Дальше в Лес

Яра старалась не спать всю дорогу, хотя жутко клонило в сон. В сознании ее держало не вполне ушедшее напряжение. Поспокойнее стало, когда за окном начали мелькать знакомые станции. Когда же электричка плавно вкатилась в вокзальный тупик, Яра окончательно почувствовала себя на своей территории. Тут все было понятно, просто и отработано. Выйдя из вагона, она окинула cостав благодарным взглядом, будто спасителя. Потревоженный снежный пух серебристой дымкой осыпался с крыш на перрон. Последние поздние пассажиры выходили наружу через эту хрустальную крошку и сразу же спешили по домам, не останавливаясь, чтобы запечатлеть момент. Вот и ей пора было поторопиться, пока она еще успевала в метро. Вход в подземку горел ярче, чем все остальное, даже резало по глазам. Белая глянцевая арка била стерильным отраженным светом, словно намекая, что уж тут-то все на ладони, без подвоха – заходи уже. Яра спустилась и оказалась в более приглушенном, менее придирчивом пространстве метро. Тут она сообразила, что проездного у нее с собой нет, и денег тоже не осталось. Перепрыгнуть было бы сложновато: новая конструкция турникетов, так не похожая на старые низенькие вертушки, запирала створками входы почти во весь ее рост. Ни перепрыгнуть, ни переползти. К счастью, в этот момент мужчина рядом прикладывал «Тройку» к терминалу, и Яра проскочила за ним следом. Старые станции метро вызывали подспудное чувство надежности и связи с прошлым. Словно никакой чертовщины на родной и устойчивой «Комсомольской» не может быть в принципе. Ей тут просто не было места – вытесняла другая мифология, советская. По прямой, красной, ветке Яра долетела бы до «Университета» очень быстро, но поскольку ближе к ночи составы ходили с увеличенным интервалом, ждать пришлось долго, и на поверхность она выбралась уже ближе к часу ночи. И побрела вдоль пустынного проспекта, держа курс на возвышающийся шпиль высотки. Попутно думала, как попасть в общежитие. В комендантский час внутрь уже не пускают, но не звери же охранники? Что если рассказать слезливую историю и жалобно попроситься домой? В итоге, когда пара охранников на посту смерила ее хмурыми взглядами, Яра столкнулась с куда более серьезной проблемой, чем комендантский час, - она не обнаружила в карманах пропуск. Наверное, выпал где-то по дороге. Яре ничего не оставалось, как наплести чушь про то, что у нее украли сумку, а вместе с ней деньги и документы. - Вы заявление оставили? – спросил тот охранник из пары, что выглядел постарше, почти седой. - А? – растерялась Яра. - Заявление о краже, говорю, в полицию подавали? Или вам помочь это сделать? – он повторил громче и с нажимом, будто подозревал, что она придуривается. - Уже разобрались, спасибо, - поспешно отказалась она. - Я-асно. Ну и как мне вас пропустить, барышня? Если б у вас хоть какое-то удостоверение при себе было… - Соседка может принести мой студенческий. - Вот, это уже лучше, - оживился охранник. – Хотя и не доказывает, что вы в здешнем общежитии живете. Но сделаем скидку на ситуацию. Как соседке-то вашей позвонить? Яра ошеломленно приоткрыла рот, осознавая, что без своего телефона c Машей связаться не сможет, поскольку номер ее, конечно же, не помнит. Седой охранник выжидательно смотрел, она не знала, что и сказать, секунды капали в минуту полноценного неловкого молчания. Ситуацию спас напарник – молодой охранник, более свежий и бодрый, чем медлительный старший и измотанная трудным днем Яра. - Да по фамилии по базе пробей, - предложил он, склоняясь над клавиатурой. – Как зовут-то? Яра уже туго соображала и ответила машинально, не думая о том, что именно ее спрашивают. - Яра. - Яра? Так и зовут? Это что за странное имя? - Ярослава. - А-а, вот оно что!.. – понятливо протянул молодой охранник. – А фамилия-то какая? - Соколова. Услышав это, седой с мелочным удовольствием отмахнулся: - Эх, ты!.. Да знаешь, сколько у нас Соколовых? Штук пятьдесят только в этом корпусе! - Вряд ли в этом списке есть две Ярославы Соколовы, - начала раздражаться Яра. Она уже почуяла, что ему просто скучно, и он не сколько безопасностью занимается, сколько тянет время, чтобы поболтать. Молодой охранник смачно клацнул мышкой и развернул монитор с личным делом к своему коллеге. - Да вот она. На шестнадцатом живет. Старший хмыкнул, сверля взглядом экран. Затем вздохнул и неспешно потянулся за ручкой и бланком. - Я вам временный пропуск выпишу, - сообщил он, - а вы завтра сходите в управление, оформите себе новый. - Хорошо-хорошо, - поспешно отозвалась Яра, уже чуть не пританцовывая на месте от нетерпения и, прошмыгнув мимо, поспешила к лифтам. От усталости у нее кружилась голова, каждый шаг давался с трудом, будто она пыталась бежать во сне. Приглушенный свет на деревянной обшивке стен и порыкивание лифта преждевременно убаюкивали. В комнату Яра ввалилась уже на грани отключки. Маша мирно спала, и чтобы ее не будить, Яре пришлось удовольствоваться зажженным в ванной комнате свете. Сверток с мокрой одеждой она вывалила в ванну. Верхнюю одежду бросила в прихожей прямо на полу, не имея сил развесить. Однако первым делом, прежде чем рухнуть спать, выгребла всю имеющуюся наличку и распихала по карманам всех курток и штанов, включая даже пижамные. В том, что чертовщина продолжится, она уже не сомневалась, и хотела подготовиться к переносу, чтобы тот не застал врасплох, пока еще помнит о произошедшем. Не было никаких гарантий, что происшествие не сотрется из памяти, как предыдущий инцидент. И вправду, на следующий день она не вспомнила вчерашние события и раздосадовалась, что проснулась так поздно - уже практически к часу. Маши в комнате не было, ее ноутбука тоже. Яра с трудом сообразила, какой сейчас день, и что ей предстоит сделать. Оставалась пара предновогодних будней. Нужно было подготовиться к экзаменам и добить курсовую, которая на следующий год станет частью диплома. Благодаря напряженной работе последнего месяца насчет курсовой можно было не переживать, а сесть за подготовку к экзаменам она все равно собиралась уже после Нового года. Несмотря на долгий сон, Яра чувствовала себя разбитой и пожеванной, а потому решила, что устроит себе выходной. Ни курсовой. Ни зубрежки. Ни беготни за гирляндами и шампанским. Идя умываться, Яра наткнулась в прихожей на валяющуюся одежду. Она не смогла вспомнить, как и во сколько вернулась домой, и почему бросила все на пол. Бесформенный сверток в ванне тоже добавил вопросов. Яра косилась на него, пока чистила зубы. Она сразу подумала, что это что-то Машино, но пыльно-бежевый брезент казался смутно знакомым. Присев на бортик и машинально двигая зубной щеткой, она смотрела и смотрела на сверток, пока вдруг краешек сознания не прострелило воспоминание о черных сапогах, утопающих в бесконечном ровном снеге. Воспоминание было ярким и выпуклым, но не имело контекста, как фрагмент четкого сна, размытый пробуждением. Яра замерла с щеткой во рту. Два кусочка – реальности и сна – будто пытались срастись вместе. Но как могли быть связаны практически каллиграфичное воспоминание и такая приземленная грубая штука, как пахнущий сыростью, брезент? Держась за край раковины, Яра нагнулась ко дну ванны и разворошила сверток. Каково же было ее изумление, когда из него выпали ее вещи. Целую минуту она не понимала, что происходит, но потом, вдруг, как цепляющиеся друг за друга звенья нанизались в воспоминаниях леденящий холод мокрой одежды, ладони в снегу, лазурное небо и блики-поплавки на струях бойкого ручья. Укрытая дубленкой спина высокого человека с волосами до плеч. Он обернулся. Яра не различала лица, но четко видела серебристый иней на темных прядях от оседающего со рта пара. Яра моргнула. И к поверхности поднялось более полное воспоминание. Сперва пробил насквозь взгляд чистых серых глаз, затем оформилась позабавленная ухмылка – и следом Яра увидела своего вчерашнего проводника так же ясно, как если бы он пару минут назад стоял рядом. Яра отложила зубную щетку и медленно поднялась с бортика ванной. Достаточно было вспомнить проводника, чтобы все произошедшее в Лесу воскресилось в мельчайших подробностях и понеслось перед мысленным взором стремительным и ярким ураганом. Напуганное сердце застучало о грудную клетку, как штамповочный пресс. Ловушка с лязгом захлопнула зубастую пасть перед носом жертвы-наблюдательницы. Телепортации не существует. Демоны бывают только глубоко в Лесу, а может и перевелись уже. Нет доказательств. Не отличать реальность от вымысла – болезнь. Некому рассказать о произошедшем. Не у кого просить помощи. А если она все же пренебрежет опасностью загреметь в психушку, и расскажет тому же Антону о произошедшем, то предаст единственного человека, который действительно мог ей помочь. Сероглазый проводник просил не говорить ни о нем, ни о его доме. Яра держала это в уме. И хотя не понимала, что ему с того, что кто-то в общих чертах, без подробностей, узнает о случившемся, все же отчего-то чувствовала, что все, связанное с ним, лучше оставить неприкосновенным. Дрожащими руками, игнорируя накатывающий ужас, Яра продолжила делать повседневные вещи, будто ничего не случилось: закончила умываться, развесила сушиться одежду, собрала тазик белья на стирку, застелила кровать. К тому моменту, как она стояла на кухне над плитой и разбивала яйца в сковороду, ее уже попустило. Волнение почти улеглось, мысли очистились. А воспоминания никуда не делись. Яра успокоилась и стала смотреть на все иначе: действительно, ничего трагического или калечащего не произошло, проводник так вообще считал, что демон не желает ей зла, а на его мнение, вроде бы, можно было опираться. Яра натерпелась страху, но едва адреналин схлынул, остался просто опыт. Он был удивительным, странным, едва ли Яра хотела его повторить, но все же не травмирующим. А чтобы и последующие разы таковыми не стали, она просто решила подготовиться. К подготовке же приступила сразу после завтрака. Деньги еще со вчера распихала, по той же схеме выписала на листки самые важные телефоны: друзей, семьи, спасателей, охраны кампуса, - и тоже раскидала по карманам. И на всякий случай выучила наизусть Машин номер. Долго размышляла, стоит ли так же разложить бутылки с водой, но все же решила, что это перебор. В конце концов, если ее опять выбросит в Лес, можно будет растопить снег. Это соображение натолкнуло ее на новую мысль, и она сделала себе пометку в ближайшее время накупить спичек и зажигалок. Следующим шагом Яра полезла шерстить интернет в поисках информации. Начала с первой страницы Гугла, а дальше понеслось: ссылка цеплялась за ссылку, одна статья переводила на другую. В комментариях в соцсетях вообще творился кромешный ад. Комментаторы делились историями, как друг друга пошел в поход и столкнулся с такой хтонью, что словил инфаркт, а муж подруги племянницы троюродной бабушки вообще погиб при невыясненных сверхъестественных обстоятельствах. Яра прочла порядка десяти таких историй, и успела заново перепугаться, но, когда количество прочитанных комментариев превысило некий порог, осознала, что все они написаны примерно в одном ключе, с похожей риторикой, и наверняка спецами из диванных войск. Как минимум потому, что в них не было ничего личного. Сплошная патетика и живописания, и никаких приземленных деталей. Яре вот ярче всего запомнились собственные покрасневшие ладони в снегу, с натаявшей на них водой. Никто из комментаторов таких мелочей не упоминал. Статьи же дублировали друг друга, иногда даже полным цитированием, и ничего нового, что она и так уже знала, не сообщали: «демоны» - простонародное название для сущности неопределенного класса, воздействующей на эмоциональное состояние жертвы ради извлечения энергии или, возможно, улучшения ее вкуса. Их нельзя потрогать, у них нет облика, видимого человеческим глазом. То, что видит жертва, - лишь галлюцинация, порожденная психическим напряжением. Демоны очень мобильны, непредсказуемы в передвижениях и неостановимы. Не изучены, поскольку никто еще не придумал, как такое существо можно поймать, а главное, зафиксировать. Раньше составляли большую проблему для городов и сел, но вот уже лет сто, а то и больше, с развитием больших городов и техническим прогрессом, перестали досаждать населению и перешли в разряд сказок. Источники в качестве меры предосторожности советовали находиться в группах, поскольку демон нацелен на одиночку, сонастраивается с ней, чтобы получше запугать, а в толпе он не может различить отдельную особь, и его запугивание становится неэффективным. Народные средства предлагали вешать на шею пучок каких-то травок, но Яра даже названия их раньше никогда не слышала, а где достать, так тем более не представляла. Да и было у нее подозрение, что это бесполезно. Несмотря на то, что информация в интернете была пуста и только раздувала тревогу, Яра никак не могла бросить поиск. Надежда на то, что в следующей статье окажется нечто полезное, перевешивала здравый смысл. Она сидела по-турецки на кровати, кусала губы и клацала мышкой ссылку за ссылкой. И лишь телефонный звонок отвлек от бесплодного многочасового блуждания. Это был Антон. Яра тут же закрыла все вкладки и мазнула пальцем по экрану, принимая звонок. - Привет, не занята? Знакомый голос отрезвил ее за секунду. - Нет. - Что, и к зачетам не готовишься? – рассмеялся он. - А я уже сдала. - Тогда, может, прогуляемся сегодня? Спустимся к реке… Яра отняла взгляд от экрана и впервые за несколько часов посмотрела в окно. Уже смеркалось. Небо выцвело в сизый и потемнело. Полчаса-час, и Москву укроет зимней ночью. Огни большого города красиво и щемяще сказочно выглядят, отражаясь в реке, в это время года и в это время суток на набережной почти никого не бывает. Идеально для уединенного романтического свидания, но совсем не на руку человеку, которому показано находиться среди людей. - Давай лучше посидим в ресторане, не против? – поспешно и чуть жестче, чем хотела бы, подкорректировала планы Яра. Пару секунд он молчал, словно захваченный врасплох ее предложением, а потом согласился. - Если ты хочешь, то я не против. Тогда встречаемся в шесть на главном входе? После подтверждения и короткого прощания он сбросил звонок. Яра попыталась найти в себе радость от приглашения на свидание, но, по правде, проблема с демоном волновала ее куда больше. Стоя под душем, выбирая одежду и красясь, она невольно прокручивала в голове диалоги с проводником, пытаясь выжать из воспоминаний остатки полезной информации, и никак не могла перенастроиться на романтический лад. В итоге она даже облачилась не в красивое, но открытое платье, а в теплые штаны, термобелье и флиску. И если на улице контраст между ней и элегантно одетым Антоном в глаза не бросался, то в ресторане, где даже поверхности столов источали изысканность, а освещение было словно разбрызганным на празднике шампанским, ее походная одежда вносила сильный диссонанс. Но Яра плевать на это хотела. Собственная безопасность важнее, а Антон был достаточно воспитанным, чтобы даже не пошутить над ее видом. Свидание вышло не особенным, но неплохим. Оно не очень отличалось от обычных посиделок с друзьями. Обсуждали экзамены и преподавателей, строили планы на каникулы. Раз или два он придвинулся чуть ближе, чем положено друзьям, задержал ее ладонь в своей руке, понизил голос и особо улыбнулся. Ярино сердце отзывалось на это, и легкое пьянящее головокружение стало ответом на его маленькое неторопливое сближение. Но стоило им расстаться у дверей ее комнаты, так сразу с нее как будто сдернули розовую вуаль и выставили на холод. Фоновая тревога сожрала все приятные чувства от свидания и снова взяла главенство. У Яры не было сил общаться с Машей, поэтому попытки той по-девчачьи разговорить на тему свидания мягко пресекла. Но и в дальнейшем стала более закрытой и менее разговорчивой, хотя при этом старалась почаще бывать в компаниях и людных местах. Потому же вызвалась добровольцем в торговый центр на покупку еды к новогоднему столу. Праздновать собирались в общежитии, тем же, что и всегда, студенческим составом: Яра, Маша, Аня с Димой, да еще пара ребят. В этом году добавился Антон как Ярин спутник. Яра, может, и хотела бы слетать на Камчатку к семье, но слишком дорогие авиабилеты и необходимость вернуться к сессии похоронили это стремление. Между зачетами и экзаменами Новый год становился отдушиной. Обычно праздник проходил бесшабашно и весело, но в этот раз Яра, как ни старалась, не могла расслабиться и прочувствовать атмосферу. Переливающиеся огни, мартини и оливье, намотанные вместо боа гирлянды, бой курантов и бенгальские огни – все было каким-то далеким от Яры и нереальным. Она слишком зациклилась на возможном переносе и всегда была начеку. Даже чувственный поцелуй с Антоном под конец праздничной ночи – их первый – лишь ненадолго выбил ее из колеи. Она наобещала ему, что после экзаменов они сходят покататься на коньках, прогуляются вдоль реки, сходят в кино – и еще бог знает что. И она правда была уверена, что к тому времени сумеет справиться со своей нервозностью из-за демона. Она твердо решила, что гипотетическая угроза не должна сильно повлиять на ее жизнь. Она будет ходить на свидания, закончит курс и устроится на лето на работу. И не даст страху разрушить жизнь. Просто не надо прямо сейчас требовать от себя слишком многого – так она рассудила. Она с отдачей погрузилась в подготовку к экзаменам, и тревога действительно отступила. Впечатления от прошлого переноса потускнели, жизнь снова наладилась. Яра воспряла духом и зарядилась оптимизмом, и начала даже думать, что происшествие еще не скоро повторится, если вообще произойдет, но, как выяснилось уже через пару недель, ее чаяниям не дано было сбыться. За пару дней до последнего экзамена, сидя в безлюдной тихой библиотеке за партой, вдыхая запах мастики и созерцая ряд зеленых плафонов, пока в голове гоняла формулировки, Яра ощутила легкое подташнивание и озноб. Сперва она подумала, будто за завтраком съела что-то не то и собралась уже было сходить в аптеку, как вдруг в глазах потемнело, а сознание начало проваливаться, как и при предыдущих переносах. Яра перепугалась и усилием воли попыталась зафиксировать фокус на плафоне одной из библиотечных ламп. Каким-то чудом ей это удалось, и тревожащие ощущения отступили. Яра наскоро побросала в сумку ноутбук и конспекты, и пулей пролетела вон мимо удивленной библиотекарши. Она бегом добралась до холла, проскочила в лифт вместе с преподавателем, а доехав до низа, бросилась в столовую. В столовой всегда было достаточно народу. Студенты, преподаватели, персонал – нескончаемый поток людей. Яра сидела там добрых два часа, пока не успокоилась. Под пустяковым предлогом вызвала Антона и остаток дня провела уже с ним. Он отметил ее нервозность, но списал на экзамены. На следующий день тянущее вникуда ощущение повторилось. На этот раз Яра была среди людей – на консультации перед экзаменом. Рядом находилось как минимум двадцать человек, но это не помогало. Никто ничего не замечал, а она, задыхаясь, боролась с неведомой силой, глушащей сознание и готовой вытащить из теплой светлой аудитории неведомо куда. Яра опять справилась, но этот случай сильно подорвал ее уверенность в том, что все обойдется. Она ощущала себя беспомощной и влекомой. Ее лишь немного подбодрили две недавние победы, а в глубине души она знала: это ничего не значит. Когда демон возьмется за нее всерьез, у нее не будет ни малейшего шанса вот так же остановить его. Ее настроение стремительно ухудшалось, она чувствовала себя несчастной, и уже только на упрямстве продолжала готовиться к экзамену. Ожидаемая катастрофа произошла как всегда внезапно. Яра собиралась спуститься в университетский магазин за чаем, вышла в домашних штанах и тапочках на хлопковый носок. Самое теплое, что было на ней, - толстовка, которую она накинула, поскольку на цокольном этаже было на порядок прохладнее, чем в общажной комнате. Она шла по пустынному коридору к лифтам, когда в грудь ударил молот, выбивая из легких воздух, а на глаза упала тьма. Рывок, перегрузка и потеря сознания. Она не могла это контролировать ни на йоту. Яра очнулась резко. Зацепилась взглядом за темноволосого человека, показавшегося знакомым, увидела бочку, которая тоже послужила кусочком паззла, - и мозг быстро достроил вокруг этих элементов картину из утопленной в снегу поляны, избы с коньком и леса на заднем плане, сарая поодаль и дровницы. И мужчину, который в прошлый раз помог ей в Лесу, она тоже узнала. До ее появления он набирал дрова, а теперь стоял с березовыми поленьями в руках без варежек и выжидательно смотрел. Яру опять мутило, но на этот раз обошлось без рвоты. К ней еще не вернулась способность мыслить словами, поэтому она просто приветственно махнула рукой. Мужчина не поздоровался в ответ, а продолжал смотреть. Сначала ей показалось, что на нее, но вскоре поняла, что он глядит куда-то ей за спину. Она обернулась, но ничего не увидела, только на грани зрения мелькнуло иссиня-черное пятно, что она списала на случайный эффект. Повернулась обратно и сделала шаг вперед. На этот раз мужчина смотрел уж точно на нее. Он сгрузил поленья обратно в дровницу и шагнул навстречу. Вместо слов приветствия он сдвинул щит, закрывающий бочку, проломил ковшом лед и зачерпнул воды. Подошел ближе и протянул, предлагая взять. Яра смотрела на ковш с вожделением, едва ли не как на божественный дар. Как и в прошлый раз, нестерпимо хотелось пить, и ей казалось, она умрет, если не сделает глоток прямо сейчас. Если не осушит всю бочку. Она подалась вперед, намереваясь принять подношение, как вдруг мужчина резко отвел руку в сторону. - Ты собралась это пить? Да там же лед плавает! Но Яру это не волновало. Ее мучила жажда настолько, что она готова была снега в рот напихать или собственную руку до крови прокусить. Она сделала шаг, а он безжалостно вылил воду из ковша на снег. Яру затрясло, когда она увидела прогалины прибитого водой снега. Мужчина закрыл собой бочку. Яра распсиховалась так, что едва не плакала. Подавленное напряжение последних трех недель выстрелило в один момент. - Тогда нафига ты мне предлагал, если пить нельзя? – в ярости заорала она на него. - Проверял, насколько ты не в себе, - ответил мужчина. Он закрыл обратно бочку щитком, поставил сверху ковш. Цепко уставился на нее. - Месяца не прошло – и снова ты. - Не то, чтобы я специально собиралась тебе мешать, - огрызнулась Яра. Он приподнял бровь и скептически осмотрел девушку. - И тебе хорошо? Ничего не чувствуешь? – внезапно с явным интересом спросил он. - Что? – взвилась Яра, не понимая, о чем он спрашивает. - Понятно. Иди в дом. Переохладишься. Яра опустила взгляд и только тогда осознала, что стоит в одной домашней одежде. Холод еще не догнал ее, а вот ярость и жажда уже начинали утихать – по крайней мере они больше не ослепляли. Отрезвленная, она послала ему виноватый взгляд. - Извини, - пристыженно попросила она. Хотела было заверить, что она вовсе не неблагодарная и психованная, но он успел вперед: - Извинись еще за то, что дышишь. Раз пришла в себя, то лучше в тепло шуруй. Даже я мерзну, глядя на тебя. Яра сделала несколько шагов, продираясь через сугроб и проваливаясь больше, чем по колено. Мужчина проследил за ее попытками выбраться из снежного плена и не выдержал: - Да это невыносимо! – выдохнул он. В пару легких шагов сократил дистанцию, почти не проваливаясь, будто знал, куда наступать, схватил за озябшее запястье, перекинул ее руку через шею и взвалил на спину. Продрогшая и задеревеневшая, Яра даже не могла ему помочь, просто повисла кульком, и крупно дрожала. Щекой Яра ощущала мерзлый колющий воротник его дубленки. Весь ее мир сузился до этого ощущения. Кругом было мерзло и колко. Ноги онемели, и она их не чувствовала, сердце покалывало, горло и ноздри саднило морозным воздухом. Тепло чувствовалось только на обхваченном его рукой запястье. Но от этого тепла тоже было больно, только иначе. И на контрасте кисть, которую его рука уже не грела, кололо еще хуже, чем все остальное. Яра постаралась сосредоточиться на хватке вокруг запястья и убедить себя, что тепло наступит, все будет хорошо. Она окажется в доме, напьется воды, а он будет рядом. Осталось всего несколько шагов.