Полночь в 1927

      Молния расчертила небо вдалеке, и несколько давяще-безмолвных секунд спустя гортанное рокотание грома мягко коснулось слуха. Этот звук был почти приятным, проникал в уши и перебивал своей низкой вибрацией отголоски звенящих криков, гудящего пламени и тяжелых ударов. От резко наползающих облаков стремительно темнело, а ветер пробирался даже между плотно стоящих деревьев. Первая капля упала на щеку, и Гермиона медленно стерла ее, размазывая по лицу влагу.       — Похоже, мы серьезно нарушили природное равновесие.       Обернулась на усталый голос позади, к сидящему на земле Грейвсу. Говорить с ним сейчас было выше ее сил, и она просто пожала плечами.       — Может, это и к лучшему, — он обхватил колени руками и поднял лицо к темнеющему небу. — Если будет гроза, я быстрее восстановлюсь. Сильная энергетика. Нужно прийти в себя перед возвращением в Афины, я еще должен кое-кому разбить лицо за маячок на портале.       — Думаю, этого человека ты уже не увидишь, если он хоть сколько-нибудь умен, — отозвалась Гермиона через силу. — И ты не будешь устраивать мордобитие и международный скандал, а просто сообщишь об этом главе Аврората Греции. Если у тебя осталась хоть капля здравомыслия.       — Ты как будто хочешь что-то сказать, — он поднял на нее тяжелый взгляд. — Давай, не держи в себе.       — Я-то могу держать в себе, — моментально взорвалась Гермиона. — А вот ты — ни капли. Какого черта ты вообще творишь?! Что это было?       — Я увидел возможность и воспользовался ей, — раздраженно огрызнулся Грейвс. — И у меня почти получилось. Если бы был еще один аккумулятор силы, я бы сровнял Гриндевальда с землей. Опять упустил шанс…       — Хорошо, что его не было, ты бы убил себя! Ты не видел себя со стороны, твое тело не выдерживает такого потока энергии. Подобные силы не даются бесплатно!       — Я знаю цену и готов ее заплатить. Я делал, что должен.       — Не говори мне, что это было обдуманное решение. Ты просто бешено хотел мести!       — И это тоже, — выплюнул он. — И не говори мне, что ты поступила бы иначе, если бы к тебе в руки попала та ведьма, что сделала это с тобой, — он коротко кивнул на шрам на руке Гермионы. Та нервно вцепилась в свое предплечье, впилась в Грейвса возмущенным взглядом.       — Конечно, я бы поступила иначе. Пытки, темная магия? Да ты полностью потерял контроль над собой! И тебе это нравилось, что самое страшное!       Он какое-то время смотрел на Гермиону молча, прежде чем медленно заговорить.       — Мне жаль, что ты это увидела. Надо было тебя усыпить. Если хочешь, я могу исправить…       — Ты ничего не будешь делать с моими воспоминаниями! — она задохнулась от возмущения. — Ты обещал, что будешь честен со мной! Хоть помнишь, что я тебе говорила о нормальных партнерских отношениях: честность и доверие? Или ты меня воспринимаешь марионеткой, которую можно дергать за ниточки?       — Конечно, нет, — поморщился Грейвс. — Ты — моя жена, я тебя люблю и ценю то, что ты рядом со мной.       Гермиона какое-то время молча сверлила его взглядом, но все аргументы вылетели из головы после его неожиданных слов. Наконец она раздраженно вздохнула:       — Вспоминай об этом почаще, а то у меня впечатление, что ты изо всех сил пытаешься оставить меня вдовой.       И как ему это удается, так легко управлять ею? Она только что была в бешенстве и кричала, и внезапно всю злость будто выбило от пары вовремя сказанных фраз.       — Иди ко мне, — он поднял руку в ее сторону, и Гермиона, немного помедлив, подошла и опустилась на землю рядом, позволила обнять себя за плечи. Был ли он честен в своих словах или опять манипулировал ею? Почему с этим мужчиной всегда так много вопросов и ни одного ответа? Она молча уткнулась лицом в его рубашку, выглядывающую из-под распахнутого пальто, решив, что поразмыслит об этом позже. Когда-нибудь, но не сейчас.       Следующая молния ударила совсем близко, на секунду ослепив и заставив вздрогнуть. Грейвс, напротив, медленно втянул в себя воздух вместе с остаточным электричеством, расслабился. Пытаясь восполнить уровень энергии, подставил лицо прорвавшимся крупным каплям дождя и провел руками по земле.       — Мы не одни, — внезапно шепнул, не меняя положения.       Гермиона судорожно сжала палочку, озираясь. Будто поняв, что их заметили, из-за деревьев выступили несколько человек. Она напряженно оглядела разномастную толпу — пятеро, смуглые мужчины, один из них совсем пожилой, с короткой седой бородкой. Двое мужчин были юными, моложе ее. Еще двое — среднего возраста. Все одеты в светлые брюки и белые рубахи, темные жилетки, длинные халаты в качестве верхней одежды. Неожиданные визитеры разглядывали их с разными выражениями лица, от настороженности до благоговения. Старец вышел вперед и обратился к Грейвсу на незнакомом языке.       Тот пожал плечами, повел рукой в воздухе плавным жестом, и Гермиона внезапно услышала родную речь. Или не родную? Старец все так же говорил нараспев, но теперь она понимала все его слова.       — … что будет угодно богам, — закончил он.       — Не могли бы вы повторить сначала? — вежливо поинтересовался Грейвс, рассматривая нежданных гостей снизу вверх. Он выглядел спокойным и расслабленным, очевидно, никакой опасности от этих людей не чувствовал.       — Я спрашивал, есть ли что-то, чем мы можем помочь достопочтенному богу-громовержцу Юпитеру. Мы видели издалека ваш поединок с братом вашим Плутоном, богом царства мертвых. И готовы сделать, что будет угодно богам, — медленно повторил старец.       — Боюсь, вы меня с кем-то спутали, — удивленно приподнял бровь Грейвс. — Богом меня еще никто не называл…       Следующая молния ударила совсем рядом. Молодые мужчины вскрикнули, один из зрелых внезапно упал на колени. Старец, даже не вздрогнув, продолжил смотреть на Грейвса, который непроизвольно вцепился пальцами в землю, жадно поглощая энергию. По его руке пробежал легкий голубоватый всполох электричества.       — Среди нас живут поцелованные богами, обладающие даром магии. Но настоящего бога мы узрели впервые, — проговорил старик размеренно. — Юпитера я ни с кем не спутаю.       — Ну, если вам так угодно, — обреченно выдохнул Грейвс. — У вас есть что-нибудь выпить?

***

      Коптящие свечи тускло освещали каменные стены большой комнаты с низкими потолками. Гермиона отошла от узкого окна-бойницы, за которым уже темнело, и села обратно за массивный деревянный стол, вполуха слушая рассказ одного из встретивших их мужчин, которого звали Безим. Он оказался магом, который не скрываясь жил среди местных. Никакой статут секретности в этих краях не действовал, маги жили вперемешку с магглами и особо не прятали своих способностей, взаимовыгодно сотрудничали со своими соседями.       Чужеземцев привели в дом старца, кулу, как называли высокую башню местные. Хозяева старались накормить гостей ужином как на убой, без особых изысков, но сытно. Дочка хозяина, Рилинда, девушка с ужасающим шрамом на лице, подносила еду. Безим рассказал, что бедняжка пострадала от ревнивой ведьмы — безумной жены соседа, которая пару лет назад испортила ее прекрасную внешность, и теперь старик не мог выдать дочку замуж. Сам Безим смог только спасти ее жизнь, но не исцелить внешность, зато отомстил суровым способом. «После костра она уже никому не навредит», — жестко усмехнулся он. Гермиона только покачала головой на эти дикие средневековые нравы.       Она отодвинула от себя полупустую рюмку и бросила взгляд на Грейвса. Тот тихо переговаривался со встретившим их старцем, параллельно абсолютно неизящно надираясь местным домашним бренди, который хозяева называли «раки». Опрокидывал в себя одну стопку за другой. Проследив за ее взглядом, молодой албанский маг коротко пожал плечами: «Юпитер, как он есть». Гермиона возмущенно закатила глаза, но спорить не стала. Обвинят еще в богохульстве, чего доброго.       После короткого разговора на поляне посреди леса Безим и Грейвс аппарировали остальных к дому старика. Чтобы узнать место, Грейвсу потребовалось только заглянуть в глаза албанца, что лишь уверило местных в их теориях. Он объяснил Гермионе, что наложил заклинание перевода, изобретенное неким итальянским магом — кардиналом Меццофанти. Благодаря ему они какое-то время будут понимать любой иностранный язык, а собеседники будут понимать их. Статуэтку-портал он заморозил чарами стазиса, и теперь можно было не опасаться, что Гриндевальд отследит их, и сохранить при этом вещественное доказательство.       — …каково это? — вывел Гермиону из размышлений вопрос Безима, явно обращенный к ней.       — Прости?       — Быть смертной женщиной рядом с богом, каково это? — терпеливо повторил албанец.       — Не могу не признать, захватывающе, — фыркнула она с сарказмом. — Но утомительно. Иногда хочется его придушить голыми руками.       Маг неодобрительно покачал головой на ее слова, потом мечтательно уставился на Грейвса.       — А… Он действительно столь ненасытен, как говорят легенды?       Гермиона проводила взглядом опустевшую пятую по счету стопку бренди.       — Пожалуй. Постой, о чем именно ты говоришь? — подозрительно нахмурилась, разглядывая влажный блеск в глазах мужчины.       — Юпитер известен своими любовными похождениями. Например, в легенде о…       — Забудь об этом! — возмутилась Гермиона. — Он не по части мальчиков. И вообще-то, я — его жена!       — Жаль, — вздохнул Безим.       — А мне не очень, — раздраженно буркнула она, бросив краткий взгляд на Грейвса, который вальяжно развалился на стуле, по привычке заполняя собой все окружающее пространство. Почувствовав внимание, он обернулся к ней и быстро подмигнул. Гермиона попыталась выразить глазами всю гамму своих эмоций, от «как я устала» до «кончай уже этот цирк». Но он только ехидно усмехнулся.

***

      Дверь за ними закрылась, оставляя наконец наедине. Гермиона осмотрела гостевую комнату, которую им выделили хозяева, с парой низких цветастых лежанок на полу. Грейвс наложил на дверь и окна охранные чары и небрежным взмахом руки трансформировал лежанки в одну большую. Гермиона подошла к узкому окну, оглядела кромку леса с высоты верхнего этажа башни.       — Ты, похоже, искренне наслаждаешься поклонением своей персоне, — буркнула с досадой.       — Я пытался убедить их, что я не Юпитер. На самом деле на их языке они называют меня «Партини», заклинание для нас переводит наиболее близко по смыслу. Но они думают, что я их испытываю. Решили, что я очень скромный бог. Ну и пусть.       Он подошел сзади и обнял ее, уткнулся носом в волнистые волосы. Сильный запах алкоголя ударил по обонянию.       — Как ты вообще стоишь на ногах после такого количества выпивки? — поинтересовалась она недовольно.       — Годы и годы тренировок, — рука опустилась на ее шею, захватывая плотно, но аккуратно. От этого властного движения моментально повело. — Мне сейчас нужно было расслабиться и прогнать лишние мысли из головы… — низко прошептал он в ухо, заставив руки покрыться мурашками.       — Местный маг хотел отведать твоего божественного тела, — фыркнула она, потом все-таки поддалась его напору и откинулась спиной на широкую грудь.       — Я заметил. На его несчастье, меня интересует сейчас только одно тело. Твое.       Он прошелся губами по ее уху, а руки плавно переместились вниз, на грудь. Гермиона прижалась плотнее спиной к его груди, расслабляясь в объятиях и в этой обволакивающей силе. Расстегнув пуговицу на рубашке, он скользнул рукой в образовавшееся отверстие в ткани. Пробрался под лиф и мягко сжал ладонью полукружье груди.       Она подняла руку, зарылась пальцами в его волосы, и слегка потерлась попкой об упирающийся в нее твердый член. Грейвс спустился губами на ее шею, оставляя горящие следы на тонкой коже, заставляя выгибаться в его руках. Живот уже тянуло от возбуждения. Этот суматошный изматывающий день хотелось оставить позади максимально приятным способом.       Одной рукой он продолжил играть с ее грудью, а другой спустился ниже и начал расстегивать пуговицы на ее брюках. Проскользнул пальцами в трусики и начал медленно поглаживать нежные складки, играя и распаляя.       От умелых действий внутри уже разгорался целый пожар, побуждая развести ноги шире. Гермиона поставила одну ногу на край лежанки, отвела бедро в сторону, чтобы было сподручнее, сама нащупала ладонью позади себя член и начала поглаживать через ткань брюк. Грейвс тем временем дошел поцелуями до плеча, прикусил его и медленно двинулся обратно, обжигая кожу влажными прикосновениями. Ее дыхание сбилось, а кислорода отчаянно не хватало.       В следующий момент его язык вальяжно прошелся снизу вверх по шее, моментально вызывая тягучую волну удовольствия. А потом перед глазами промелькнула слишком ярко отпечатавшаяся картинка — Винда, с ее аккуратно уложенными темными волосами и красивой высокой прической, прижатая к дереву посреди леса. Как он наклоняется и тошнотворно-медленно слизывает кровь с ее шеи. И последовавший за этим леденящий душу крик. Гермиону моментально будто обдало холодной водой, по коже побежали неприятные мурашки, а желудок подскочил вверх от отвращения. Она резко дернулась, вырываясь из захвата.       Затуманенные черные глаза посмотрели на нее с непониманием, а следом кошачья лапка скользнула внутрь ее головы, шаря там мягкими подушечками. Гермиона безотчетно вцепилась пальцами в виски, сжалась и отшатнулась еще дальше, уперлась спиной в стену.       — Прекрати это!       — Прости. Я не подумал, какие у тебя могут возникнуть ассоциации, — Грейвс разочарованно вздохнул и отступил на шаг назад. — Наверно, еще слишком рано.       — Ты мог просто спросить, — прошипела она и подняла на него сердитый взгляд. — Словами. А не лезть вдобавок ко мне в голову без разрешения!       — Я… Мне жаль, я себя не проконтролировал.       Он отвел глаза в сторону и провел рукой по волосам в попытке вернуть равновесие. Потом сделал неуверенный шаг в ее сторону, и Гермиона невольно вжалась спиной в стену. Его брови от удивления поползли вверх.       — Ты боишься?.. Меня? Ты же знаешь, что я тебя не трону, если ты не хочешь?       Она медленно покачала головой.       — Я уже ни в чем не уверена. Я думала, что знаю тебя, но это не так.       — В каком бы я ни был состоянии, я не причиню тебе вреда. Запомни это, — отрезал Грейвс. Опустился на край лежанки и устало закрыл лицо ладонями. Подумав, Гермиона вздохнула и села рядом с ним. Она не могла бросить его в таком расшатанном состоянии одного. Не сейчас.       — Я знаю, что тебя до сих пор мучает Гриндевальд. Хоть ты и свободен физически, но разум не может избавиться от кошмара. Ты настолько погружаешься в жажду мести, что теряешь себя. У тебя посттравматическое стрессовое расстройство, это неудивительно после того, через что ты прошел. Позволь помочь тебе, — она настойчиво сжала рукой его колено. — Не игнорируй меня, а просто прислушивайся иногда к моему голосу. Мы переживем это вместе.       — У меня еще никогда не было человека, который хотел бы переживать со мной вместе далеко не самые приятные моменты, — криво усмехнулся Грейвс, отнимая руки от лица. Потом осторожно обнял ее за плечи. — Просто дай мне время привыкнуть.

***

      От тихого стука Гермиона мгновенно проснулась и подпрыгнула. Грейвс к тому моменту уже сидел с палочкой в руках, настороженно вглядываясь в дверь. Пару секунд спустя расслабился и снял чары, отпирая ее. В комнату осторожно вошла Рилинда с кувшином воды, который принесла, чтобы гости умылись.       Грейвс задумчиво разглядывал дочку хозяина, пока та раскладывала полотенца. Потом взмахом руки подозвал к себе. Она с опаской подошла, не смея ослушаться, и опустила глаза. Грейвс осторожно пробежался пальцами по уродливому шраму на щеке, потом поднял ее за подбородок, заставляя посмотреть себе в глаза.       — Я вижу остаточный след от проклятья, который не дал коже нормально зажить. Я могу его снять, а потом удалю рубцовую ткань и зарощу по новой. Лечебная магия, конечно, не мой конек. Но, в силу боевого опыта, чинить кожу и мышцы я умею хорошо. Что скажешь?       Рилинда подняла на него испуганные недоверчивые глаза.       — Не бойся, больно не будет, я тебя усыплю, — ответил он на немой вопрос. — Согласна?       Девушка была в смятении, а ее взгляд бегал по комнате. Наконец решившись, она уставилась на Грейвса и несмело кивнула. Он подвел ее к лежанке, и Гермиона подвинулась, освобождая место. Она заинтересованно наблюдала за действиями Грейвса.       — Ты уверен, что это хорошая идея? — спросила, когда Рилинда от прикосновения его руки к голове мгновенно отключилась.       — Это меньшее, чем я могу отплатить старику за гостеприимство, — пожал плечами тот, доставая палочку. — Если он не выдаст девчонку замуж, ему скоро придется тяжко. Деньги у него пока есть, но они имеют свойство заканчиваться. Статут здесь не действует, да и они даже не знают моего настоящего имени, из-за помощи местным немагам никто меня искать не будет.       Дальше он работал молча. Гермиона следила за плавными движениями палочки, как Грейвс подчищает следы заклинания, разрезает смуглую кожу и удаляет рубцовую ткань. Он аккуратно свел магией края раны, некоторое время искал идеальную форму, чтобы восстановить лицо максимально ровно. Затем медленным движением кончика палочки вдоль разреза срастил поврежденные мышцы и следующим проходом нарастил кожу. Провел пальцами по лицу девушки, проверяя итог еще и на ощупь. Гермиона тоже склонилась к ней, внимательно изучая результаты его работы.       — Ты опять преуменьшил, когда сказал, что лечебная магия не твой конек. Теперь я понимаю, почему в моем времени лучшие пластические хирурги — мужчины. Колдоведьма просто заживила бы кожу, чтобы вернуть целостность, ты же довел ее лицо до идеала.       — Конечно, я же ценю женскую красоту, — усмехнулся он и, прежде чем вспыхнувшая Гермиона смогла что-то ответить, разбудил Рилинду прикосновением палочки ко лбу. Девушка испуганно уставилась на него.       — Я закончил, можешь идти, — кивнул он. Албанка ошарашенно ощупала пальцами свое лицо, потом порывисто кинулась Грейвсу на шею, заставив рефлекторно отшатнуться.       — Все, все, иди, — он с наигранной досадой оторвал ее от себя, и девушка, постоянно оглядываясь, медленно вышла за дверь.       — Надо было ей хоть зеркало наколдовать… — неуверенно произнесла Гермиона.       Громкий женский вопль из-за двери внезапно ударил по ушам.       — Похоже, она сама нашла, — удовлетворенно улыбнулся Грейвс.

***

      Прощание с албанцами вышло столь эмоциональным, что Грейвс все еще раздраженно хмурился, когда шел по длинной светлой колоннаде министерства магии Греции. Гермиона не выдержала и тихо его подколола:       — Теперь будешь дважды думать, прежде чем творить добрые дела.       — Определенно, инициатива наказуема, — поморщился он. — Но я не жалею. Надо было просто уйти по-тихому…       Она подождала в коридоре, пока он общался с главой местного Аврората. Когда разглядывание фресок на стене вконец утомило, Грейвс вышел из кабинета.       — Естественно, этого человека не видели здесь уже со вчерашнего дня, — зло бросил он. — Но обещали найти его и разобраться. Хотя я не исключаю, что они все уже под Гриндевальдом. Давай убираться из этого борделя.       Против этого Гермиона совершенно не возражала.

***

      — И как нам с ней пообщаться? — спросила Пиквери, сверля взглядом диадему. Украшение лежало на рабочем столе Грейвса и только отблескивало своим большим сапфиром в привычной полутьме кабинета, разгоняемой лишь пламенем камина и несколькими свечами. — Ее надо надеть кому-то из нас?       — Слизерин тоже желает с ней увидеться, — отозвался Грейвс. — Если мы хотим пообщаться все вместе, думаю, совместный транс подойдет.       — Тогда кто-то один останется снаружи? — нахмурилась Серафина.       — Не обязательно. Я наложу на вас транс, а сам пойду следом, — Грейвс достал из ящика стола перстень с лунным камнем и надел на палец. Гермиона проводила кольцо взглядом со смешанными чувствами — именно этот артефакт он использовал, чтобы подсматривать ее сны.       Гермиона подняла со стола диадему и села на диван рядом с Серафиной. Они вместе взялись за артефакт. Мысли скакали галопом — неужели она сейчас лично пообщается с двумя из основателей, с этими легендарными личностями? С самими Ровеной Рейвенкло и Салазаром Слизерином?       Последнее, что она увидела — фиолетовая вспышка на кончике палочки Грейвса, направленной в лицо.

***

      Солнце проникало сквозь веки, окрашивало тьму в оранжевый. Под спиной была мягкая постель из травы, в нос бил сочный запах зелени. Легкий ветер холодком пронесся по ногам, и травяные ароматы разбавила свежесть воды. Казалось, в этой уютной колыбели можно лежать целую вечность, слушать щебетание птиц, доносящееся до слуха чудесными переливами. Травинки легонько щекотали пальцы, и Гермиона неосознанно повела рукой по земле, вслушиваясь в эти дразнящие ощущения.       Внезапно что-то заслонило свет, и оранжевое под веками сменилось на звенящий синий. Тепло ушло с лица, уступая место холодному прикосновению неясной тревоги. Она не одна.       Она открыла глаза и с трудом сфокусировалась на закрывающем солнце женском силуэте. Еще несколько секунд заняло соотнести лицо над ней с именем. Серафина.       — Долго ты просыпалась, — фыркнула та и подала руку, помогая подняться. Осознание постепенно приходило в мозг Гермионы — они во сне. Нужно найти Ровену.       Она наконец осмотрелась и сразу поняла, где они находятся. Пейзаж был немного не таким, как она помнила, но все равно оставался узнаваемым. Озеро в нескольких метрах от них блестело на солнце своими почти бескрайними просторами, уходя краями за лес и теряясь у подножья гор вдалеке. За опушкой из редких деревьев практически сразу начиналась контрастирующая с солнечным светом давящая тьма. Замок с острыми шпилями венчал соседние холмы каменной короной, нависал привычной уютной тяжестью. Они у Черного Озера. У Хогвартса.       А под ивой у кромки воды в десяти метрах от них сидела женщина. Гермиона всмотрелась в ее силуэт, разглядывала длинное шелковое голубое платье и черные волосы с проседью на склоненной набок в задумчивом жесте голове.       — Ты столь же прекрасна, как я помню, — раздался позади незнакомый мужской голос.       Гермиона обернулась и обнаружила за своей спиной Грейвса. Рядом с ним стоял невысокий худой колдун. Его длинная темно-зеленая мантия касалась травы, почти сливаясь с ее сочной зеленью в тени, а абсолютно лысая голова отблескивала на солнце. На груди висел знакомый желтый медальон. Мужчина задумчиво поглаживал пальцами седую бородку под подбородком, а колючий взгляд холодных черных глаз не отрывался от сидящей у воды женщины.       — Рада тебя видеть, несмотря ни на что, Салазар, — отозвалась та не оборачиваясь. — Ты привел друзей?       Острые глаза мужчины скользнули по Гермионе, и она на секунду почувствовала прикосновение чего-то холодного и извивающегося к своему сознанию. Ощущение, которое тут же ушло, стоило его поймать.       — Союзников, — поправил Слизерин.       Женщина наконец развернулась, разглядывая гостей. Гермиона пробежалась взглядом по правильным чертам миловидного лица, еще несущего следы былой красоты, и зацепилась за серебристую корону в подернутых сединой темных волосах.       — Ты нашел драгоценную амфору, — Ровена пристально посмотрела на Грейвса.       — Не просто Амфору, а целый Динос, — усмехнулся Слизерин. — Я скучал по тебе.       — Сколько прошло времени? — настороженно спросила она. — Елена жива?       — Боюсь, что прошло девять сотен лет, — мягко ответил Слизерин. Женщина медленно кивнула.       — Значит, древо давно высохло и упало, а я — лишь крылатка на ветру, — она подняла голову, глядя в глубокое синее небо.       — Боюсь, что так. Но из семени может развиться жизнь. Это вечный цикл.       — Я никогда не была такой, как ты, Салазар, — она медленно перевела на него взгляд и покачала головой.       — К моему сожалению. Но это твой выбор, — нехотя кивнул тот.       Гермиона не понимала, о чем идет разговор, улавливала только общее настроение. Она оглянулась на своих спутников. Грейвс равнодушно скользил взглядом по окружающей обстановке, не особо вслушиваясь, Пиквери, напротив, хмурилась и нервно кусала губы, не сводя взгляда с древних волшебников.       — Твои друзья заскучали, — печально улыбнулась Ровена. Отвлекшись от своих мыслей, оглядела гостей. — Вы же не просто так пришли. Рассказывайте, чем я еще могу быть полезна миру по ту сторону реки Стикс.

***

      — Геллерт Гриндевальд, — Ровена на пробу перекатила имя на языке. — Великий маг с непобедимой в бою палочкой. Владеющий Смертью. Который развяжет войну с миллионами жертв.       — Да, вы поняли правильно, — кивнул Грейвс. — Я не могу одолеть его в прямом противостоянии. Каждый раз он тем или иным способом уходит. Он слишком умен, силен и опытен.       Ровена на некоторое время задумалась, опустила взгляд к коленям. Остальные сидели в круге рядом с ней под шелестящей на ветру ивой у озера, темная вода мягко плескалась у ног. Ровена так и не сдвинулась с места за все время разговора.       — Даже Ахиллеса можно убить, нужна только меткая стрела, — она наконец подняла глаза. — Если ты не можешь победить его силой, значит, нужно менять тактику.       — Мы не можем найти его слабое место, — отозвалась Серафина. Ей проще, чем остальным, удалось попасть на волну с аллегориями Рейвенкло, и она легче понимала, о чем идет речь.       — Дело не в месте, а в неожиданном способе, — улыбнулась древняя волшебница. — И в точной руке Париса, которую направит сам Аполлон.       Какое-то время Ровена говорила, а остальные напряженно слушали, пытаясь уловить мысль. Слизерин прохаживался у дерева за ее спиной, а его ухмылка становилась все шире. Когда она закончила, он облокотился о дерево и довольно протянул, глядя на подругу сверху вниз:       — О, Ровена. Я не сомневался, что тебе в голову придет такое решение, до которого я в жизни не дойду со всем своим опытом и хитростью. Это столь низко и бесчестно, что даже элегантно. Великолепный план.       — Думаю, в данном случае важен результат, а не благородство, — улыбнулась она внезапно жестко. Гермиону невольно передернуло, когда она осознала, что старые волшебники перед ней, в общем-то, стоят друг друга. И никакой воспетой в легендах нравственности и чистоты в них не было и в помине. Неужели Гриффиндор, кумир многих поколений светлых волшебников, был таким же? Потеря детских идеалов стала столь же болезненна, как приземление из облаков голыми коленями прямо на острые камни.       Вынырнув из своих мыслей, она заметила, что все взгляды теперь прикованы к ней, от пытливо-заинтересованных со стороны Рейвенкло и Слизерина до тревожно-сомнительного от Грейвса.       — Ты можешь отказаться, — неуверенно предложил он. — Мы найдем другой способ.       — Нет, — решительно тряхнула головой Гермиона. Гриффиндорская сущность не позволяла пойти на попятный. — Я согласна.

***

      Догорающий камин слабо потрескивал побелевшими от пепла дровами, когда волшебники очнулись на диване. Гермиона опасливо отложила диадему на стол, пока Грейвс разливал виски по бокалам. Она безропотно выпила обжигающую жидкость и предложила:       — Давай повторим план еще раз? Мы устроим на Гриндевальда ловушку и заманим его туда, слив информацию через Куинни?       — Да, — кивнул Грейвс, поморщившись после быстро проглоченного виски. — Тебе придется постараться, чтобы она уловила только то, что нужно нам, и не зацепила ничего сверх. Но ты уже достаточно хороша в окклюменции, я верю, что ты справишься.       — Он точно не сможет этого предвидеть с помощью своего пророческого дара?       — От него скрыты равные или превосходящие его энергии. Меня и мои действия он больше не видит. Так же, как никто из нас не видит силы медальона Слизерина.       — Хорошо, если так. А дальше… — неуверенно протянула Гермиона. Грейвс отошел к своему магическому сейфу и открыл его привычной каплей крови, достал с нижней полки книгу.       — А дальше все зависит только от нас двоих и того, насколько четко мы будем следовать плану Ровены. Салазар не против немного подыграть, но делать за нас всю грязную работу он не собирается.       — Не сомневаюсь, — фыркнула она. Глаза с отвращением остановились на полустертом названии на обложке книги в руке Грейвса. «Волхование всех презлейшее».       Он быстро нашел нужное место, и они втроем с необычно молчаливой Пиквери склонились над пожелтевшими от времени страницами, вгляделись в рунический узор.       — А ты что думаешь, Серафина? — обратился к той Грейвс.       — Я не доверяю им обоим, — покачала она головой. — Мне кажется, Слизерин преследует какие-то свои цели, и тебе не стоит…       — Не надо говорить при мне то, что не предназначено для его ушей, — резко прервал Грейвс. — И даже если я сниму медальон, он все равно увидит, как только я снова его надену, — предвосхитил ее немой вопрос. — Лучше скажи, что думаешь по поводу плана Ровены?       — Я думаю… Что план хорош и может сработать, — признала она нехотя. — Но это будет очень опасно. Для вас обоих.       — Нам не привыкать. Так ведь, Гермиона?       Определенно, это будет самоубийственно. Он подошел к ней и захватил лицо ладонями, заглянул в растерянные глаза. Произнес пару фраз, которые она слышала как в тумане, а потом склонился к ее губам и нежно коснулся их своими.