«Welcome to the devil's playground
You can look and you can touch
It's a real fine day at the black parade
And I swear it won't cost much»,
— «Devil's Playground», The Rigs
Взгляд Грейвса пробежался по нацеленной на него палочке в руке старого мага. Бузинной палочке. И перешел на точно такую же палочку в собственной руке. — Как ты выбрался из Вечного Саркофага? — настороженные льдистые глаза Дамблдора остановились на лице нежданного гостя. — Ты выглядишь моложе, чем я помню… — Саркофага? — изумленно выдохнул Грейвс. — Но почему? — Похоже, ты не он, — задумчиво протянул Дамблдор, разглядывая и его, и палочку в его руке. — Еще не он, минимум на пару десятилетий младше, чем я последний раз тебя видел. Хотя у мага твоего уровня сложно определить возраст по внешности… Как же ты попал в это время? — Я все объясню только в обмен на информацию от вас. Расскажите, что, черт возьми, произошло? Я в первый и последний раз в жизни видел вас в 1927-м! — возмущенно выпалил Грейвс. Дамблдор какое-то время размышлял, не отводя от него палочки, потом все-таки заговорил. — Ты чуть не развязал ядерную войну с Советами в 1962, — пояснил с холодной неприязнью в голосе. — У меня много времени ушло на то, чтобы понять, что за всей Американо-Европейской политикой стоит волшебник, и еще больше, чтобы вычислить тебя. Первое время я думал на Гриндевальда. Скрывал свою личность ты мастерски, «мистер Г», — презрительно выплюнул он. — Но я остановил тебя вовремя. — Почему вы заперли меня? — удивленно пробормотал Грейвс. — Почему просто не убрали, если я стал так опасен? — Есть вещи похуже смерти, — покачал головой Дамблдор. — Я понимал, что Азкабан или МАКУСА такого сильного мага не сдержат. И запер тебя заклинанием Вечного Саркофага в твоей Европейской резиденции, в Нурменгарде. Даже тебе не по силам разрушить мои чары в одиночку, тем более без палочки, из замка теперь невозможно выйти. А все твои сподвижники давно мертвы, некому помочь тебе выбраться из личной тюрьмы. — В Нурменгарде? — сдавленно произнес Грейвс. — Вы… Забрали у меня только эту палочку? Дамблдор озадаченно нахмурился, затем понимание появилось на его лице. — Ну конечно… Как я сам не догадался. Ты предусмотрителен. Но запасная палочка тебе не помогла, я бы почувствовал, если бы ты пытался взломать Саркофаг. Однако он неприкосновенен вот уже тридцать шесть лет. — Боюсь, у нас гораздо бо́льшие проблемы, чем мы предполагали, профессор, — Грейвс медленно опустил палочку, и Дамблдор нехотя повторил его жест, продолжая сверлить его недоверчивым взглядом. — Будущий я неспроста забрал себе этот замок. В Нурменгарде под чарами стазиса спит Гриндевальд, скрытый Фиделиусом, и я знал об этом. Так же, как и то, что сегодня он должен проснуться.***
Вы когда-нибудь спали семьдесят один год? Вот и Геллерт Гриндевальд раньше не спал. Пробуждение оказалось не из приятных. В голове появилась робкая мысль, что все произошедшее — бредовый сон страдающего от алкогольного отравления организма. Может, он просто напился? Но тогда, судя по ощущениям, он должен был выпить не меньше пары литров шнапса. Не закусывая. На такие подвиги его никогда не тянуло. Тусклый свет, пробивающийся в подземелье через единственное маленькое окошко под потолком, резанул по едва приоткрывшимся глазам с такой силой, будто перед носом кто-то сотворил Люмос Максима, и Геллерт зажмурился обратно. Так, нужно помедленнее. Мысли постепенно восстанавливали свое течение в раскалывающейся от боли голове. Кажется, он ложился спать не один. — Винда? — слова высыпались из пересохшего рта как песок. В ответ он услышал слабый стон сбоку. Живая. Черт, надо собраться, волшебник он или нет? Какая-то неоформившаяся мысль промелькнула в голове, но сконцентрироваться на ней не получилось. Так. Вроде организм более-менее в порядке, судя по диагностике. Тогда прогнать немного магии по нервной системе, чтобы расшевелить синапсы и нейроны. Расширить сосуды в мозгу. Восстанавливающее заклятие на ослабевшие от бездействия мышцы. Гриндевальд выгнулся на каменной плите, когда по телу прошла судорога. Не так быстро. Вывести излишние продукты метаболизма через кожу. Нужна вода, чтобы восполнить уровень потерянной жидкости. Пальцы постепенно обретали подвижность, он пару раз сжал и разжал кулак, потом нащупал лежащую рядом палочку. Как-то странно и непривычно она чувствуется на ощупь, но сейчас не время об этом раздумывать. Он слегка приподнялся, одним взмахом палочки сотворил кубок, наполнил его водой с помощью Агуаменти и жадно осушил. Желудок свело с непривычки, и он магией подавил рвотный рефлекс. Геллерт с трудом сел, с отвращением провел ладонью по мокрому от пота лбу. Его трясло, но шевелиться он, определенно, мог. Медленно перевел взгляд на палочку в правой руке. Изогнутая и грубая, будто ветка, сорванная с дерева. Его старая палочка времен Дурмстранга. Произошедшее постепенно прояснялось в голове: беспринципный сукин сын Грейвс, печать, видение, семидесятилетний сон. Ну, эта идея определенно была хороша, колдовать он теперь может. Обвел взглядом подземелье: его замок выстоял, по крайней мере скрытый Фиделиусом нижний уровень, защитные чары тоже на месте. Повернулся к лежащей рядом женщине. Руки еще тряслись, но он начал бормотать лечебные заклинания над ее телом. Отважная малышка, пошла за ним и в огонь, и в воду, и в зачарованный сон, из которого они могли не выйти. «Ш-ш-ш, сейчас, потерпи немного», — шепнул он, удерживая ладонью на лбу, когда ее тело выгнулось от непроизвольного сокращения напитываемых магией мышц. Она медленно распахнула глаза, и он поднес кубок с водой к ее губам. — Геллерт? — вытерла мокрые губы тыльной стороной ладони. Какой сексуальный жест. «Тело быстро восстанавливается», — удовлетворенно подумал он. — Привет, детка. Ты хорошо выглядишь в свои девяносто шесть, — усмехнулся он. — Ты колдуешь. У нас получилось? — с его помощью Винда села и обвела взглядом комнату. — Получилось. Надо осмотреться. Гоменум ревелио, — махнул палочкой. — Вроде никого, — пожал плечами. — Как насчет прогулки? Пока они поднимались по лестнице, тело уже полностью пришло в себя и после немалого количества влитой в мышцы энергии рвалось в бой. Стук каблучков Винды тоже становился все увереннее. Внутри постепенно росло уже позабытое чувство интереса и радостного возбуждения. Предвкушения. Что же теперь готовит ему этот мир будущего? Они вышли в большой зал с высокими готическими панорамными окнами — его любимую гостиную. Пейзаж за разделенными раскладкой на квадратики стеклами выглядел не изменившимся, да и сам замок смотрелся целым. Все казалось таким же, как и было. Вот только… Эта бутылка американского бурбона на его антикварном столе красного дерева… — Привет, спящая красавица, — раздался сзади до боли знакомый голос. — Verdammte Scheisse! Ficken amerikanisches Schwein! — взорвался Гриндевальд, резко обернулся, выхватывая палочку. Вот же ублюдок! И здесь не получилось от него избавиться. — Halt die Fotze, deutsch Mistkerl! — отрезал Грейвс. Он сидел в пурпурном бархатном кресле, а его рука на подлокотнике сжимала палочку, нацеленную на Геллерта. Однако активных действий он не совершал. — Я австриец, — автоматически огрызнулся Гриндевальд, разглядывая своего оппонента. Тот выглядел слегка не так, как Геллерт его запомнил — в зачесанных назад черных волосах появились тонкие серебристые нити седины, у глаз проступили первые морщины, а его черты лица смотрелись слегка грубее прежнего. Строгий костюм выглядел лаконичнее тех вычурных, что он носил в 20-х, а черная туфля на ноге, закинутой щиколоткой на второе колено, была непривычно блестящей. Только расслабленная поза была старой, вальяжно-ленивой. — С каких пор ты говоришь по-немецки? — С 1939-го, — усмехнулся этот странный Грейвс. — С тех пор, как пришлось разбираться с твоим протеже Адольфом. Постепенно язык забывается, когда не пользуюсь, но ваши смачные ругательства со мной навсегда… Нападать он, казалось, не собирался и вообще выглядел дружелюбно, если так можно сказать в его адрес. Геллерт слегка опустил палочку, все еще держа ее наготове. Нужно узнать, что он задумал и зачем он здесь. — Сейчас 1998-ой? — поинтересовался он, и Грейвс в ответ кивнул. — Тебе должно быть уже хорошо за стольник, ты выглядишь слишком молодо даже для колдуна твоей силы, — фыркнул Гриндевальд. Подошел к столу, налил себе и Винде виски в два бокала из предусмотрительно стоящих рядом трех. Бутылку на всякий случай проверил на яды заклинанием. Женщина нерешительно замерла рядом с ним, крутя палочку в руках — она явно не понимала, что ей делать. Геллерт сунул ей в руки бокал. — Я бы не дал тебе больше пятидесяти. Неужели пьешь омолаживающие зелья и терпишь побочки, лишь бы продолжать трахать баб? Грейвс усмехнулся. — Это я пока могу и без зелий. Нет, я сам проснулся только вчера. Спал здесь с 1962-го. — Но нахуя, позволь спросить? — поднял бровь Гриндевальд. — Неужели так хотел со мной повидаться? — Нет, на тебя мне давно насрать, — пожал плечами Грейвс, призвал к себе взмахом руки бутылку и оставшийся бокал, который Гриндевальд демонстративно проигнорировал. — Я просто понимал, что в одиночку мне отсюда не выбраться, а дату твоего пробуждения я знаю. — Не выбраться? — переспросил Геллерт. Его терзали смутные подозрения. Он достал палочку и широко повел ею, запуская диагностические чары, потом ахнул: — Вечный Саркофаг! Какого?.. — Скажи спасибо своему дружку Альбусу, — зло выплюнул Грейвс и опрокинул в себя обжигающую жидкость не поморщившись. — Решил разыграть из себя воина света и поборника добра. А я был слишком самоуверен, решил, что в этот-то раз я с ним справлюсь, уже зная все его трюки. Но не вышло. — Так, — Гриндевальд опустился в соседнее с Грейвсом кресло. — Видимо, и Старшая Палочка теперь у Альбуса. Раз мы оказались в такой интимной ситуации, вместе тут запертыми, рассказывай все по порядку. Как, кстати, твоя девчонка, живая? Гермиона? Грейвс медленно покачал головой. — Что ж. Я даже тебе соболезную, она была забавная. Ну давай, рассказывай. Грейвс проводил взглядом Винду, которая подошла к креслу Гриндевальда и грациозно села на подлокотник. Он положил руку ей на обтянутое узким платьем крутое бедро. Палочку она так и не убрала. — Если вкратце… Я использовал знания Гермионы о будущем, чтобы изменить историю двадцатого века. К лучшему, как мне казалось. Частично это получилось. Я встал за спиной президента Америки. Пара вовремя развязанных военных конфликтов в отсталых странах подстегнула оборонку и позволила с минимальными потерями преодолеть Великую Депрессию, экономический кризис 30-х. Америка расширила свою территорию и стала крупнейшей в мире военной державой. В 1939-м твой бывший протеже Гитлер решил, что ему тоже надо, и захватил почти всю Европу. Забавно, как, несмотря на все произведенные мной изменения, история все равно стремилась вернуться в предначертанную колею. Я заверил фюрера в нашем невмешательстве, и когда он развернулся на восток и попер на русских, мы с англичанами ударили его в спину и раскатали в тонкую лепешку. Он застрелился в 1942-м, а Объединенной Европой стали править номинально англичане, а по факту — мы, американцы. Волшебники тоже нехотя, но начали объединяться вслед за немагами, наши миры связаны гораздо больше, чем считают поборники сепарации. МАКУСА распространила свое влияние на Европу, а я, как глава Департамента Магического Правопорядка, формально — второе лицо волшебной Америки, а фактически — первое, держал и всех европейцев в своих руках. На передний план политической арены я никогда не лез, предпочитал оставаться в тени, за спиной какой-нибудь говорящей куклы. — Никогда не подозревал тебя в столь грандиозных амбициях, — удивленно поднял бровь Гриндевальд и сделал глоток виски. — Я тоже, — усмехнулся Грейвс. — Я попробовал, все пошло как по маслу, и постепенно я вошел во вкус. Только я не учел, что без разрушительной войны Советы станут слишком сильны и решат побороться за власть над миром. В 1962-м все практически дошло до прямого столкновения, но я держал ситуацию под контролем. И тут твой дружок Дамблдор, который, оказывается, давно рыл под меня, наконец раскрыл мою личность, — поморщился он. — То есть, никто не подозревал тебя целых тридцать пять лет? — присвистнул Геллерт. — Я был хорош в этом, — развел руками Грейвс. — Ну и отличным решением оказался Фиделиус на тайну, что я и есть тот самый «мистер Г», серый кардинал, дергающий за ниточки немагов. — Фиделиус, — протянул Гриндевальд. — Да, я до подобного не додумался в свое время. Хотя мне не было особой нужды скрывать свое имя. Это своего рода мой личный бренд. — Теперь это уже не важно, поэтому я и открываю тайну вам с Виндой, — недовольно дернул плечом Грейвс. — Важно другое. Саркофаг мы с тобой вдвоем, скорее всего, взломаем и выйдем отсюда. Но я в 1927-ом был еще молодым и горячим и хотел убрать тебя любой ценой. Он, то есть я, сейчас тоже здесь. Перенесся в сегодняшний день. И магической силы у него на этот момент больше, чем у меня сейчас, хоть это и компенсируется недостатком опыта. — Scheisse! Как будто одного Грейвса мне мало, теперь вас двое, — выругался Геллерт. — Тот самый артефакт Гермионы? — Ага. Scheisse, — согласился его собеседник, опрокидывая в себя следующую порцию виски. — Но ты же должен помнить, что произошло? — пришла идея к Гриндевальду, и он перевел глаза на Грейвса. — Раз ты сейчас передо мной, значит, он вернулся обратно? — А вот это самое beschissen, — поморщился тот. — Определенно, он вернулся и стал в итоге мной. Еще вчера я точно знал, что произошло. Помню, что знал, четко и ясно. А сегодня — ни черта. Только отдельные мутные обрывки, участок памяти будто размыт. Артефакт, Вечный Календарь, действует не как маховик времени. Он не образует самоподдерживающуюся петлю, а каким-то способом позволяет изменить реальность. И, похоже, сейчас, когда «младший я» здесь, цепочка событий из моего прошлого пришла в движение. Я не знаю, что точно произойдет и что будет со мной, если он не вернется в 1927-ой по какой-либо причине. Я помню только, что ходил к Дамблдору за помощью, чтобы расправиться с проснувшимся тобой, — продолжил он и отсалютовал Геллерту бокалом. — Раз я еще здесь, то он не пристукнул молодого меня на месте. Но и не переубедил завоевывать мир. — Да, Альбус — чистюля, он против убийств, — согласился Гриндевальд, погружаясь в размышления. — Значит, придется пересечься со старым другом… Если хочешь, я могу попробовать посмотреть эти твои мутные воспоминания, вдруг что пойму… — Пошел ты, — фыркнул Грейвс. — Снова в свои мозги я тебя не пущу. — Расслабься, я не настаиваю. Против двух сильных магов нам нужно держаться вместе. Ну ладно, — развел руками Геллерт, поднимаясь из кресла. Пойти против Альбуса напрямую он не мог, чертова клятва на крови, и Грейвс тут может пригодиться. Кажется, план начинал вырисовываться. — Решим, как ломать Саркофаг и что делать с заваренной тобой кашей, чуть позже. Сейчас я хочу наконец принять ванну, семьдесят лет не мылся. Надеюсь, ты оставил мою сауну на месте? — Нетронутой, — кивнул Грейвс. — Твоя спальня тоже на старом месте, я же знал, что ты вернешься. Хороший ход, кстати, сдать основную часть замка, чтобы никто не понял, что ты тут, прячешься на виду. Я вообще почти ничего не менял здесь, только переоформил на себя документы с помощью своих марионеток в немецком Министерстве Магии. Останавливался в замке во время поездок в Европу. Твоих домовых эльфов, кажется, стало даже больше за последние три десятилетия. Размножаются в хороших условиях, почувствовав свободу без хозяина, — ухмыльнулся он. — А ты стал адекватней, — довольно кивнул Геллерт, направившись к выходу из зала. — Может, мне даже понравится вести с тобой дела, подружимся, чего доброго… Он покинул зал, и Грейвс с Виндой Розье остались наедине. Она поднялась с подлокотника кресла и прошлась по комнате. — Похоже, мы теперь по одну сторону баррикад, — расслаблено прислонилась к столу, скользя по собеседнику изучающим взглядом. — Даже алкоголь без меры не смог испортить твою внешность... Возраст тебе к лицу, Грейвс, почти такой же красавчик. Он отставил бокал в сторону на журнальный столик, плавно поднялся на ноги и приблизился к женщине. — Хочешь поразвлечься? — спросил вкрадчиво. — Может быть. Она не двигалась, продолжая сверлить его колким взглядом. Он оперся руками о стол по обе стороны от нее и медленно наклонился к ее пухлым губам, тронутым усмешкой. Она подалась ему навстречу. Он почти коснулся ее губ своими, но в последний момент остановился и тихо заговорил: — Мы с тобой были слишком близки, Винда, — его горячее дыхание обожгло чувствительную кожу ее губ. — Все, что мне хочется в тебя засунуть — нож в печень, и пару раз провернуть. Я, конечно, не против, если ты мне отсосешь своим симпатичным ротиком, но тебя я удовлетворять не собираюсь. Иди, потри спинку своему хозяину, может, он будет столь щедр, что трахнет тебя. — Вижу, твой всратый характер тоже не особо изменился, — подняла бровь Винда. Отлепилась от стола, потеснив Грейвса грудью, и он отступил на шаг назад, давая ей уйти. — Разве что ты стал еще бо́льшим уебком, — бросила презрительно. — Я не стою на месте, а работаю над собой, — усмехнувшись, он развел руками и проводил взглядом удаляющуюся женщину, чья осанка была нарочито идеальна, а подбородок — гордо вздернут.***
Гермиона нервно схватила конфету из подвинутой к ней вазочки и вцепилась обеими руками в изящную фарфоровую чашку. Сконцентрировалась взглядом на столе. Грейвс сидел в соседнем кресле и тоже держал в руках чашку чая, но пить явно не собирался. Она несмело подняла взгляд на Дамблдора, который вновь расположился в своем кресле и теперь задумчиво взирал на них поверх очков-половинок, сложив пальцы домиком перед лицом. — Полагаю, миссис Миа Грейвс, — наконец заговорил старый маг, рассматривая ее пронзительным взглядом. — Когда Гермиона Грейнджер впервые переступила порог этой школы, лицо показалось мне смутно знакомым. А когда она блеснула на Святочном Балу на четвертом курсе, я наконец понял, кого она мне напоминает, и пересмотрел в Омуте Памяти тот эпизод из 1927-го года с нашей с вами встречей по меньшей мере десяток раз. Но так и не смог получить ответы на свои вопросы. Я предположил, что Гермиона Грейнджер может быть потомком Мии и Персиваля Грейвсов. Но мистер и миссис Грейнджер магглы, и действительно оказались ее кровными родителями. Несмотря на сходство фамилий, никакой связи с американской династией Грейвсов я не нашел, как и каких-либо намеков на существование детей у Персиваля. Но теперь становится очевидным, что Миа Грейвс и была раньше Гермионой Грейнджер. Или была позже, вот так каламбур... — Вы… Не встречали меня с 1927-го? — осторожно спросила Гермиона. — Боюсь, что нет. Что бы с вами ни произошло, мне известно только одно — в 1962-ом вас уже не было рядом с «мистером Г», — спокойно ответил Дамблдор, внимательно наблюдая за ее лицом. Гермиона представила падающую сверху воду, отсекающую ее от старого волшебника. Она не хотела показывать ему свое замешательство и испуг. Грейвс дотянулся до ее плеча и сжал пальцами в попытке поддержать. Дамблдор с некоторой растерянностью проследил за этим жестом. — Наверно, к сожалению, — продолжил он задумчиво. — Потому что сейчас я вижу перед собой не его, а совершенно другого человека. — Я уже рассказала вам, как я изменила прошлое, — собравшись с силами, заговорила Гермиона. — Расскажите, что происходило в этой реальности? Как мои родители? А Гарри и Рон? С ними все в порядке, мы стали друзьями? — О, да, мисс Грейнджер… — тонко улыбнулся Дамблдор. — Но, думаю, они сами вам все расскажут гораздо лучше меня. Стоит вас с ними познакомить, чтобы не произошло неприятных неожиданностей, когда еще одна мисс Грейнджер вернется с каникул. Я их позову. Прежде чем ошарашенная Гермиона смогла что-то возразить, Дамблдор взмахнул палочкой, и серебристый патронус-феникс выпорхнул в окно. Грейвс, вопросительно подняв бровь, проводил магическую птицу взглядом. — Вы используете патронуса для передачи сообщений? Какая-то английская штука? — Моя «штука», мистер Грейвс, — немного надменно усмехнулся Дамблдор. — Мы используем такой способ связи в Ордене Феникса, это мое изобретение. Раз вы теперь с нами, вам тоже стоит научиться, аврорские «штуки» с чужими голосами в голове не всем по вкусу. Попробуйте. Произнесите про себя сообщение и представьте получателя, когда будете колдовать. — Орден Феникса? Но, если Темного Лорда нет, с кем борется Орден Феникса? — непонимающе нахмурилась Гермиона. Дамблдор сделал вид, что не услышал ее вопрос. Грейвс на пару секунд задумался, потом взглянул на нее, улыбнулся едва заметно и махнул палочкой. С кончика спрыгнула массивная серебристая пума. Лениво обошла комнату, потом остановилась перед Гермионой и встала на задние лапы, закинула передние ей на плечи. От такой близости светящегося магического создания по венам побежали игривые пузырьки радости, а упавшее было настроение воспарило. Она смущенно хихикнула, когда большая кошка щекотно лизнула в нос, рассылая покалывающие искры по лицу. Потом зверь потянулся к уху, и она услышала тихий голос Грейвса. Произнесенные им слова заставили ее еще раз смущенно хихикнуть. Она потрепала призрачную кошку по голове, и та растворилась в воздухе. — Вижу, у вас получилось, — слабо улыбнулся Дамблдор, с интересом наблюдавший за сценой. — Что ж… Думаю, вам будет безопаснее пока остаться в замке, подходящие покои найдем… — Безопаснее? — настороженно переспросил Грейвс. Стук в дверь прервал его слова, и Гермиона обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть двух без приглашения ввалившихся в кабинет парней. Уставилась на своих бывших-будущих друзей со смесью щемящей радости и волнующего предвкушения. — Профессор, мы прибежали так быстро, как смогли, — выпалил запыхавшийся взъерошенный Гарри. — Вы сказали, что-то с Гермионой… Ой, — он удивленно уставился на сидящую в кресле девушку. — Ты же вчера уехала к родителям? — вопросительно протянул Рон, сверля ее взглядом. — Почему не написала, что возвращаешься? — Думаю, на этом месте я оставлю вас наедине, чтобы вы как следует все обсудили, — директор поднялся со стула. Внезапно пошатнулся и оперся на стол. — Все в порядке? — озадаченный Грейвс быстро подошел к нему, поддержал за локоть. Запустил диагностическое заклинание. — Да, — пробормотал Дамблдор, выпрямляясь. — Не считая того факта, что кто-то начал ломать мои чары Саркофага.