Дальше в Лес

На Татьянин день, в праздник студенчества, в актовый зал набилась тьма народу. Первые ряды кресел занимали преподаватели, сразу за ними расселись любопытные первые курсы. Ну а «старички», выпускники, магистранты и аспиранты умостились на задворках. Зажатая между Машей и Аней, Яра повертела головой, выискивая знакомых помимо собственных друзей и однокурсников. Математики пришли сразу слегка пьяненькие. Они сидели дружным тихим рядком и внимали ректору, чтобы не вызывать подозрений. Через проход кучковались геологи. Никого из них Яра лично не знала и даже не понимала, какой это факультет, пока не присоединились с запозданием ее новые знакомые из башни: Саша и Ваня приветственно помахали ей, а она им. Гриша сидел позади Яры в окружении своих одногруппников-географов, его монотонный бубнеж аккомпанементом сопровождал выступление ректора. Яра варварски уперла ноги в спинку впередистоящего кресла и запрокинула голову, уставившись в белый потолок с резными падугами и строгими розетками. Внушительные люстры караульными рядами несли бдение в этом зале несколько поколений, еще со времен ушедшей, теперь почти сказочной эпохи. Усиленный динамиками голос ректора ударялся о потолок и с треском помех микрофона ссыпался на головы студентам и преподавателям. Человек с голосом помощнее, настоящий оратор, имел бы в этом зале возможность утопить людей в звуке и заставить резонировать с его эмоциями. Однако у нынешнего ректора голос блеклый и водянистый. Речь, хоть и красивая, содержала только то, что все университетские и так каждый год по пять раз слышали. Поэтому вслушивались только первокурсники. Остальные отключались как при белом шуме. - Предлагаю пить на каждое упоминание «альма-матер», - между спинками яриного и машиного кресел возник пластиковый стаканчик. Его сжимала тощая рука в клетчатой рубашке с фенечкой на запястье. Гриша задорно ухмылялся и слегка покачивал стаканчиком, привлекая внимание. Маша села ровнее и заглянула внутрь. - Вино? – риторически вопросила она. А затем открутила у зажатой меж коленей спортивной бутылки крышку и передала сосуд Грише. - Лей прямо сюда. Бутылка исчезла из поля зрения, а затем вернулась, наполненная наполовину. Яре передали недавний пластиковый стаканчик. - Ну, вы совсем уже… - с укором зашептала Аня. - Говори что хочешь. Я не способна часами слушать, как космические корабли бороздят просторы вселенной, - отрезала Маша, сажая на нос солнечные очки и вольготно откидываясь на спинку. - …и в стенах родной альма-матер нашли истинных друзей тысячи… Маша, Яра и Гриша не сговариваясь чокнулись и синхронно пригубили вино. - Ого, не кислятина, - приятно удивилась Яра. - Разве бы я позволил себе налить дамам бормотуху? – притворно оскорбился Гриша. И честно добавил: - Старшие покупали. Вино хорошее. - А он уже говорил о том, что нам предстоит трудиться во благо Родины? – спросил запоздавший старшекурсник. Места ему не досталось, и он примостился как на жердочке прямо на подлокотнике посреди ряда, отчего ему приходилось горбиться, чтобы не слишком выделяться. - Говорил, - ответила Яра. – Но еще скажет. - Давайте составим бинго? Я начну. Пьем, когда он скажет про лучший ВУЗ страны. - И что входим в топ сто мировых университетов. - И что среди нас будущий Михайло Ломоносов, - дополнила Яра. - Дух товарищества. - Лучшие умы столетия. - Пытливость истинного ученого. - Вызов, который ставит перед нами бурный век, - завершила первый раунд Маша. Все затихли и прислушались, ловя в речи маркеры. Чокнулись за товарищество и за пытливые умы, дважды опрокинули за вызовы нового времени, облеченные в разные формулировки. Дубовая трибуна будто вросла корнями в наканифоленный паркет сцены, незыблемая и внушительная. Яра с легкой грустью отметила, что веса ректору придает место предшественников, а не наоборот. Было в этом что-то неправильное, как хлипкий нерешительный капитан за штурвалом векового корабля. Наверное, отчасти поэтому Яра не пропускала ходы «Бинго», исправно совершая по глотку вина. И еще из-за утекающего времени. Через несколько месяцев ее бывшие одногруппники выпустятся, и у них начнется другая жизнь. Не будет посиделок в общаге и бессонных ночей перед сессиями, и в очереди в столовку с ними уже не потреплешься. Они станут строить свою жизнь за пределами Университета. Ходить в офис, обмениваться рабочими письмами, получать стабильную зарплату, а потом выбирать и отделывать квартиры… Яра тоже близко подошла к этому этапу, и все же такая жизнь казалась ей очень далекой. За ее спиной присвистывающим шепотом отметил очередную фразу из «Бинго» Гриша, и Яра слегка утешилась: хотя бы он еще останется в стенах Университета до ее выпуска. Они пока были мало знакомы, но с общительностью Гриши это легко исправлялось. После речи начался концерт. Университетский хор пропел гимн и пару арий, клуб исторических танцев показал кадриль и вальс. Дальше разные команды станцевали свои постановки, и выступило несколько соло певцов. Яра с друзьями, не дожидаясь окончания, покинули концертный зал и через южные ворота вышли на продуваемую промозглыми ветрами улицу, где вокруг помоста у памятника Ломоносову уже собирались люди для продолжения празднования. Студенты сбивались в группки и радостно галдели об экзаменах и о планах на каникулы, нестройно, но задорно пели песни и обменивались телефонами. Легкий снежок пудрой присыпал их шапки и волосы. Вскоре на помост взобрался ректор, одетый в черное пальто с бобровым воротником, в сопровождении дюжины помощников, тащащих термоконтейнеры с блинами, соусники с вареньем и сгущенкой, самовары с чаем и, в огромных алюминиевых чанах, медовуху. На этот раз ректор ограничился всего парой поздравительных фраз и принялся раздавать традиционное угощение. Студенты без всякой очереди лезли к помосту, но толкотня была незлая, веселая. Яра тоже урвала себе блин с малиновым вареньем на бумажной тарелке со стаканом медовухи, и отошла к фонтанам: там было посвободнее, и ее уже ждали друзья. Аня с Димой скромно делили один блинчик с общей тарелки. Маша и Гриша добыли себе аж по два и громко спорили, что лучше к блинам: сгущенка или варенье. Геологи из башни где-то потерялись. Яра присела на бортик фонтана и, глядя прямо в голодную литую львиную пасть, надкусила быстро остывающий блин. - Медовуха хороша, но все равно не та, - посетовал Гриша. - В сравнении с чем? – спросила Яра и тоже пригубила. Напиток оказался в меру сладким и согревал. - С медовухой из Пограничья, - буднично ответил Гриша. Яра не донесла второй раз до рта надкушенный блинчик. Маша уже разговаривала с Аней и Димой, и такое заявление больше никого не привлекло. - А ты бывал в Пограничье? Гриша кивнул. - Вот там варят настоящую медовуху. Эта-то всего лишь разведенная из пакетиков смесь. Ещё однажды меня угощали квасом от лесных. Вот это было да-а! - От лесных?.. Разве они общаются с городскими? - А то. А иначе как им пополнять запасы зерна и добывать лекарства? Но сами лесные редко выходят, что есть то есть. Обычно через людей Пограничья торгуют. Отдают меха и мясо, а себе забирают овощи и зерно. А ещё гвозди, веревки, банки, чугунные казаны. У нас-то все это технологичнее. Яра не знала об этом. Лесные жители ей казались кем-то вроде охотников, застрявших в немытом скудном Средневековье. Она полагала, они сами себя обеспечивают, сами строят себе дома, сами борются с болезнями и умирают рано, не сохранив и половины зубов. Трудно было относиться к их способу жизни не как к глупости, отказу от удобств из твердолобого упрямства. - Я думала, лесные сами по себе и с городскими не любят контактировать, - призналась Яра. - Так и есть. Но иногда им нужна помощь Города. - Мы им нужны, а они нам зачем? – фыркнула Яра. – Разве что ради оленины на стол богатеям. Гриша поболтал стаканчик, одним глотком допил и заглянул на дно, будто там могло остаться что-то интересное. - Ну, мне нравятся истории лесных, - малоразборчиво пробормотал он, но Яра все равно поняла. - Например? - А это надо слушать, как один из них рассказывает. Лично увидеть, что человек говорит правду. Иначе окрестишь все байками. Это вряд ли, подумала Яра, вспомнив мерцающие тропки и дрожь из-под земли. Она сама бы могла рассказать, как когтистая лапа вцепилась ей в косы, которых у нее никогда не было. А лохматая громадина с запахом мокрой псины, застывшая, но пугающая подвижным зрачком… впрочем, об этом существе она не стала бы рассказывать. Как не хотелось пересказывать и другое. Однако собственные приключения запитали жадность к чужим. - Я бы тоже послушала истории, - осторожно намекнула Яра. - Да легко. Я сегодня в Пограничье двигаю, поехали со мной! У моего дяди в гостях один из лесных. Собирает припасы, а через пару дней отчаливает обратно. Потом его еще долго не будет. Летом они из Леса не вылазят. И весной, и осенью дороги ни к черту. А вдруг это он, ее добрый сероглазый знакомый? Яра тут же отбросила эту робкую мысль: не похоже, чтобы тот выбирался к людям. Наверное, у дяди Гриши гостит кто-то другой. Может, кто поболтливее и разговаривающий понятно, а не загадками. Хорошо бы послушать его. Но устремиться за любопытством означает пропустить одну из последних студенческих вечеринок. Красивое лазурное платье с открытой спиной останется висеть в шкафу, Маша выпьет обязательную Маргариту в одиночестве, и танцевать они с Аней будут без нее. - А ты не пойдешь в клуб танцевать? - Не в этот раз. У него-то впереди еще несколько лет студенчества, он ничего не теряет. - Не поеду, - решила Яра. - Куда не поедешь? – внезапно вмешалась Маша. Аня и Дима тоже с любопытством прислушались. - К моему дяде, посмотреть на настоящего лесного жителя. Он иногда тако-ое рассказывает… - охотно пояснил Гриша. - А про плоскую землю он ничего не говорил? – фыркнула Маша. – А если ему электрическую лампочку показать, он, наверное, за богов нас примет. - Ты как-то странно о лесных думаешь. То, что электричество в Лесу труднодоступно, не означает, что они не имеют о нем представления. К тому же, этот мужик каждый год появляется в Пограничье и даже пару раз в столице бывал. Он знает, что к чему. - А твой дядя какое к нему отношение имеет? – спросила Аня. - У дяди деликатесный бизнес. Он забирает дичь, рыбу, ягоды и дикие травы. А взамен помогает с закупками в Лес. Поехали, дядя угостит нас куропатками в орехово-хвойном соусе и мороженым с брусникой и черникой. Маша заинтересованно подалась ближе. - Настоящая куропатка? План меняется! Едем лакомиться вкуснятиной. - А как же танцы? – напомнила Яра. Маша отмахнулась. - Оторвемся на выпускном. Не знаю, как ты, а я куропаток в орехово-хвойном соусе не то что не пробовала, а даже в глаза не видела. - Гриш, а твой дядя не будет против, если мы завалимся его объедать? - Даже будет рад. Засиделся он в Пограничье, соскучился по общению. А назад в Москву только весной вернется, когда таянье начнется. - Едем! – окончательно решила за всех Маша. Что не очень понравилось Диме, о чем он высказался. Аня промолчала, но мнения у них всегда совпадали. - Значит, едем мы с Ярой. А вам отлично отметить тут, зануды! – подкорректировала план Маша. Она выскребла кусочком блина остатки сгущенки и с наслаждением отправила в рот. Последний глоток медовухи торжественно выплеснула в заметенный снегом фонтан, а стаканчик метко послала в урну. И легкомысленно задала вопрос, который на пару мгновений ввел Яру в ступор. - Позовешь с собой Антона? - Не думаю, что ему будет интересно. К тому же, у него много работы. Яра была уверена, что он откажется. Чем слушать глупые россказни проходимцев, лучше в кино сходить - так бы он отреагировал. Долгая поездка в Пограничье нарушила бы его планы, и своим молчанием, хоть и тактичным, он бы действовал всем на нервы. У Антона масса достоинств, но каждый человек хорош на своем месте. - Ты все же позвони ему и спроси. Вдруг захочет проветриться. - Да ты что, его не знаешь? Даже если поедет, будет смотреть на часы и давить на психику. - Просто посадим его в угол. - Ну, да, не лишать же человека дичи под соусом, - сдалась Яра. И хоть ей со стопроцентной уверенностью казалось, Антон не захочет поехать в Пограничье, она все же позвонила ему с приглашением. К ее удивлению, он согласился, причем сразу. И она не знала, какие эмоции это вызывает: радость или скрытое недовольство. Она хотела послушать лесного человека, но боялась, Антон на пару с Машей утопят его в скептицизме, он обидится и рта не раскроет. А сама она не сможет свободно задавать вопросы при Антоне. Помучавшись размышлениями, Яра понял, что если хочет разыскать крупицы правды, ей в любом случае придется терпеть сопротивление Антона. А если он даст себе и другим свободы, его здравые рассуждения могли бы и пригодиться. Маша с Гришей пропали в толпе у помоста, надеясь урвать еще по блинчику. Аня и Дима попрощались с Ярой и отправились на прогулку по университетской территории к реке. Ну а Яра вернулась обратно в общежитие, чтобы собрать вещи и переодеться. Выезжать намеревались через час. Сначала на метро до Ярославского вокзала, а там электричкой до конечной. Но конечный полустанок, хоть и расположен на окраине области, все же ещё не Пограничье, а куда ехать дальше, Гриша не пояснил. Вряд ли они пойдут пешком по сугробам, как это делала Яра со своим проводником, - иначе бы Гриша предупредил. Скорее всего, предстояло пройтись по проселочной дороге, ну или же их должна была подхватить машина. И все же Яра поймала себя на том, что хотела бы увидеть знакомые холмы. И послушать, с какими забавными матюками Маша рыхлила бы снег на поле и карабкалась в горку.