Дальше в Лес

Дети семьи Авериных играли на улице с завтрака, который у них был очень уж ранним. Гостям же щадяще устроили позднюю трапезу. Когда вся осоловелая компания собралась в столовой, время шло к полудню, и им предложили плотную еду: яичницу с беконом и густую кашу с вареньями на выбор. Дневной свет открыл гостям то, что они не рассмотрели ночью. Огороженная территория была огромной. На ней, как и говорил Гриша, разместились гостевые домики, а еще беседки, застекленные и открытые, складские помещения, маленькая баскетбольная площадка и занесенное снегом поле, которое на поверку оказалось прудом. Последнее выяснилось, когда Яра вздумала по нему прогуляться и сломала лед. Благо что провалилась лишь по щиколотку, и – хвала производителю сапог – даже не промочила ноги. Помимо Авериных в этой глуши, окруженной со всех сторон редким перелеском, не жил никто. Ближайшая деревня находилась в двух километрах дальше по грейдерной дороге, и, являя собой сборище упрямых стариков, вымирала. Подведенные лет тридцать назад коммуникации старикам жизнь облегчали, но молодежь удержать не могли, те стремились убраться из глухого Пограничья. Только такая богатая семья, как Аверины, могла действительно комфортно обустроиться в этом месте и не терять связи с цивилизацией. Их владения сами по себе представляли малюсенький автономный поселок, на обеспечение которого всем необходимым, оказывается, работал штат наемных специалистов - человек десять. Для обслуживающего персонала тоже были построены коттеджи. Через панорамные стекла их столовой было видно, как они обедают за длинным общим столом. Пока Яра с Машей прогуливались, Антон успел наладить отношения с Константином Александровичем. Они сидели за столом на зимней веранде и переговаривались, время от времени пододвигая друг к другу ноутбук. Яра даже не удивилась, определив, что Антон и тут нашел себе работу. А что он занят рабочими вопросами, сомнений не было: этот собранный взгляд и привычка тереть указательным пальцем за ухом, стали уже для нее очевидными маркерами. Проходя под стеклами веранды, Яра помахала ему, но он не заметил. - Чем он там опять занят? – разворчалась Маша, будто озвучив замолчанное Ярино сожаление. - Чем-то интересным, - сказала Яра. И напомнила себе, что сама не лучше. В том, что даже в выходные они не всегда уделяют время друг другу, ее вины не меньше. На границе прогулочной и складской территорий их нагнал Гриша. Он был без шапки и шарфа, и явно спешил транзитом, не собираясь задерживаться на улице. - Что там человек-организация поделывает? Чего на прогулку не идет? – набросилась на него Маша, будто он был в этом ответственен. - Антон заметил, что дядя использует устаревший софт для базы данных, есть аналоги получше. И понеслось, - ответил Гриша. - Гос-спади!.. - Думаю, дядя заплатит ему за консультацию. И попросит наладить новые программы. - Антон делает это не ради денег, ему просто нравится, - сказала Яра. И зашагала вперед чуть быстрее. Ей просто стало досадно: это ведь она притащила Антона сюда вместо того, чтобы по-нормальному провести с ним выходные. Более того, она изначально собиралась оставить его и уехать самой. Так что, теоретически, не следовало ей расстраиваться, что досуг проходит порознь. Но она все равно расстроилась. А еще больше, наверное, от внутреннего противоречия: ей и внимания, вроде бы, хотелось, но и, с другой стороны, ее все устраивало. Неприятно было осознавать, что не так уж крепки ее чувства, а любопытство сильнее влюбленности. Антон был славный. Обладал приятной внешностью, умел вести себя и одеваться. Зарабатывал, опять же. И мог произвести впечатление, как специалист. В общем, джек-пот, а не парень. И Яре он нравился. Но, похоже, не настолько, насколько она надеялась. Едва он исчезал из поля зрения или смещал фокус внимания с нее на дела, Яра почти забывала о нем. С другой стороны, напоминала она себе, отношения, выстроенные на уважении и взаимопомощи, гораздо крепче, чем то, что остается после взрыва и феерии. Так что Яра постаралась отыскать в себе благодарность и не предаваться лишней рефлексии. Гриша обогнал ее и позвал за собой, направляясь к невысокому кирпичному строению с узкими окнами-щелями почти под самой крышей: - Пойдем, Дмитрию поможем. - Что еще за Дмитрий? – без особого энтузиазма пробормотала Маша, но пошла со всеми. Внутри склада было чуть теплее, чем на улице. Можно было поснимать куртки и остаться в свитерах. На стеллажах стояли ящики и бидоны, корзины и канистры, лежали свертки, кульки и пакеты. На широкой столешнице под яркой диодной лампой ссутуленный человек с основательностью укомплектовывал консервами большой брезентовый баул с кожаным дном. Заслышав чужое появление, он оторвался от работы, являя подозревающий взгляд и крючковатый нос. Судя по нахмуренному лбу, Радио Суицид и этим днем был не в духе. - Пришли помочь тебе, - заявил Гриша. - С вас помощи, как роженице с младенца. Сдрысните отсюдова. - Да ладно тебе, быстрее будет. Гриша достал из-под стола такой же точно баул, близнец первого, расстелил его на пустой полке и принялся набивать свертками, которые снимал со стеллажа. Сосредоточенный Дмитрий сначала не обращал на него внимания, но потом скосил взгляд раз-другой, и, не выдержав, посетовал: - Да кто ж так делает! - А что не так? – спросил Гриша, продолжая пичкать брезентовое нутро. Дмитрий отобрал у него из рук консервную банку и принялся выгребать все напиханное им наружу. - Здоровый лоб, а понятие не нарастил, - мрачно бубнил Дмитрий между делом. – Правильно, конечно, клади тяжелые банки сверху, а легкое тряпье снизу. Не тебе же это на себе потом переть. Разок потаскал бы, сразу бы сообразил, как правильно укладывать. Ничего не умеет, а все туда же, помогать прется. Помощи от городских как соколу… - … от вертолета, - подхватил Гриша. – Да понял я, понял, переложу. - Что ты переложишь, что ты переложишь? – раскудахтался Дмитрий. – Ты так укладываешь, что в дороге за полдня все перемешается. Плотнее надо! Одно к другому, и чтобы без бугров. Я посреди леса потом перетряхивать это не собираюсь. А, ну, брысь! Сам сделаю. Гриша капитулирующе воздел руки и отступил, а Дмитрий вернулся к своей сумке. - Вы что, на себе понесете это? – с легким ужасом вопросила Маша. И ее можно было понять: баул и так выглядел неподъемным, а их таких уже штук шесть вдоль стены сложено было. Лесной человек не счел нужным отвечать. Неспешно и основательно, он укомплектовал сумку, ловко застегнул едва сходящуюся молнию и прихватил широкими ремнями крест-накрест. После чего, присев и крякнув, грузно взвалил ношу на плечо, а затем сгрузил на низкие сани. - Оттащите это все на погрузку, - то ли попросил, то ли приказал он. Гриша ухватился за пристяжной ремень и повез сани наружу. Маша увязалась за ним. Яра же осталась на складе. Она прошлась вдоль стеллажей, рассматривая содержимое ящиков и свертков. Помимо консервов, там были пачки антибиотиков и бинтов, канистры с бензином и керосином, сигнальные ракеты, налобные фонарики, батарейки к ним, острейшие охотничьи ножи, легкие походные котелки и чугунные казаны, непромокаемые плащи, малогабаритные палатки и всего одна пара гортексной обуви, рассчитанной на экстремальные температуры. Отдельно, так что непонятно, товар это или забытое Авериными имущество, на уважительно подстеленной чистой тряпице, лежала пара книг. Одна – анатомический атлас, вторая – медицинский справочник. - Это для лесного лекаря? – догадалась Яра и прикоснулась пальцами к обложке. Дмитрий бросил через плечо настороженный взгляд. - Лапками не трожь. Для лекаря. - И не страшно обращаться к человеку, который лечит по картинкам? Дмитрий аж прервал сборы. Предположение Яры возмутило его до глубины души. - А ваши лекари выше картинок? А кто тогда их рисовал? - Наши учатся в институтах десяток лет. И молодых врачей курируют опытные. - А с чего ты взяла, что у нас не так? Ваши учатся десять лет, а наши всю жизнь. - Наши тоже. Но в городе химия, приборы, анализы, врачебные консилиумы… - Да, у вас медицина лучше, - нехотя признал Дмитрий, - но и наши лекари не плохие. В городе можно вылечить то, чего нельзя у нас. Но ты попробуй дотяни до городской черты без лесного лекаря. - Почему вообще кто-то живет глубоко в Лесу? Не в Пограничье, а там, - прямо в лоб спросила Яра. И поймала пронзительный, усугубленный неживым диодным светом взгляд. Дмитрий подошел и завернул книги в тряпицу, будто скрывая от посягновений. - Зачем тебе ответ, если ты уже знаешь, что жить на глубине не стоит? Яра с легким недоумением отметила, как он сказал: «на глубине». Будто речь шла о море, а не о лесе. - Хочу понять. Допустим, у меня друг там. Тут подозрительность Дмитрия подскочила вдвое. - Это кто такой? Но и Яра не собиралась нарушать данное слово. - Всего лишь предположение. Я знаю, что в чаще Леса живут люди. - Сама, что ль, хочешь уйти? – догадался Дмитрий. – Ты давай не дури. Видали мы таких. Вернее, кости их. Даже Пограничье – это не Лес. А о Лесе и вовсе не думай. Зачем оно тебе? Чего ты там намечтала? - Я не стремлюсь в Лес. Просто хочу понять, почему люди остаются… на глубине? Кажется, правильный термин усыпил бдительность Дмитрия, и он ответил: - Почему? Да потому что нет другого выбора. - Как это нет? Есть же программы реабилитации. Заселение Пограничья, жилье от государства и все такое. Дмитрий покачал головой. - Ничего-то ты не знаешь, куколка. «Куколка» в его устах прозвучало не оскорбительно, а как-то отечески, наводя на добрые ассоциации с самодельными соломенно-тряпичными человечками. Такую фигурку мастерят с любовью и дарят детям. - Вот и хочу узнать, - ухватилась Яра. Но возможность как появилась, так и упорхнула. Дмитрий прекратил обсуждения, лаконично закрыв диалог: - Узнаешь, коли придется. Яра временно прикусила язык и принялась ненавязчиво помогать. Пододвинула ближе ящик с бутылками керосина, рассортировала по размеру консервные банки, замотала в полиэтилен картонные коробки с таблетками. Вернулся и, забрав следующий баул, ушел Гриша. Маши с ним уже не было: наверное, нашла занятие поинтереснее. Яра же изнывала от любопытства, но чувствовала: пока что стоит помолчать. Любопытство жгло горячим. Оно способно было согреть физически. Яра не чувствовала холода, не испытывала порыва натянуть обратно куртку. Ей хотелось скакать вокруг Дмитрия, подобно энергичному псу, лишь бы выдали кусочек неизвестного. Просто дайте возможность прорыть носом по следу траншею! Это было живое чувство, и Яра не собиралась отмахиваться от него, как от чего-то неудобного. Кто-то посоветовал бы направить внимание на что-то более полезное. И Яра бы, может, послушалась, но вот беда: она уже выяснила, что желания логикой не направить, а если упорно селекционировать их на правильные и неправильные, потеряешь жизнь. Такое произошло с ней раньше и достигло пика год назад, из-за чего она ушла в академический отпуск и, потеряв всякий вкус, лежала на кровати в общажной комнате сутками напролет. Тогда она не понимала, к чему стремиться, куда идти, почему больше ничего не хочется. Из серой безнадеги спас Антон. Яру просто очаровал человек, которому что-то в этой жизни надо. И хотя его увлеченность экономикой не была ей близка, она знала само чувство, которое заставляет двигаться. И ей хотелось побыть с этим рядом, даже если оно ей не принадлежало. Антон взбодрил и напомнил о жизни. И вот теперь у нее появился собственный интерес. Странный и неодобряемый, зато заряженный. У Яры было столько вопросов… Почему лишь один из двадцати лесных пользуется государственной программой о расселении? Как выживают остальные? Как они добывают еду, как строят дома? Каким способом ориентируются на местности? Кто умеет прокладывать тропы? Сколько в необычном галлюцинаций, а сколько реальности? Видят ли люди на тропе одно и то же? Как спасаются от демонов? - Куда вы повезете все эти вещи? И кому? – Вместо этого просила Яра. - Куда повезу, тебе не скажу. Кому отдать, тебе не надо знать, - отчеканил Дмитрий. - Если от разговора отказываться, язык отвалится, - в тон ему на вдохновении ответила Яра. Он смерил ее позабавленным взглядом. - Ишь, какая тараторка! Куда и кому повезу - не твоя забота. Разные люди разное просили. А есть те, кто не додумались что-то особое заказать, и будут пытаться это получить. - Торговлей или разбоем? - Хорошо, если торговлей. Плохо, если разбоем. Занятно, если хитростью. Видала, девочка? - Что видала? – опешила Яра. - Ясно, не видала. Ну, оно и понятно. У вас все есть, и ни за что не надо драться. - Это не так. У нас тоже борются. За денежную должность, за лучшего парня, за первое место в спорте. Дмитрий каркающе рассмеялся. - Я и говорю, у вас все есть. Он обмотал ремнями последнюю сумку, и все было готово к перевозке. Дмитрий с Гришей перевезли на санках поклажу из сарая к самым воротам. Там уже ждали пять снегоходов с пристегнутыми прицепами. Пока Дмитрий распределял баулы по багажникам, Гриша сходил за дядей и остальными. Лиза и Леша тут же передрались из-за того, кто поведет снегоход. Победителя не было: Константин Александрович не терпящим возражений тоном объявил, что Лиза поедет с ним, а Леша с Владом. Поднялся обиженный вой, которого хватило аккурат до окончания сборов. Антон с Машей вышли просто проводить. Оба не горели желанием покидать теплый коттедж с кучей развлечений. Антон попробовал было уговорить Яру остаться, но быстро сдался, разглядев неподдельный энтузиазм. Процессия двинулась гуськом: впереди Дмитрий, за ним Влад и Леша на общем снегоходе, в середине Яра, за ней Константин Александрович с дочкой, а замыкал Гриша. Сначала ехали по грейдерной дороге, но, когда та вильнула, Дмитрий не последовал за ней, а направился прямо по снежной целине. Пересекли обширное поле, въехали в жидкий перелесок. Потом снова поле, и снова перелесок. И так пару часов они ехали словно в никуда по нетронутой земле, наблюдая ленивую смену пейзажей. Их путь завершился у бревенчатого домика в одно окно, запирающегося только изнутри на засов. Внутри сторожки были маленький очаг для обогрева, грубо сколоченный стол, да по стенам жались лавки. Под лавками стояли обитые железом ящики, в которых любопытные дети тут же раскопали макароны и жесткое, как подошва, вяленое мясо. К удивлению Яры, Дмитрий скомандовал разгрузить снегоходы тут. И вежливо, но настойчиво попросил удалиться, как только все будет завершено. Сам бы он поклажу с пяти снегоходов дальше не унес, и Яра сочла, что к нему должны подоспеть помощники. Ей стало интересно, кто они такие и как выглядят. Похожи ли на ее сероглазого знакомца? Или они такие же суровые ворчуны, как Радио Суицид? По крайней мере, дубленки у обоих ее лесных знакомых были практически одинаковые, разве что Дмитрию досталась пообтрепанней. Но вот штаны у сероглазого меховые, как у истинного дикаря, а у Дмитрия - горнолыжные непромокаемые, возможно даже с барского плеча, вернее, с ноги, Константина Александровича. Пока мужчины перетаскивали вещи, а дети потрошили и пробовали на зуб содержимое обитых железом ящиков, Яра вышла осмотреться. Под боком у избушки ютилась дровница. Дров в ней было мало, но сутки перекантоваться бы хватило. Пахло березовой щепкой и мерзлой пылью. И чем-то еще, свежим. Яра прошагала чуть дальше, оставляя охотничий домик за спиной, и вышла на опушку перелеска. По небу ползли набухшие снежные тучи, но на поляне все равно было на порядок светлей, чем под сенью деревьев. Едва заметный ветерок прибавил силы. Задул сильнее, будто очнулся от скуки. Он нес собой влажную свежесть и обещание чего-то радостного. Пахло приближением весны. В середине февраля, когда город еще квасится то в колкой крупке, то в слякоти, а снежный покров в лесу все прибавляет и прибавляет, когда кажется, что лето бесконечно далеко, ветер принес напоминание. Первую в этом году весточку. Яре стало так хорошо и светло, что она зашагала по полю, не имея никакой цели, просто наслаждаясь ветром и фантомным ощущением яростного солнца, пытающегося пробить пухлую, гасящую подушку туч. Она шла и гадала, что сейчас делает ее сероглазый знакомый. Хотела узнать, кто придет к Дмитрию, когда Аверины его оставят в сторожке. Она шла, пока ноги не превратились в пружинистые лапы с мягкими подушечками, не тревожащими хрупкий наст. Один шаг переносил ее так далеко, как захочется. Мощные лапы на толчке возносили над волнующимися вершинами деревьев, пока еще совсем голыми. Сквозь черную сетку веток она разглядела сначала одну фигуру, затем вторую и третью. Ей показывали их с разных, даже с неожиданных ракурсов: один из беличьего дупла, другой из сугробов, с полета птицы, и с уровня локтей. Близко и далеко, с запахами и без. Всего людей оказалось с десяток. Они были одеты разномастно, в городскую и лесную одежду. У кого-то был дутый пуховик, но шерстяные штаны и валенки на ногах. У кого-то – аккуратные городские сапожки, но громоздкая шуба. У одного человека вся одежда была шерстяная и замшевая, но на руках виднелись теплоудерживающие перчатки. Фигуры рассредоточились по перелеску и следили за периметром. Некоторые даже взгромоздились на деревья, иные же залегли в сугробах. Яра облетела их всех кругом. Седой человек с жесткими, как щетина, усами и иссеченным морщинами красным лицом, сплюнул через дырку от зуба и громогласно объявил: - Чую гостя! Начался жуткий переполох. Все фигуры рванули к старцу, стремясь собраться вместе. Больше спешили те, кто оказался дальше всех. Страх поднимался над ними, как сытный и свежий аромат над хорошей тарелкой наваристого супа, посыпанной зеленью. Кто-то из них казался особенно вкусным, изысканно пряным. Но кто – не определить. Мешанина ракурсов участилась, и внезапно Яра подошла вплотную к тому, чтобы воспринять их все разом, всю картину с миллиарда точек обзоров, включая те, которые запахи, звуки и вибрации. И тут она погасла. А пришла в себя после обморока в снегу на спине. Во рту стоял металлический привкус, в ушах шумело. Нос все еще фантомно обонял далекие запахи. Ее трясло от холода, словно все тепло за секунду выветрилось из тела. Над головой две одинаково грузные тучи, проплывая друг над другом, сцепились щупальцами и смешались. Яре отчетливо и ярко привиделся ее сероглазый друг в жаре избы, и то, что он однажды говорил. - Обожаю наблюдать за страданиями детей в Лесу… - вслух припомнила она, повторяя за видением. И вдруг почуяла копошение сбоку от себя. Она резко села, успев ощутить, как из кармана ее куртки исчезает чья-то рука. И уже после рассмотрела, как бессовестно Дмитрий обчищает ее. - Какого… - хрипло начала Яра и закашлялась от дерущего ощущения в горле. Нимало не смутившись, Дмитрий просто побыстрее запихал добычу себе под полушубок. Яра запустила руку в карман и проверила содержимое. Он не забрал телефон и кредитки, взял только четыре сотни – деньги, которые Яра отложила на случай внезапного переноса. - Это ведь не твои слова? – Сильно настороженно, с большим сомнением, спросил Дмитрий. После только что пережитого неописуемого, Яра не ощущала ни паники, ни возмущения от кражи. Только чистый гнев потревоженного существа. - Десять человек. Три женщины, два подростка. И мужчина с колючими усами. Разве их хватит, чтобы перетащить все твои товары? На мгновение она почувствовала страх Дмитрия. Но он не был вкусным, скорее… поддерживающим силы. И быстро пропал. - Кто ты такая? А, не важно. Увидишь Хозяина, передай, что Дозор кланялся и просил легких троп. - Я даже не знаю, кто такой Хозяин, и о чем ты. - Все ты знаешь, - беспокойно огрызнулся Дмитрий. И на волне затухающих отголосков почтительного страха он даже попытался было вернуть ей деньги. Но жадность возобладала, и из четырех сотен он протянул две, половину отслюнявив в карман. Яру почему-то это так рассмешило, что она даже простила его. «Все легкие тропы твои, но тебе их не видать», - хотелось ответить ей. Но человеческое сознание уже полностью вернулось к ней, и она решила не спекулировать на том, о чем не имеет понятия. Она догадывалась, что с ней произошло, но не могла испугаться или поразиться, как будто ее до отказа накачали транквилизаторами. Наверное, потому же она спустила на тормозах возмутительную кражу. Яра прочистила горло. - Почему люди хотят жить в Лесу? – с искренним желанием разобраться, спросила она. После пережитого, она куда лучше стала понимать, отчего любой здравомыслящий человек стремится убраться оттуда. - Никто не хочет жить в Лесу. Это либо случается с тобой, либо нет. Дмитрий криво улыбнулся, обнажая пожелтевшие передние зубы. Наверное, он думал, улыбка придаст ему обаяния. - Ну, как тебе сведения? Тянет на две бумажки, а? - Я подобную мудрость в пабликах во Вконтакте за бесплатно найти могу. Дмитрий пожал плечами. - Слушай, ну, я поступил по жентельменски. Взял чуть-чуть и даже собирался тебя потом растолкать. Видала? - Чего я только сегодня не видала, - себе под нос пробормотала Яра.