Моя маленькая девочка
Вы думаете, что только настоящая любовь может разбить ваше сердце, только она может наполнить вашу жизнь светом или разрушить ее. А потом… вы становитесь матерью. (Анатомия страсти)
После этих слов все мигом подбежали к вампирше. Каждый растерянно посмотрел на другого. Практически ко всем одновременно пришло осознание, что за всей этой тактической подготовкой они забыли подготовиться к родам. Никто из них, кажется, и не думал, как поступить в данной ситуации. Но неожиданно настал тот момент, когда времени на раздумья не осталось. — Надо её отвезти в больницу, — предложила Фрея без всякой надежды, что её послушают. — И что ты скажешь врачам? — спросила Ребекка сестру. — Зачем что-то говорить, когда можно внушить, — произнёс Клаус, осторожно взяв Кэролайн под руку и медленно выводя на улицу к авто. — Тебе надо бежать! — Элайджа подтолкнул Ребекку локтем. — Он не скоро заметит твоё отсутствие. Беги и не оглядывайся! Всю жизнь в бегах. Младшая Майклсон устала настолько, что не могла описать это словами, ей хотелось остановиться, хотелось больше не оборачиваться, дабы увидеть, не гонится ли за ней кто-то, но желаниям её снова не суждено сбыться. Ей опять нужно пуститься наутёк. Сердце сдавил болезненный спазм — она не увидит племянницу, не подержит её на руках, не узнает, как её назвали и на кого она похожа. Ей придётся покинуть город и вновь потерять Марселя. Господи, кажется, нет во всём этом огромном мире человека, который бы понял её. Понял ту, что покупала свадебные платья в пяти эпохах, но ни разу не дошла до алтаря, которая тысячу лет отчаянно жаждала любви, так и не получив её. Клаус зачем-то вернулся в дом, а Кэролайн стояла и, держась рукой за открытую дверь джипа, делала глубокие вдохи. Её разрывало на части, но не от того, что из неё на свет божий хотел явиться детёныш-гибрид, а от того, что она, кажется, проиграла — сейчас её дочь родится, и её просто отнимут, даже на руках подержать не дадут. Эта мысль убивала её, она, не скрывая слёз, рыдала. Какая разница — все подумают, что это от боли. Когда Ребекка возникла перед ней, Форбс не сразу это заметила. — Я уезжаю из города, — проговорила Майклсон, — хотела спросить напоследок… — Она накинула на плечи кожаную куртку. — Это ты рассказала Нику мою тайну? Решив, что исхода битвы это всё равно не решит, Кэролайн просто кивнула, ей изрядно надоели игры в шпионов. — Не хочешь отдавать её Хейли? — грустно улыбнулась блондинка, скрещивая руки на груди. Она ведь предупреждала, что иначе и быть не могло. Кэролайн снова кивнула. Боль была очень сильной, и на то, чтобы складывать в предложения слова, сил не было. — Если у тебя получится и ты будешь сама растить её, обещай мне две вещи, — попросила Ребекка. Кэролайн подняла голову, широко распахнув глаза. Она понятия не имела, как реагировать. Она ожидала, что первородная тут же всё расскажет брату и, возможно, тем самым заслужит прощение, но нет — похоже, её совсем не удивили подобные откровения и она вовсе не собиралась делиться ими с кем-то ещё. — Обещай, что дашь ей нормальную жизнь, что она будет счастлива. И что однажды ты расскажешь ей о чокнутой тёте Бекс, которая любит её больше всего на свете. Несмотря на то, что времени на бегство у неё было мало, Ребекка продолжала стоять как вкопанная, она не хотела уходить без утвердительного ответа. — Обещаю, — прошептала Кэролайн. В следующее мгновение у обеих в ушах раздался невыносимый треск, который нарастал с каждой секундой; голова жутко заболела, казалось, что она вот-вот расколется на тысячи кусочков. Прежде чем упасть на землю и, потеряв сознание, провалиться в темноту, Ребекка затуманенным взглядом видела, как дом окружили ведьмы Нового Орлеана, взяв особняк и всех его обитателей в тугое кольцо.***
Уши были словно набиты ватой, а голова — безумно тяжелой, настолько, что не было сил даже немного её приподнять. С трудом распахнув веки, которые были будто склеены, вампирша огляделась. Она лежала на спине, но на достаточной высоте от пола. Головой двигать она не могла из-за боли, поэтому оставалось смотреть вверх, на потолок. Кэролайн долго его разглядывала и, кажется, поняла где находится — церковь Святой Анны, что недалеко от кладбища. Но как она здесь оказалась и зачем? Форбс стала перебирать в голове все предшествующие события. У неё начались роды, Клаус подвёл её к машине, чтобы везти в больницу, разговор с Ребеккой — и темнота. В обрывки её воспоминаний вторглись чьи-то шаги и боль, которую она старалась терпеть, чтобы не привлекать внимания, а затем, напрягая вампирский слух, Кэролайн смогла расслышать голоса. Где-то неподалёку спорили на повышенных тонах Давина и Марсель. — Ди, неужели нет другого выхода? — то ли встревоженно, то ли зло спросил Марсель. Давина лишь отрицательно покачала головой. Всё это ей тоже не нравилось, но Далия была опасна и, как регент девяти кланов, юная ведьма должна была защитить от неё своих людей, и выход, похоже, был только один. Нужно было лишить Далию силы, уничтожив её источник. А источником сил древней злодейки были ведьмы рода Майклсон. От них надлежало избавиться. Марсель, хмурясь, смотрел на шестнадцатилетнюю ведьму и отказывался верить в происходящее. Перед ним была всё та же испуганная маленькая девочка, которую он не так давно уберёг от расправы, но теперь уже она хотела принести в жертву невинное дитя. — Я знаю, о чём ты думаешь, — обречённо выдохнула девушка, — как я, пережившая всё это на ритуале жатвы, могу покуситься на жизнь младенца. Думаешь, мне не страшно? — она едва не плакала. — Но пойми, мы, ведьмы — хранители баланса! А этот ребёнок своим рождением попрал все законы! Что будет, Марсель, если все перестанут соблюдать правила, ведьмы не станут хранить баланс, вампиры станут есть всех без разбору, а волки уничтожать вампиров? Мир погрузится в хаос! Жерар слушал Давину, где-то в глубине души понимая, что та права, и удивляясь её взрослым и рассудительным речам. Может, это на неё общение с Камиллой так влияет? Действительно, что станет с миром, если все станут нарушать непреложные законы? Но почему за их сохранение нужно платить жизнью малышки? Кэролайн слушала их и холодела от страха — как выяснилось, расставание с дочерью — не самое страшное, что может произойти. Страшнее, что ведьмовское сообщество вообще решило лишить её жизни. Вампирша кусала губы, но очередной крик сдержать всё же не удалось, и факт её пробуждения был раскрыт.***
Стоило ей закричать, как вокруг неё столпились ведьмы Нового Орлеана. Она наконец смогла приподняться на локтях и увидела Фрею, лежащую на полу без сознания. — Что вы собираетесь делать? — спросила Кэролайн после очередной схватки. — Сначала я помогу тебе родить. Не бойся, я была медсестрой, — ответила одна из ведьм, накрывая вампиршу белой простынёй. — У меня есть опыт. — Меня не это волнует, чёрт тебя подери! — крикнула Форбс. — Что вы собираетесь делать с моим ребёнком? — Твоим? — над ней неожиданно склонилась Давина. — Это вроде ребёнок Клауса и Королевы волков, я сама переместила его в тебя. Причём здесь ты? — Тужься! — скомандовала другая ведьма, прежде чем Кэролайн успела ответить Давине. — Тужься! Каждая новая схватка пронзала всё её тело невыносимой болью. Она где-то читала, что боль при родах сравнима с сожжением заживо, а учитывая, что у вампиров все чувства острее… Кэролайн тужилась, а когда боль на несколько мгновений отступала, делала глубокие вдохи. Вампирша ненавидела те редкие секунды, когда боль прекращалась — ведь приходило осознание того, что одна против целого клана ведьм она всё равно не выстоит. Она всё смотрела на массивные двери и ждала, когда в них ворвутся Майклсоны и вырвут сердца тем, кто угрожает жизни её малютки.***
Софи беспомощно болтала ногами в воздухе и хрипела, готовясь проститься с жизнью. Когда ведьмы забрали Кэролайн, она не успела уйти со всеми и была схвачена Клаусом, который сейчас сжимал её горло мёртвой хваткой. — Куда они забрали её? — шипел Никлаус. — Что они хотят сделать с моим ребёнком? — Тебе же было всё равно, — прохрипела Софи, — ты даже не возражал против убийства Хейли, и вдруг отцовские чувства? Клаус ничего не ответил, просто запустил руку в грудную клетку ведьмы и нащупал живое сердце. — Говори! — Она в церкви Святой Анны. Как только луна покинет утреннее небо, они убьют твою сестру и дочь. Признаться честно, отсутствия Фреи он даже не заметил, да и её участь заботила его мало. Узнав всё, что ему нужно, Клаус вырвал сердце ведьмы и бросил его на пол рядом с безжизненным телом.***
— Тужься! Ещё немного осталось, уже головка вышла! Эти слова напугали Кэролайн до смерти, она и не знала, боялась ли когда-то так сильно. Вампирша не хотела, чтобы дочка покидала её, ведь после её убьют или отнимут. Форбс набрала полные лёгкие воздуха и вновь начала тужиться, а в голове у неё звучал её собственный голос, он цитировал строки её недавнего тайного письма. Пару дней назад она заперлась в кабинете и, пока весенний тёплый ветер, проникший в комнату сквозь открытое окно, трепал её локоны, она сосредоточенно смотрела на белый лист бумаги, на который красивым почерком ложились строки: «Моя девочка! Возможно, я никогда не увижу тебя, не узнаю, какое имя тебе дали и похожа ли ты на отца — по крайней мере, мне бы этого хотелось. Я, наверное, не буду знать, как проходят твои дни, чего ты боишься и о чём мечтаешь; возможно, я никогда не узнаю, какой ты вырастешь, но точно знаю, что ты будешь лучше меня, будешь самой лучшей во всём этом мире. Люби своего отца, он достоин искренней любви, и только она излечит его душу. И, главное, знай: сколько бы ни прошло лет, в каком конце света ты бы ни оказалась, если ты попадёшь в беду, у тебя всегда есть я. Твоя мама.» Её мысли мигом разлетелись, словно встревоженные птицы, стоило раздаться первому крику. Крик этот оповещал мир, что появилось чудо-дитя. А мгновение спустя раздался звериный рык, и, выбив двери с такой силой, что те едва не слетели с петель, внутрь ворвался Клаус, а за ним вбежала Хейли. Волчица увидела на руках ведьмы крохотное дитя и застыла — она не видела ничего прекрасней. Пусть ей не довелось вынашивать её, но сейчас она ощущала эту неразрывную связь. Даже не обладая вампирским слухом, Маршалл слышала, как бьётся маленькое сердце, и осознавала, что ещё минуту назад и не думала, что может кого-то так любить. Хейли, как и Кэролайн, не так давно адресовала нерождённой дочери письмо — Клаус даже подумал, что это письмо одному из поклонников. Его слова сейчас звучали в голове королевы волков. «Дорогая Зои, или Кейтлин, или Энджела. Моя маленькая девочка. Твой папа думал, что это любовное письмо. Похоже, так и есть. Я не знала свою мать, и я не представляю, что она чувствовала, когда вынашивала меня, не могу почувствовать и я — ведь вынашивала тебя другая женщина, но, несмотря на это, я уже очень люблю тебя. Поэтому я решила написать тебе, чтобы ты знала, как счастлива я в этот момент. Мы с твоим отцом ждём-не дождёмся тебя. И я хочу пообещать тебе три вещи, которых никогда не было у меня: безопасный дом; людей, которые каждый день будут говорить тебе, что любят тебя; людей, которые будут бороться за тебя, несмотря ни на что. Другими словами — семью. Остальное мы выясним вместе, малышка.» Клаус же смотрел то на свою дочку в руках Давины, то на Кэролайн, что не сводила с неё глаз, и впервые подумал о том, что, если бы ему дали шанс прожить с ней короткую человеческую жизнь, видеть её в роли матери своих детей Никлаус Майклсон, не раздумывая, согласился бы, пренебрегая могуществом и бессмертьем. Клаус и Кэролайн оба смотрели на ребёнка, и вдруг на мгновение их взгляды пересеклись. «Я люблю тебя», — прочли они в глазах друг друга. — Отдай моего ребёнка, стерва! — первой отмерла Хейли. — Пожалуйста, можно мне подержать её? — охрипшим от крика голосом попросила вампирша, обращаясь не то к Давине, не то к Хейли. Две матери. Каждая считает, что у неё есть право. Между ними сейчас стояла сильнейшая ведьма Нового Орлеана и держала в руках их дитя. Что они сделают — начнут борьбу друг с другом или объединятся во имя общего блага? Хейли воинственно приказывала, а Кэролайн отчаянно умоляла, и Давина дала ребёнка вампирше. Кэролайн аккуратно взяла её, чувствуя ревнивый взгляд Хейли и заворожённый взор Клауса. Малютка тихо кряхтела и размахивала руками, она была такой тёплой и хрупкой. Прижав её к себе, Форбс вдруг познала одну тайну. Каждая девочка едва ли не с рождения мечтает о всепоглощающей любви, она примеряет мамин свадебный наряд, смотрит мыльные оперы, зачитывается романами в ярких обложках. Взрослея, девочка понимает, что это не более чем сказки, в реальной жизни же всё иначе — не каждый красивый мужчина принц, и сердце будет не единожды разбито, не раз придётся испить напитка из предательства и лжи… Однако, сколько бы раз она ни была обманута и разочарована, приходит день, когда любая девушка понимает — истинная любовь всё же существует. В этот день она становится матерью…