Дальше в Лес

Удивление от собственного успеха на тропе и странное чувство после прощания с Наи повергли Яру в туманное настроение. Она провалилась внутрь себя, глядя во внешний мир только по необходимости, и если поездка в пустой электричке вполне потакала ее настроению, то шум и суета метро пилили нервы. Усталая не от долгого похода и впечатлений, но от получасового бурления в людском супе, она, наконец, добралась до общежития. Яра надеялась в одиночестве переварить произошедшее и поймать за хвост нечто ускользнувшее от нее в разговоре с Наи, на периферии дразнящее, однако Маша этим днем занималась дома. Несмотря на легкую досаду от этого, Яра все же и обрадовалась ей: приятно было после нескольких сумасшедших дней встретить близкого и понятного человека. Заслышав шум у порога, Маша оторвалась от ноутбука. - Как съездила? Удалось отдохнуть? - Отдохнула отлично, - на дежурный вопрос так же нейтрально ответила Яра. Она переоделась в домашнее, прошлепала босыми ногами и с облегчением рухнула на кровать, расслабленно закидывая руки за спинку. - Ты в торговый центр заходила? – после некоторой паузы спросила подруга. – Помада шикарная! Яра машинально коснулась пальцами губ, на мгновение задумавшись, когда успела накраситься и забыть об этом, но мелькнувшее перед глазами красное пятно подсказало истинную причину вопроса. Яра выпростала руку с растопыренными пальцами над головой и залюбовалась яркой отметиной, бликующей в свете лампы. Бесполезный в городе, но приятный подарок Харзы. След, оставленный Наи. На морозе его руки казались горячими, а неожиданное прикосновение ощущалось остро, и это все вместе было одной из причин странного щекочущего чувства, терзавшего Яру до самого дома и спровоцировавшего незаметную стычку с самой собой. - Так что за помада? - не получив никакой реакции, поторопила Маша. - Не помню. Я много чего перепробовала. - И только от этой остался след. Явно суперстойкая! Люксовый сегмент? - Я просто тестировала ее последней и поленилась стереть. Глазурная красная дорожка во впадинке на тыльной стороне ладони манила дотронуться, что Яра и сделала. И сразу же поймала себя на том, что воссоздает прикосновение Наи, повторяя указательным пальцем другой руки медленное скольжение, отчего взбрыкнула и со скулежом спрятала пылающие щеки в подушке. - Я такая дурочка! - Это да. Надо было сразу покупать. Удачный косметос так просто не найти. Недовольная собой, Яра вскочила на колени и взбила подушку кулаками. До Маши дошло, что сильные эмоции связаны не с косметикой. - А что происходит, колись? - Уже ничего, - Яра умудрилась прорычать это даже без единой «р». - А что происходило? - Да так, познакомилась с одним… Поулыбался, а я теперь гадаю, что это было. - Симпатичный? - Обычный. Это вообще не важно, потому что он мутный. - Нет, мутных нам не надо. Жаль, конечно. - Чего жаль? – насупилась Яра. Маша легкомысленно пожала плечами. - Твоих несбывшихся свиданок. Наи был другим, и Яра боялась нафантазировать себе лишнего только потому, что он ей слегка понравился, в том время как его поведение могло быть вполне обычным для Леса или оказаться своеобразной заботой о городской глупышке. Он был в своей стихии, она – в фоновом стрессе. И прежде всего ей следовало твердо стать на тропу, а не очаровываться полупрозрачным флиртом. Тихое клацанье мышки разбавляло повисшую тишину и прострачивало Ярины размышления, подшивая в умозрительное досье. Множество пропущенных мелочей предстояло открыть заново в памяти и о стольком стоило подумать. Хоть бы для начала о метком выстреле Харзы в глухаря, сделанном чуть ли не навскидку. Трогательно миниатюрная, но на самом деле мускулистая и сильная женщина отлично стреляла, умела распределить немалый вес поклажи так, чтобы не надорваться, и виртуозно заметала следы. Наи как-то упомянул, что далеко не всем в Лесу требовался навык маскировки. Значит, Харза была не рядовой охотницей. А Дозор (Яра уже и мысленно не называла его Дмитрием) был достаточно непрост, чтобы понимать и в людях, и в тропах, и даже пытаться использовать Наи – скорее из спортивного интереса, чем с действительной надеждой, что тот поведется, и этот нюанс отдельно доказывал его проницательность, хотя и попорченную азартом. Яру кололо беспокойством: что с ним стало после возвращения к бандитам? Сказав, что тот сам справится, не мог же Наи оказаться настолько жестоким, чтобы бросить человека на произвол судьбы? Или мог? Если он сознательно оставил Дозора на растерзание, то и с городской девчонкой, в случае чего рыцарствовать не должен. А еще какие-то неизвестные, кого Харза назвала завуалированно и с почтением, передали через нее резную рукоять. Сам по себе ценный подарок, но Наи удивился отсутствию лезвия, будто это что-то значило. Если подарок нес смысл, то Яра не могла придумать другого, кроме как что это метафора вырванного жала – угроза или же, поскольку выглядело, будто дарители дружелюбны Наи, призыв поумерить агрессию. Наи казался уравновешенным, но если учесть, как он рычал от одного имени Бера, второе тоже вполне могло быть. На этом Яра притормозила в размышлениях, осознав, что просто преломляет через свою призму. Все могло быть совсем не так, и даже Наи, которому послание предназначалось, не понял его. - Да что со мной! – вслух разозлилась Яра, вскакивая с кровати и с волнением бросаясь к окну. - Что с тобой? – с легким изумлением повторила Маша. Яра стиснула зубы, чтобы не выдать мысли, но внутри себя почти кричала: «Зачем я пытаюсь представить Наи злодеем? Зачем заталкиваю в ужасные картины? Почему пугаю себя, но своим же страшилкам не верю? Ведь он не такой, и Лес мне тоже нравится». Яра навалилась весом на подоконник и кинула взгляд вдаль, поверх серой ленты реки и костяного частокола многоквартирных домов, мимо курящих белым дымом труб и иголок сталинских высоток. Там на горизонте чернели леса и белели поля, и небо почти почивало на них. Казалось, на горизонте можно было увидеть Лес, но на самом деле в пределе видимости еще даже Пограничье не начиналось. Глаза не видели, а сердце рисовало. И будто за ниточку дергало незавершенное дело. Яра поняла со всей ясностью, что ей не следовало возвращаться в Москву, а должна она была отправиться с Наи и Харзой, помогать им по мере сил в слежке или в борьбе с разбойниками. Это ее дело тоже, и ей же следовало его закончить. Пусть кое-как, пусть почти полностью передоверяя все умелым товарищам, но не сбегать. Да даже если бы она никуда не пошла и дожидалась Наи с Харзой в избушке – и то было бы правильней. Теперь же она была в тепле и безопасности, но по ощущениям, словно нажала на паузу в игре, в которой все равно нельзя сохраниться: если хочешь двинуться дальше, пройти сложный момент так или иначе придется, но после остановки собранность уже упущена. - Яр, да что такое-то? – обеспокоилась Маша. Она ждала ответа, а Яра не знала, что ей можно рассказать. С одной стороны, тянуло выложить все подруге, с другой стороны, ничего нельзя было объяснить, не затронув Наи. Задумавшись, Яра опустила взгляд и заметила на подоконнике царапины от когтей, про которые успела забыть. Эти материальные доказательства пребывания демона в городе, наверное, должны были встряхнуть, но она почти обрадовалась им: не самим царапинам, а тому факту, что они ее не пугают, а воспринимаются частью жизни. - Да вот не знаю, Маш, что-то странное со мной. К хорошему парню с подозрением отношусь. Все ищу, что в нем не так. - В парнях всегда что-то не так. И чем он лучше, тем подозрительней. Ну, ты чего, как в первый раз на танцах! Яра развеселенно фыркнула и запрыгнула на подоконник. Когда болтаешь ногами и дурачишься, говорить проще, и можно даже безболезненно затронуть серьезное. - Знаешь, моя родина – сплошное Пограничье, и дедушка у меня - егерь. - Да я в курсе, что Камчатка – дикий край. И что? - При том, что даже в диком краю я жила в самом центре города. Дедушка пару раз брал меня с собой в Лес, но потом родители попросили этого не делать. - Ну и правильно, нечего ребенку в опасных местах шастать. - Если подумать, то да, все правильно. А если подумать еще раз, то ни с чем опасным я ни разу в Лесу не сталкивалась. Наоборот, воспоминания самые приятные. - Но это не значит, что там не было опасно. - Ага. Но я все это время боялась Леса, будто действительно с чем-то столкнулась. Москва тоже небезопасная: может сбить машина, могут украсть все деньги с карты, может напасть шизик с ножом, можно выпасть с двадцатого этажа, можно… да мало ли! Но Москву я никогда так не боялась. «И никогда не пыталась объяснить себе, почему сюда не надо». - Яр, вот как ты сравниваешь? Тут можно попросить помощи у людей, есть скорая и полиция. И вообще, надо просто правила соблюдать. «Может, и в Лесу просто надо правила соблюдать, только я их не знаю? Может, и там есть у кого просить помощи?» - думала Яра. - Ой, да не важно. Я хочу сказать, что мы мастера загонять себя за заборы, а жизнь шире. А ведь забавно: я могла бы увлечься дедушкиным делом и по его стопам уйти в лесничество. Сейчас бы патрулировала заповедник, проверяла фотоловушки и расчищала просеки. Но так получилось, что я отлично считаю интегралы и знаю, на какой свет переходить дорогу, но не представляю, как быстро развести огонь или по каким приметам найти ручей. Маша таращилась с подозрением. Яра сообразила, что ее речь выглядит оторванной от контекста, и это может породить лишние вопросы, поэтому спешно и неуклюже придумала, как вывернуть сказанное в понятную сторону: - С парнями так же. Привыкнешь общаться с умниками, и какой-нибудь работяга уже кажется странноватым, да и тем общих нет. Маша грозно хлопнула по столу. - Так, ну-ка прекращай думать об этом, тебя несет куда-то не туда. Сейчас начнется «он хороший, его просто надо понять», а потом мне придется красть тебя вместе с чемоданами и звонить в полицию. - Ты преувеличиваешь, - заулыбалась Яра. – Это просто гипотетические размышления. Забей. Она спрыгнула с подоконника и по приземлению поморщилась от боли: заныли потревоженные мышцы на бедрах, да и спина напомнила о себе. Яра осторожно вытянула руки над головой и с парой пробных наклонов в стороны удостоверилась, что ребра пострадали не меньше. - Маш, а возьмешь меня с собой в спортзал в следующий раз? Хочу форму набрать. - Пойдем. Только я тебя в группу для новичков передам. У меня сложные тренировки. Яру это полностью устраивало. В отличие от Маши, которая не прекращала заниматься, она последние разы посещала спортзал еще на первом курсе, пока не сдала зачет. Она не собиралась брать разряды или строить идеальную фигуру, ей нужно было укрепить тело, чтобы ноги не дрожали после лыжного перехода, а спина выдерживала рюкзак. К тому же, хоть Яра и не пробовала, но была уверена, что в текущем состоянии не смогла бы натянуть тетиву лука, а вдохновленная примером, захотела научиться стрельбе. Будучи подростком, она метко изрешечивала ватманский лист из пневматической винтовки во дворе дедушкиного дома, и все еще помнила удовольствие от попадания в цель. Из охотничьего ружья пострелять ей так и не довелось, но она часто наблюдала, как его чистит и налаживает дедушка, и полагала, что справится с рутинным ухаживанием за оружием, пусть даже это будет непривычный ей лук. Яра подошла ближе к подруге и заглянула в ноутбук, на экране которого цветовые пятна в окне программы медленно меняли очертания. - А что ты делаешь? - Рендерю карты для диплома. Моделирую климат при изменении курса Гольфстрима. Второй час уже считает, зараза! Мой ноут не тянет, а торчать весь день в подвале в компьютерном классе не хочу. У тебя диплом, вроде, тоже связан с моделированием полей? Яра кивнула. Она взяла сложную и недостаточно изученную тему прогнозирования надвигающихся катастроф по изменению магнитных и сейсмических полей. В научной среде это упоминалось в самом упрощенном случае как «нестабильность и повышенная вариативность сред», в худшем звучали формулировки вроде «анализ устойчивости сред на основе нелинейных моделей» или «динамика нелинейных систем с управляемым преобразованием аргументов», но студенты и преподаватели между собой называли проблему в лоб: лесными штормами. Тема была обширной и серьезной, но в последние десятилетия заброшенной и непопулярной, поскольку и коллапс Гольфстрима, и таяние ледников казались более насущными проблемами. Главной сложностью в написании диплома для Яры стало отсутствие современных исследований. Все, заслуживающие изучения труды, были написаны еще в сороковых-шестидесятых, а после сошли на нет. И если теоретическую часть Яра могла отыскать в университетской библиотеке, то в практической приходилось довольствоваться куцыми данными, отснятыми даже не на окраине Леса, а в центре Пограничья. Из-за этого ее не покидало ощущение бессмысленности собственной работы, ведь получалось так, что она искала опасное изменение полей там, где его и быть не должно. Это повергало ее в уныние, но лесную экспедицию студентке бы никто не одобрил, да и сама она побаивалась бы в нее отправиться. По крайней мере до того, как попала в Лес и встретилась с Наи. - Советую начать просчитывать данные и отрисовывать пораньше. Теорию потом ударно настрочишь, а вот карты из ниоткуда ты не возьмешь. Вряд ли твой ноутбук значительно мощнее моего. Тут Маша была права. Упрощенные вычисления и малый объем данных Яра, может, и смогла бы прогнать, не слезая с кровати, но, если она намеревалась сделать все как следует, нужно было выпрашивать доступ к университетским компьютерам, и делать это как можно скорее. - Отсто-ой какой! - простонала Яра, с содроганием воображая скучные часы в подвале, - В компьютерных классах холодно и до стремного тихо. - А ты думала, почему геологи всегда сидят там с термокружками? В них глинтвейн! - Правда? – удивилась Яра. Маша загадочно промолчала, сохраняя интригу. - И не так уж там тихо. Особенно если семинары идут. Просить часы в компьютерном классе Яра пока была не готова, но плотнее заняться дипломом следовало, и раз уж больше никаких планов на этот день не существовало, она решила отправиться в библиотеку и хотя бы поискать книги, которые могут помочь. К тому же уединение читального зала манило больше, чем пребывание в одной комнате со скучающей соседкой, начиненной неудобными вопросами. По пути из общежития к главному учебному корпусу Яра задумалась, не отыскать ли Гришу и не расспросить, знает ли он чего о судьбе Дозора, но быстро догадалась, что за пару дней вести из Леса не то что в Москву, а даже в Пограничье не доберутся, так что совесть она не успокоит, а объяснять, почему ее вдруг волнуют дела едва знакомого торговца придется. И идею пообщаться с Гришей она отложила на попозже. Будний день приближался к вечеру, в жилом корпусе Яре не встретилось никого, а за пребывание в Лесу она так привыкла к пустынности, что толчея и гам учебного корпуса поразили ее до глубины души. Спешащие студенты едва не врезались друг в друга в широких коридорах, где автомобиль мог бы проехать, очередь у лифтов как будто и не думала рассасываться, а только прирастала. Кто-то смеялся над шуткой, другие взволнованно обсуждали трудности, третьи устало молчали, но смотрели так выразительно, что как будто тоже громко выражались. Тут кипела жизнь, и Яра вдохнула ее полной грудью. Повеселевшая и заряженная, она протиснулась в лифт вместе с группой ребят, которые свое опоздание на пару восприняли философски и обсуждали, не стоит ли вообще переместиться в буфет, раз уже звезды не сложились, чтобы они попали на семинар вовремя. Они продолжали торговаться, даже выйдя на этаже с нужной аудиторией, и Яра так и не узнала их решение, потому что поднималась выше. На этаже читального зала всегда бывало тише, и само собой тянуло замедлиться. Яра неспешно прогулялась по коридору, читая развешенные под стеклом в дубовых шкафчиках объявления, учебные и приглашающие развлечься, напечатанные и написанные от руки. А в рекреации, где стояли широкие овальные столы и скамейки для студентов, застыла перед огромной, на полстены, физической картой России, подвешенной на тросах под углом и в раме, как монументальное полотно в галерее. Карта отображала высоты, но память и воображение сами собой накладывали сверху леса и пустыни, тундру и приполярные льды. Большую часть занимал Лес. Не сами лесные покровы, а сакральная сущность – крепко дремлющий у очага цивилизации, ворочающийся дикий космос. Его сна и экспансивной людской натуры хватило на то, чтобы накинуть поверх невод крепких крупных городов с перекинутыми между ними мостками железных дорог и трасс, в ячейках которого, прижимаясь поближе к узлам, разрастались города поменьше и села. Яра задумалась, какой титанический труд был проделан тысячами исследователей и путешественников, чтобы создать наиболее полезную, читаемую карту территории, большая часть которой – изменчивый Лес. Мало того, что в России места сами по себе труднопроходимые, так еще и во всей красе необъяснимое свойство Леса – морочить чувства и выкидывать пространством коленца. Сильные духом люди шли в неизведанное, чтобы проложить путь современникам и потомкам. Яра даже испытала стыд перед ними: на фоне их труда ее собственное исследование выглядело ковырянием в песочнице. Все, что ей предстояло – перевернуть ведерко с песком и получить оформленный ладный куличик. На большее ее работа не тянула. Эти сравнения поубавили и без того невеликое желание Яры заниматься дипломом, однако она заставила себя доплестись и переступить порог пахнущей мастикой и ветхой бумагой библиотеки. Ступая по гасящим звуки половикам, она ловила себя на порыве снять обувь, как это принято в доме. Библиотекарша занималась своими делами и на вновь прибывшую лишь бросила секундный взгляд. Не задерживаясь у стеллажей с общедоступными книгами, Яра прокралась в уютный и светлый читальный зал, потолки которого уходили на головокружительную высоту, уравновешенные и заякоренные массивными люстрами. Слева и справа от входа тянулись увенчанные зелеными колокольчиками плафонов ряды кабинетных столов. Вначале Яре показалось, что в зале никого нет, и она прошлась, намереваясь занять место у окна и подальше от входа, но вдруг заметила за одним из столов упершего пальцы в висок мужчину в очках и с простительной небрежностью во взъерошенных во время раздумий жестких волосах. Секунда ушла у нее на то, чтобы опознать своего научного руководителя, вторая – на легкую панику и спешную попытку вспомнить, когда последний раз показывала ему наработки. Пока она колебалась, уйти или остаться, момент был упущен, ее уже заметили. - А-а, Соколова? – с двойственным дружелюбием протянул мужчина. И уже определенно строго добавил: - Ну, давай, иди сюда.