Кривая линия судьбы: Война трёх рас

— Тихо, Ила, пожалуйста... Мы что-нибудь придумаем! — попытался успокоить меня Юрий. — Так... На Вэйле, где живут наши сейчас 3 ночи... Нет, это крайние меры... — я выбежала на задний двор и упала на колени на бардовую траву. Небо было тёмное, вечерело. Виднелись уже даже звёзды, бескрайние просторы звёзд. — Мирлинг, прошу тебя, ты же слышишь меня, слышишь... Пожалуйста, помоги мне... Я стояла так на коленях полчаса. Мои друзья было подумали, что я богу молюсь, хоть я и не верущая. Вот на дворе включились фонарики, а вот в небе промелькнула яркая пульсирующая звёздочка. Я сначала подумала, что это просто пульсар, но потом звезда стала приближаться, пока на свет не показался небольшой трехместный космический корабль. — Охуеть... Как это? — растопырил глаза Даня, курящий вместе с остальными в беседке. А я... А я обрадовалась, когда из корабля вышел Мирлинг. Такой же красивый, с прелестной гладкой бирюзовой кожей, бездонно-глубокими чёрными глазами. Его рука легко коснулась меня. — Ты прилетел, я знала! — накинулась на него я с объятьями. Было ощущение, что его обнимает ребёнок, ведь ему я была по пояс. Он положил руки мне на плечи и прижал к себе. — Я не знаю, получала ли ты мои сигналы, но я твои — все. — бархатно сказал пришелец. — Тебе нужно отправится на Афленард, да? — Да... Я делала всё, как ив говорил, закончила войну, но охота на меня продолжает вестись. — опустив глаза, сказала я. — Ничего. Залезай. Я быстренько попращалась с друзьями, уверив, что не надолго, и со спокойной душой села на космический корабль. Без страха, без боязни, с доверием. — Мне жаль, что хоть и прекратив войну, мир не изменился. Продолжается этот террор, убийства. У тебя и в принципе судьба нелегка, а тут... — Да... Ты уже понял, что она сделала? — Понял. Не пугайся, но я знаю все твои мысли и чувства, и, как бы это странно не звучало, я не на нейтралитете, я на твоей стороне. — уверил меня Мирлинг, немного приобняв за плечо. — Не переживай, мы сообщим Афленарду о том, что это ложь. Так и произошло. Письмо успело дойти и было показано по всем новостям, но я вышла в тамошний эфир и заверила зрителей о дезинформации. Меня знали даже там. Так же я не могла хоть на пять минут не зайти к маме, я попросила её быть осторожнее, и уверила, что я в полном порядке. Так моё небольшое пребывание на Афленарде закончилось. Мама и родственники были в порядке, а это главное. Я вернулась обратно на корабль, который вновь ввитнул на орбиту. — Я не знаю, что бы делала без тебя, Мирлинг... — заплакала я ему в плечо. — Маме и так тяжело было всегда, пусть она хотя бы сейчас живёт спокойно... — Не переживай... — вновь приобнял меня пришелец. — На Афленард она не сунется, больно уж далеко, а вот у вас тебе стоит быть аккуратнее. — Да, но мне так тяжело. Я не хочу всего этого, не хочу. — Тебе выпало такое предназначение, и ты должна достойно вытерпеть всё, что тебе предложено. — положив руку мне на скулу, бархатно и спокойно произнёс он. — А я, я буду смотреть на тебя со звёзд и помогу, если тебе будет совсем сложно. Мы так с тобой и не прогулялись, думаю, что у нас ещё будет время. — Я в этом уверена... Хочу провести больше времени... — Да, конечно... Всё будет хорошо, Ила Денкин... — убаюкивающе протянул он, и я, как и в прошлый раз, вырубилась. Очнулась на том же месте, где и ждала его. У нас прошло пару часов, в космических масштабах возможно, и по-другому. Я хотела бы быть с ним дольше, чем несколько часов. С ним я чувствую себя отстраненно от всех проблем. И теперь я спокойна, ведь спокойна мама. А мама — важнее всех. Наши вышли во двор. — Всё в порядке? — поинтересовался Высоковский, бросив недолгий, легкий и загадочный взгляд на небесаю — Более чем. — села я в беседку и подкурила сигарету. Я была наполнена странной энергией, которую не сравнить ни с чем. — ... Более чем. — Значит, с семьей всё в порядке?Не сработало? — Даня облегченно вздохнул, но всё же ждал моего ответа, дабы не разочароваться. — Да, всё благодаря ему. — натянув странную улыбку, я бросила взгляд на небо, полное звёзд. — Афленард в безопасности, как и все мои. — Ну и хорошо. Плохо, что сейчас против нас не только такой сильный противник, но и ФСБ наблюдает за каждым нашим шагом. — Это уже не служба безопасности, это служба гнили. — заявил Святослав, доставая у себя из пачки сигариллу. — Давно курить начал? — Вчера. — развёл руками сын. — Жалко, что нельзя прямо сейчас перерезать им всем глотки. — Придёт время, и этот комитет, который стал еще в 20 веке пережитком прошлого, вновь сгинет. В этот раз навсегда. — Макс посмотрел на часы. — ...Только как... — Надеюсь, что я сама лично его расформирую. — и вновь я глупо улыбнулась, как малолетка. — Да... — А ты че такая довольная? — хлопнул меня по плечу Даня. — Не уж-то с пришельцем мутишь, старая прости-утка?.... — Не такая я уж и старая, в самом расцвете сил. — я посмотрела в отражение телефона. — И, между прочим, оборотни не стареют! — Э, ма-ма... — с дурацким дагестанским акцентом начал Заневский. — Знакомь уже с паханчиком! — Да пошли вы! — засмеялась я, уйдя в дом. — Ладно, давайте поговорим уже на более серьёзные темы... — Макс проводил нас в дом, присаживаясь первым. — Что мы можем сделать, чтобы ФСБ на за это не убило?Иными словами, какие у нас есть возможности обыграть что-то, чтоб нам не навредили раньше? — На мой взгляд — ничего. Я собираюсь баллотироваться на пост федерального канцлера. Нужно составить программу для политических дебатов, уж это я могу делать без него. — гордо сказала я, но потом посмотрела на блондина. — Эй, Даня, я что шутки шучу? Что смешного? — До выборов ещё почти целый месяц. Это все разовьется ещё через неделю. Мы не можем неделю ничего не делать, ребят... — Ну, выходит, что можем. — развёл руками Юрий. — А смысл что-то предпринимать, если мы под прицелом Войцнехнутых фсбшников? Что нужно сделать? Правильно, стать выше них по званию. Фсб не имеет права управлять Канцлером, это не порядок выше. — Как сказать. Они примерно на одном уровне. — поправил Даня, вновь немножко усмехнувшись. —...Но какой из тебя, панка-алкоголика, канцлер?После войны никто избирать тебя не будет. — Ну-ну, не суди по себе. — подмигнула я. — Нормальный из меня канцлер будет, как вторая Ангела Меркель, во. А кто лучше? Тот фанатиковый даун Захар, который из республики сделает церковь? Или Олежа, который в политике, как я в самолётных механизмах? Не думаю, что Войцех протолкнет кого-то... Ну... Лучше меня. — Увидим. Пока кандидатов нет вообще. Тех, кого ты перечислила, уже забраковали. Они готовят что-то крупное, точно тебе говорю.— Высоковский забегал глазами. — ...Что-то большое идёт. — Ничего, переплюнем. Большая половина точно проголосует за меня, я вам говорю. Но, это уже позже. Сейчас, главное, не дать себя на поругание врагу. — В ход пойдёт черная пропаганда. Не думаю, что все люди уже стали верить тебе после того, что было. Компромат на тебя найти легко. Всё зависит от прямого эфира интервью кандидатов - кто себя проявит сдержанно и аргументирует свою позицию и не поддастся на провокации - тот, скорее всего, выйдет победителем. Но как обелить твоё имя заново - неизвестно. — Посмотрим уже там, ближе к срокам. В целом говоря, три дня прошли спокойно. Это время наша небольшая, но довольно дружная компания потратила на отдых. Простой и обыкновенный отдых. Мы с Даней и Юрием познакомили Илью с Лирой Фридманом. Он поначалу даже не поверил, что мы знакомы, но, в целом, они неплохо заладили, найдя общие интересы. Максим занимался своими делами, а вот Катрин мы отправили к родственникам, после чего помогли им перебраться на Афленард, дабы максимально снизить риски. Её глаза, полные благодарности стоило видеть. Так и прошли три дня. Спокойно и мирно. Солнечным утром, ко мне в комнату постучался Высоковский, войдя в подносом в руках. — Доброе утро. Мне чего-то не спалось, и я похавать на всех приготовил...Индийское блюдо, что-то вроде полу-пиццы с яйцами и мясным соусом...Ну, когда остальные проснутся, тоже попробуют...Вот, короче, я с мыслью одной, что меня мучает. — Ох, благодарю за завтрак, приятно. — присела я на кровать и поставила поднос рядом на тумбу. Пригласив его сесть на кресло, я продолжила. — Какая мысль засела в голове? — Надо проведать Викторию Сергеевну. После тех событий, меня беспокоит, что мы могли её...Ну...Ты понимаешь. Поэтому, вся эта фигня со спутником произошла. — Думаю, хорошая идея. Нужно узнать, как у неё идут дела. Тогда, ждём остальных и едем? — Да пусть спят, какая разница. Сейчас только 6:30, я вообще х.з., накой черт я так рано тебя поднял. Они проснутся не раньше 10. — Тогда можем съездить вдвоём. Я, вроде как, выспалась, вчера рано заснула... Только соберусь, и можем ехать. — Давай, я подожду. Всего полчаса ушло на сборы, и 20 на дорогу до этого, как всегда казалось с первого взгляда, прекрасного двора. Интересно, какого черта в нём был особенного? — Ладно, пошли быстрее, я не хочу здесь задерживаться. Воспоминания как-то нахлынули сразу. — скомандовал Макс. Мы поднялись на этаж Виктории, и Макс "хрупко" постучал в дверь. Она, как оказалось, не была закрытой, но Виктория даже не стала спорить, молча впустив нас в квартиру. В ней было не так уютно, как в прошлый раз. Разбросанные вещи, пыль и грязь, немытая посуда. Было видно, что человек в жесткой депрессии. Только после я заметила её красные глаза. — Так зачем пришли...? — вздохнула женщина. — Господи, что с вами произошло... — Высоковский вновь огляделся и сделал шаг назад. — ...Ну...Вы хотя-бы живы...Мы приехали убедиться, что всё в порядке... — Жива, но... — Виктория бросила умоляющий взгляд на меня. — Пожалуйста, скажи... Как мне умереть? Этот монстр сделал меня таким же, как она. Ничего не работает, пистолет нынче не купить, вены вскрывать — не работает. — только сейчас я заметила, что её запястья были перебинтованы, под длинными рукавами халата. — Я не могу жить, понимая, что родила таких уродов... — Нет, вы должны бороться за эту жизнь!Ради себя...Ну и ради них, тоже. Они ваши дочери,в конце-концов...Если бы я сейчас мог...Ай...Не важно...Ваш родительский долг держаться! — Я потеряла весь смысл жить. — с пустыми глазами тихо ответила Илдертон-Гросмэм. — Если вам не сложно, закончите мои мучения, прошу вас! — Виктория, послушайте. — я села на колени перед ней и взяла её холодные жилистые руки в свои. — Я понимаю, насколько вам тяжело, понимаю, какого это — хотеть умереть. Только мне жизнь всегда, когда я была на грани, давала этот чёртов шанс жить. У вас не получилось умереть, это знак. Знак того, что жизнь ваша не закончена, и вы не выполнили своё предназначение. Взглянув на неё, я увидела стекающую слезу, предательски катящуюся по щеке. Смахнув её пальцем, я продолжила. — Вам очень тяжело, будь на вашем месте — любой бы потерял силы, но разве вы любая? Будьте тем, кем хотели бы когда-то стать. У вас была мечта в детстве? — Я всегда хотела стать мастером-визажистом, но... После ухода мужа денег перестало хватать вовсе. Хэйден больше не отправляет, с работы уволили. Я всегда мечтала делать женщин красивыми... Я быстро залезла в барсетку и взяла в руки кошелёк, набитый купюрами. — Мне денег хватит до конца жизни... — отсчитав две тысячи лунаров, я положила их на чайный стол. — Здесь хватит на курсы, косметику и проживание на некоторое время. Я искренне хочу, чтобы ваша мечта сбылась. Если нужна помощь — откроем вам салон, только живите, слышите? — Нет, что вы... Это большая сумма, я не могу... Хэйден никогда не присылала больше двухсот лунаров, а тут... Я не могу... — Никаких споров, через пару месяцев я проверю. Если вы хотите, то от вампиризма вас излечим без проблем. — Понимаете, Виктория Сергеевна, детей нужно любить не за то, что они делают, и кем они стали, а за то, что они ваши дети...Жаль, что я понял это...Извините, я вас оставлю на несколько минут. Давайте чаю попьем, чтоли. Я на лестнице. — вышел парень вон, оставляя нас на едине. — Макс, стой... — окликнула его Виктория. — Ты тоже не такой какой-то... — Да какой-там не такой...Вам хватает своих проблем, Виктория Сергеевна. — Нет уж, мне это тоже не понравилось. — сказала я, сев на кресло. — Что случилось? — Я...Лишь хотел сказать, что...Не договорил немного, потому, что сам особенно вспоминать не хочу...У меня была дочь...Мать сразу бросила нас обоих, и...Мы жили вдвоём, когда развелись с женой. Макс шмыгнул носом и сжал губы. — ...Она росла настоящей бунтаркой. Моя судьба меня не совсем устраивала, поэтому я всегда старался, чтобы она на меня не походила...Не попадала в передряги...А несколько лет назад, примерно в то же время, как происходила вся эта суета с войнами и так далее, произошла опять какая-то мелочь...Я уже и не помню, что это было, но кончилось тем, что я наорал на неё и выгнал... Высоковский пустил две слезы и отвернулся, зачем-то начиная рассматривать и трогать дверной косяк. — ..Ну если бы я только знал, что она не вернется и пропадёт...Ну зачем я так поступил...Поэтому я вам и говорю, что...Пусть ворует, пусть убивает...Я бы сейчас и на терроризм согласился, лишь бы...Ещё раз увидеть её. — Это очень трагично... — несколько поддержав его, сказала я. — Дети быстро растут. Моему сыну должно было быть сейчас только 6 лет... Но злая ведьма, переманив его на свою сторону... Короче сейчас ему двадцать... Я сильно убивалась, когда он ушел... Он убил своего отца, обижал меня... Но потом... Он вернулся и мы простили друг друга. И вам, Виктория, нужно простить её, как никого другого я вас понимаю. А тебе Макс, найти её всеми силами... Так больно терять детей... Макс, как природный оптимист, засмеялся искренне и развернулся. — ...Ну, хотя бы мы все трое можем сойтись, что родители из нас так себе. — Это точно. — впервые за долгое время улыбнулась женщина. — Я прощаю её, прощаю и отпускаю... И Хэйден тоже. Нет моей вины в том, кем они выросли. Спасибо вам, что приехали. Наверное, без этого разговора я бы полностью опустила руки. И тебе, Ила, отдельное. Я прямо завтра запишусь на курсы. — Не хочешь, например, убраться из этого дома? — два раза со спокойствием на лице стукнула пришедшая Ангелина по уже открытой двери на лестницу. Обращение, естественно, было ко мне. — Доброе утро...Я, пожалуй, пойду... — Макс вновь возобновил свои попытки выйти на лестницу. — Стоять. Что здесь у вас происходит? — Что происходит? — вышла я в коридор и прямо взглядом пересеклась с Гроссэм. — Спасла твою маму от самоубийства и нашла ей стимул жить, вот что происходит. Стоило заметить, что в кармане джинс я заранне нажала кнопку на жучке. — Мм... — покивала "Ангелочек", натянув ухмылочку. — Понятно. Совесть замучила после первого прихода?Не ты, а я её спасла после того раза, уже несколько дней назад. Может, ты ей ещё и таблетки дала? — Похоже, ты "спасла" её неправильным образом. Жалко хорошую женщину, иди мирись. Она тебя простила. — Разбирайся со своими собственными проблемами. У тебя их хватает. А в мою жизнь постарайся не лезть. — прошла в квартиру она, подтолкнув меня плечом. — ...Да, и кстати. — не оборачиваясь и смотря в окно начала Гроссэм. — ...Скоро у тебя будет на одну больше. Проводив меня взглядом на лестнице, где ждал Максим, девушка зашла в комнату. — ...Ка-а-ак они меня достали. — Зря ты так, хорошие люди. И да, Ила права. — убрав деньги, оставленные мной на столе, женщина присела на диван. — Она помогла мне, не ты. Благодаря ней я вспомнила про свою мечту, а ты просто сделала меня монстром. — А что ещё остаётся делать, если тебя было уже не спасти по-другому?О другом говоря, благодаря этому ты тоже сможешь исполнить свои мечты. — Мне не нужен был этот вампиризм, я это не одобряю. Я должна была прожить столько, сколько мне было суждено, ни больше, ни меньше. — женщина оглянула квартиру и стала убираться. — Может ты вернешься, и мы начнём новую жизнь? Излечимся, ты в школу вернешься. — Нет, о моём излечении мечтать никто и никогда не будет кроме неё. И то, это останется только мечтами. Девушка достала убранные матерью деньги, и, без угрызений совести, подожгла их зажигалкой, пока мать убиралась. — Нет уж, подачки от нее точно не нужны. Ангелина тотчас заменила те две тысячи, которые дала я, на две тысячи, достанные из кармана. — Почему ты так с ними враждуешь? Она хороший человек и ничего плохого тебе не сделала, в отличии от тебя. — сказала мать, домывая посуду. — Мне нравится. что ты снова стала спокойной. — искренне улыбнулась Ангелина, поднимая и вешая назад бумажное подобие люстры, чуть-чуть отряхивая от грязи. — ...Потому-что она стоит на моём пути. Сама до конца не могу понять почему, но бесит, зараза, ей Богу, больше чем кто-либо. Ещё и к тебе пришла, что первый раз, что второй, какая поразительная наглость... — Видишь, ты сама не понимаешь, за что тебе не нравится тот или иной человек, потому что ты не доконца сформировалась, как личность. У тебя нет оснований, чтобы враждовать. А насчёт меня... Мне правла нужен был диалог с третьим лицом, и когда я совсем опустила руки, она, как чувствовала, пришла поддержать. Вам стоит наладить отношения. — Звучит даже почти, как оскорбление, если честно. — не очень понятным тоном ответила из комнаты девушка. — Подумать только, "герой" республики ещё и отличный психолог... — Не вижу ничего оскорбительного. Тебе 15, в 15 все несформированы до конца, и не важно, вампир ты или кто-либо другой. — пожала Виктория плечами. — Так ты вернешься? — Когда всё будет сделано - да. Скоро наша игра выйдет на совершенно другой уровень...Есть один маленький человечек, который мнит себя большой шишкой... Федерал...Думает, меня можно использовать ей в противовес...Если бы он понимал, что на самом деле используют его, то...КХ, черт, какой глупый. — Ангелина, я много чего делала для тебя, сделай и ты. — наливая воду в электрошвабру, промолила мать. — Заканчивай это всё. Хватит уже ссор, не только со мной, но и с героями, и с этими федералами. Хватит.. — Почти всё. Подожди месяц, и я вернусь. — закончив с разбросом вещей в комнате по местам, Гроссэм вышла в коридор. — До скорых встреч. Постарайся тут с собой ничего не сделать, окей? — И вот опять... Оставляешь меня одну. — грустно выдохнула мать. — Давай хоть... — Если бы предложила Хэйден, я бы отказалась. — отшутилась девушка, прежде чем обняла свою мать. — Ты знаешь, что с тобой я ничего плохого не сделаю. Они попрощались. Мы с Максом вернулись домой, где нас уже ждали довольные, позавтракавшие морды. — Классный завтрак, Ила! — Это Макс готовил. — А я говорил. — засмеялся Илья. — Он год в кулинарном учился. Поперли за прогулы, да, Макс? — Да....Долгая история. Мы проведывали Викторию Сергеевну. Обьясняли ей, что нужно по-другому. — И как успехи? — Даня за завтраком выпил бокал виски. — Прекрасно, но тебе стоит меньше пить. — подметил Высоковский. — У нас наполеоновские планы. Неделя до оглашения кандидатов, так что...Нужно начинать подавать документы, придумывать кампанию и привлекать избирателей на свою сторону. Я далек от этого, скажем так, быдло, вам потребуется человек...Который знает законы, который может протолкнуть...И хорошо думает. — Почему бы тебе не пригласить Люция? — предложил Юрий. — Точно...Интересно, кого выдвинет Ракатовский. Монотонные 4 дня пролетели с этого момента. Люций обучал разным тонкостям закона, тому, чего хотят люди, как их привлекать, долго и упорно обьяснял, чего делать нельзя и как себя вести. Главной проблемой было ФСБ, которое любым удобным способом могло отправить меня на дно. И ожидать удара можно было в любой момент за следующие несколько недель. День Х. Утро. Пасмурное утро, но не дождливое. — И так, сегодня мы узнаем...Попала ли ты в гонку, или нет. — разбудил меня обосновавшийся в доме судья. — Плакаты на щитах изменятся через час. — Эх, папка Люци, что бы я без тебя делала. — потянулась я с кровати. — Я думаю, что моя кандидатура выдвинется на первый план, среди остального. — Уже объявили, что кандидатов будет всего двое. Вся страна сейчас сидит у телевизора и ждёт оглашения. А у нас вон, есть рекламный щит электронный. На нем все будет видно сразу, как огласят в прямом эфире. — Даня забежал. — ...Черт, волнуюсь, как перед школьной сценкой...Так какая у нас кампания?Коммунизм?Консерватизм?Анархизм?Деструктивный аутизм? — Если бы в канцлеры лез ты, то правил бы картошечный идеологический марксизм. — засмеялась я. — Пойдемте вниз, я пока кофейка выпью. Моя кампания была проста, как три копейки, и этим должна была зацепить народ. Это был не коммунизм, не консерватизм, и даже не анархизм, что удивительно, судя по мне. Это было новое движение, которое придумала я сама. Илеберизм. Некое течение, построенное на основах либеративности, свободе слова и выборе, полной свободе частной жизни и ограничении государственного контроля. Полиция будет сформирована в единую цепь защиты граждан, будут повышены зарплаты и пенсии, изменится поток растениводства и будут изменены экологические нормы человека. Я хочу изменить свою республику, и изменить в лучшую сторону. Мирлинг вдохновил меня. — Звучит очень хорошо. Давайте завтракать, ну а затем, к телевизору! — Люций пошел к двери первый, не дожидаясь остальных. И вот, когда огромная плазма была включена, а завтрак стоял на столе, программа началась. Поначалу ведущий выдвинул обыкновенную речь, а уже после, с неким интересом, стал оглашать результаты. — И так, первый кандидат на должность канцлера Илберской республики. Человек необычный, но всегда борющийся за права человека. Его кандидатура повергла нас в шок, но не удивила, а кампания его заставила верить в скорейшее улучшение планеты. Встречайте с ликованием! На экране высветился профессионально отснятый видеоролик. Мой. Чёрный экран, на котором постепенно стала появлятся веточка. На ней тонкими линиями выстроились листочки и появился небольшой жёлтый листочек. И вот в кадре появилась я, взяв в руку эту веточку. На мне была белая рубашка, которая гармонично сочеталась с жёлтым галстуком и цветком. Макияж тоже акценирован жёлтым, а волосы уложены локонами. — Мы вновь нанесли планете множественные глубокие раны. Взрывы, выстрелы, взрывы, войны. Еще один раз она не выдержит и стоит изменить ситуацию. Каждый день сотни животных погибают от лесных пожаров, люди гибнут от халатности, а цены в магазинах повышаются. Я не позволю, чтобы это продолжалось и дальше. — сзади меня фон с чёрного сменился на космически-оранжевый, а над головой появилось подобие нимба. — Не позволим разрушать очередную планету, заселим её растительностью и выпустим экологически-чистые продукты, прекратим все войны и наладим космические переговоры. Мы — одна семья. Мы — будущее. Мы — Илеберизм. Бросив искреннюю улыбку, в моих руках появилось огромное растение. И видеоролик кончился. Не зря я отвалила уйму бабла, ох не зря. — По мне, так вышло прекрасно! И самое главное, что прошла! — обрадовалась я. — Но теперь то, что поразило нас ещё больше, кроме "народного кандидата", есть только один претендент, с не менее интересными идеями улучшения жизни. Безусловно, мое личное мнение, как ведущего, остаётся неинтересным никому, и всё же говоря о народе - мы не всегда стремимся к новому, можно даже сказать, мы этого боимся. И для...Людей, любящих более понятные слова, которые известны всем нам, больше подойдёт второй кандидат. Который, как и первый, имел не очень легкую судьбу...Но его предвыборная кампания отличается консервативным направлением - социализмом...Балансируется это либеральным взглядом на этот самый социализм. Всё - для всех. Встречайте нашего второго кандидата. — Многие думают, что решая экологические проблемы, можно спасти наши жизни... — начал знакомый голос, под появляющийся на видео закат. — ...Но я призываю избирателей задуматься о том, как шёл ход истории и какие режимы государства менялись за последнюю тысячу лет. Крупным планом снимали Ангелину в камуфляжной кофте. Подчеркивали, что была на войне. На заднем фоне был город. — Нам, простым людям, важны не громкие слова и обещания, нам важны наши мечты и возможность их осуществление. Социализм. Мечта наших очень давних предков, которой было не суждено осуществиться тогда, в виду низкого развития технологий 20 века и культурной бедности основной массы населения. Но сейчас, люди способны мыслить трезво. И оценивать достоинство каждого, осознавать ценность каждой жизни. Нам нужны не громкие слова - а действия, чтобы жизнь была одинаково хорошей для всех!Консерваторы предлагают жилье каждому бездомному по достоинству. Помимо зарплат - твердая социальная выплата каждому, кто не имеет работы - ведь каждый достоин жить по-настоящему, а не под открытым небом в обрванных тряпках!Социальные выплаты отдельным группам населения, нацеленность государства на рост промышленного оборота для укрепления положения державы среди других, и коэффициент счастья населения в 99%. Вот, к чему мы стремимся. Мы - консерваторы Илберга. Благодарим вас за внимание. Видео закончилось. — Конкурент, Илона Дмитриевна... — нервно выдохнул Даня. — Да это бред полный, блять! — выругнулась я. — Ей, во-первых,15, это незаконно, а во-вторых, единственное, что она умеет, так это убивать. — Закон о возрасте избрания в думу поддался реформе несколько недель назад. — вздохнул Люций. — Должен был этого ожидать, но не придал значения. — Видео спродюссировано до мелочей. — покривил лицо Юрий. — ...Это крайне хороший ход, то что все сказано четко и понятно. — Эй, вы что не за меня? Охерели? Сами же знаете, что она из себя представляет! — обиделась я, схватив сигарету и выбежав к беседке. — Охеревшие. *** — Конкурент, Ангелина. — улыбнулся Ратаковский, смотря на щит и видя моё лицо. — Неожиданно. Девушка вышла из машины, подходя ближе к щиту и молча смотря на него. После полуминутной паузы, она ушла. А Войцех направился ко мне в сад. — Ах, как неожиданно!Нашим новым членом думы собирается быть бывший герой республики, я, блин, счастлив! — поставил локоть на стол Войцех и посмотрел на меня с улыбочкой. — Свали с частной территории, Войцех. Я не разрешала тебе входить. — грубо сказала я, затягиваясь сигаретой. — Я не помню, чтобы спрашивал? — засмеялся он, посмотрев на подошедших остальных жильцов дома. — Доброе утро. Какая сегодня...Погодка-то жаркая, а? — Тебе вроде ясно сказали. — хрустнул шеей Джавадов, становясь на против. — Иди радуйся жаркой погоде в другом месте. Тот удар в живот я тебе никогда не прощу. — Он тебя что, ударил? — разозлился Даня. — Ты что творишь, мужик? — Попробуй. — спокойно ответил Ратаковский Юрию, встав к нему в упор. — И ты попробуй. — после он обратился к Дане. — Всех касается!Вообще, я спокойно могу вас закопать здесь и сейчас. Но, у меня есть несколько причин этого не делать. — А хули ты припёрся на мою территорию и командуешь? Ты мне кто? Батя, брат? — потушив сигарету я вновь незаметно включила подслушку и так же в упор встала к нему. — Ещё раз спрашиваю. Зачем ты пришёл на зарегестрированную частную территорию? Тебя здесь не рады видеть. Уходи. — Потому-что я полковник ФСБ. И я имею право заходить туда, куда другие не имеют, всё просто... — Нет, не имеете, конституцию прочитайте. — возник вдруг Люций. — Статья 43 часть 1, без особых на то причин, члены полиции и федеральных служб не имеют права находится на частной территории. У вас не обыск, вы не пришли в гости, Илона вас не хочет видеть, так что покиньте территорию, пока я не вызвал наряд. Я до сих пор главный в этой республике, и не позволю, чтобы мою назывную дочь обижали. — А у меня есть особые на то причины. Как человек на моей должности, я имею полное право на разговор с должностным лицом, в данном случае, в лице кандидата в депутаты, если имею подозрения насчет его или её действий в моментах, касающихся бюрократии и законности. 43 часть 3Б, редактирование от предыдущего месяца этого года. Вам бы почаще память освежать. А главой республики вы надолго, поверьте, не останетесь. Мир ваших творений увидел достаточно. — Я вроде бы всё сказала. Убирайся, Войцех, все беседы в присутствии СМИ и моей охраны на нейтральной территории. Связываться с тобой у меня нет желания и времени, притом у меня дела. А ударишь ещё раз, дела будешь иметь не со мной. Всего доброго. Выход там. — я пальцем указала ему в сторону высокого кирпичного забора с решёткой. — И не появляйся больше здесь, окей? Следи за другим "кандидатом", у меня всё чисто. — Сожалею, но я не могу просто так уйти, ведь эта беседа не о твоей кандидатуре, а о моих подозрениях...Знаешь, как человек специально обученный... Он начал подходить ко мне. — Я чувствую запахи особых веществ...Например... — резко сунул он мне в карман руку, а достав, открыл ее с пакетом белого порошка. —...Хммм...Героин, не так-ли?Плохо. Руки за спину. Ты арестована. Юрий сделал шаг в его сторону. — Ах ты ублюдок! Войцех молча наставил на него пушку. — ...Помеха сотруднику спецслужб при задержании, сопротивление аресту, угрозы...Список достаточный, чтобы забрать тебя с собой. — Наряд вызывай, урод, я с тобой лично никуда не поеду. Подключу медэкспертизу, и сядешь за подброс и клевету. — вырвалась я из его рук и отошла на безопасное расстояние. — Без сотрудников полиции и своего адвоката с тобой я никуда не поеду. Законы знаю. — Пожалуйста. Четвертый. — достал он рацию. — Слушаю. — Можешь подъезжать с нарядом, подозрения подтвердились. Сообщаю открыто что везем в ближайший 15 отдел для разбирательства, туда же требую вызвать ее адвоката, по базе найдете. — Так точно, подьеду через минуту. — Видишь, всё по-закону и легко решается. Прошу в участок...Все будет в присутствии адвоката и легально. Разберемся, что кто кому подбрасывает...И разойдёмся мирно. А пока - руки за спину и ближе ко мне. Делать мне больше нечего, как бегать за кандидатом в депутаты. Твой побег плохо скажется на твоей репутации. — Пф, я бегать и не собиралась, я чиста. Но ко мне не прикасайся, права не имеешь, наряд приедет, сама дойду. У меня всё записывается, и ни один разговор с тобой не был не записан, как и твоё избиение меня. А женщин бить, как ты знаешь, ну такое себе дело. — ухмыльнулась я. — Посмотрим-посмотрим, Войцех. — Да я и не против. — пожал он плечами с улыбкой. Подъехал наряд с ещё несколькими агентами ФСБ. — Адвокат на пути в участок. Так...Порошок... — полицейский понюхал его. — ...Возможно взрывчатка. Пройдемте в машину, лучше послушайтесь этого человека, мадам. — Да без проблем. — села я в автомобиль. — Моих отпечатков на ЭТОМ всё равно нет, так как подделать это дело невозможно. Да и зачем девушке, в домашнем халате прятать какую-то херню? Сами посудите. Мда...