Дальше в Лес

Насладиться реакцией Маши на сугробы по колено не удалось. Полустанок хоть и редко, но чистили, и снега было едва ли по подошву ее коротких ботинок, а на сходе c платформы у большого круизного внедорожника уже ждал дядя Гриши. Вместе с ним торчали двое подростков лет двенадцати и пятнадцати на снегоходах. Они были одинаково курносы и улыбчивы, оба носили красные горнолыжные костюмы. - Мои двоюродные братишки, Леша и Влад, - гордо представил их Гриша. – А это мой дядя, Константин Александрович. Но это еще не все Аверины. Дома осталась Лиза. Подростки на снегоходах сопроводили вышедшего из машины поздороваться отца. Константин Александрович тоже носил горнолыжку, но сдержанных тонов, синюю с черным. Нос у них у всех явно был фамильный. В отличие от сыновей, Константин Алесандрович улыбался только глазами. Рот его пролег прямой чертой, а скулы казались высеченными из камня. Мимика мальчишек же напротив, была живой и подвижной. Константин Александрович поздоровался со всеми отдельно: тяжеловесным хлопком по плечу с Гришей, рукопожатиями с Антоном, Ярой и Машей. Его ладонь была сухой и горячей. Яра скосила глаза на Антона, пытаясь прочесть его реакцию: он не любил рукопожатия и считал, что в приличном обществе уже обходятся без них. Однако, что бы Антон ни думал, ответную вежливость соблюдал. - Ну, что, молодежь? Тут недалеко, всего часа полтора ехать. Хотите на снегоходах? Маша радостно подпрыгнула на месте. Старший из двоюродных братьев Гриши, Влад, уступил ей снегоход, и она тут же забралась на сидение. - Класс, я тоже хочу! – Загорелась Яра. – Если Леша не против. Леша нисколько не возражал, и Яра оседлала снегоход, приглашающе махнув Антону. Тот устроился позади, обхватив руками за талию, и без особой надежды поинтересовался, обдавая ухо облачком пара: - Не хочешь пересесть назад? - Не хочу, - отрезала Яра и добавила: - на полпути поменяемся. Он хмыкнул и обхватил покрепче. - Значит, так, молодежь, слушайте сюда! – Организационным тоном гаркнул Константин Александрович. – К рулям пристегнуты рации. Если отморозите себе фасад, свяжитесь со мной и дуйте в салон машины. Не отставать, не останавливаться без предупреждения. Поехали! Маша резко стартовала за внедорожником, едва не врезавшись в бампер. Из салона, в заднее стекло за ней с круглыми глазами наблюдал младший из братьев. Яра дала ей немного форы и пристроилась в хвосте маленькой колонны. День еще только клонился к вечеру, и пока было светло без фар, но серый флер намекал на то, что скоро не оборудованная фонарями грейдерная дорога начнет стремительно терять контрастность. По обочинам торчали запорошенные березы и осины, и встречались чахлые ели. Джип катил почти бесшумно, а вот снегоходы вспугивали ревом белок и ворон. С прижавшимся Антоном ехать было теплее, и бьющий в лицо ветер не лишал азарта. Маша замерзла к моменту, когда пришлось включить фары. Трескучее сообщение по рации от нее остановило колонну. Она предложила было снегоход Антону, но тот предпочел остаться с Ярой. Яра подозревала, что, склонив голову ей на плечо, он просто дремлет. Во всяком случае, свое право порулить половину дороги он не захотел использовать. Машу пересадили в салон, ее снегоход занял Гриша, и колонна продолжила путь. Вечер упал стремительно, разом проглотив и дорогу, и деревья, и даже машины. Фары на ярином снегоходе выхватывали лишь несколько метров впереди, спину Гриши и капот джипа. Все остальное будто исчезло. По небу рассыпались ясные звезды. Стало заметно морознее. Антон даже взбодрился и поднял голову. На заключительном отрезке дороги от холода уже ныли руки, а обветренные щеки казались бумажно-хрупкими, но, прежде чем стало невыносимо, завиднелись ограды поселка. Джип сбросил скорость перед откатными воротами, и вся процессия въехала на приусадебную территорию. По ту сторону забора предночный мрак шугался по углам, гонимый яркой иллюминацией. Горели гирлянды под крышей трехэтажного коттеджа, светили фонари-грибочки вдоль дорожек, сияла подсвеченная по периметру дверь бани, разноцветные капли стекали по развешанным на деревьях сосулькам, около веранды догорал костер в ажурном выносном очаге. Из больших окон лился свет. Маша восторженно ахнула, и Яра вполне разделила ее эмоции. Гриша взлетел по ступенькам крыльца, приглашающе замахал рукой. Оставив хозяев заниматься транспортом, гости проследовали в дом. Неловко раздевшись окоченевшими руками в просторном предбаннике и получив каждый свою пару войлочных тапок, они прошли в просторную гостиную с высоким потолком. Иллюминация на улице и тусклые лампы прихожей несколько подготовили их, но все равно, яркий свет люстры резанул по глазам. В гостиной было два огромных дивана с подушками и пледами, пара маленьких кофейных столиков, три разномастных кресла, одно из которых стояло перед забранным чугунной решеткой камином, аккуратная поленница, широкая, в полстены, плазма и красивый стеллаж с книгами. По правую и по левую руку вверх поднимались две деревянные лестницы с низкими широкими ступенями, на одной из которых сидела белобрысая девочка в цветастом костюмчике. Завидев их, она хихикнула и взбежала на второй этаж, откуда уставилась на вновь прибывших под прикрытием балюстрады на открытой площадке. - Лиза! Лиза, иди поздоровайся! – крикнул ей снизу Гриша. Но девочка отлипла от балясины, которую обнимала, и убежала прочь, скрывшись за дверью одной из спален. - Она у нас немного застенчивая, потом спустится, - сказал Гриша друзьям.Камин не горел, но и без него было уютно и почти жарко. Маша рухнула на диван и с наслаждением простонала: - Тепло-о! - Ты же в машине ехала. И все равно замерзла? – удивилась Яра. - Только полдороги. Этого мне хватило. Черта с два я еще на такое соглашусь! Антон с Ярой тоже разместились на диване, отдыхая после переезда. Пришли и ушли в свои комнаты переодеваться отец с сыновьями. Гриша исчез в одной из дверей, а вернулся с подносом, на котором курились дымком эмалированные кружки. Маша заинтересованно принюхалась. Пахло цитрусом и специями: корицей, гвоздикой, мускатным орехом. - Вот, это я понимаю, - одобрила она, тянясь за кружкой. Машу отпоили глинтвейном, и ее мнение о поездке на снегоходе кардинально поменялось. Теперь ей все нравилось. Антон с Ярой тоже замерзли, но не настолько, чтобы ныть, хотя глинтвейн и им пришелся по душе. Пока они приглушенно болтали, обмениваясь впечатлениями, девочка осмелела и спустилась. Грызя засахаренную лимонную дольку, она с любопытством переводила взгляд с одного гостя на другого. Вернулся Константин Александрович, объявил, что комнаты готовы, и пригласил располагаться. - Если кто голодный – шуруйте на кухню, и там ищите, - сказал он. – Можете фильм посмотреть. Или в бильярд поиграть - он на мансарде. Едва перевалило за восемь, но за городом время ощущалось иначе, и все морально готовы были лечь не позднее десяти. Поэтому, прихватив кружки с глинтвейном, они переместились на мансарду, где за ленивой игрой в бильярд намеревались скоротать время до сна, состязаясь двое на двое. - А нам не надо поздороваться с твоей тетей? – спросила Яра Гришу, пока Антон выстраивал треугольник из шаров на зеленом суконном поле бильярдного стола. - Она в Москве. Рулит ресторанами, не может их бросить. А мелких на каникулы сослала, чтобы чистым воздухом дышали. Они сначала в городе остаться хотели, но сейчас распробовали и не хотят уезжать. Яра понимающе кивнула. - Меня бы кто так сослал. И сразу вспомнила о неделе принудительного проживания в Лесу. Что ж, выспалась она тогда отлично. И нагулялась на природе всласть. Можно было бы даже счесть это отдыхом, если б она не изводила себя тревогами при этом. Антон подал ей кий и, самодовольно ухмыляясь, что с ним случалось крайне редко, а потому тянуло на эксклюзивное зрелище, сказал, что выиграет партию. Претенциозных заявлений он тоже прежде не делал. Заинтриговавшись, Яра тут же спросила, почему он так уверен в победе. - Я все детство на даче с дедом и его деловыми партнерами в бильярд играл. - А, то есть только у меня тут нет богатых родственников с развитой культурой досуга? – с комичной мрачностью уточнила Яра. Маша вскинула кий вверх: - Еще у меня. - Пожмем друг другу руки, нищебродка, - торжественно сказала Яра, протягивая ладонь. Они скрепили союз рукопожатием и договорились разнести парней в бильярде в пух и прах. Но пустые заявления мало что стоят перед реальным навыком, и поражение пришлось потерпеть им самим. Маша нисколько не расстроилась и, вцепившись в рукав Антона, потребовала научить ее тонкостям. А поскольку учиться лучше всего на практике, разыграли следующую партию. Яра полностью уступила игру Маше и просто наблюдала, болтая время от времени с Гришей. - А где лесной человек? – полюбопытствовала она. - В другом коттедже. Он отдельно живет. Не любит быть вместе со всеми. - Тут еще есть дома? – поразилась Маша. - Ага. Два маленьких гостевых домика, баня и крытая веранда. - Завтра все-все посмотрю! - А я еще на снегоходе покатаюсь. Если можно, - попросилась Яра. - Конечно, можно, почему нет-то? – кивнул Гриша. В этот момент Антон красиво загнал шар в лузу, и все отвлеклись на обсуждение его хода. А после завершения партии, утомленные и сонные, разбрелись по комнатам. Антона с Гришей поселили вместе, а Яру с Машей. Маша, еще недавно больше всех кричавшая, что хочет спать, завалилась в кресло со смартфоном и пропала в соцсетях. Яра дошла до соседней комнаты, чтобы провести немного времени до сна со своим парнем, но открывший на ее стук Гриша молча кивнул в сторону кровати, где поверх покрывала, прямо в одежде, разве что без свитера, мерно сопел Антон. - Пусть спит. Он устал, - прошептала Яра. Она вернулась к себе и попыталась найти в приложении книгу на вечер, но, как назло, все, что она начинала читать, казалось ей жутко скучным. Она бросила затею и вышла из комнаты, намереваясь спуститься на кухню за перекусом. С общей площадки второго этажа были видны пляшущие рыжие отсветы огня над гостиной. Их едва хватало, чтобы заместить тьму тенями и раскрасить плоскости охрой. Раздавались тихие голоса, но разглядеть говорящих можно было, только если опасно перегнуться через балюстраду. Яра спустилась и направилась к кухне, бросая любопытствующий взгляд в сторону камина. Там, в полумраке, в глубоком кресле, сложив руки на животе, сидел ссутуленный человек с орлиным профилем, а рядом расположились младшие Аверины: Лиза и Леша. Завидев Яру, человек умолк, и дети беспокойно завертелись. Яра поспешила пройти мимо и скрыться за дверью кухни. Она поужинала найденной в холодильнике лазаньей. Заварив чая, Яра прямо с кружкой вернулась обратно в гостиную, вкрадчиво, как мышка. Вообще-то она хотела просто пройти мимо, утешив любопытство парой пойманных фраз, но незнакомец не умолк, как в прошлый раз. Голос у него был напористый и резкий, трескучий, как рассохшееся дерево. Судя по всему, шла кульминация истории. - Попробуй удрать от медведя! Успеешь? Не успеешь! Медведь загнал их на сосну, и они на пару с белкой два дня просидели на суку. Видишь это, девочка? На сосне, прямо как шишки, только шишкам не нужны сон и вода. - А медведь внизу ждал? – зачарованно спросила Лиза. - Как же, ждал! – насмешливо фыркнул мужчина. – Залезть пытался и посбивать эти вкусные шишечки. Хотя что вкусного, я не знаю. Сплошные жилы да кости. Но с голодухи, наверное, даже белка – вкуснятинка. Привлеченная рассказом, Яра тихо присела на пуфик в тенях. Дружелюбно потрескивающий огонь в камине освещал одинаково поглощенные лица детей. Лиза и Леша заняли одно кресло на двоих, перевесив ноги через подлокотники, а неизвестный мужчина сидел напротив, ближе всех к огню. У него были черные отросшие волосы и большой крючковатый нос, кожа отливала бронзой, а из-под густых нахмуренных бровей глядели умные, мрачные глаза. Он был одет в простой шерстяной свитер поверх рубахи и в шерстяные же штаны. Ему должно было быть очень жарко, но он отчего-то не спешил разоблачаться. - И он прогнал медведя, да? – победно вскинув руки, воскликнула Лиза. - А то, как же. Когда медведь приближался, он отгонял его особым криком. Медведь испугается, отойдет, да недалеко. Обратно приходит. Нельзя так было оставаться. Либо заснешь, либо жажда доконает, и свалишься. Увидела, девочка? Вот так вскарабкаешься на дерево, а обратно на землю через желудок зверя лезть придется. Лиза вжалась в спинку кресла. Леша сидел, открыв рот, и мерцая круглыми глазищами. Довольный произведенным эффектом, мужчина продолжил: - Ну, хозяин и надел свою маску. А есть у него такая – черная, с красными рогами и с синим ртом. С янтарем вокруг глазниц. С мехом и бусами вместо волос. Говорят, когда слышишь клац-клац – постукивание бусинок – теряешь волю и не можешь противиться. Так вот, надел хозяин маску и, точно снежный барс, спрыгнул вниз. Затряс головой, и бусины сделали клац-клац, а синие губы нечеловечески утробно взвыли, и медведь от страха драпанул так, что березы повалил. Мужчина резко подался вперед и отвесил воздуху карающую оплеуху. Лиза одновременно испуганно и восторженно завизжала, и даже ее брат заулыбался. - А что потом? – спросил Леша. - Ну а потом он снял маску. Вокруг глаз и рта синяки остались. Присасывается она к душе, вот что. Нехорошее дело. Не стал бы я такое носить. Даже хозяин – один раз сладил, а другой раз и не удастся. Видали, каково? Все от того и помрем! На этой внезапной похоронной ноте мужчина откинулся глубоко в кресло и оттуда озвучил свои выводы: - Гиблое это дело, да. Вот он никому о маске и ни слова. - Кто - он? – спросила Яра. Мужчина перевел на нее мерцающий взгляд. - Хозяин. - Хозяин Леса? Леший? - Не Леса. Просто хозяин. - Так если он не говорит о маске, кто же про нее рассказал? Медведь? Яра схлопотала недовольную усмешку. - Белка на хвосте принесла. - Животное? – растерялась Яра. Глупое предположение. Наверное, это был просто речевой оборот, чтобы отшивать излишне любопытных. - Ловкая маленькая белочка, которая по веткам получше хозяина скачет. Белочка, которая могла уйти поверху зеленым морем, оставив хозяина кормить собой медведя, - терпеливым тоном проговорил мужчина. Однако это были недомолвки. Разъяснять он явно не собирался. - А белочка красивая? – наивно спросила Лиза. Мужчина прочистил горло. Этот вопрос явно поставил его в тупик. - У нее пушистый хвост? Гладкая шерстка? – вторил сестре Леша. Незнакомец поскреб свой орлиный нос. - Ничего пушистого и гладкого в ней нет. Попытаешься расчесать – щетку поломаешь. Ее бы в вашей машинке провернуть пару раз, а потом на бельевой веревке просушить. Лиза рассмеялась, а вот Яру горячность, с которой мужчина обрек животное на стирку, удивила: как будто личные счеты сводил. - Расскажи про белочку! – попросила Лиза. - Нет! Я хочу еще про хозяина! – возразил Леша. - А спать никто не хочет? – прищурился мужчина.Дети замотали головами. - А придется. Слышу я, идет ваш отец. И правда, спустя пару мгновений на лестнице раздались шаги. Константин Александрович позвал к себе детей, но те заупрямились, и ему пришлось спускаться в гостиную. Следом за ним сошел и Гриша. Вдвоем они кое-как изловили разбегающихся детей, не переставая их уговаривать. - Все, баловство закончилось, время спать. Завтра поедем провожать Дмитрия. Кто не выспится, того с собой не возьму! – потеряв терпение, поставил ультиматум Константин Андреевич. Это сработало. Лиза притихла, свесившись кульком с руки отца. Леша же самостоятельно затопал вверх по лестнице, хоть и ворчал при этом. Гриша остался. Присел в освободившееся кресло и спросил: - О чем разговариваете? - О стирке белок и страшных масках, - ответила Яра. - О дружбе и отчаянии, - сказал мрачный человек. У Гриши брови поползли в разные стороны от удивления. - Ясно, - нейтрально отозвался он. – А чего в камин дров не подкинете? Одни угли остались. Мужчина скептически усмехнулся, скрестил руки и засунул их под мышки. - Камины… Ну и дурость! Какой идиот продолжает их делать? Уже давно придумали печь. - Красиво же, и уютно, - пожал плечами Гриша. - Красиво, ха! Дом толком не протопить, а уж дров сколько переводится… - Ну, для отопления у нас котельная. А камин – для души. - Так и помрем, - упавшим голосом объявил мужчина. – Вот останетесь без электричества зимой, как греться будете? А еду готовить? Хотя вам-то беспокоиться и не надо. Вымрете сразу. Ну так о нас бы хоть подумали. Мы придем из гущи Леса, спасаясь от бурь, и что найдем? Клятый камин, который жрет дерево с жадностью древнего бога, а тепло не держит? Ха. Хорошенькое подспорье вы нам оставляете. - Без электричества не останемся. У нас и резервная подстанция, и дизельный генератор на крайний случай, - терпеливо объяснил Гриша. – И с чего нам вообще ждать сильную лесную бурю? Мужчина подался вперед, разрезая орлиным носом сумрак, как ледокол. Последние язычки пламени окрасили его оранжевым и углубили без того густые тени. В зрачке отразился случайный красный всполох. - С того, что их давно не было. Он крякнул, поднимаясь, бросил последний презрительный взгляд на камин и ушел, но не по лестнице, как и все, а к выходу из коттеджа. Когда бухнула дверь, Яра спросила: - Это и есть тот лесной человек, с которым твой дядя ведет дела? - Ага. - Радио Суицид! Гриша рассмеялся. - Ага. Но мы зовем его Дмитрий. Хотя не уверены, что это настоящее имя. Люди Пограничья называют его Дозор или, я еще слышал, Комар. - Из-за носа или потому что зудит над ухом? – улыбнулась Яра. - Сдается мне, из-за всего разом. - Он завтра уезжает. Гриша неопределенно пожал плечами. - Похоже на то. Я думал, он еще на пару дней задержится, но нет. Придется мне извиниться перед Машей. - Думаю, деликатесы ей больше интересны, чем угрюмый мужик. Спорим, она и не вспомнит о нем. - Да, наверное. А вот Яра задумалась. Она собиралась порасспрашивать лесного человека, но теперь уже и не знала, будет ли у нее на это время, и выйдет ли из этого толк. Ее сомнения отчасти разрешил Гриша. - Поехали его завтра провожать! Просто прогулка на снегоходах по целине. Звучало заманчиво. Яра отхлебнула остывшего чая. Вот теперь действительно пора было спать. Глаза слипались, и тело потяжелело. Она бы так и задремала на пуфике, привалившись к стене, но Гриша мягко прогнал ее наверх. А сам остался сгребать угли. Совок скребся по зольнику, будто мышка. Позвякивала кочерга. На мгновение стало тихо, а потом Гриша чихнул. И снова принялся скрестись. Когда Яра зашла в комнату, Маша спала, свернувшись калачиком на кровати, и ее лицо ритмично освещалось миганием оповещений смартфона.