- 3 -
— Хен! — Чонхо поскальзывается и кое-как удерживается за ручку душевой. — Мистер Чхве! — Есан залетает в незапертую дверь и округляет глаза. Так, голого начальника он еще не видел. Галочка поставлена. — Во блин, простите, ради Бога. — Есан глупо моргает, на секунду забывая зачем зашел. Чонхо выгибает бровь, смотря на блуждающие по его телу глаза. — Есан, я все понимаю, конечно, но не мог бы ты перейти к повествованию? — Чонхо, кажется, совсем не стесняется собственной наготы и натягивает спортивные штаны на мокрое тело. Кан резко краснеет и в панике отворачивается. — Уен рожает. — Ааа, ясно. — Чонхо вытирает волосы, пока до него не доходит. — Что?! Чего ж ты молчал? Чонхо выбегает из ванной и несется к брату. — Я вызвал скорую. — Есан суетится рядом и набирает сообщение Юнхо. — Чертов Чон Уен, ты же знал, что тебе лучше оставаться в больнице перед родами. — Чонхо берет руку брата в свою и целует тыльную сторону. — Хен, он задохнется там? — Уен смотрит на Есана, который успокаивающе гладит животик и просит дышать. Омегам-мужчинам рожать гораздо сложнее, далеко не все решаются на это. Распарывание брюха — не самый приятный опыт. — Все будет хорошо, Уени. — Есан слышит сирену скорой и выдыхает. Всю дорогу Уен не отпускает руку Есана, накричав на врачей, что не поедет без него. Кану немного не по себе от обстановки. Как бы он ни хотел ребенка — не уверен, что сможет осмелиться на такой кордебалет. — Когда ты будешь рожать, я тоже буду рядом. — Уен произносит измученно и его оскал немного пугает Есана. — Не думаю, что это произойдет когда-то. — Кан предпочитает не думать об этом, тем более, сейчас. — Ты не хочешь? — Врач благодарно смотрит на Есана, разговор отвлекает Уена немного. — Если честно, очень хочу, но… я уже старый. Рисков много, да и вообще, Уен, какого черта, ты хочешь, чтобы я корячился как ты? — Хен, — схватка прекращается и Уен вымученно отпускает посиневшую кисть старшего. — Ради встречи с моей деткой я готов корячиться сколько угодно. — Псих. — Есан фыркает и разминает руку, которая, по ощущениям, перестала работать. — И ничего ты не старый. Доктор, подтвердите, что 26 лет — не приговор. — Конечно, некоторые омеги и в 40 рожают. Я вот заметил, что здесь больше психологическое давление не дает рожать после 24. Ужасы прошлого, когда омеги после этого возраста не могли выносить ребенка, преследуют нас и сейчас. Но все изменилось, если готовы морально — вперед, медицина на Вашей стороне. Знаете, из личных наблюдений, чем старше омеги, тем больше они привыкают к размеренной жизни, и после 30-ти рожает один или одна из десяти. Только психологически это сложно и поздно, физиология тут совсем ни при чем. — А вот его альфе уже 35, это поздно? — А вот в случае с альфой, хорошо, когда он взрослый. — Значит, мы сделали правильный выбор, когда влюбились в стариков, да? — Есан весь этот странный диалог сидит не моргая, после хмуря брови. — Что ты несешь? — Кан закатывает глаза и цокает языком. — Ой, — Уен болезненно морщится и Есан решает оставить этот странный разговор на потом. Неужели он такой очевидный. Позорище.***
— Юнхо-хен не звонил? — Есан вернулся к детям, как только Уена отвезли в операционную. Кан уже второй час переживает и нервно нарезает все овощи, что есть в доме семейства Чхве. Чонхо посмеивается и мотает головой. — Уверен, им не до нас сейчас. — Если у нас будет сестренка, я буду радоваться больше. — Хонджун сидит на столешнице и наблюдает за занятием Есана. — Некрасиво так говорить, Джуни. Братик — тоже хорошо. — Сонхва жует морковку в объятиях отца и хихикает, всматриваясь в серьезное лицо брата. Есан слышит звонок телефона Чонхо и несется к нему, вырывая из рук пораженного мужчины средство связи. — Юнхо-хен? Почему так долго? Как Уени? Как ребеночек? — Есан кивает и широко улыбается, показывая Хонджуну палец вверх, на что малыш радостно машет ручками. — Передаю телефон дяде Аени. — Чонхо выдыхает и с блаженной улыбкой берет телефон. — Есани, — Хонджун просит взрослого подойти и наклониться, чтобы он мог что-то сказать на ушко. — А дядя Уен теперь не будет меня обнимать? — С чего ты взял, золотце? — Есан берет маленькую ладошку в свою и улыбается. — У него теперь свой ребеночек. — Конечно, будет. И знаешь, детка, — Есан поворачивается в сторону Чонхо, на котором висит Сонхва и кивает Хонджуну. — Ты всегда можешь обнять папу. — А тебя? — Хонджун редко смущается и Есану хватает этого раза, чтобы схватиться за сердце. Он опасливо смотрит на Чонхо, чуть притихшего от слов сына. Чхве несомненно было больно от того, что сын проигнорировал возможность обнимать его. — Конечно, сладенький. — Хонджун тянется ручками к шее няня и крепко обнимает. Есан смотрит в глаза Чонхо и опускает взгляд. За годы работы он никогда не позволял себе переходить границы. Уложив ребят спать в полдень, так как все были возбуждены ночью из-за родов Уена, Есан устало варит кофе и трет глаза. — Есан. — Чонхо появляется сзади внезапно и Есана немного передергивает. — Да? — Возьми. Они самые лучшие на рынке, у нас их не продают. — Чонхо ставит бумажный пакет на столешницу и хрустит пальцами от неловкости. — Я знаю, что это не мое дело, но позволь помочь тебе. Когда закончатся — говори, тут всего три пачки, так как срок годности и все дела… — Есан заглядывает в пакет и краснеет. Вот дурак, видимо, забыл убрать с видных мест многочисленные баночки с подавителями. — Спасибо большое, Чонхо. — Есан поддается порыву и обнимает мужчину, чувствует сильные руки на талии и прикрывает глаза. Он бы очень хотел быть рядом с настолько надеждым человеком. Если быть точнее, он хочет конкретно этого надежного человека.***
— Ты же видел многих родителей, насколько ужасен я? — Есан заполняет ежедневник, размешивая сахар в горячем чае. Чонхо входит на кухню после долгой работы в кабинете, разминает шею и садится напротив, пристально рассматривая парня. — Я лишь могу сказать, насколько Вы прекрасны, Чонхо. — Есан закусывает нервно губу и не поднимает голову. — Прекрасен здесь только ты. — Чонхо тянется через стол и забирает из чужих пальцев ручку, накрывая ладонь своей. — Я не знаю, как мне быть с Джуном, он скучает по маме? — Чонхо, могу я задать личный вопрос? — Конечно. — Мужчина немного напрягается и Есан успокаивающе улыбается. — Вы когда-нибудь разговаривали с ним об этом? — Он не спрашивал. — Но Вы же знаете, что он в курсе? Его комментарии иногда… слишком. Вам нужно с ним это обсудить. — Ты можешь со мной? Я не смогу один на один разговорить с ним. — Вы боитесь собственного ребенка? — Есан поднимает бровь и посмеивается. — Хорошо. — Этот ребенок умнее меня. — И спорить не буду. — Чонхо бросает в Есана конфету и тот радостно ее разворачивает. — Интересно, Аен будет высокой или в ваш род пойдет? — Есан с нежность вспоминает красивую малышку, которая очевидно была копией Уена. — Я выше тебя. — Чонхо задирает голову и поднимает палец, вызывая у Есана приступ смеха. — На два сантиметра. — Чонхо на это фыркает и с удовольствием рассматривает светящееся лицо. — Хотелось бы мне увидеть ее, когда подрастет. — Ты так говоришь, будто у тебя не будет такой возможности. — Джуни и Хва через год идут в школу и потребность в моем присутствии здесь испарится. Я работаю только с дошкольниками, вы должны помнить это. — Чонхо очень хочется закричать, что присутствие Есана — жизненная необходимость, но молчит. — Я думал, вы подружились с Уеном. Ему будет грустно, узнай он, что ты с ним только потому что работа обязывает. Хотя и не обязывает вовсе… — Будем честны. Думаю, мы в таких отношениях именно из-за ребят. Когда я уйду, это все исчезнет. — Тебя часто предавали? — Чонхо не психолог, но Есана отчего-то читает. — Родители бросили нас, когда мне было семь, потом мои братья оставили меня одного с умирающей бабушкой, которая нас вырастила. Меня бросил жених перед свадьбой, а еще у меня никогда не было друзей из-за характера. — Чонхо немного недоумевает. Есан ведь ангел, как его можно не любить? — Раньше я был другим немного. — Есан, это… — Но я обещаю, что с детками я буду только таким, каким Вы видите меня всегда! — Есан принялся оправдываться, опасаясь что сказал лишнего. — Знаешь, я бы предпочел, чтобы ты не улыбался, когда тебе грустно и иногда просил отгулы, потому что устал. Есана, я знаю, что и от своих детей можно устать, а от чужих… тем более. — Мы не чужие. — Чонхо подскакивает и смотрит в арочный проем, в котором стоит хмурый Хонджун, который видимо услышал обрывок, не самой приятной для себя, фразы. Есан тушуется, меньше всего он хочет портить и без того натянутые семейные отношения. — Есани, почитаешь мне? — Мальчик проходит мимо отца и берет парня за руку, уводя в свою комнату. Есан лишь оборачивается и виновато кусает губу. Чонхо легко улыбается, хотя в его глазах Есан явно видит намек на слезы. — Я не маленький, Есани. — Хонджун умещается в руках взрослого тихо, боясь разбудить брата, спящего на втором этаже. — Знаешь, я бы хотел, чтобы ты был моим папой. Но это невозможно. Я это понимаю, но Сонхва мне по секрету сказал, что хочет, чтобы ты остался с нами. — Хонджун шепчет, путаясь в словах из-за сонливости и тянется ручками к лицу старшего, по которому текут слезы. Хонджун трогательно засыпает в обнимку с Есаном и тот не смеет даже шевелиться. Просыпается Есан от чрезмерной тяжести. Размыкая глаза, он обнаруживает Сонхва, который улегся прямо на взрослого. Есан сдерживает умилительный писк из-за маленьких ладошек малышей, что сомкнулись в замочек и старается не смеяться вслушиваясь в бормотания Хонджуна о том, что он не любит суп. Кану больно осознавать, насколько он привязался. Ему нельзя так, потому что потом будут другие дети, а Хонджун и Сонхва вырастут уже не на его глазах. — Сегодня ты спишь со мной. — Сонхва ворочается и толкает брата. Есан на реплику улыбается и треплет мягкие волосы. — Джуни, просыпайся, в садик надо. — Есан поражается, насколько за несколько месяцев выросли ребята. Хонджун становится все более нудным и ленивым, а Сонхва — суматошным и пунктуальным. Но при этом они были самыми прекрасными детками на планете. — Зубки чистить и завтракать. — Вообще, Есан не должен этого делать, но его рабочие часы давно сместились, дома он почти не появляется и это абсолютно его выбор.***
— Что за траур и почему Хва на аттракционах, а я тут сижу? — Хонджун осматривает взрослых и машинально касается руки Есана, который после сжимает маленькую ладошку в своей. — Джуни, слушай… — Чонхо вздыхает, не решаясь начать. — Ой, не хочется мне что-то, можно уйти? Я хочу к Уени. — Малыш, дядя Ю ждет тебя снаружи, ты поедешь как только мы поговорим, хорошо? — Есан ласково шепчет и целует ручку ребенка. Хонджун кивает и смотрит в лицо папы. — Ты обижен на меня из-за мамы? — Пап, это было прошлой зимой. Много времени прошло. — Есан кивает, думая о том, что Сонхва осень и весну путает, и думает, что полтора часа — это пятнадцать минут. А Хонджун в таких больших отрезках времени ориентируется. Все-таки они очень разные. — Ты прав, детка. Но ты так же давно не обнимал своего старика. Ты обижаешься, потому что я не остановил маму? — Чонхо опускает голову и слышит, как малыш спрыгивает со стула и подходит к нему. Хонджун берет в две ладошки большую руку отца и смотрит снизу вверх. Чонхо ловит микро инсульт от трогательности момента и кивает. — Я обижаюсь, потому что мы месяц жили у Уени и Юю, пока ты сидел на своих работах, пап. — Есан хмурится и всматривается в лицо мужчины. — Мама никогда нас не любила, а Сонхва — твой любимчик, поэтому ему было все равно на ее уход. — Есан не понимает, как можно оставить у собственного ребенка такие воспоминания, он слышит боль в детском голосе. — Когда она ушла, вы с Сонхва стали еще ближе… А потом ты отправил нас к дядям, а сам уехал работать. Я хотел тогда сказать тебе, что чувствую вину из-за ухода мамы, но ты был слишком занят. Чонхо в ужасе смотрит на ребенка, чувствуя беззвучные обжигающие лицо слезы. — Детка, Боже… — Чонхо становится перед сыном на колени и смотрит в маленькие глазки. — Твой папа такой дурак, раз оставил вас в такой сложный момент. Ты ни в чем не виноват, родной. Вы совершенно ни в чем не виноваты. Я никогда не хотел, чтобы ты думал, что значишь для меня не очень много. Я люблю вас обоих по-разному, но одинаково сильно. Просто Сонхва сам по себе такой нежный, ты же знаешь, а мы с тобой… одинаковые. Правда? — Чонхо поднимает личико плачущего ребенка за подбородок и улыбается. — Правда. — Хонджун улыбается в ответ и уже не сдерживая рыданий, бросается папе на шею. Есан наблюдает за ними и чувствует невероятное тепло. Его мальчики наконец поговорили. Кан смущается, когда осознает, что подумал об этом в таком контексте и мотает головой.- 4 -
Есан собирает свои вещи, разбросанные по комнатам и с грустью думает о том, что ему придется целый день провести в своей пустой квартире. Мальчики уехали развлекаться с дядями и любоваться маленькой сестренкой, а Есану дико неловко находиться в одном доме с Чонхо наедине. Кан напоследок заходит в кабинет старшего, чтобы попрощаться до послезавтра. Кошмар, как же это не скоро — послезавтра. — Я уезжаю, Чонхо. — Чхве поднимает голову от документов и растерянно смотрит на Есана. — Куда уезжаешь? — Чонхо хмурится и трет глаза. — Домой. — Есан смеется. Видимо, не он один привык к своему постоянному нахождению в большом доме. — Хочешь уехать? — Что значит «хочешь»? — Есан прыскает и не может понять, у начальника недосып или он реально не вдупляет. — Ребята у Чонов, а я их нянь, вроде как. — А, ну да, точно. Не хочешь побыть моим няней сегодня? — Есану бы посмеяться, но что-то как-то не смешно, учитывая сколько раз он уже представлял себе секс с начальником. «Стоп, Кан Есан, причем тут секс?» — Ой, что я несу. Я хотел спросить, не составишь ли ты мне компанию за ужином? Поедем куда захочешь. Ты помог мне найти общий язык с Джуном, я хочу тебя отблагодарить. — «Ясно. А я уже нафантазировал, вот болван». — Да, хорошо. Но домой мне все равно нужно заехать. Давайте завтра? Едем в «Палладиум». — Есан решил выбрать неприлично дорогой ресторан, потому что… а почему нет? Иногда можно и не быть бескорыстным и парящим. — Хорошо. — Чонхо пожимает плечами, будто Есан предложил за шаурмой сходить. — Ну потом можем и за шаурмой. — Ой. Я это вслух сказал? Ладно, я убегаю, до завтра. — Есан в смущении сбегает из дома Чхве и до самого дома не может скрыть улыбку.***
Следующим вечером Чонхо роняет челюсть, когда Есан выходит из здания своего дома. Есан садится в машину весь такой красивый и вкусно пахнущий. Чонхо трогается с места, а еще немного головой. — Спасибо за таблетки, я весь день с одной пробегал и даже тошноты не было. Они и правда чудесны. — Отлично, у Есана течка, супер. Почему это осознание заставляет сущность внутри скулить. Как же бесит. — Уен рассказывал, что Джуни не отходит от малышки? — Да, я поражен, если честно. Он привык, что за ним постоянно ухаживает Сонхва, а тут он сам вызвался с ней спать. Она же совсем крошечная. — Она прелестница. — Есан грустно смотрит в окно и кутается в пальто, несмотря на включенную печку и апрель за пределами машины. Чонхо учтиво не спрашивает о причине смены настроения и остаток пути они едут в тишине, разбавленной тихими балладами из радио. Под пальто у Есана невероятно красивая легкая рубашка и узкие брюки, которые так подходят его фигуре. Пшеничные волосы уложены красиво и очень уместно, Чонхо даже страшно сидеть рядом с такой красотой. Есан всегда невероятен, но сегодня Чонхо открылась новая сторона его красоты. — Здесь так атмосферно, что Вы будете кушать? — Есан открывает меню и даже не смотрит на цены, может позволить себе раз в жизни понаглеть. — Давай уже на ты перейдем? — Я Вам уже говорил… — Есан, ты не на работе. — Чонхо не зря не сел напротив, сейчас он может спокойно положить массивную ладонь на колено младшего, отчего тот внутренне умирает. — По факту, на работе. — По факту, ты на свидании. — Ааа… Что? — Есан таращится на Чонхо и тот улыбается чужому покрасневшему лицу. — Ну если не хочешь, это не будет свиданием. — Чонхо щурится, прекрасно понимая, что вызывает в парне не меньше чувств, чем он в нем. — Ага, щас, уже не отвертишься, господин Чхве. Первое слово дороже второго. — Есан показывает Чонхо язык и тот смеется все еще рассматривая не меню, а восхитительного человека, в которого влюблен так, что мозг не кликает совсем. После ужина Есан усаживается в машину и Чонхо держит руль до побеления костяшек, но машину не заводит. — Ты мне нравишься, Есан. — Окей, альфа, что дальше? — Есан выпил бутылку вина сам, потому он чувствует себя всемогущим. — Я отвезу тебя домой. — Ну так чего не везешь? — Чонхо кажется, что он слышит игривые нотки в голосе Есана. — Не хочу. — А чего хочешь? — Есан приближается к мужчине и шепчет в самое ухо. Не кажется. Чонхо молчит и резко оборачивается, хватая Есана за затылок и впиваясь в губы. Есан стонет буквально сразу, потому что это не кто-то там, а главный герой его периодической дрочки. Есан наглеет и нажимает на кнопочку, отодвигающую водительское кресло назад, и усаживается на Чонхо сверху. Есан знает, что не маленький и жрет как рота солдат, но Чонхо потерпит, нечего ему расслабляться. Есан шепотом просит сжимать его сильнее. Кан обожает сильных альф, он обожает руки именно этого сильного альфы. Чонхо стонет, чувствуя накатывающее возбуждение и нехотя отрывается от желанных губ. — Какого хрена… твой запах. Издеваешься? — Есан лукаво улыбается и съезжает на соседнее кресло. — Ну я взял с собой таблетки, но когда ты снял пальто, я увидел твою облегающую рубашку и представил мощную грудь, потому решил не пить. — Я везу тебя домой. — Нет, ты везешь меня к тебе. — Нет. — Да. — Есан… А если я тебя укушу? Ты же знаешь, что это контролировать сложно. Я не хочу сделать тебе больно, тем более не хочу привязывать к себе. — Я ударю тебя, если полезешь кусаться, я не слабак, окей? Раз ты так боишься привязать меня к себе. — Голос Есан сквозит обидой, но Чонхо молчит. Он не впервые с омегой, он прекрасно все понимает. Есан засыпает в машине, Чонхо будит его, легко тормоша за плечи. Кан выходит и разочарованно смотрит на многоэтажку, в которой живет последние десять лет. — Ясно. Пока. — Есан не успевает отойти, как за руку его хватает Чонхо и разворачивает к себе. — Эй. — Чонхо трется носом о нос Есана и пронзительно смотрит в глаза. — Если ты не зайдешь со мной — больше шанса не будет и мы забудем о сегодняшнем вечере. — Чонхо уверен, что Есан не лукавит, они оба уже не первой свежести и на детский сад времени нет. Хоть Есан еле стоит на ногах, Чонхо уверен в трезвости его мышления. — А если зайду? — Я уже чувствую как мокну, альфа. — Есан шепчет в самые губы и старший глотает вязкую слюну. У кого-то кинк на осознание природы партнера. Чонхо не хотел поддаваться соблазну, но он влюбился как мальчишка в свои 35. В небольшую квартирку Кана они буквально вваливаются, потому что охмелевший Есан уже в лифте начинает лезть в штаны Чонхо, в итоге виснет на том и просит отнести в кроватку. Чонхо кое-как заносит Есана в квартиру, которую открывали они минут десять и усаживает того на обувную полку. Есан восторженно смотрит, как мужчина его мечты расшнуровывает красные кеды, которые он обул под столь элегантный наряд, чтобы оставить хотя бы частичку своей уникальности. Чонхо разувается и снимает пальто, он чувствует наглые пальчики, которые неизменно тянутся к уже расстегнутому ремню. Есан все также сидит и смотрит снизу на мужчину. — Не смотри так, Есан, и прекращай хотеть, я от запаха уже с ума схожу. — Что значит «перестань хотеть», дурачок? — Кан икает и хихикает, уже стягивая с мужчины брюки вместе с бельем. — Вау, одобряю. — Чонхо не понимает, как должен себя чувствовать. Он стоит без трусов перед парнем, который рассматривает его член. Лучше расклада не придумать. Есан тянется пальчиками к объекту неподдельного интереса, но его руки перехватывают и строго смотрят. — Ты не будешь руками, которыми касался всего чего не попадя, трогать мой член. — Какие мы нежные. А я не буду руки мыть. — Есан показывает язык и расплывется в улыбке. — Ну тогда я просто отнесу тебя спатки. — После того как я увидел тебя голым? Ага, щас. Ну, погоди! — Есан кое-как встает и рывком стягивает с себя штаны. Чонхо смотрит непонимающе, потому парень все еще в пальто и что он должен увидеть — непонятно. Есан хмельно смеется и расстегивает верхнюю одежду и разворачивается к Чонхо спиной, еле шагая к зеркалу и наклоняется на стеллаж. Есан смотрит через зеркальную поверхность на мужчину и тот в ступоре скользит глазами по бледной коже, с россыпью родинок и останавливается на ягодицах, между которыми что-то подозрительно бликует. Чонхо тронут, что Есан так подготовился, но разве это нормально? Сильное возбуждение говорит о том, что это нормальнее некуда. Есан смотрит обиженно и дует губы, неужели даже так его никто не коснется. Парень чуть съезжает со стеллажа и готовится упасть, но сильные руки подхватывают его под живот, а влажные губы скользят по уху. — У тебя есть презервативы? — Есан кивает на один из шкафчиков и в ответ на вопросительный взгляд Чонхо сообщает, что они у него по всей квартире, на всякий случай. Чонхо и выяснять не хочет, сколько этих случаев было и тянется к шкафчику, одной рукой удерживая размякшего парня. Чонхо раскатывает презерватив и вздрагивает, когда нащупывает пробку, она не сдерживает природную смазку омеги и по ногам того уже текут чуть липкие дорожки. Чонхо от запаха листвы крышу сносит, это настолько его запах. Есан всегда пахнет, но никогда он не был ароматным настолько. Есан прогибается, когда Чонхо вытаскивает из него пробку и тяжело выдыхает. Чонхо осматривает размер пробки и смотрит в затуманенные глаза омеги через зеркало. — Не смотри так, у меня уже третий день течка, первый я провел у вас под большой дозой, конечно, я расслабился и развлекался дома. И вообще, давай ты не будешь медлить, альфа. Чонхо входит резко, едва контролируемым здравым смыслом. Есан громко кричит на каждый толчок и старается не отводить глаз от зеркала. Кан рассматривает невероятно горячее лицо мужчины, который получает волны наслаждения. Кажется, у Есана появился фетиш на лицо Чонхо, когда тот его трахает.***
Есан просыпается в огромной спальне человека, с которым уже две недели не вылезает из кровати в свободное время. Уен замечает влюбленные взгляды, но ничего не говорит, чем удивляет своего мужа. Юнхо кажется, что после рождения дочери, Уен стал на несколько лет старше. В очередной раз малыши уезжают с ночевкой к дядям. Есан просыпается в огромной рубашке мужчины. Он обожает таскать его вещи из шкафа. Чонхо это даже не комментирует, Есану можно буквально все. Кан осматривает себя в зеркале, вид у него совершенно затраханный и счастливый. Дети приедут только завтра, Есан хочет встретить любимого ужином и обговорить их отношения. В том, что он полюбил его всем сердцем — Есан не сомневается, вот только понять самого Чонхо иногда сложно. Но Есан с детства прямолинейный и не любит ходить вокруг да около. Весь день Есан порхает по дому и смеется с очередной глупой фотографии мальчишек, присланной Уеном, который решил удариться в аквагрим. Есан достает из погреба бутылку вина, которую Чонхо привез специально для него, но Кан попросил отложить. Поднимаясь на кухню, он пораженно смотрит на женщину с фотографии в гостиной, которую Чонхо так и не убрал. Как же глупо Есан себя чувствует. Этот человек открыл дверь своим ключом, Чонхо никогда не говорил о ней плохо и ее чертова фотография. Он не имеет права говорить ничего. Женщина смотрит свысока и указывает пальцем на дверь, около которой стоят два чемодана. — Я вернулась. В Ваших услугах мы больше не нуждаемся. — Правда? Меня нанимали не Вы. — Есан желчно улыбается и звонит Чонхо, телефон которого отключен, неудивительно, он предупреждал о важном совещании. Есан выходит из комнаты во двор и набирает Уена, дрожащим голосом рассказывая ситуацию. Уен прилетает на такси с Сонхва, который увязался за ним, за двадцать минут и взбешенный идет на кухню. — Ну и что ты тут забыла? — Уен смотрит на жену брата агрессивно и с отвращением. — Твой брат сказал мне, чтобы я вернулась, когда буду готова. — Женщина усмехается и показательно мило обращается к сыну, который прятался сзади Есана, вцепившись тому в толстовку. — Милый, привет, подойдешь к маме? — Мама? — Сонхва смутно помнит это лицо, которое видел на фотографиях. Есан понимает, что память ребенка намеренно убрала образ матери, потому что Сонхва был очень чувствительным. — Да, зайчонок, я теперь снова буду жить с вами. — Сонхва отрывается от Есана, сердце которого разбивается на тысячи осколков. Он не имеет права ревновать детей к их собственной матери, но это выше его сил. Парень мужественно сдерживает слезы, прощается и уходит. Уен порывается остановить, но Есан просит не трогать его. По крайней мере, сейчас.Сказка оказалась дерьмовой.