Царапина

В данный момент Шерил смотрела на картину со своего места на кровати, наблюдая, как она ненадежно свисает с гвоздя десятилетней давности, случайно воткнутого в стену напротив. Она смутно помнила это из своего детства, вспомнила она, пробегая глазами по холсту, принесенному ее матерью из темных пределов чердака после долгих лет плена. Брызги его давно заработанной коллекции пыли все еще видны в уголках богато украшенной золотой рамы. Когда они впервые приехали в Тисл Хаус, после того как ее мать оправилась после пребывания в больнице после поистине трагического пожара в Торнхилле, Шерил приветствовала на той же самой стене чудесная прерафаэлитская гравюра "Гилас и нимфы". С тех пор как она увидела его в детстве, он был одним из ее любимых. Свет, который отражался от их бледной кожи, мягкость их красивых лиц, то, как она почти могла слышать журчание воды. Мирно. Романтично. Чувственно. Это пленило ее. Но из-за ее прошлых нескромных отношений с девочками и явной склонности Шерил к девиантности ее мать сочла женскую наготу и сексуальные коннотации неуместно возбуждающими и сняла ее со стены на следующее утро, пока Шерил была в школе. Она заменила его чудовищем, на которое сейчас смотрела Шерил, откинувшись на кровати. Этот был темным. Преследующим. Влияние барокко, сразу отметила она. Из него доносились оглушительные религиозные нотки, похожие на меланхолический гул григорианских монахов. Изображения резни и паники, кричащие измученные лица, зловеще выглядывающие из бешеного переплетения конечностей и тел, окровавленные и отчаявшиеся, отчаянно цепляющиеся за последний проблеск жизни, когда они расплачивались за свои высокомерные грехи. Громовая, неистовая мелодия жуткого церковного органа звенела в ее ушах, когда ее глаза метались между ними, их крики грохотали, умоляя о пощаде, заглушенные последним громким хором. Воистину кошмар наводящий. И специально отобранная, Шерил не сомневалась, как яркое, уродливое напоминание о судьбе девианта. Ирония судьбы в том, что Шерил смотрела на такую картину, лежа, согнув ноги в коленях и широко расставив их, а язык ее подруги жадно скользил между ними, два талантливых, тонких и отчетливо женских пальца глубоко проникали в нее. Реакция ее матери на такую иронию действительно была бы самой красивой картиной из всех. “Боже, Тони.” Она хрипло застонала, сопрано сорвалось с ее губ. Она оторвала взгляд от кровавых сцен и закрыла его, нахмурившись. Она неуклонно приближалась к своему третьему оргазму за ночь, Тони уже получила свою тройку от Шерил, наслаждаясь твердым, извивающимся давлением ловких пальцев, с энтузиазмом работающих в ней и из нее. Тепло губ Тони на мгновение исчезло. “Шерил, ради бога. Будь тихой” - тихо прошептала она, быстро возобновляя чертовски восхитительное щелканье языком и зацепив пальцами внутри себя. Не делай этого, Шерил. Не выпускай стоны наружу. Не делай этого. Вот и все. Зажмурь глаза, прижми эти прекрасные зубы к своей обнаженной губе и сдерживайте свой жеребячий хлыст языка. Задержите свои бесстыдные звуки в тюрьме своего рта, даже когда мягкое давление Тони ласкает тебя так нежно, что твои глаза закатываются, а грудь сжимается. Вцепись пальцами в богатое количество нитей на простынях и дергай до предела, но не открывай горло, чтобы выпустить крики хнычущей похвалы, которые поднимаются к свободе, как бедные души, пойманные в ловушку на портрете напротив тебя, Шерил, не делай этого. Тони двигалась быстрее. Держи себя в руках, Шери- “О БОЖЕ…” На этот раз Тони полностью отстранилась, медленно высунув голову из-под простыни, ее уши навострились, как у собаки, чтобы прислушаться к любым приближающимся звукам. Ее мать была в доме. Она спала, надеюсь, в противоположном конце длинного коридора, который тянулся по всему второму этажу здания. Это был третий раз за две недели, когда Шерил удалось протащить Тони под покровом темноты, без ведома ее матери и Наны Роуз. В то время как Шерил больше не беспокоилась о том, что Пенелопа узнает, что ее девиантные привычки были в полном разгаре и что она - беспричинно - встречалась с девушкой, прерывание полового акта от рук собственной матери не было чем-то, что она или кто-либо другой хотел испытать, независимо от партнера, с которым она это делала. Раньше мысль о том, что ее поймают с поличным, или, скорее, с липкими руками, думала она, была слишком большим риском. Но теперь они были вместе. Эксклюзивные. Подружки. И награда за то, что Тони была в ее комнате, намного перевешивала угрозу быть обнаруженной, пока они вели себя тихо. Шерил хотела, чтобы Тони была здесь. Она хотела, чтобы она была рядом. С ней. И в частых случаях, когда Тони запирали на ночь в трейлере ее дяди, Шерил просто не могла вынести мысли, что она одна в своей теплой кровати с балдахином, в то время как Тони спала на диване Свит Пи. “ТиТи, продолжай.” - нетерпеливо приказала Шерил, тяжело дыша, когда она толкнула ее ногой и, нахмурившись, снова опустила голову между ног. - Она не слышала. Она была так близко, знакомое тепло царапало ее между ног, умоляя отпустить, еще немного, еще немного… “Ш-ш-ш... - тихо прошептала Тони в ответ, отстраняясь от настойчивых пальцев в ее волосах и нежно поглаживая свободной рукой бедро Шерил. Она слушала еще несколько секунд, прежде чем снова переключить внимание на Шерил. Шерил была уверена, что Тони привыкла к насилию и опасности, к колотящим кулакам и режущим лезвиям, к мучительному укусу электрошокера и никогда не сбивалась с улиц, которые вы знали. Прятать наркотики от полиции и вытирать кровь с кастетов, буквальный запах мозгов на тротуаре и злобные взгляды стай хищников. Руки отчаянно скользили по крови, когда свидетеля держали и пытали, требуя ответов. Пиная миску с водой по бетону похищенному сопернику, закованному в наручники с вырванными зубами, плюющему кровью на пол, и тайно раздавая оружие через бар с напитком, осторожно оглядываясь через плечо. Грязь, моча, дерьмо и страх перед убогим существованием, которое было подпольной организованной преступностью. Культура банды; она бы пережила все это. Но зловещая угроза Пенелопы Блоссом - которая не пришла в виде громких, цепных Упырей с воплями, криками и грохотом мотоциклов-зловещая, неизвестная, незнакомая опасность тайных связей с высшим классом, которые могли разрушить будущее, просочить яд вдоль корней семейных деревьев и закрыть глаза, чтобы остаться в безопасности неприкасаемыми, если кто - то пропадет без вести... это было другое. Шерил слишком хорошо это знала. - Успокойся, Дорогая.” - прошептала она спокойно, искренне умоляя в этот момент. “Хорошо, Тони. Я буду.” - Ты обещаешь? - Да, Ча-Ча. Тони прикусила губу и подняла пальцы вверх. О боже, Шерил. О нет. Не. “Фу!” “Хорошо, вот и все, мы должны остановиться.” Шерил чуть не зарычала, когда почувствовала, как пальцы поспешно убрались с нее. Черт возьми, Блоссом. Успокойся. Она вздохнула, положив голову на подушку, и посмотрела на тускло освещенное лицо Тони, инстинктивно отметив, как свет отбрасывает мягкие оттенки желтого на ее щеки и красиво освещает ее стеклянные глаза. Она выглядела так, словно была нежно вылеплена из чистейшей глины самой рукой Афродиты, и Шерил до боли хотелось протянуть свои талантливые бледные пальцы и оставить свой собственный след на шедевре. Настоящий магнум-опус. “ТиТи, иди сюда.” Она тихо пробормотала, положив руки по обе стороны от лица Тони, притягивая ее к себе. Она слегка провела большими пальцами по веснушчатым щекам, провела кончиком носа по гладкой переносице Тони, глядя на ее губы. “Прости.” - прошептала она, легкое прикосновение перышка к их губам, когда она говорила, заставило ее глаза закрыться. Боже, эта девушка была опьяняющей. - Мы можем попробовать еще раз? Она почувствовала кивок на своем лице, слегка приоткрыв рот, чтобы нежно сомкнуть его вокруг верхней губы Тони, ее руки все еще сжимали мягкие щеки, когда вздох вырвался из ее носа. Тони действительно была так добра к ней. Она медленно разжала губы, две пары губ слиплись так, что пальцы ее ног скрутились, а волосы на затылке Шерил встали дыбом. Все дыхание, тепло и кожа прижались друг к другу, как магматическая порода, медленно, о, так медленно, не торопясь просыпаться. -Ты такая красивая, - продолжила Шерил, скорее вдыхая слова в рот, чем произнося их, снова прижимая их губы друг к другу, задерживая их там, застыв в восторженном комфорте, когда время, казалось, отвернуло свой циферблат от их интимного момента, счастливое просто просто ждать их. - Я могла бы целовать тебя весь день, ТиТи. Тони вздохнула, прижимая голову немного ближе, чтобы побаловать ее, и сладкое, терпеливое давление покалывало губы Шерил, когда они снова поцеловались, нежно, посылая трепещущую волну через ее грудь. Совершенство. О Боже, Шерил была одержима. Было ли это нормально после того, как прошло чуть больше двух месяцев? Она нежно завила прядь волос Тони за ухо, чувствуя, как Тони улыбается ей. - Ты мне очень нравишься, Шерил. Это было тихо прошептано ей в губы и так легко дунуло в голову, что, если бы не знакомый скрипучий тембр голоса, Шерил могла бы подумать, что это просто мягкий шелест ее шелковых занавесок, дразнящий ночной ветерок, доносящийся через открытое окно. Черт, она была по уши в дерьме. Она была благодарна, что их глаза все еще были закрыты, потому что в коконе из простыней и света лампы, который они создали для себя, далеко над дикой природой Ривердейла и реальностью, Шерил не была уверена, что готова к серьезности того, что она могла увидеть в лице Тони, чтобы схватить ее и слишком поспешно погрузить в спуск. - Ты мне тоже очень нравишься. Она чувствовала, как маленькое сердечко Тони быстро бьется через ее стройные ребра и посылает глухие удары в ложбинку в груди Шерил. - Ты действительно это имеешь в виду? Осторожная уязвимость в словах такой обычно такой бесстрашной девушки заставила грудь Шерил заболеть, она наклонила голову, чтобы запечатлеть медленный, волнующий поцелуй на щеке Тони. “Совершенно,” прошептала Шерил. И она это сделала. Она действительно, действительно хотела. Она почувствовала, как над ней переместился вес, и ее грудь сжалась под телом Тони. Это успокаивало тяжелое чувство. Это чувство, которое она так любила. Потрескавшиеся губы косо легли на ее губы, сморщившись именно так, когда Шерил почувствовала, как подушечка пальца неторопливо втирает круги в ее клитор. Она вздохнула в баррикаду рта Тони, убрав одну руку со щеки Тони, чтобы скользнуть под ее руку и прижаться к ее стройной спине, крепко прижимая ее к себе и нежно сжимая пальцами мягкий хлопок футболки Тони. Другая рука остановилась в розовых волосах, обхватив ее затылок. Абсолютный Рай. Она крепко держалась, прижимаясь лбом к губам Тони, в то время как губы томно тянулись к губам, и дыхание перехватывало дыхание, и палец Тони направлял ее ближе к краю этого обволакивающего бассейна тепла, медленно, блаженно дрейфуя вместе с течением, когда теплые воды несли ее. Голос из ее головы холодно опустился на ее разгоряченную кожу, как туман, когда он дунул своим туманным шепотом ей в ухо. - Вот оно, Шерил Блоссом. Вот что такое покой. Истинный мир, Шерил. Это божественно, не так ли? И ты была так добра, Шерил, ты действительно была так добра, ожидая все эти 17 лет после такой трагедии. Так много для такой молодой жизни. Ты этого заслуживаешь. Ты это заслужила. А она? Этот ангел, лежащий над тобой, защищающий тебя от чудовищной опасности проклятия, которая стоит перед тобой каждое утро, когда ты просыпаешься, угрожая оторваться от стены и добраться до тебя, Шерил, что ж, теперь она твоя. Обними ее крепче, малышка, крепче. Ты чувствуешь это, Шерил? Чистое тепло, которое она тебе дарит? Ты чувствуешь это? Погрузись в это, Шерил, отпусти и утони. Ты это заслужила. Она тихо, глубоко вздохнула, ее открытые губы беспорядочно прижались к боку Тони, как раз в тот момент, когда их языки мягко соприкоснулись, и она почувствовала, как опрокинулась назад через выступ и в бассейн, прижимая Тони к своему телу, когда тепло, наконец, взяло контроль. Она закатила глаза и почти беззвучно застонала, уткнувшись в веснушчатую щеку, когда ее бедра задрожали, а конечности напряглись, звон в ушах перекрыл все чувства, кроме одного. Прикосновение. - Просто плыви, птичка. Держись за нее и плыви. А потом наступил мир. Тишина. Совершенство. Маленькие, нежные круги остановились, когда тело Шерил расслабилось, и медленные поцелуи нежно прижались к каждой ее щеке и губам, пока она не открыла глаза. Черт возьми. - Ты в порядке, Бомба? - Добрый шепот. Хриплый. Сострадательный. Шерил могла только кивнуть, глядя на улыбающееся, внимательное лицо Тони Топаз, на эти прекрасные большие глаза, мягкие и открытые, на глубину их мгновения, безмолвно проходящего между ними. Она была прекрасна. Она была Тони. Она была искусством.