когда знаешь, что ничего плохого не произойдет. Демоны не появляются в городах, они есть только в Лесу – это все знают. Рассказать о демоне – нажить себе проблем вместо помощи. Люди посмотрят с сожалением и аккуратно направят к психиатру. Но она не сумасшедшая, демон был здесь, забрал ее куда-то, а потом вернул, и мокрая от растаявшего снега пижама тому подтверждение. Впрочем, вспомнила Яра, настоящие сумасшедшие тем и отличаются, что полностью отрицают свое сумасшествие. Как бы то ни было, сдаваться в больницу она не собиралась. - Что-то приснилось, - отмахнулась она. – Спросонья затупила. Посидишь тут со мной, попьешь чаю? Пока кошмар не выветрится. Полчаса-час он с ней пробудет. А потом с вечеринки вернется соседка. Главное – быть с людьми. - А, ну давай, - легко согласился пацан. Ожидаемый ответ. Вряд ли он у себя дома вообще появлялся, кочевал из комнаты в комнату. Тут покормят, там напоят, здесь байку расскажет, там под гитару споет. Дух общаги – пока не отчислят. - Где у тебя чайник? Я пойду вскипячу, - предложил пацан. И уже даже сделал шаг вглубь комнаты, туда, где на столе красовался чайник под газовую плиту. - Не надо никуда ходить, - быстро осадила его Яра, боясь остаться в одиночестве. Она распахнула дверцы плательного шкафа и достала контрабандный электрический чайник, запрещенный правилами общежития. Из-за ветхой проводки пользоваться электрочайниками категорически запрещалось, но студенты все равно нет-нет да и включали, когда в разгар сессии некогда было дойти до кухни и там еще минут двадцать торчать. Пацан с энтузиазмом перехватил чайник, налил воды и поставил кипятиться, а сам присел на стул. Яра расположилась на втором стуле напротив. - Как тебя зовут-то? – поинтересовалась она. – Часто тебя вижу, да так и не познакомились. - Гриша, - ответил тот, поудобнее устраиваясь. – Мы с твоими одногруппниками часто в волейбол играем. И Машу, - он кивнул на кровать Яриной соседки, - знаю. Приятно познакомиться. Яра кивнула. Щелкнул закипевший чайник, и Гриша по-свойски, будто сто раз занимался этим в чужой комнате и знал, что где лежит, разлил чай. - Что за сон-то приснился? - полюбопытствовал он, размешивая сахар в своей кружке. Яра прикинула, поделиться ли с ним иносказательно. Хоть реакцию стороннего человека можно будет оценить. Но потом подумала, что лучше не стоит затрагивать эту тему вообще. Слишком сложная материя, слишком непонятная ситуация. - Да так, ерунда какая-то. Знаешь, из тех снов, в которых что-то плохое произошло, и вот ты уже проснулся, а осадок остался. Гриша понимающе кивнул. Глядя на него, Яра очень быстро приходила в себя. Он сидел ссутулившись и растопырив локти, и то дул на горячий чай, то смотрел на нее так, будто она рассказывает что-то очень интересное. Яра и раньше мимоходом встречалась с ним, и всегда он выглядел человеком, которого увлекают самые маленькие и простые вещи. Да и вообще он казался искренним, что удивительно, потому что он был еще и пронырливым хитрецом. В любом случае, его хитрость скорее была ловкачеством, чем гнусным обманом, а от его поступков никому хуже не становилось, поэтому все ему прощалось, а старшекурсники любили его, как своего забавного приемыша. - А ты совсем не играешь в волейбол? – вдруг спросил Гриша. - Нет. - Жаль. У нас там большая компания, почти все твои однокурсники, кстати. Ты приходи как-нибудь, у нас весело. - Как-нибудь приду, - дипломатично ответила Яра. Он шумно прихлебнул чай и блаженно зажмурился. А ей стало любопытно. - А новичку у вас разве место найдется? Последующие полчаса они болтали о волейболе и всякой ерунде. Пережитое потрясение скрылось за горизонт и более не беспокоило. Яра даже вовсе забыла о нем и не смогла вспомнить, откуда на оконном проеме длинные глубокие царапины, а перед дверью мокрое пятно. Но ее эти факты совсем не обеспокоили – может, снег с ботинок натаял, может, Маша проветривала, а раму заклинило. Яра только смутно осознавала, что не хочет ложиться спать в одиночестве, но списывала это все на капризное настроение. Потому узнав, что Гриша собирается в Башню на тусовку, напросилась с ним. Куда и отправилась прямо в домашней одежде: живущих в общаге условности переставали волновать уже на втором курсе. Народу в Башню набилось до отказа. Комендантша либо спала, либо ее очень попросили проявить снисхождение, потому что правилами подобного масштаба сборища вряд ли дозволялись. Хотя в том и состояло преимущество Башен – они стояли особняком, добираться до них надо было по лестнице, посему их условная изолированность являлась отличным защитным фактором. Но Яра все же склонялась к версии сговора с комендантшей. Кто-то играл в дартс. В тесном пространстве траектория полета стрелы была совсем короткой, но это никого не смущало. Другие, рассевшиеся по подоконникам, пели под гитару. Две девушки, балансируя на табуретках, вешали диодную гирлянду. Группка студентов, у которых Яра опознала Машину текилу, дискутировала на тему недавней лекции. Сама Маша, практически трезвая, сидела на корточках под шкафом и перебирала тетрадки с чужими конспектами. В общем, все было, как всегда. Гриша отошел к своим знакомым. Яра тоже быстро нашла компанию и влилась в стихийную вечеринку. До одиннадцати жизнь бурлила, а позже студенты стали вести себя потише, чтобы не разогнали. Впереди было воскресенье, да и до сессии времени, по студенческим меркам, оставалось еще навалом, так что расходиться никто не спешил. Яра досидела до рассвета и вырубилась под тихое «Сид и Нэнси» прямо в башне на чьей-то гостеприимной кровати. На следующее утро проснулась в отличном настроении, а о жутком происшествии и не вспомнила. А про царапины на дубовой оконной раме в своей комнате подумала, что это Маша не справилась с заклинившей створкой и случайно испортила. Маша, обнаружив уродливые борозды, точно так же списала все на Яру.