Вывод Не смоют любовь ни ссоры, ни вёрсты. Продумана, выверена, проверена. Подъемля торжественно стих строкопёрстый, клянусь — люблю неизменно и верно!
@ В.В.МаяковскийПредставь себе весь этот мир, огромный весь Таким, какой он есть, на самом деле есть С полями, птицами, цветами и людьми Но без любви, ты представляешь, без любви Есть океаны, облака и города Лишь о любви никто не слышал никогда Также синей ночью звезды в небе кружат Также утром солнце светит с вышины Только для чего он? И кому он нужен? Мир, в котором люди друг другу не нужны Также гаснет лето и приходит стужа И земля под снегом новой ждет весны Только мне не нужен, слышишь, мне совсем не нужен Мир, где мы с тобой друг другу не нужны
Леонид Дербенёв - «Представь себе», из к/ф «Чародеи»***
Андрей пропал
Безусловно, не в смысле, что он без вести пропал куда-то , и его тело никто из следователей не нашёл. Упаси Боже! Просто… Безнадёжная миролюбивая дурочка Света (а это я) не теряла надежды всё вернуть. Обрывала телефоны, названивала, и громко, долго стучала кулаками в дверь напротив, имела большую наглость и смелость дёргать дверную ручку со всей силы. Отвечали на мои безрезультатные попытки «ворваться» только несчастные родители Андрея. Терпеливо, но устало и грустно отвечали, что «Андрюши сейчас дома нет». Моим упорству и упёртости, невообразимой стойкости мог бы позавидовать каждый. Князевы сами задавались вопросами, почему с раннего утра и до позднего вечера сына не видно. Но из самой квартиры никуда же не съехал. Как призрак… Просто безмолвный призрак. Дух его и присутствие чувствуешь, но его ты никогда не лицезришь. Однако ж, Княже не пропал окончательно. На концертах «Короля и Шута» он всегда, как штык, на репетициях тоже. Но, Князь существовал для всех, кроме меня и Миши. Как и обещал. Сам Горшенёв недавно переступил через свою гордость, и будучи немного подвыпившим после одного из отгремевших с успехом концерта, обратился к Андро с вопросами: — Стоит наша дружба твоей детской ревности, а? Блять, будь добр, заканчивай с этой хуйнёй, не ищи себе проблемы на пустом месте и не веди себя как мудак. Андрей лишь посмотрел сквозь него и не обратил никакого внимания на слова Миши, ушёл разговаривать о чём-то с Балу. Я не могла быть счастливой на данный момент. Даже во время поцелуев с любимым человеком меня не покидала всякая мысль об Андрее.Отсутствие Андрея в моей жизни. Плюсы и минусы.
Прежде всего, размышляла о самом грустном и плохом. Мучительная тоска ведь терзала меня. Жизнь казалась абсолютно пустой и серой, даже со всеми своими остальными преимуществами. В обувной коробке, недалеко от меня, послышались шуршание и пищание. Маленькая Урсула захотела вылезти и вновь познать все прелести, да чудеса реального мира…. В пределах моей девичьей комнатки. Быстро отвлекшись от угнетающих меня депрессивных дум, я подошла к «домику» своего котёнка. — Кошки же ложатся на больное место?, - символично прижав мяукающую Урсулу к своей груди, я обратно присела за письменный стол, приступая снова к своим анализам. Разделила страничку пополам, на две равные части. Пририсовала значки «плюс» и «минус». И пока вторая колонка успешно пополнялась сожалениями и негативом, первая всё пустовала. Но как только снова перед моими глазами предстаёт эта душераздирающая картина: бешеный взгляд, нахмуренные брови, и абсолютное безразличие на мои унижения и мольбу. От злости, даже прозвучало злобное рычание из моих уст. Гневно царапаю в первой колонке с преимуществами такую фразу:«Ушёл собственник-эгоист из моей жизни»
Пока иной выгоды от моего нынешнего положения я извлечь больше и не могла. А маленькая пушистая Урси всё грелась на моих коленях, не переставая ни на секунду мурлыкать. Положив голову на стол, я глубоко и тяжело вздохнула, прячась в своих густых волосах. — Ну а стоило оно того? Не нужно было лезть туда, где мне никогда не будет места, - взглянув исподлобья вниз, в мутные преданные глазки котёнка, произнесла я с огромной долей сожаления. На мою голову снова выпали проблемы и переживания. Проще всего сказать всем «Забудь. Не обращай внимания. Не волнуйся об этом», легко, очень легко об этом болтать, не сталкиваясь. Совесть моя сейчас мой главный враг. Она ведёт со мной каждый день беседы с упрёками, обвиняя меня в каждом решении и шаге. Я не уверена теперь в том, что живу так, как хотела бы. Что живу так, как мечтала бы. Мне опять необходимо что-то изменить… Только… Что? От решения проблемы не убегаю, голову в песок не прячу, да только как решить? Двери не открывает, на звонки не отвечает… Дурак ты, Андрей. Ох, дурак пустоголовый. От кого ты в своей жизни отказался-то? От той, которую «нежно любил и лелеял»? Когда-нибудь вселенная схлопнется, и каждый живущий ныне человек перестанет поступать так, чтобы другие себя чувствовали виноватыми и жестокими. Когда-нибудь.***
Цыганка, средних лет где-то , живущая по соседству совсем рядом, во время гадания обмолвилась мне, что в Санкт-Петербурге совсем редко бывает солнце и тепло, нечего там делать совершенно. На то и Северная столица. — Ты, милая, погляди, какие у тебя локоны огненные… Яркие, горячие! С таким даром будет худо и зябко тебе, Ягодка, в беспощадном холоде северных ветров!, - соседка, несмотря на спорное, не вызывающее доверия нашего происхождение, была мудрейшей женщиной, видящая мирок наш через образы, символы и метафоры. Мотала головой только, в ответ на все эти глупые, по моему мнению, предсказания. «Брехня!», - смело заявляла я женщине. Были свои цели и амбиции. Всегда манило доказать нашему крымскому городку, кто тут лучше всех и успешнее. И таковым человеком в нашему городе кому хотелось быть? Конечно же мне. Обычной рыжеволосой девчонке, Фаине Гранатовой, живущей у Чёрного моря, и тщетно пытающейся нарисовать эти сверкающие в солнечных лучах волны не хуже моего кумира Айвазовского. Прозвищами разными обрастала я всю жизнь. Ленивый только обо мне не слыхал. Сяду на набережной, достану краски, на которые смогла заработать, и ребятня, взрослые, да старики по-разному ко мне обращаются, не зная моего имени. Но первым и самым любимым прозвищем стало именно «Фрида». Соседке пришла посылка от дальней родственницы, из самой Мексики! Так она сказала, в это я решила охотно поверить. Среди подарков была и расписная женская рубаха, предназначалась для внучки цыганки, а та отказалась. Сердобольная женщина захотела предложить одёжку мне. Вежливо отказавшись, я неловко заулыбалась. Видимо, моё старое платьишко с заплатками выглядело довольно жалко на пятнадцатилетней мне. Соседка рассказала про когда-то живущую художницу Фриду Кало. Сказала, что напоминаю её своим увлечением и характером. Пожелала не утратить свой боевой дух и силу характера. Да и отпустила, «с Богом», в «мой ненаглядный Питер». Забавно, не так ли? Но имя этой художницы так полюбилось мне, что друзья и одноклассники стали меня так называть. А уж когда я выросла, заработала немного, то тогда и настал момент покидать гнёздышко. Думала, сорву большой куш, если запечатлею на своих пустых холстах красоты и виды Санкт-Петербурга. Некоторые мои соседи в глаза никогда не видели тех потрясающих золотых куполов Исаакия, величие царских дворцов и необъятность синей глубокой Невы. Только, обо всей этой величественной многовековой красоте забываешь, и больше её никак не замечаешь, когда случается что-то страшное, печальное, непредвиденное и непоправимое. Кто ж знал, что загорелую высокую приезжую, с лёгкостью могут облапошить четыре щуплых наркомана? Вот и я не ожидала такой подставы от своей судьбы. Уж надеялась, что хоть какой-нибудь ангел-хранитель бережёт меня и никто из петербуржцев не посмеет обидеть Фриду из Феодосии! Никуда не денешься. Не успев обосноваться в новом городе, я стала жителем его холодных, пробирающих до костей, улиц. Месяц август, как я тут оказалась, но ночи уже были не тёплыми. Выход, как мне тогда показалось, был только один — на панель. Приняла это решение быстро, толком не раздумывая. Да и о чём мог думать мозг, затуманенный психотропными веществами? Девочки, что пристроили меня, прозвали Рябиной. Волосы цвета этой ягоды, и я выгляжу слишком яркой и тёплой для здешних мест. Как рябина зимой. Но была неплохим лакомством для местных воробушков… Шли месяцы. Безнадёжно было настолько, что хотелось каждого прохожего материть и оскорблять. Но будет ли обычная уличная проститутка выкобениваться на бандита, или бизнесмена? Нет, нет. А хотелось. И каждый петербуржец виделся мне мрачной чёрной тучей, что способна только обливать этот мир своим промозглым дождём. Я могла бы погрязнуть в этой безнадёге или даже умереть от тоски… Пока не встретила одну девушку. После «рабочей смены» стояла я у недавно открывшегося клуба «Хулиган.» В ту ночь выступала некая группа… «Король и Шут»! После неприятной и мерзкой встречи с одним клиентом, хотелось перекурить. Чтобы табак скрыл всё послевкусие от этой неблагоприятной встречи. Просто смотрю за прохожими… Жду момента и человека, чтобы попросить сигаретку… Молодые люди снуют и снуют. Затем, выходит красивый молодой человек с голубыми глазами, наверно, музыкант, судя по внешнему виду. Невысокий, даже ниже меня! А следом выходит юная девушка… У неё был слегка размазан яркий макияж, но её лик до глубины души меня поразил. Солнечная и улыбчивая, она смеялась так искренне и громко, прямо заливисто. А выражалась мягко и ласково, как маленький ребёнок. И знала же, что у неё нет сигарет. Что такая светлая невинная малышка в подобном совершенно не нуждается! А я… Я просто хотела поговорить с хорошим человеком! И совсем не ошиблась, прямо как соседка, что напророчила мне такую судьбу. Света… И имя такое говорящее! Именно эта девочка стала моим ярким золотым солнцем в этом депрессивном и холодном городе. До этого, удалось мне подружиться с девушкой Сашей. Судьбы у нас у обоих незавидные и печальные, вместе прорывались, грустили, страдали, унывали… Но она мне стала необычайно близка и необходима. А Светлана… Несмотря на свою наивность и честность, была одной из умнейших девушек, что мне встречались. Ей можно было доверить всё и было крайне тяжело что-либо скрыть. Она очень чуткая. Сразу понимает, что с тобой происходит. С самого начала знала, что нельзя мне было связываться с Берёзовым, тот ещё мудак. Света всегда была за моё счастье, даже если она не знала, что за этим «счастьем» стоит желание жить обеспеченно под чьей-то опекой. Но и благодаря её сильному желанию быть с друг другом честными во всём, она дала мне понять, что это эфемерное семейное счастье не стоит ни капли моей свободы. А врать себе — самое низкое и гиблое преступление. Горошкина — очень смелая, настоящая, честная, добрая и мудрая девушка. Настоящий друг. Ей всё равно, что она общается с бедной пропащей художницей, бывшей проституткой. Во мне она, ещё при нашем знакомстве, увидела большее. Гораздо большее. Говорит, что «Я её крымское солнышко из Феодосии и она желает этому солнцу никогда не погаснуть.» Незадолго после того, как я умчала в родной и любимый городок, узнала, что она поссорилась сильно с тем красивым парнем Андреем, на которого я положила глаз в день нашей первой встречи со Светой. Думала разузнать номерочек его, да передумала. Очевидно, парень был сильно влюблён в моё питерское сокровище, мысленно желала ему достигнуть её. Покорить. Расстроилась за свою подругу. Сильно. Душа её не на месте, как порхающая пташка. Знаю, как сердечко её мечется и стучит-стучит-стучит… Почти до разрыва. И на прощание, во время последнего нашего с ней телефонного разговора, я тоже от всей души пожелала этому яркому свету в моём бесконечном когда-то мраке, никогда, никогда не меркнуть.***
Жизнь меня сводила с самыми разными людишками, и самой разной степени паршивости. Много кто из моих рядовых таких знакомых уже умер. Увы и ах, но у наркоманов только один конец. Научилась вовремя не сокрушаться попусту. И девушки мне встречались совершенно разные. Пока, жизнь не столкнула меня со Светой Горошкиной. Чуднáя девочка, молодая школьница, старая подруга Князя, что состоит в «Короле и Шуте» вместе с моим бывшим мужем. Я знаю, что раздражаю других девушек, потому что обладаю неподдельным обаянием и шармом, своим собственным и уникальным очарованием, харизмой. Знаю себе цену, умею себя вести в нужной ситуации. И каждая девушка, женщина, прожигает меня своей злобой изнутри. Видно это в их злых несчастных глазах. А не одной из них не удалось меня «сжечь». И вот, эта чудненькая девочка Света глядела на меня совершенно по-другому… Её честные, наивные глазоньки заглядывали с упоением в мои глаза. Да, по-началу, казалось мне и я была уверена, что это просто лицемерная и неприступная скала. Безэмоциональная маменькина паинька, в тихом омуте черти водятся. Незаурядная такая девчушка. Странная. Но красивая. Очень красивая для своих лет и поразительно умная. Но, в некоторых вещах, безусловно, глупая. Сидела в своём «сказочном замке», дома, всё своё время. Почти весь свой век. И не знала совершенно ничего иного, диковинного. Но и одновременно простой, прозрачной и незлопамятной она предстала передо мной чуть погодя. Любопытная, деликатная, вежливая. Смотрела на меня, как на маму или взрослую наставницу. Не уж то, «наркоманка Анфиса Крючкова» предстала для неё примером? Я впервые почувствовала себя чьим-то авторитетом. Во время нашей весёлой прогулки, я узнала её другую сторону — эта девчонка совершенно не желала терять жизнь зазря. Страстно жаждала перестать бояться осуждения. И спросила меня, как же так смело, невозмутимо я встречаю жизнь. Ох, милая, знала бы ты, через что приходится проходить ради такого сказочного спокойствия… Светику я завидовала по-доброму. Да, немножко раздражало странное внимание Миши к ней, что порой удавалось мне заметить. Но завидовала. Она молодая, ошибок ещё не совершила, да с её характером и отношением к жизни навряд ли совершит. Даже злобы никакой не почувствовала, когда мой муж ушёл к ней. Сейчас он с ней счастлив… Я же балласт, что тянул творца на дно. А Светлана… Это парящая в небе птица. Она подняла его высоко-высоко, под купола из пушистых облачков… Я очень любила Мишку и до сих пор люблю, порой, не теряю надежды и намерения всё вернуть на круги своя. Но понимаю, что даже с этой молодой девочкой ему будет в разы лучше, чем с взрослой наркоманкой, ничего в своей жизни не достигнувшей, кроме железного характера, крупных связей и целого океана грехов и долгов… Я люблю тебя, Миша, но Света тебя любит в разы сильнее.***
Мой братец всяким был в глазах других. И непутёвым, и невыносимым, и грубым. А мы… Братья, плечом к плечу, рука об руку. Да, обидно очень бывало, что всё внимание отдано только моему старшему брату Мише, а я так… Просто брат, помладше, и зовут меня, вроде как, Лёшей. И были разные нехорошие, злые мысли, за которые я себя корю, насчёт него. Но завидовать ему не в моих правилах. Совершенно не моя игра. Вот что-то переменилось в нём, когда в его жизни появилась Горошкина Света. О ней так много говорят… Прямо-таки местная звезда. И шуты не раз о ней молвили, и Андрей, а Миша словно помешался! А может… Влюбился просто. Так оно и случилось. Вернулся тот самый Миша, по-детски и бесповоротно влюблённый в девушку. Желающий о ней заботиться, защищать её и даже спасать. Хотя, её спасать не надо, это ей только его из каждой новой такой передряги вытаскивать. Но её смелость, свободу от предрассудков я безмерно ценю и очень сильно уважаю Свету за это. Гаврила не терпит в нашем мире консерватизм, он его нещадно душит и мешает жить. Запреты, муштра, ограничения, правила, каноны. На первый взгляд тоже кажется, что Света — воплощение приличия, «правильности». Был приятно удивлён, что ошибся. Обрадовался, что ошибся. Горошкина младше нас всех, но вовремя познала, что самое бесполезное и страшное — погрязнуть в обыденности. Утонуть в этой монотонности и серости, подстраиваться под порядки, нормы, не выделяться. Дискутировали на эту тему за чаем, и однажды слышу: — Лёш, да не сдерживайся при мне, не терпи, прошу, закури сигарету. Я к этому больше вообще не придираюсь. Понимаю, что было невыносимо со мной общаться. Невыносимо общаться с человеком, что от любой свободы или человеческой особенности, привычки морщится и чуть не падает в обморок. В этом мире очень важна свобода выбора. Но прежде всего, важна свобода твоего разума от всего того, что мешает тебе жить свободно и делать выбор так же Я не буду держать с собой людей, которые мешают творчески развиваться. А Горошкина никогда такого не допустит, она наоборот, будет подталкивать Мишу продолжать творить, даже если ему придётся от неё отказаться. Почему она так мало думает о себе? Но так переживает за других… Найдутся ли ещё в жизни люди, что смогут когда-нибудь перерасти свои старые жизненные принципы, как она?***
Вокруг ребят из нашей группы, в том числе и вокруг меня, конечно, крутились разные девицы. Хорошенькие, хитрые, простые, страстные, с загадкой… Но есть и такие, как Света Горошкина. Знаю Светку с самого детства её. Встретил Горошкину впервые, как маленькую красивую девочку с белокурыми волосиками, что пряталась от моего взора за углом. Вот так случается, что несколько лет невольно наблюдаешь за чужим ребёнком, как за своим. А у меня уже в двадцать два года родился сын, иронично. Но за маленькой чужой девочкой интересно было наблюдать, как этот маленький человечек нуждается в другом, большом, взрослом и важном дяде. Иной раз посмотришь, как Князь общается с этой маленькой девчушкой, как брат с сестрой нянчится. И это вызывает такое небывалое умиление, словно я отец их обоих. Никогда не забуду, как Андро мне рассказывал: — И вот посреди разговора она меня спрашивает: «А Шура любит книжку про Маугли? Там просто был медведь Балу» Меня так умилил этот детский вопрос, что я долго не смог перестать смеяться до слёз. А когда уж, Светлана выросла, я не мог не заметить, насколько сильно она похорошела. Это не маленькая девочка с хвостиками, а девушка, сошедшая со страниц её любимых книг. Как приятно осознавать, что Горошкина это не просто приятная глазу картинка, а человек, которого ты очень долго знаешь и всегда за него будешь радоваться, как за себя. Даже если вы не дружите так долго, как я с Поручиком и Горшком. Миша Свету очень сильно полюбил. За них я был рад и счастлив неимоверно, словно свадьба намечалась. Только, мне было очень больно и обидно за Князя. С Мишей он ни словом не обменивается, словно Гаврилы и нет. Не существует. Почему из-за таких мелочей люди сразу же становится чужими? Почему Света должна становиться ответственной за размолвки двух взрослых парней?***
И вот она!… Хрупкая, беззащитная, маленькая… Лежит у моих ног, захлёбываясь солёными слезами и задыхаясь от горького плача и криков. Мечтал ли я таком исходе? Этого ли я хотел? Нет, нет, нет. Абсолютно нет! Громко и протяжно мяукает её чёрно-белая кошечка Урсула. Алиса Серафимовна, услышав неладное, творящееся в коридоре её квартиры, тут же решила отложить свои дела на кухне. Мне стыдно. Если бы кто-то видел моё надменное и безразличное лицо, никто бы не поверил, что мне стыдно. Безвозвратно я сказал много отвратительного и недопустимого своему самому близкому и любимому человеку. Плюнул в душу метко, предварительно и вдоволь натоптавшись по ней. Меня не захотят знать даже, после всего того, что я наговорил в лицо ей. Она меня не простит. Даже если сейчас она цепляется за мою ногу, моля остаться и не уходить, верю в то, что потом обязательно возненавидит… Прежде, я возненавидел сам себя за сделанное и сказанное. Сам себе подписал смертный приговор. Слёзы её, крики её — казнь моя. Самая страшная смерть. Что мне не даёт опуститься на пол и всё исправить? Заново собрать этот развалившийся карточный домик? Сколько друг друга знаем… Я правда не могу бросить её из-за такой сущей мелочи… Права не имею! Я не могу уйти, не могу уйти, не могу уйти… Стою неподвижно, спрятал свой сожалеющий взгляд, когда Света снова на меня посмотрела сквозь красные и заплаканные глаза. Слышу уже, что её мама пришла сюда, спрашивает, что происходит. Вот же сюр. Её дочь умоляет меня, держась крепко за мою ногу. — Это ты так меня любишь? Так любишь, что бросаешь, когда тебе хочется?! Так «надолго» хватило тебя… Эти слова меня добили. Я струсил. Вот честно говорю и признаюсь, я трус и я струсил, посмел струсить. Бросил её… Вот так, просто, бросил… Кто я такой после этого? Да никто. Скотина безмозглая. Мудак, урод, гандон… Никакое оскорбление не опишет моего поступка. И не оправдает. Струсил, решив за других, как будет лучше и правильно. Я жалею… Жалею, что всё это дерьмо прозвучало из моих уст. Вытекло из моего рта струйкой и пролилось. Да кто меня предал? Кому я нужен вообще?… Им был нужен… Был нужен… Был… Это я их предал! Безвозвратно предал тех, кого любил… А любил ли я их, если предал? Совесть теперь мой инквизитор. Ходит за мной везде с орудиями пыток, а живёт не в голове, а в сердце. Потому что, голова пустая и твердит мне продолжить начатое. Обещал, что исчезнешь из их жизней? Что они просто умерли для тебя?! Так сыграй роль достойно, а не переобувайся, пустослов. Пропади, исчезни, сгинь к хуям и не возвращайся. Такой ублюдок, такой выродок не должен… Не имеет права больше возвращаться. Никуда. Но сердце, правда, отчаянно и страстно желало обратного… В самых лучших традициях, в самых прекрасных детских сказках с хорошим концом… О, он вернулся! Все счастливы, все друг друга любят… Я буду даже рад и счастлив за любовь Гаврилы и Светика! Но не могу простить себе совершённого… А они… Они тоже меня не простят! Прощать не за что предательство, так я думал, когда сидел перед ней? Бессовестный. Бесстыжий. Я, я, я, я… Ни о ком больше не думаю, кроме себя! Эгоист, ревностный эгоист! Паскуда! Об этом снова задумался, когда перед сном, решил проверить портки… В кармане что-то давно лежит и явно затерялось в его закромах.Бумажка… Записка?
Когда мы с ней сидели у неё поздно ночью, она мне её дала и попросила прочитать. Говорила, что там «её глупые мысли»… Настолько погряз в самом себе, что не удосужился с этим ознакомиться раньше. Честно… Я хотел разрыдаться так же сильно, как она во время моего ухода, когда я прочитал содержание этой записки. Она упомянула, что «это мой ответ на вопрос, как у меня дела»… Так долго и много думал о себе, о своих эгоистичных навязчивых чувствах, что даже не знал, что твой любимый человек очень сильно страдает… Практически умер внутри… Я не предпринял никаких усилий, чтобы ей помочь. Помочь чувствовать себя лучше. Счастливее… Считал себя единственным, кто её достоин… Вот что значит, Князь… Король! Жадный, стремящийся только к владению чем-то, властью над кем-то … Кто мне свидетель и судья? Ни она, ни Миша мне не скажут, что я сделал плохо или хорошо. Сам же, собственноручно, убрал их… Вычеркнул из жизни своей. И я трус, чтобы просто и легко вырваться из тени, и всё наладить… Вдруг, ничего и не исправить? Всё почило безвременно. Всему конец, всё что мог, всё испортил и уничтожил. Молодец, молодец! Ничего не скажешь даже против. Каждый согласится со мной, что я такой. Отвратительный. Помню, мне Светик зачитала такую цитату из произведения «Портрет Дориана Грея»:«В самобичевании есть своего рода сладострастие. И когда мы сами себя виним, мы чувствуем, что никто другой не вправе более винить нас. Отпущение грехов дает нам не священник, а сама исповедь.»
Так вся эта бесовщина внутри меня выглядит сейчас, не так ли? Да, никто не слышит этого… Но я хочу же себя обелить? Спасти себя и свою совесть от дальнейшего наказания, осуждения… Нет, мне нечем прикрываться и оправдываться. Но буду честным, я правда не знаю, как исправить всё. Как зашить двум людям эту рваную рану, что сейчас сильно-сильно кровоточит по моей вине… Достоин ли я любить? И быть кем-либо любимым, когда с дорогими людьми так по-скотски поступаю? Смогут ли меня когда-то простить, или это то, чего совсем не стоит ждать? Ни при каких обстоятельствах.***
Клянусь, я бы соврала, если бы сказала вам, что наши отношения с Мишей не были идеальными. Да, не стоит ничего романтизировать и идеализировать… Но на мой взгляд, всё проведённое с Мишей время — было сказкой… По началу. Столько нежности, заботы и тепла получить от одного человека, которого я очень сильно люблю, было настоящим раем. А потом… Всё будто бы восстало против меня… Всё разом меня решило наказать, не хватает же мне угрызений совести за свой поступок! И к большому сожалению, но мой молодой человек неожиданно впал в сильное уныние. Злоупотребление алкоголем возобновилось, как и выкуривание многочисленных сигарет. Грустно было понимать, что девичье очарование и чувства постепенно теряли свою силу и смысл… Возникало… Чувство перегорания человеком? Я стала всё больше замечать его недостатки, на которые раньше уверенно и осознанно закрывала глаза. Слушать мне его становилось всё сложнее, не удавалось, как раньше, внимательно следить за его рассказами и рассуждениями. Я путалась в его мыслях и словах, переставала даже понимать. Раздражала порой его неотёсанность в каких-то вопросах, резкость. Отсутствие принятия других точек зрения, любовь к стёбу других, взбалмошность. Мы всё чаще стали ссориться из-за расхождения во взглядах. Любовь — это всегда о радости и принятии человека со всеми его достоинствами, недостатками. Чувство, которое просто испытывают, а не заслуживают. Меня бесконечно терзала вина за то, что я так остро вижу и чувствую изъяны Миши и таковыми называю. Люблю ли я его вовсе, если так много и часто думаю об этом? Или просто обманываю его… Обманываю себя! Не так давно, случилось то, что дало сильную трещину по нашим с ним взаимоотношениям. Миша всё ещё оставался жить в той самой квартире на Василеостровской линии. Приходила я к нему настолько часто, словно жила с ним, как жена. Но в этой квартире я всегда, по его словам, была долгожданной гостьей. В доме отключили электричество. Миша накануне предупреждал меня по телефону, что будут заниматься профилактикой. Подъезд будет открыт. Ступаю за порог. Странно, но за последнее время мусора и всякой грязи тут стало всё меньше, и меньше, а ступать тут было невозможно. Но по старой излюбленной привычке, я всё же решила не доверять старому шумному лифту, а пройтись по ступенькам вверх. Топ, топ, топ… Стучат каблучки моих новых туфелек, а сама напеваю про себя весёлые песенки из мультфильмов, предвкушая нашу встречу с Мишей. Несмотря на всё, я всё равно его очень любила. Сильно, по-своему. Не хотелось с ним расставаться, не хотелось его отпускать… Никакими словами не передать, какого же было моё удивление, когда лицезрела открытую дверь номер «24»… Представшая картина напугала меня, тут же вбежала внутрь, лихорадочно осматриваясь. Вечерело, света нет, в потаённых уголках темно и страшно, Миша не откликался на мой испуганный растерянный зов. — Миш! Миш, всё в порядке? Ты где?, - я звала. Звала, не теряя надежды на лучший исход. Заснул может? Бывает, мне ничего сейчас не нужно, кроме знания о том, что всё с ним в порядке. Всё с ним хорошо. Что он жив. Послышалось тяжкое дыхание с кухни и тихий смешок… — Миша! Привет, милый… Задремал?…, - из рук выпал торт в красивой нарядной упаковке, с плеча слетает сумка… Горшенёв сидел за кухонным столом с весьма блаженной улыбкой и такими же, почти влюблёнными, погасшими блаженными глазами. Взгляд этот устремлён в одну точку, непонятно даже, куда он так смотрит неподвижно. В мужской руке зажата ложка… Жжёная ложка. Немое осознание всё расставило по местам, а к горлу неизбежно подступил злосчастный ком… Нет, нет, нет! Это же сон? Страшный сон или неудачно сыгранная кем-то со мной шутка… Сейчас все персонажи из уголков выскочат и прояснят всё… Но кухня по-прежнему пустовала. Вернее, здесь была только я, которая отказывалась верить увиденному и улыбающийся Миша, чуть обнаживший свои дёсна, где отсутствовали у него передние зубы. — Скажи… Скажи, просто… Зачем? Зачем… Ладно, я знаю. Почему задаю такие глупые вопросы, всё очевидно, но зачем тогда давать пустые обещания?, - я подошла к нему, взяв его за свободную руку, и прижалась к ней. Понемногу, рукав его чёрного свитера намокал от моих нечастых слёз. Меня наполняла усталость. Я предчувствовала, что такое неизбежно. Вспоминала слова Андрея, что «Бывших наркоманов не бывает». Для меня это не было удивительным, скорее очень ожидаемым и очевидным. Именно это сильно разочаровывало меня. Я знала, но просто не верила, что так оно и будет. — О-одуванчик? П-прости… Я н-наверно… Блять… П-просто не смог совершить над собой усилие… Я очень с-сильно подвёл тебя, любимая… Прости меня, если сможешь…, - жжёная ложка выпадает из руки держащего, блаженный взгляд наполняется слезами и печалью, глубокой виной. Теперь потухшие глаза устремлены только на меня. Смахнув свои слезинки, я обхватила руками его подбородок и строго, с нотками срыва в голосе, ответила ему: — Ты, прежде всего, подвёл себя сам. Это твоё здоровье. Сам знаешь, что вещества не прибавляют летá. Ты намеренно так делаешь?! Умереть хочешь, меня оставить?! Зачем… Зачем тебе это нужно? Отказ Андрея от нас не стоит того, чтобы забываться в эфемерном наслаждении. Это просто иллюзия, а не настоящая радость… Мир реальный здесь, не в дозе… Горшенёв смиренно прикрыл глаза, как бы сдаваясь предо мной… В этот раз, он признал мою правоту. Но правда глаза очень сильно колет, он предпочёл на неё сейчас вообще не смотреть. — Когда придёшь в себя, выпотрошишь при мне всё. Потом от всего этого будем собственноручно избавляться, понял меня?, - я смотрела грозно, пытаясь этим взглядом проникнуть в самую душу. Мишка ещё раз кивнул, обнимая меня за талию, от стыда прячась в моей юбке.Всё же будет хорошо? Это просто временные трудности. Мы всё вместе преодолеем, если будем держаться друг за друга.
***
Шестое августа, 1997-ой год.
Последние месяцы напоминали собой качели. Раскачивало их с особой силой от «всё стабильно хорошо» до «всё стабильно плохо». С Андреем до сих пор не случилось никакого волшебного и неожиданного примирения. Связь не была восстановлена. Надежда умирает последней, говорите? Так вот, она была точно близка сейчас к своей агонии. Я уже готова смириться с тем, что Князева в моей жизни больше нет. И не случится снова. Никогда. Предстояло крайне ответственное для решения время. Не за горами, да что уж там… Уже завтра Мишин День Рождения… И годовщина смерти моего отца. С апреля, в моём подсознании копошились волнения. Муки выбора. Провести этот день в скорби и трауре или же без зазрения совести отпраздновать День Рождения горячо любимого человека. С того дня, как зареклись отказаться от срывов, Гаврила честно держался и больше не употреблял. Это радовало, но остальные размолвки и трески давали о себе знать… Мы постепенно переставали элементарно выносить друг друга. И тяжело было разговаривать с друг другом без единого срыва. Миша чавкает? Ссоримся. Читаю при нём повести Достоевского? Ссоримся. Миша оскорбляет советские мультики? Ссоримся. Говорю ему, что я аполитична и меня не очень интересует анархия? Ссоримся. Куда пропали простые и искренние человеческие разговоры? Почему, чуть что, то брань… Ни мама, ни Саша с Фаиной, и даже Лёша Горшенёв не знают ответы на мои бесчисленные вопросы. Мама успокаивала меня, говоря, что всё обязательно будет всё прекрасно. Всё наладится, мы с Мишей друг друга любим. Он замечательный, остаётся только потерпеть и дождаться лучших дней. Напускной оптимизм утомлял. Но уныние покидало меня всякий раз, когда Миша целовал меня, делал подарки, уделял внимание… И я давала волю мыслям, что всё действительно хорошо. Боли и проблемам нет места. Но подруги иногда вскользь говорили о том, что может стоит подумать о расставании. О каком таком расставании может идти речь! Нет, совершенно нет! Недопустимо! Я должна всё сохранить. Всё исправить и всё наладить. Из-за меня эта каша заварилась! Мне расхлёбывать. Успокаивала мою тревогу немного подросшая Урсула, трущаяся своим пушистым хвостиком о мои ноги. Я стояла посреди комнаты неподвижно, пытаясь сосредоточиться и прийти в себя. В голову не приходило что-то здравое, рациональное и толковое. Подарок Мише уже подготовлен, а стоило ли? Может… Я не имею права завтра веселиться? Не заслужила. Год назад умер мой отец, и я не почту его память? Это низко … Оскорбительно и низко. Такое невозможно допустить… Я и так, не совсем путёвая дочь у своих родителей, так ещё так поступлю… Нет, нет, нет! Быть не может, быть не может! Просто… Когда всё снова станет спокойным и счастливым? Хотела бы я просто, что всё было, как раньше… В настенное зеркало смотрят серо-зелёные глаза, едва прикрытые светлой пушистой чёлкой. Раньше горящие счастьем и энтузиазмом, они снова окружены синяками и морщинками. Воплощение пустоты и утомления, тоски, угнетения, страдания. Моё нынешнее состояние в разы отличное от того, что я чувствовала и испытывала в холодном марте. Но счастья никакого не было. Даже его присутствия. Хорошо хотя бы то, что я отлично закончила свой десятый год обучения. Сдала все контрольные. Решила стать актрисой. Хожу теперь в театральный кружок. Мой выбор мама одобрила и даже всеми силами поддержала, видя во мне огромный потенциал. Остальные активно тоже поддержали моё давнее решение. Посмотрела теперь на коробку, красиво упакованную и украшенную бантиком — это в моём стиле. Грустно улыбнулась подарку, мысленно извиняясь перед отцом за то, что не в силах завтра из-за него скорбеть…Я люблю тебя, пап. Очень сильно. Жаль, что ты этого больше не услышишь воочию. Я не могу завтра грустить. Прости меня…
***
Уже совсем-совсем скоро мне исполняется целых двадцать четыре года. Без понятия, насколько это много или мало для кого-то, в душе я был тем ещё был ребёнком. Большим таким, здоровым ребёнком. Этот день я проведу в окружении близких людей. Надеюсь, и моя мама сможет прийти… И я буду бесконечно рад, что рядом будет моя любимая девушка Света… В последнее время мы очень много ругаемся не из-за чего… Блять, мне так страшно вспоминать это, руки трясутся от чёртовых воспоминаний, но я сорвался… Не сдержал обещание, данное себе и ей. Мне было так стыдно за случившееся, но даже этот, привычный ритуал, случился, как в тумане. На автомате. И я даже не могу вспомнить, что же такое предшествовало этому безответственному и жуткому решению. Нарушению своего же обещания. И со Светкой порой, как кошка с собакой грызёмся. И чувствовалась вся эта разница поколений… Любви все возрасты покорны, говорите… Что ж, я неимоверно рад, блять, если эти фантастичные случаи не редкость. Но вот мы… Это отец и дочь, буквально. Я беспокоюсь за неё, пытаюсь чему-то научить, предостеречь, а она мне: «Я уже не маленькая. Если кто-то из нас незрелый, так это ты!» Она мне дважды два четыре, я ей, что в анархии сила. И ссоримся, ссоримся… Не так конечно сильно и жестоко, как с Анфиской, но мы могли друг другу со Светой наговорить столько поганых слов! Но иной раз, она придёт ко мне мириться, запустит руки в мои волосы… И как мою девочку и не простить? Буду извергом, если не прощу.***
Как же люди непостоянны… Как же их легко сломать! Те, кто на коленях перед тобой твердили о верности, в ту же секунду готовы оставить или предать. Те, кто восхищались твоими качествами, теперь считают их недостатками. Те, кто легко от чего-то отказываются, потом по этому безнадёжно скучают и жалеют… А ещё жизнь полна удивительных совпадений, случайностей, событий… Как часто вам приходится отмечать день рождения близкого человека, что приходится на смерть вашего родственника? Как часто вам удаётся застать на своём празднике непрошенных гостей? Как часто все ранее сложнейшие для вас вопросы обратились внезапно такими лёгкими? Как же любопытно число, седьмое августа. Такая интересная дата, что сразу любое недоразумение проясняется! Даже самое неразрешимое.***
Скрепя сердцем, я отправилась на празднование Мишиного дня рождения. Мама ни за что не ругала, отпустила меня со спокойной душой, пожелала приятно провести время, передала приветы и поздравления. А я, в своём нарядном изумрудном платье, завитыми золотыми локонами, двигалась, как деревянная кукла. Вина. Постоянная вина. Хоть я и решила, что всё нормально, на душе было неспокойно. Вина. Вина перед отцом. Мне крайне беспокойно. Дорога до дома Горшенёва, старой квартиры на Васильевском острове, (на которой он не планировал долго задерживаться, но это место стало ему роднее отчего дома) проходила незаметно… И очень быстро. Погрузившись и сфокусировавшись на себе, я уже толком не замечала чужие взгляды на себе, коих, наверняка было, около тысячи за этот прошедший мимо меня промежуток времени. Дойдя до места, не смогла даже поверить, что уже здесь… Хочется потоптаться немного под окнами высокого старого дома, прежде чем сразу зайти. В руках нервно тереблю красивую яркую коробку с бантиком. От накрашенных ресниц немного щиплет глаза, они слезятся. Но я решила для себя, что сегодня, в этот день, не буду грустить и плакать. Набравшись смелости, всё же продолжаю свой путь. В голове снова тот день, когда мой приход в гости не принёс ничего радостного. Как хорошо, что сейчас, за дверью «24» слышался смех, звон стаканов, гитарные переборы и песни. Слышится сквозь этот весёлый шум чей-то до боли знакомый голос… Звоню в дверь. Непонятное волнение, мандраж охватили меня с ног до головы, пока я ждала, что кто-то мне откроет. Послышались шевеление и суета. Дверь с табличкой «24» распахнулась прямо передо мной. В этот раз, из моей руки чуть не вылетел подарок, да и я сама чуть не присела, увидев того, кто открыл мне дверь.— А-андрей?
Глазам своим не верю. Достоверности ради, поморгала. —С-светик… Хотя, чего я удивляюсь. Гаврила тебя заждался!, - Князев заговаривал со мной, как ни в чём не бывало, слегка улыбаясь. Но так по-доброму, так по-тёплому, и при этом играл бровями, как и всегда до этого. Промолчала. Какая-то обида взыграла во мне. Ну понятно, что объявляется из неоткуда человек, с которым ты давно не виделся и не общался, и видишь его… Впервые. Но внутри себя я ликовала, радовалась состоявшейся встрече, как маленькая девочка. Почувствовала спокойствие и умиротворение, услышав родной добрый голос. — Милая? Привет-привет!, - словно не замечая, что на празднике присутствует незваный гость, Миша поприветствовал меня, поцеловав в макушку. Я весьма недоверчиво посмотрела на них с Княже, и последовала ко всем гостям в гостиную, что была центром этого весёлого шума. Я смотрела куда-то мимо… Цепляясь за удаляющуюся впереди фигуру Андрея. Моё подсознание было уверено в своей истине, что его здесь нет. Это сон или видение. Мой «уход в астрал» прервало резкое столкновение с кем-то. Я сильно и больно ударилась лбом о чью-то спину. —П-прошу прощения, я задумалась о своём и не заметила Вас, - судорожно потирая своё ушибленное место, я склонила голову в виноватом и неловком извинении. —Светлана?, - прозвучал в ответ сладкий женский голос, полный очарования. — А-анфиса?, - узнав похорошевшую Горшенёву в леди в чёрном платье, я снова задумалась о здравии своего рассудка. — О, Свет, ты тут?, - к нам присоединился растерянный именинник. Без слов понятно было моё изумление, и Миша уже предчувствовал все мои предстоящие вопросы. — Мы решили сохранить дружеские отношения и я решил позвать её. А с Княже… Пришёл сам, я его не звал. Да, я страшно удивился, поговорили по-мужски, да и вроде сошлись на мире, - Горшенёв озадаченно почесал затылок, глядя на меня сверху вниз. — Миш, сейчас лучше не об этом! Я… Я хотела поздравить тебя с твоим Днём Рождения! Пожелать много счастья, хороших людей вокруг, творческих успехов и крепкого здоровья! Вручаю ему в трясущейся руке коробку. Подарок совсем не замысловатый — пара книг и диски, но я выбирала его долго и со всей душой. На щеках Гаврилы, невооруженным глазом можно было заметить лёгкий румянец. Парень был смущён. — Светик, спасибо тебе огромное!, - мужчина крепко обнял меня и покружил. В этом жесте я узнала привычки Князя.***
— Значит, он снова взялся за старое?, - Андрей отпил дорогое шампанское из своего бокала, горько усмехнувшись. — Ага… И в тот момент в голове крутилась только твоя грустная цитата о бывших наркоманах Мы беседовали с ним у окна, как ни в чём не бывало. Мне необходимо было перевести дух после случившегося. Поговорив со своим братом Лёшей о чём-то, хозяин вечера позвал меня на серьёзный разговор. Я знала, о чём он может быть. И почему сегодня должен состояться. И только чувство облегчения настигло меня в ту секунду, когда я услышала то, о чём догадывалась: — С-светик… Я, дурак такой, безответственный, совершенно не смог тебя сделать с… Счастливой. Я… Я либо переоценил с-свои силы, либо…, - подвыпивши, мой молодой человек запинался, говорил с паузами, волнительно. Дрожал голос. — Ты хочешь сказать сейчас о том, что мы очень разные люди, друг другу не подходим, но ты хотел бы сохранить со мной дружбу? Да? Горшок несколько секунд просто похлопал глазами, поражаясь моей догадливости и смышлёности. Наверно… —Д-да… Видимо, я об этом и хотел сказать тебе. Ты мне правда очень важна, как человек и я безмерно благодарен тебе за всё хорошее и счастливое, что мы с тобой пережили и мне ты дала… — Спасибо за честность, Миш. Я в тебе это всегда ценила и буду ценить. Не могу сказать, что сразу отпущу все чувства к тебе, зародившееся во мне когда-то и взбудоражившие мой разум, но я понимаю, что так лучше. Мы не должны друг другу вредить и делать больно. Любовь — это о радости. Мы молча обнялись, мысленно благодаря друг друга за всё прекрасное проведённое вместе время. Вот так. Просто. Я не чувствовала ни печали, ни боли, решаясь на такой важный шаг. Он случился сам собой, спонтанно. Никто из нас не жалеет о таком исходе сейчас, но мы оба не знаем, что будет завтра, послезавтра… — Прости меня, дурака деревенского, Светик-семицветик! Я повёл себя тогда, как конченый эгоист и мразота! Я не имел права говорить тебе таких слов, - снова подал голос Андрей, стыдливо посмотрев вниз, на свои домашние тапочки, предназначенные для гостей. Мне стало так тепло и уютно, находясь рядом с ним. А что-то внутри давало волю и свободу эмоциям и мыслям, которые я и позабыла где-то год назад, отгородившись предрассудками. Может, всё снова будет как раньше? И даже лучше? Душа моя тоски полна Ах, сжалься, незнакомец милый Я здесь одна, совсем одна Прошу, спаси меня, помилуй Когда б меня ты развязал Тебя б всем сердцем полюбила