(Не)зависимая переменная

… дело в том, что пока ты маленькая, ты можешь видеть то, что невидимо для тебя большой. Льюис Кэррол «Алиса в стране чудес»

Игривые солнечные блики слепили глаза и заставляли жмуриться, но маленькая девочка всё равно не отворачивалась. Она упорно окунала ручки в прохладную ещё воду и хмурила бровки. На вид ей было года три, но при ближайшем рассмотрении она казалась старше. Одни лишь абсолютно сосредоточенные глаза говорили о том, что девчонка слишком многое понимает так, как не должна бы. Она была напряжена, как взведённый курок, не хватало лишь одного малюсенького движения для того, чтобы раздался оглушительный выстрел, и в голове девочки он прозвучал, когда под водой, немного мутноватой, но всё же достаточно прозрачной для того, чтобы видеть сквозь неё, мелькнула тень. А следом — чья-то склизкая и жёсткая ладонь скользнула по её бледной ручке. — Деспина! — донёсся до неё полный негодования вопль. — Не уплывай, хорошо? Я вернусь позже! Девчонка подскочила с места, отёрла руки о собственное тёмное платье и бегом бросилась навстречу невысокой тонкой фигуре на тропинке. — Я запретила тебе отправляться к реке без Леолы! — Да, но она слишком занята хозяйством. Я устала ждать, — девочка, подскакивая, приблизилась к взрослой даме. Её волнистые волосы колыхались в такт прыжкам и сияли на солнце. Батильда сурово глянула на неё из-под нахмуренных бровей, но с трудом сдержала короткий смешок: всё же не могла она злиться на девчонку. Да и кто бы смог, если она всегда аргументировала свою позицию. И она прекрасно училась. И имела безупречные манеры. Как истинная маленькая леди Бэгшот. Бэгшот-старшая всё время с замиранием сердца вспоминала тот день, когда провела ритуал принятия в род. Ей помогали верные целители: Гиппократ, собранный и невозмутимый, и Сольвейг, дрожащая так, что, кажется, этот звук даже эхом отдавался в пустом помещении, где располагался магический камень рода Бэгшот. Он казался совершенно небольшим, но крепким. Всё же, Бэгшоты никогда не были слишком уж сильным в магическом плане родом, однако это не означало, что их можно списать со счетов. И вот теперь Батильда стояла в зале, в который иногда на старости лет спускалась, дабы почувствовать нечто… вроде отголосков прошлого. Будто давно уже позабытые образы, тени её предков вились вдоль камня, питая его своей силой. Батти и сейчас их видела: едва заметные, будто сотканные из дыма фигуры, стелющиеся перед ней, в почтении склоняющие головы перед действующей Главой рода. Мурашки пробежали по её телу, укрытому плотной бархатной мантией, расшитой рунами. У неё сердце болело за малышку, которая мёрзла в здешнем холодном воздухе абсолютно нагая, но сделать ничего было нельзя: девочка обязана вступить в род без всего и особенно без любой другой магии, кроме кровной. Аромат сожжённых трав душил Батильду, но она не дрогнула, когда взяла из рук Сольвейг малышку и двинулась прямо к камню. Она благодарила Мерлина за то, что сверху камень был плоский, словно бы специально для Деспины, чья голенькая спинка соприкасалась с холодной его поверхностью. Благо, хоть не поранится. Сольвейг не хотела уходить, когда Сметвик молча потянул её за дверь зала, но всё же сдалась под его напором: при ритуале должен присутствовать лишь глава рода и тот, кого он вводит. Они остались наедине и сначала Батильда растерялась, потому что вся эта затея пугала даже её. А вдруг родовая магия не примет малышку? Вдруг признает, что у девочки уже есть защита, о которой Батти попросту не в курсе? У неё не было времени для того, чтобы досконально изучить все аспекты феномена рождения Деспины, потому что той нужна была подпитка, организовать которую мог лишь ритуал. И теперь она смотрела на девочку, к которой успела привязаться сильнее, чем, наверное, даже к Шилоху. И это всего-то за несколько недель. Батильда вздохнула. Встряхнула головой, отчего распущенные длинные седые волосы разметались по плечам, и приступила. Она упорно вырисовывала в воздухе сложнейшие руны, дополняемые заклинаниями, неустанно подпитывая собственной магией защитный круг, вспыхнувший у камня. Прямо в центре круга безмятежно спала Деспина, словно это не подле неё сейчас как языки пламени плясали потоки магии. Магии было так много, что она трещала и пульсировала прямо в воздухе, заполняя пространство молочно-белым туманом. Его, кажется, можно было даже потрогать, но Батильда слишком увлеклась ритуалом для того, чтобы заметить хоть что-то вокруг себя. Голос её иногда срывался на крик, а тело даже слегка приподнялось, зависнув в воздухе в паре дюймов от пола. — Я, Батильда Аезэлтрит Бэгшот, глава и наследница рода Бэгшот, ввожу в род Деспину, с присвоением ей имени Деспина Лили Бэгшот, на правах дочери и наследницы рода Бэгшот! Она почти кричала, потому что магия ревела в её ушах, стучала в висках и пеленой застилала глаза. Теперь в этом ярком молочном свечении она едва видела крохотное тельце девочки, но она его чувствовала. Магия выливалась из неё и проходила через малышку, наполняя её и без того достаточно яркое ядро, даря жизнь. Всё получилось. Теперь у неё есть дочь, и в память о Лили Батильда сделает всё возможное для того, чтобы девочка выросла замечательной женщиной, достойной своей семьи и своего новопроиобритённого титула — Леди. Батильда уже почти шагнула навстречу девочке, когда что-то вдруг полыхнуло, словно взорвалось, а её тело отбросило в сторону. Она так сильно ударилась о стену головой, что совершенно потерялась во времени и пространстве, но постаралась быстро взять себя в руки: что-то не так. — Мерлин милосердный, Батти! — рядом словно бы материализовалась донельзя напуганная Сольвейг. — Ты цела? — Девочка, — выдохнула Батильда, с трудом открывая глаза. Она уже знала, что именно случилось. Знала и боялась этого, потому что теперь никто не сможет сказать, что ждёт их впереди. — Что с Деспиной? — Она здесь, мисс Бэгшот, — перед ней появился Гиппократ, девчушка радостно смеялась у него на руках, потому что её ушко щекотали его разметавшиеся по плечам длинные волосы. — Всё хорошо, она цела. — Дайте мне её. Женщина казалась бледной, как привидение, но глаза её были ясными, а голос — твёрдым. В данный момент это была не напуганная старушка, а властная Глава рода. И оба целителя поняли: если они не выполнят поручение Батильды, им обоим несдобровать. Магия рода, к тому же, в такой близи от родового камня, могла попросту раздавить их, как крыс. Батильда осторожно взяла малышку из рук Сметвика, заворачивая её в ту же бархатную мантию, в которую она была облачена, лишь бы согреть ребенка и признать, что она действительно пережила весь ритуал, справилась и осталась невредимой. — Я приветствую тебя, Деспина Лили Бэгшот-Поттер, — Батти не удержалась и улыбнулась. Дочь. У неё есть дочь. Сольвейг рядом с ней, похоже, готова была свалиться без чувств, так сильно она изменилась в лице. — Но… как же? Я думала… Батильда не ответила, она смотрела на девочку и гладила её пухлую щёчку, не веря. Она, честно говоря, так извелась за последние недели страхом того, что проснувшись утром поймёт — всё случившееся было лишь её утопическим сном, и никакой девочки в её доме не появилось, хотя каждое утро, просыпаясь, она первым же делом бросала взгляд на аккуратную детскую кроватку, стоящую рядом с её собственной. Но теперь-то девочка точно никуда не денется, нет. Родовая магия признала их семьёй. Слово-то какое приятное: семья! Она уже и позабыла, что это такое. — Похоже, Поттеры и Бэгшоты уже однажды вступали в связь, миссис Бэгшот? — Гиппократ сделал ударение на обращении. Видимо, он первым понял, что случилось. — Род Поттер не готов так просто отпустить девочку. Но, так как в её жилах присутствует и кровь Бэгшотов, родовая магия этой семьи признала её. — Ты теперь миссис? Разве такое возможно? — миссис Уингер, совершенно уже растерявшись, уселась прямо на пол, не отрывая взгляда от давней подруги и ребенка на её дрожащих руках. Гиппократ хмыкнул: — По-моему, мы уже выяснили, что в том, что касается этой девочки, возможно абсолютно всё. Видимо, она ничуть не менее особенная, чем её брат. Насчёт Гарри Батильда не знала, потому что она до сих пор ни разу не видела его после трагедии, но то, что Деспина действительно особенная — в этом она уверилась. Для начала, уже через полгода жизни под крышей дома Бэгшотов, малышка заговорила. Подросла она не слишком сильно, но разговаривать начала почти сразу же, да ещё и так хорошо, что Батильда часто этого пугалась. Откуда в ней такой ум? Неужели это благодаря общей магии Поттеров и Бэгшотов? Или у них с Гарри такая крепкая связь, что девочка стремится догнать брата? Сметвик как-то заявил, что днём рождения девочки стоит считать именно день рождения ребенка Лили. Ведь её разум уже тогда начал существовать — он слился с разумом брата, но это не мешало ему развиваться. А что касаемо тела… Гиппократ обещал: девочка догонит сверстников. Да, возможно, она будет слегка уступать в росте, но сила и здоровье у неё явно не пострадают от всего произошедшего с ней. Теорию о её дне рождения подтверждали также все магические документы, появившиеся в Гринготтсе в ночь проведения ритуала. Уже на следующий день Батильда отправилась в банк, чтобы подтвердить, её магическая дочь — Деспина Лили Бэгшот-Поттер — прошлой ночью была принята в род Бэгшотов, да, она единственная наследница рода, да, никакая информация о девочке не может разглашаться без личного согласия госпожи Бэгшот-старшей. К счастью, гоблины свято чтили тайны своих клиентов, про конфиденциальность не стоило и упоминать. Для всего Магического мира Деспина была просто Бэгшот. До тех пор, пока она не наберётся сил и не встретится с братом. Иначе могут пойти пакостные слухи, что навредит девочке. Чтобы точно увериться в том, что информация о двойном родстве не просочится в массы, Батильда даже вынудила Гиппократа и Сольвейг дать Непреложный обет — они обязались никогда не совершать действий, которые повлекут вред для девочки. Сольвейг поначалу обиделась, когда Батильда озвучила свою просьбу, но всё же согласилась: так бывало, что она, перебрав имбирного эля, могла рассказать что угодно и кому угодно. А Обет нарушить она точно не решится, даже нетрезвой. Всё же, не зря это одна из сильнейших магических связей, которая может объединять волшебников. Кстати, именно Сольвейг первое время помогала приглядывать за Деспиной, а затем совершила почти невозможное: нашла домовика, которого предыдущая семья не выгнала с позором, а отпустила. Наследник Крэббов, редкостный глупец по имени Винсент, случайно вручил домовичке своё нижнее бельё, не озвучив приказа, что с этим бельём делать. Леола, конечно, сначала не поверила своему счастью, а потом впала в отчаяние — что же ей теперь делать? Без хозяев и без работы жизни нет! Тут то её и нашёл Вилф — домовик Сольви, которого хозяйка попросила отыскать свободного эльфа. Леола без раздумий согласилась на то, чтобы тут же провести ритуал, который привяжет её к новой семье, а следом принялась за исполнение своих обязанностей. А работы для неё было много, ведь Батильда никогда и не думала о том, чтобы сделать свой дом хоть немного уютным. Да что там, будем честны, в годы лихой молодости она и жила-то в доме всего пару недель в году. И требования её были невелики: чистая постель со свежим бельём, еда и крыша над головой. Теперь же, когда в поместье появилась ещё одна жительница, оно незаметно для всех домочадцев стало преображаться. Сначала Леола очистила все предметы от многолетней пыли, затем выскоблила каждый миллиметр всех поверхностей, не оставляя ни единой соринки. Потом сделала ремонт во всех комнатах наверху, а в скором времени и внизу. Батильда, конечно, рассматривала возможность того, чтобы пригласить в дом бригаду рабочих, но домовичка так хотела быть полезной, что слёзно умоляла хозяйку позволить ей всё сделать самой. Почти вся старая мебель была отправлена на помойку, вместо неё были куплены новые кресла с мягкими спинками, новый письменный стол, без зазубрин и острых сколов, новая посуда, постельное бельё и кровати. Денег на это ушло много, но Батильда не жалела ни единого кната: ей хотелось, чтобы малышке нравилось то место, в котором она будет жить. А девочке нравилось, если судить то, как рьяно она хваталась пухлыми ручками за все новые предметы, ощупывая их, словно раздумывая чему сразу уделить своё внимание, а что может подождать. Это крайне удивило Батти, потому что сама она никогда особой тактильностью не отличалась, слишком строгое для того было воспитание, но вот Деспина всё время требовала прикосновений, что умиляло донельзя. Батильда грешным делом думала перевоспитать девочку так, чтобы это её желание близости к чему-то или кому-то исчезло, но потом поняла: делать этого не стоит. Да, это особенность, но Деспина будет не Деспина, если перестанет забираться на колени к старушке, пока та пишет свои рукописи или изучает письма с историями, присланные ей со всех концов света. Второй особенностью, которую Батильда со временем заметила: девочка никогда не спрашивала о своей семье. Она будто бы сама помнила всё, что произошло в ночь её появления в Годриковой Впадине, и во все последующие. Помнила, что Батти приняла её в род, как свою, за что была ей благодарна. Она относилась к ней тепло, часто брала её за руку своей крошечной ладошкой, а, засыпая, иногда прижимала сухонькие пальцы старушки к своей мягкой щёчке. И очень часто, выражая своё почтение, она в крайне смешной манере пригибала голову, будто в учтивом поклоне. С возрастом именно это прошло, зато появилось новое: Деспина вдруг стала называть её «мамушкой». Батильда и представить не могла, где девочка отыскала это слово, подумала даже на Леолу, но домовичка падала ей в ноги и, плача, причитала, что никогда не учила маленькую мисс ничему подобному. Поначалу миссис Бэгшот даже злилась такому глупому прозвищу, но потом прониклась: она была девочке близка как мать, которую у неё отняли, и как бабушка, которую она никогда не знала. Деспина этим словом явно хотела сказать — ты моё сердце, ты мой островок спокойствия в бушующем океане жизни, ты моя родная душа. И Батильда поняла, что стоит девчонке обратиться к ней так, как сразу же весь мир растворяется, а женщина готова сделать всё, что только девочка попросит. Вот и сейчас, когда миссис Бэгшот хотела было уже начать ругать малышку за то, что та в очередной раз убежала к реке одна, да ещё и никому не сказала, куда собирается, Деспина глянула на неё своими огромными глазами и восторженно улыбнулась: — Мамушка Батти, я встретила русалку! И всю злость и волнения как рукой сняло, Батти выдохнула, вмиг забывая всё плохое, что чувствовала в последние полчаса поисков девочки, и расхохоталась, а Деспина подхватила её смех, упирая руки в живот. Её смех был ни разу не сдержанным и робким, какой должен быть у леди. Нет. Батильда и сама никогда не подчинялась именно этому правилу, и воспитала Деспину в той же манере: если смеёшься, то смейся так, чтобы каждая клеточка тела чувствовала твоё веселье, запрокидывая голову назад и обнажая зубы, забывая всё на свете, потому что нет в мире более действенного лекарства, чем смех. Нет, ладно, бодроперцовая настойка могла бы с ним сравниться, но и она не настолько хороша. — И зачем же тебе русалка? Как ты вообще отыскала её? В этих землях русалок не было, наверное, со времён Годрика Гриффиндора! А девочка пустилась в подробные объяснения того, как она настойчиво несколько недель плела нить пути для русалки из океана, в который впадает местная река. Русалка поначалу сопротивлялась ей, не хотела даже идти на контакт, но потом и сама заинтересовалась: золотое свечение, появляющееся перед ней вместо образа, сияло как солнце, которым русалки никогда не могли толком насладиться, а к этому свечению можно было даже прикоснуться — оно было тёплым и мягким, как парное молоко, но таких сравнений русалка не знала. Батильда слушала и замечала, что: во-первых, гордится девочкой, потому что та в таком юном возрасте может пользоваться беспалочковой магией, а во-вторых, боится первого. Она не знала ни одного ребенка, который так искусно умел бы управлять своей магией к пяти годам, а Деспине, по человеческому календарю, конечно же, было ещё три! Ну, ладно, её магия развивалась вместе с маленьким Гарри, это правда. Но если девочка умеет уже сейчас, отделившись от брата, совершать такие удивительные вещи, на что способен сам мальчик? Очевидно, что без него здесь не обошлось, потому что именно он питал девочку целый год после рождения, и ещё один год после нападения Того-Кого-Нельзя-Называть. Батти чувствовала, что не хочет знать подробностей. Она боялась, что во всей этой заварушке кроется что-то страшное, что определённо сведёт её с ума от волнения за девочку. Поэтому чаще всего она ничего не спрашивала у малышки, а писала Сметвику. Вот и сейчас, передав найденную только что Деспину в дрожащие, но надёжные руки Леолы, и наказав обеим готовиться к обеду, она поднялась в свои покои и бросилась к письменному столу, где будто наготове лежали пергаменты и перья. Дорогой Гиппократ! Это случилось снова! Деспина использовала магию, причём магию призыва! Она призвала русалку из океана! Я не совсем уверена, как ей удалось это, потому что боюсь даже думать о том, что таят в себе её способности. Надеюсь на то, что вы в очередной раз объясните мне происходящее. Также спешу сообщить: девочка безупречно справляется со всеми упражнениями, которые вы ей прописали. Думаю, в следующем месяце можно устроить очередной осмотр. Не знаю, есть ли в этом такая явная необходимость, но мне точно будет спокойнее, если вы навестите нас. Понимаю, что вы крайне заняты в больнице, всё же, вы теперь Главный Целитель, но надеюсь на вашу дружбу и помощь. Деспина просила передать привет. Она нарисовала для вас картину. Не магическую, обычную, но девочка ждёт с нетерпением, когда сможет её вам вручить.

С наилучшими пожеланиями, Батильда

Шилох недовольно повёл крылом, когда женщина слишком сильно затянула узелок на его лапке. — Будет тебе! После всего, через что мы с тобой прошли вместе, это для тебя должно быть пустяком. Вернёшься, дам тебе побольше угощения, согласен? Орёл глянул на неё будто бы внимательно, что-то скрипнул на своём языке, но Батильда поняла, что он уже не держит на неё обиды, а потом он грузно взлетел. Он жил в доме Бэгшотов уже без малого девятнадцать лет, и каждый раз, отправляя его в полёт, женщина в ужасе ожидала, что птица не вернётся. Для белоголовых орланов, каким и был Шилох, продолжительность жизни составляет около двадцати лет. Они провели вместе почти всё это время и это при том, что Батти нашла его уже взрослым, и она понятия не имела, сколько лет ему было в момент их встречи. Тогда она спасла его от напавшей на него мантикоры, а он после этого отнёс её раненое тело к Сольвейг. Это было где-то в Греции, она уже и не помнила точно. До неё дошла информация о том, что тамошние гоблины затевают очередное восстание, и она бросилась в экспедицию тут же, чтобы первой об этом разузнать, а главное — написать. По итогу же весть оказалась ложной, а сама Батильда едва не погибла. Ох, и разозлилась же тогда Сольви! Теперь все эти приключения вспоминались с нежностью и тоской по былым временам, но Батильда была уже далеко не в той форме для того, чтобы мотаться по миру в поисках самых мельчайших подробностей магической истории. Два года назад она отдала в печать последнее обновление всемирно известной «Истории магии», уже с полным описанием подвига семьи Поттер (естественно, без единого упоминания Деспины). Гонорар тогда превзошёл любые, даже самые смелые, ожидания, на то было целых две причины: люди знали — Батильда Бэгшот никогда не преувеличивает и не приукрашивает истории, о которых рассказывает. Это раз. Ну, и к тому же, с самого дня Великой Победы земля полнилась слухами о том, что же произошло на деле, поэтому каждый уважающий себя волшебник просто обязан был иметь личный экземпляр последней «Истории» попросту для того, чтобы его не засмеяли друзья и коллеги. С тех пор Батильда занималась воспитанием Деспины и лишь изредка соглашалась на то, чтобы написать историю чьего-то рода на заказ. Чаще всего к ней обращались представители древних чистокровных династий. В разное время она сотрудничала с Блэками и Лестрейнджами. До этого к ней обращались Крэббы (нужно было видеть выражение лица маленького Винсента, когда в его доме вновь появилась Леола, сопровождающая невысокую миссис Бэгшот: уши его горели красным, как два факела), а два дня назад она получила письмо от Малфоев. Его принёс их филин, и он не улетал до тех пор, пока не получил ответ. За это время он успел несколько раз клюнуть безразличного к нему Шилоха, и Батильда едва удержалась от того, чтобы запустить в наглую птицу каким-нибудь непростительным, ведь никто не смел обижать её орла, но женщина сдержала свои порывы. Она также порывалась отказать господину Люциусу, который в учтиво-холодной манере приглашал её на ужин в ближайшую субботу. Причём, он приглашал и Деспину, о которой на первых порах так много говорилось в народе после известия о её вступлении в род. Батильда подумала было, что Люциус просто один из тех наглецов, кто пытается дискредитировать её саму или девочку. Но разве подходит такое описание для Главы одной из могущественнейших семьей во всей Британии? Да что там, Малфои испокон веков славились связями на всех континентах. А что, если это знакомство станет основополагающим для будущего Деспины? Ей будет полезно водить дружбу с такой сильной семьёй. К тому же, у них имелся сын одного с нею возраста, а это может попахивать и магическим контрактом. Всё-таки, Бэгшоты тоже были почтенной чистокровной семьёй, а магия признала Деспину своей наследницей. Хотя, эту мысль женщина тут же отбросила: как только Деспина узнает всю правду, она воссоединится с братом, и тогда же всей Англии станет известно о том, что она — Поттер. А значит: полукровка. Малфои ни за что не примут в род дочь магглорожденной. Но до тех пор стоит хотя бы попытаться найти с ними точки соприкосновения, верно? На обеде Батильда объявила о своём решении девочке. Они сидели в столовой за небольшим накрытым столом. На этот раз они обедали наедине, хотя частенько к ним присоединялась Сольвейг с детьми. Сегодня они вместе отправились в Косой переулок, потому что через две недели Талботт, старший сын Миссис Уингер, отправлялся в Хогвартс. Его младший брат Рольф напросился в путешествие с ними, ещё раз посмотреть на то, что ждёт его через шесть лет. Если Батильда всё верно понимала, письмо Рольфа придёт ему в тот же год, что и письмо Деспины. Девочка говорила об этом редко, но Батти знала — она мечтает поскорее попасть туда. Потому что каждую историю о Школе чародейства и волшебства она слушала так внимательно, что до боли стискивала ладошки между собой. — Деспина, послезавтра мы отправимся на ужин к одной влиятельной семье, поэтому я хочу, чтобы мы вместе выбрали для тебя новое платье и мантию, — сказала женщина, когда девочка покончила с первым блюдом. Деспина сначала никак не отреагировала, очевидно, думая лишь о русалке, которую ей наконец-то удалось призвать. А точно ли она дождётся её очередного появления? Вдруг уплывёт обратно? Ей понадобилось так много сил и времени, чтобы заманить её сюда, вряд ли получится ещё раз. Только заметив пристальный взгляд старушки на себе, девчонка встрепенулась: — Конечно. Как скажешь. — Тебе не интересно, что это за семья? — Батильда со смехом глянула на то, как её воспитанница отодвигает подальше от себя тыквенный сок и тянет поближе кувшин с козьим молоком. Это выяснилось, когда Деспина жила в доме Бэгшотов около года, но стало потрясением: в отличие от большинства остальных детей, девочка не любила тыквенный сок. Да и тыквенное печенье ей не очень-то по душе, возможно, из-за того, что первая попробованная ею почти за год до этого дня печенька была слегка подсохшей и поцарапала малышке нёбо. А может, она просто не могла понять, как можно любить что-то, в чём есть тыква. Кто знает. Факт оставался фактом: маленькая мисс Бэгшот могла убить за стакан козьего молока, но не воспринимала за блюдо что-то, что имеет хоть какое-то отношение к безобидному символу Хэллоуина. Зато девочка, как и все дети, обожала шоколадных лягушек. Хоть на том спасибо, а то Батильда подумала бы, что в ней слишком много противоречащих её образу изъянов. — Думаю, это Малфои, — отозвалась девчушка, сделав очередной глоток. Батильда опешила. Долго ли она ещё будет удивляться тому, что Деспина слишком уж умна для своих лет? Женщина склонила голову, намекая, что ждёт объяснения. Деспина посмотрела на неё так, будто дама спросила её, почему вода прозрачная. — Ты работаешь с древними родами, так? Так. Твои услуги достаточно дорогие, верно? Верно, — говоря, она загибала пальчики. — Крэббы были этой весной, Блэки — прошлым летом, до них — Лестрейнджи. Все они имеют близкое знакомство и даже родство, не удивительно, что Господин Люциус заинтересовался твоей работой, его жена — Блэк. А её родная сестра — Лестрейндж. К тому же, они крайне часто бывают у Крэббов, ведь их сыновья дружат. Я права? Миссис Бэгшот невесомо кивнула и уставилась на девочку. — И откуда только у тебя такие рассуждения? Я думала, твоя стихия — неожиданные случайности, а не логика. — Помнишь, ты говорила, что я умею удивлять? Вот и ответ. Батильда улыбнулась. Они частенько над этим хохотали, потому что Деспина продолжала настаивать на том, что любая история строилась на случайностях. Взять даже знакомство Шилоха и Батильды. Весточку о новом восстании гоблинов она совершенно нечаянно подслушала по пути в продуктовую лавку. Местонахождение гоблинов подсказал работник банка, с которым она разговорилась по дороге к своему семейному хранилищу. Гоблин тогда несдержанно ляпнул: «Вы даже не представляете, как много проблем от греческого филиала!» И больше ничего не сказал. Ну, Батти и посчитала это явным намёком и отправилась прямо туда. Скиталась по Греции туда-сюда целых две недели, а потом неожиданно наткнулась на дикую мантикору, которых в этих местах не видели уже около века. И по совершенно немыслимой проделке судьбы, именно там она встретила своего ближайшего друга. Деспина до хрипа доказывала, что всё это — невероятное стечение обстоятельств, а Батильда продолжала утверждать, что так велела сама Судьба. Точно так же Судьба предписала их встречу, иначе она не засиделась бы допоздна той Хэллоуинской ночью, не подошла к окну и не заметила шевелящийся куст розового шалфея. Кстати говоря, теперь это был любимый цветок девочки. Правда, ей редко доводилось его видеть — Батти старалась не подпускать её слишком близко к дому Поттеров, потому что боялась того, как на девочку могут среагировать остатки магии, как наваждение сохранившиеся в развалинах. Конечно, она знала, что это не родовое имение семьи Поттер, а лишь летний домик. Само же поместье находилось к югу от Лондона, среди леса, затерянное для магглов и недоступное для волшебников, потому что даже после смерти хозяев, как утверждали многие охотники за старинными реликвиями, родовая магия никого не пропускала. Вполне возможно, что единственными людьми, которые когда-нибудь смогут пройти внутрь, остались Гарри и Деспина. Ну, или только Гарри, если магия посчитает Деспину недостаточно Поттер. Хотя, если даже после ритуала ввода в новый род магия оставила ей старую фамилию, значит, род точно её не забыл. По крайней мере, такими словами всё случившееся объяснил Сметвик. Дай Мерлин ему долгих лет жизни, потому что именно Гиппократ останавливал истерики Батильды и успокаивал её заходящееся в ужасе сердце. Кстати, уже к вечеру Шилох прислал от него весточку: целитель обещал навестить обеих Бэгшот к вечеру следующего дня. Поэтому за новыми нарядами они отправились сразу же после завтрака. Деспина так и норовила отложить поездку, чтобы она успела навестить свою русалку, но Батильда осталась непреклонна: выбирать наряды — это долгий процесс, а им необходимо вернуться до обеда, чтобы точно не пропустить прибытие Гиппократа. Деспина с трудом удержалась от того, чтобы ляпнуть в ответ на этот аргумент что-нибудь обидное. Её русалка не должна уплыть, без её помощи ничего не получится! Даже хватаясь за тонкую ручку Леолы, которая должна была аппарировать их троих прямо в Косой переулок, девочка всё ещё обиженно дулась. Однако, пройдя в магазин мадам Малкин, и увидев саму мадам, она расцвела в улыбке и забыла все старые обиды. Всё же было кое-что, что Деспина любила всей душой и это — наряды. Вернее, их выбор. Она без устали ощупывала разномастные ткани, прикидывая, какая из них будет приятнее к телу, бесконечно долго выбирала рюши и оборки, придирчиво согласовывала фасон. Сама! Без помощи Батильды. Когда женщина встревала в разговор на тему платьев и мантий, Деспина неумолимо заявляла: «Мамушка Батти! Эту одежду носить буду я, значит, и выбирать её буду тоже я!» И как бы Батильда ни хотела, поспорить с этим заявлением она не могла, потому что девочка явно говорила правдивые вещи. К тому же, она всегда выбирала что-то, что подходило ей как никому. Например, для ужина у Малфоев Деспина остановилась на бархатном платье, длинном, с рукавами-фонариками до локтя. Вдоль ворота его вились серебристые узоры, а тёмно-зелёный цвет удивительно подходил к её глазам. Сверху мадам Малкин предложила ей чудесную парадную мантию чёрного цвета, на застёжке её поблёскивал срез драгоценного турмалина, розовый в центре и зеленеющий по краям. Девочка осталась довольна. Перед тем, как вернуться домой, она уговорила Батильду заглянуть во «Флориш и Блоттс», где малышка несколько долгих минут разглядывала Батильдины книги по истории магии, пока их создательница вела милую беседу с продавцом, имени которого Деспина не помнила. В конце концов она выбрала вышедшую совсем недавно «Новейшую историю магии» под авторством Батильды. Зачем только? В их домашней библиотеке хранились рукописи всех изданий, потому что миссис Бэгшот крайне трепетно относилась к своим произведениям. Но в этом экземпляре были картинки и иллюстрации. Это стало главным поводом к покупке. — Надеюсь, ты берёшь эту книгу не потому, что хочешь исписать её поля своими заметками, верно? Я не позволю творить такое со своими книгами под крышей моего же дома. — Как ты могла такое подумать? — девочка, совсем не притворяясь, ужаснулась. — Я бы ни за что не стала писать в книге! — Очень стараюсь в это верить. — Миссис Бэгшот, скорее всего, девочке интересны рисунки. Она же ещё не умеет читать, правильно? — продавец вгляделся в юное лицо с явной насмешкой. — Вообще-то, умею, сэр, — не дрогнув под его взглядом, заявила Деспина. — Правда? — волшебник даже руками всплеснул. — И сколько же тебе лет? Батильда даже не успела разволноваться, как девочка так же гордо заявила: — Мне пять, сэр. Они не обсуждали это раньше. Деспина не спрашивала и не искала никаких тому подтверждений, но день рождения она всегда праздновала 31 июля. Батильда никак не могла к этому привыкнуть. — Ух ты, а кажешься совсем малышкой! — Я прошу прощения, Биф. Мы торопимся, — Батти ощутила пренебрежение к старому знакомому. Он был ещё так молод, наверное, потому и относился с небрежностью к детям чистокровных. Это её злило. — Да, мадам, конечно. До самого дома они не обмолвились ни словом. Леола пугливо поджимала уши, но ни одна из хозяек даже не глянула на неё, слишком уж обе были заняты своими мыслями. — Тебя задело, что он так с тобой разговаривал? — первой не выдержала Батильда. Они обедали и тишина звенела намного громче столовых приборов. — Не страшно. Он ещё научится обращаться с людьми, чей статус выше его собственного. — Деспина! Не ущемляй человека из-за его происхождения. — Я и не собиралась. — девочка равнодушно пожала плечами. — Я лишь хочу, чтобы ко мне относились так, как я того заслуживаю. Ты сама меня этому учила. К тому же, этот человек посчитал меня глупой. Именно это меня и разозлило. — Ты и без моих напоминаний знаешь, что умна. Я потратила целое состояние на учителей для тебя, — Батильда поджала сухие губы. — Знаю. Но из-за роста я кажусь младше. И почему только магия не сотворила мне тело покрупнее?! Миссис Бэгшот так и застыла: ложка поднесена ко рту, глаза распахнуты. Луковые колечки с громким «плюх» свалились обратно в тарелку. — Ты знаешь? — голос Батти дрожал, она никак не могла поверить в то, что это всё действительно происходит с ней. Деспина потупила взгляд: — Тётушка Сольви проболталась на прошлый Хэллоуин. — Ох уж эта Сольви! — Не ругай её. Я попросила её рассказать. А ещё подслушала вашу с ней беседу. Знаю, леди не пристало себя так вести, но, как мне кажется, я имею право знать правду. Она глядела на неё с такой уверенностью и упорством, что Батильда сдалась: сокрушённо расслабила плечи, склонила голову и прикрыла глаза. — Прости меня. Я лично должна была рассказать тебе. Но я думала, раз ты не спрашиваешь, значит, я могу ещё некоторое время пожить счастливо, считая тебя своей дочерью. Она так и сидела, едва ли не уткнувшись подбородком в соединение собственных ключиц, а перед её внутренним взором всплыло наваждение: совершенно крохотная Деспина с тыквенной печенькой в маленьком кулачке, смотрит на неё с надеждой и благодарностью. Как она могла понадеяться, что когда-то сможет стать родной этому ребёнку? Откуда в ней столько самомнения? Где привитая давно уже почившей матушкой скромность? Она ведь всегда знала: ни один человек в мире не способен заменить мать. Знала, потому что её собственная мать умерла слишком рано даже по маггловским меркам. И вот она наконец-то снова почувствовала себя нужной и… любимой. Но теперь девочка, наверняка, решит уйти. Придётся, конечно, подождать ещё лет пять, пока её ядро окончательно сформируется под защитой родового камня Бэгшотов, но эти пять лет будут настоящей пыткой, потому что теперь Деспина наверняка не захочет даже смотреть на неё. Неожиданно её шею обвили тонкие руки, а под левую ключицу уткнулся холодный курносый носик. — Вот ты с виду взрослая уже, но такая глупышка. Мамушка Батти, сама магия признала меня твоей дочерью. Я Бэгшот. Да, я и Поттер тоже. И да, я действительно безумно хочу познакомиться с братом и узнать историю своего рода, но я всё равно остаюсь Бэгшот. Придётся тебе с этим смириться. Женщина сквозь слёзы рассмеялась, прижала девчонку поближе к себе и поцеловала её в темноволосую макушку. — Ты моё золото! Я действительно была слепа все эти годы, считала тебя той малышкой, которую нашла в кустах шалфея. Но ты выросла. Хоть и не в высь. — Мамушка! И они обе расхохотались пуще прежнего. Дальше обедать было уже гораздо веселее: Батильда обругивала слепца-книготорговца и обещала, что когда-нибудь кто-то точно проклянет его за слишком длинный язык. После трапезы Батти хотела немного передохнуть в своих покоях. Теперь ей постоянно требовалось несколько часов спокойствия, всё же возраст давал о себе знать. Но Деспина перехватила её по пути к лестнице: — А ты можешь… рассказать мне про брата? И про родителей? Ты ведь их знала. — Ох, — женщина задумалась, но вскоре кивнула. — Конечно! Давай разместимся в гостиной. Они устроились в мягких креслах, Леола разожгла камин и подала им горячий лимонный чай, который так и остался нетронутым. Батильду не зря называли лучшей исследовательницей истории в стране: она умела собирать информацию по крупинкам и выстраивать из этих крупинок ровное и прекрасное полотно повествования. А ещё она безупречно все свои истории рассказывала. Дамблдор тысячу раз пытался заманить её в Хогвартс на должность преподавателя по Истории магии, но она всегда оставалась слишком свободолюбивой для того, чтобы оказаться почти что запертой в замке на целый учебный год. К тому же, профессор Бинс, который в своё время преподавал и у неё, вряд ли так просто покинул бы свой пост. Так что теперь единственной слушательницей Батильды была Деспина, и она не могла даже вздохнуть. Она буквально видела брата и маму с папой перед собой, чувствовала тепло их тел, ощущала на своей коже тройное обжигающее дыхание. Теперь ясно, что это за мальчик с безобразным шрамом на лбу снился ей по несколько раз на неделе. Конечно, она предполагала, что это и есть её брат, но достоверных источников, чтобы узнать правду, не было, ведь нигде в Магической Британии не было ни единой колдографии Гарри Поттера. Стоило ли открыть Батильде правду о том, что Деспина иногда словно бы оказывалась рядом с ним? В моменты, когда мальчику становилось грустно и одиноко там, на той стороне мира, на которой девочка никогда не бывала, её сознание словно бы уплывало к нему: она слышала, видела и чувствовала все так же, как и он. И это было ужасно! Кошмарный голод, болящая от неудобной постели спина, вывихнутая рука, синяки по всему телу после страшных игр какого-то толстого мальчугана, чьего имени она никак не могла запомнить. Как только Альбус Дамблдор допустил такое? Почему Герой Магического Мира живёт в таких кошмарных условиях и ничегошеньки не знает о своём происхождении? Деспина частенько порывалась исправить это, но понимала — нельзя. Гарри решит, что попросту сошёл с ума от тоски. Этого ни в коем случае нельзя допустить. Они обе совершенно не заметили, как за разговорами пролетело несколько часов, и опомнились только тогда, когда из камина к ним шагнул слегка испачканный сажей Гиппократ. — Добрый вечер, дамы. Вижу, вы меня ждёте. — Сметвик! — девочка бросилась в объятия мужчины и совершенно не аристократично повисла на нём. Батильда постаралась не показать своего волнения сдержанным кивком, но её предательски дрожащие руки выдали её с головой. Гиппократ всё же сдержал обещание. Теперь она сможет ещё раз увериться в том, что девочка развивается так, как и должна. — Здравствуй, маленькая мисс. Миссис Бэгшот поведала, что ты подготовила для меня подарок, — он поставил девочку на пол и глянул на неё сверху вниз со смешинками в глазах. — Покажешь? Я сгораю от нетерпения. — Конечно, я сейчас! — девчонка глянула на Батильду и, не дожидаясь позволяющего кивка, бросилась вверх по лестнице. Девочка была почти что влюблена в Сметвика, просто души в нём не чаяла, и только при его появлении она вела себя, как ребёнок — залихватски хохотала, играла в игрушки, принесённые целителем, много улыбалась и хвасталась каждым своим даже незначительным достижением. Она смотрела на мужчину почти что с обожанием, граничащим с чем-то, что вряд ли подобает испытывать маленькой девочке к мужчине, который старше неё самой на целые полвека. Иногда Батильда этого пугалась, потому что безумная ревность захлёстывала её с головой, но потом всё же успокоилась: в жизни каждой Леди должен быть благочестивый мужчина, на которого она должна равняться. Именно на Гиппократа она должна смотреть и понимать, какими качествами обязан обладать её будущий муж и отец её потенциальных детей. Именно он научит её общаться с противоположным полом, понимать, что им позволено, а что — нет. Сметвик был ещё одним учителем в школе жизни Деспины, да и к тому же, весь первый месяц её жизни он неустанно накладывал всё новые и новые целительские заклинания на девочку, чтобы она дотянула до ритуала. Он такой же её спаситель, как и сама Батти. Как только малышка скрылась наверху, улыбка сошла с лица мужчины, и он с максимально серьёзным видом повернулся к хозяйке дома. — Так что случилось? Она призвала русалку? Настоящую? — Я видела её лишь мельком. Но она была точно реальная. Из плоти и крови. — Но зачем? — Кто знает, — Батильда всплеснула руками. — Мне иногда кажется, что эта девочка планирует захватить мир, не меньше! — Восхитительно, — выдохнул целитель, присаживаясь на опустевшее кресло. — А что, если это навредит ей? Или в Министерстве обо всём узнают, и её отчислят из Хогвартса ещё до того, как она будет зачислена? — Миссис Бэгшот, вам, наверное, лучше меня известно, что Надзор накладывается с получением волшебной палочки. У Деспины, насколько я знаю, палочки нет. Заподозрить её в беспалочковой магии не сможет никто, благодаря недостаточному физическому развитию. А если в министерстве и заметят странное колдовство на землях Годриковой Впадины, то не обратят на это внимание, потому что здесь каждый житель колдует по сотне раз в день. Поверьте мне, беспокоиться не о чём. Женщина устало прикрыла глаза и выдохнула. Внимательный Сметвик тут же заметил это движение и вытащил средних размеров пузырёк с зельем из внутреннего кармана своего очередного безупречно подходящего ему изящного костюма. — Это вам. Поможет бороться с усталостью, придаст сил. Батильда сначала непонимающе поглядела на протянутое снадобье, но вскоре тепло улыбнулась и мягко взяла большую мягкую ладонь мужчины в свои сухонькие ручонки. — Мой добрый друг, я никогда не смогу сполна отплатить Вам за всё то, что Вы делаете для меня и для малышки. — А я и не требую, миссис Бэгшот. Пусть только девочка будет счастлива и здорова, большего не прошу, — улыбнулся он в ответ. Видеть его таким спокойным для непосвящённого человека было бы удивлением, потому что на работе Гиппократ казался серьёзнейшим и влиятельнейшим человеком, каких ещё не знал Магический Мир. Он без лишних раздумий излечивал страшнейшие проклятия, исцелял смертельные раны, восполнял истощённые запасы магии. И так изо дня в день, не поднимаясь по карьерной лестнице — а перескакивая через ступень, на протяжении вот уже почти сорока пяти лет после окончания Хогвартса. И всё это в одиночку, без какой-либо поддержки извне. Да и зачем она, эта поддержка? Люди приходят и уходят. Его невеста, например, бросила его прямо перед началом ритуала Магического бракосочетания, сказав, что не уверена, сможет ли она сопровождать его в его жизненном пути. А он что? Правильно, он милосердно понял и простил, хотя душу будто гиппогрифы на части рвали, а затем начал работать. Не жалея себя совершенно, потому что, ну, а зачем? Чтобы что? Дома его всё равно никто не ждёт, а значит, можно не задаваться вопросами морали и этики по отношению к самому себе. Но три года назад, когда посреди ночи к нему в кабинет влетел магический самолётик со словами: «Нужна ваша помощь. Скорее. Годрикова Впадина, поместье Бэгшот», — всё в корне изменилось. Теперь он знал, что есть как минимум две женщины, которые всегда рады его видеть: первая — совсем уже старушка, а вторая, наоборот, малышка. Они вдруг стали ему почти что семьёй, и Гиппократ иногда не верил тому, что вновь улыбается, потому что он не делал этого вот уже полвека, а теперь так легко становилось, стоило лишь заглянуть в насыщенные зелёные глаза. Наконец их обладательница легко сбежала по лестнице, с разбегу прыгнула ему на колени и продемонстрировала своё произведение искусства: это был сам Сметвик, гораздо более молодой, чем сейчас, с чёрными волосами без намёка на седину, и сильными крепкими руками. Он смотрел вперёд на того, кто держит в руках картину, и улыбался. Так искренне и чисто, что целителю завидно стало, потому что внутри себя он чувствовал, он сам и он нарисованный — совершенно чужие друг другу люди. Но вдруг до него дошло: это же нарисовала Деспина. И именно таким она его видит: усталым, но счастливым, с прямым носом и острым подбородком, без морщин и седины, потому что душа у него всё такая же молодая, как и раньше, сильного и надёжного, такого, что можно положиться, не опасаясь ничего во всём мире. Он с нежностью приобнял девочку и неуверенно клюнул в макушку: — Неужели, это я, маленькая мисс? — Правда, похоже? Я очень старалась, — Деспина покраснела и смущённо отвела глазки в сторону. Им понадобилось много времени для того, чтобы вспомнить о цели визита Гиппократа. Деспина почти мгновенно охотно стала демонстрировать свои последние успехи: во-первых, она выросла на два сантиметра (ввысь, что важнее всего!), во-вторых, она стала есть на одну пшеничную лепёшку больше (это тоже достижение, если учитывать, что поначалу девчонку было совершенно не загнать за стол), в-третьих, она теперь умела не крушить ничего даже в крайней степени злости (она и раньше это могла, но однажды всё же разбила в дребезги прекрасный туалетный столик из-за того, что Батильда не позволила ей прочитать желаемую книгу), в-четвёртых, она теперь спала без кошмаров (не совсем правда, но взрослые ведь не могут читать её мысли, верно?), в-пятых, она прочла всю книгу об основах зельеварения, которую он прислал ей на прошлой неделе, только у неё так и не получилось сварить собственное зелье подпрыгивания, потому что Леола принесла из лавки сушёные хвосты хамелеона, а не шипохвоста. Ну и, конечно же, главная новость — ей удалось призвать русалку! Самостоятельно! Она занималась этим последние три месяца раз в два дня, и вот наконец получилось! Правда, Батильда теперь совсем не отпускает её к реке, но она отправится туда так скоро, как только сможет, и побеседует с гостьей. Как у неё получилось? Это секрет! Не рассказывать же Гиппократу, что те ранки на пальцах, которые он так часто залечивал ей одним движением палочки, не от детской неуклюжести, а от тёмной магии призыва, верно? Батильда это, может быть, и поймёт, всё же описание ритуала Деспина нашла в книге из её семейной библиотеки, но вот Сметвик? Ему нельзя это знать! — В общем, как я посмотрю, обучение продвигается успешно, да? — мужчина улыбнулся. Это он два года назад настоял на уроках для девочки, потому что понял, что она готова к таким переменам уже в том юном возрасте. Он лично пытался даже учить её целительской магии, но у Деспины не получалось. Она расстраивалась и старалась зубрить заклинания в разы упорнее, чем до неудачи, но итог оставался тем же — девочке явно не бывать целительницей. Поначалу, конечно, она из-за этого утратила веру в себя, потому что не привыкла к поражениям, но потом стараниями Батильды Деспина поняла: ей не будет удаваться всё и всегда в этом мире. Похоже, её призвание будет не связано с лечением травм и последствий проклятий. А вот, кстати, проклятия очень даже интересовали малышку, к тому же, в родовой библиотеке было столько книг на эту тематику, что их и вовек не прочесть. Но и об этом малышка призналась лишь Леоле, которая сопровождала девочку большую часть её свободного времени. В этот раз Сметвик остался на ужин и упорно выслушал все новости, пересказанные маленькой девочкой. Конечно, он уже знал и о том, что цены на котлы подскочили. И о том, что в семье Абботов родилась вторая дочь, но Мистер Аббот всё ещё жаждет получить наследника. И о том, что сборная Гриффиндора очередной раз продула Слизерину в квиддиче. Причём, он также был в курсе того, что Деспина, вообще-то, квиддич не любит. И с чего вдруг она им заинтересовалась? Ведь не ради того, чтобы поддержать беседу? К тому же, он и сам не очень-то ценил данный вид спорта: уж слишком многих игроков ему приходилось лечить. — Кстати о Хогвартсе, Сметвик, а на каком факультете ты учился? — Деспина, — предупреждающе глянула на неё Батильда, напоминая: манеры. — Прошу прощения, мамушка. Господин Сметвик, на каком факультете в Школе чародейства и волшебства вы учились? Я была бы крайне рада узнать, — поясничая, чинно проговорила девчушка. Целитель в очередной раз оглушительно расхохотался, но всё же ответил: — Я учился на Рейвенкло. Профессор Филиус Флитвик, декан факультета, до сих пор часто присылает мне письма. — Мамушка говорит, это факультет для умников, верно? — Всё так. А про остальные факультеты ты уже знаешь? — Гриффиндор — смелые и благородные, умные и мудрые — Рейвенкло, трудолюбивые и честные на Хаффлпаффе. А на Слизерин идут упорные и находчивые. Обычно слизеринцев называют хитрыми и изворотливыми, но я считаю, что это неправильное описание. Хитрость и изворотливость — это не порок. Как и жажда иметь власть. — Очень интересные рассуждения. Кто натолкнул тебя на эти мысли? — Гиппократ даже есть прекратил, так сильно он удивился. — Мамушка Батти, конечно же! Ведь она училась на Слизерине, а она совсем не плохая волшебница, хотя насчёт этих студентов есть такой предрассудок. — Я же говорила, девочка в крайней степени любопытна, — улыбнулась Батильда, пожимая плечами. — Да, кажется, я тоже это заметил. Перед самым уходом господин Сметвик долго прощался с малышкой, а напоследок даже подарил ей книгу — новенький учебник по зельеварению для первого курса Хогвартса. Девочка в неописуемом восторге принялась благодарить друга, снова напрочь позабыв обо всех приличиях. Благо, Батильды поблизости не было. На следующий день большую часть свободного времени они потратили на подготовку к визиту в Малфой-мэнор. Платья обеих леди были тщательно выстираны и отпарены вручную, чтобы не переборщить с магией, потому что иначе это может обернуться почти деревянными нарядами, чего никто не желал допустить. Мантии внимательнейшим образом оглядели на предмет хоть каких-то изъянов и аккуратно повесили на плечики вешалок, чтобы не образовалось ни единой складки. Начищенную до блеска обувь поставили рядом, дабы не создавать спешки в самый последний момент сборов. Деспина долгое время упрямилась, но всё же согласилась на то, чтобы надеть на голову аккуратную чёрную шляпку, но из-за этого Батильде пришлось согласиться на то, чтобы волосы девочки остались не собраны. Они сошлись на том, что можно завязать лишь передние пряди, чтобы те не лезли в глаза, остальная же часть волнистой копны осталась свободно спадать по плечам и спине маленькой мисс. Деспина выглядела изумительно, о чём ей неустанно напоминал портрет сестры миссис Бэгшот, висящий в её комнате рядом с зеркалом. — Кого вы собираетесь навестить, душенька? Расскажи, я так давно не бывала на званных ужинах! Это была дама в возрасте, но гораздо моложе самой Батти. Мамушка сказала, Брунгильда умерла двенадцать лет назад, у неё было слабое сердце, и ни один из целителей не смог с этим справиться. Госпожа Брунгильда в своё время занималась изучением драконов. Батильда часто рассказывала про сестрицу Брунни. Она говорила, что у той были целые толпы поклонников, даже сам Абраксас Малфой ухаживал за ней в своё время, но упорная девица не видела никого, кроме своих чешуйчатых зверюг. — Мы идём к Малфоям, — отозвалась девчонка, снова поворачиваясь перед зеркалом в своём новом платье. — Ох, узнай, пожалуйста, как поживает господин Абраксас? Каким галантным мужчиной он был раньше! — Я постараюсь, мисс Бэгшот, — пообещала девочка. Хотя сама она несколько месяцев назад, кажется, слышала о том, что отец мистера Люциуса Малфоя умер от драконьей оспы, но говорить об этом своей невольной соседке по комнате она не собиралась. Батильда ждала её у выхода, полностью собранная как внешне, так и внутренне. Она внимательным взглядом окинула всю невысокую фигурку девочки и, видимо, оставшись довольной, сдержанно кивнула. — Мы аппарируем? — спросила её малышка, когда они уже выходили из дома. — Да. Я однажды уже бывала в доме Малфоев, так что прекрасно знаю, куда нам необходимо прибыть. — Как думаешь, мы им понравимся? — не удержалась от вопроса Деспина уже перед самым отправлением. Да, хоть она и была необычайно удивительной девочкой, она всё равно оставалась ребёнком. Который прекрасно чувствовал настроение окружающих и дико волновался о чужом мнении на свой счёт. — Даже если не понравимся, это не главная наша цель, верно? Они сами пригласили нас, значит, это они должны сделать всё, чтобы понравиться нам, — ответила ей Батильда и покрепче сжала детскую ладошку в своей руке. Деспина почувствовала рывок в районе пупка, её тело закружило в пространстве, словно в искрящемся водовороте, сжало и отпустило, а затем она вдруг оказалась стоящей на ногах перед высокими массивными железными воротами. Через них далеко впереди виднелся каменный замок, тёмный и слегка пугающий, но оттого не менее величественный. Ворота с громким скрежетом стали распахиваться, сами, явно приглашая гостей внутрь, и дамы пошли. Они двигались вдоль ухоженных лужаек, на которых гордо вышагивали павлины-альбиносы. Деспина таких никогда не видела, потому не могла оторвать взгляда от их блестящих в свете заходящего солнца гладких перьев. Когда дамы проходили вблизи от одного из них, он заинтересованно поглядел на них и гордо расправил хвост: тот словно бы сиял своей белизной, пушистый и похожий на что-то неземное. Девочка так засмотрелась, что едва не споткнулась, благо, Батильда всё ещё сжимала её ручку в своей и поддержала любопытную малышку. — Не забывай о манерах, Деспина, — напомнила она ей, и девочка, кивнув, отвернулась от невероятного зрелища. Башни мэнора словно бы нависали над нею, что почти заставило её втянуть голову в плечи, но вот уж этого она точно не могла себе позволить: где это видано, чтобы она испугалась какого-то дома? Хотя дом действительно пугал — его стены пульсировали тёмной энергией, которую Деспина чувствовала всем своим естеством. Эта энергия настороженно ощупывала её и силу её магического ядра. Интересно, Батильда это тоже чувствует? Спросить девочка уже не успела, потому что входная дверь перед ними распахнулась, а на новоприбывших уставились огромные как яблоки и такие же зелёные глаза домового эльфа. Одет он был в чистую наволочку с гербом семьи Малфой, но синяки и кровоподтёки на его тонких ручках и ножках дали понять, что всё это — лишь фарс для того, чтобы показать гостям картинку благополучия. Скорее всего за этими толстыми мрачными стенами домовиков истязают хуже, чем это можно даже себе представить. — Добби проводит дам в обеденный зал, — скрипучим голосом подобострастно объявил домовик и пропустил их внутрь. Он помог им снять мантии и шляпки, аккуратно и молниеносно развесил одежду на предназначенной для этого вешалке у самой стены огромной прихожей и повёл их вглубь поместья. Деспина почти сразу же забыла все невесёлые думы насчёт домовика. Всё же, мало ли чем провинился маленький эльф? Возможно, он недостаточно добросовестно выполнил задание кого-то из хозяев, оттого и получил должное наказание, верно? Такое случается сплошь и рядом. Девочка уже много раз воочию это наблюдала. А вот великолепное убранство богатого дома она видела впервые, поэтому с интересом разглядывала каждый предмет интерьера, правда, стараясь не показать своей увлечённости. Её потрясли до глубины души портреты предыдущих поколений Малфоев в полный рост (на самом крайнем в ряду она действительно увидела ныне почившего господина Абраксаса), тяжёлые портьеры из дорогой ткани, множество свечей в подсвечниках. Всё казалось безупречно подходящим друг другу по стилю, а ещё невероятно богатым. Они прошли несколько длинных коридоров прежде, чем оказаться в столовом зале. Пол, стены и потолок здесь были из тёмного дерева, но обилие зажжённых свечей скрашивало всю мрачность помещения. Длинный стол в центре зала и стулья тоже были тёмными, стулья на изогнутых ножках казались какими-то неведомыми существами, а не предметами интерьера. На одной стене располагался массивный камин, мерно потрескивающий горящими поленьями и иногда выбрасывающий вперёд искры. С другой стороны расположился открытый рояль, но без пианиста. Похоже, это намёк на то, что кто-то из семейства Малфоев музицирует настолько хорошо, что, возможно, продемонстрирует это сегодняшним вечером. Стоящие на пюпитре ноты, очевидно, подтверждали эту теорию. Само же семейство Малфоев ожидало гостей у камина. Все они были одеты в чёрные одежды, и лишь платиновые волосы троих явственно выделялись во мраке всего окружающего. Высокий мужчина первым двинулся навстречу новоприбывшим. — Добрый вечер, миссис Бэгшот, мисс Бэгшот, — он сдержанно кивнул обеим и обратился к Батильде, — как вы добрались? — Благодарю, мистер Малфой, прекрасно. Деспина в крайней степени восхищена павлинами на ваших лужайках, — Батти так же сдержанно кивнула и слегка улыбнулась, кивнув напуганной малышке. — О, правда? — Люциус глянул на неё в упор, его стальные серо-голубые глаза блеснули в свете свечей, но Деспина уже решила, что не позволит никому и ничему в этом доме себя напугать, поэтому она твёрдо сказала: — Я никогда раньше не видела павлинов-альбиносов, сэр. — Думаю, чуть позже вы сможете ещё раз на них взглянуть. Драко с радостью проведёт вам экскурсию по территории, — его явно удовлетворил недрогнувший голос девочки. При звуке своего имени к ним троим подошёл прямой, как палка, мальчишка. Он был почти на целую голову выше самой Деспины, с такими же серо-голубыми стальными глазами, как у его отца, но вот его волосы, кажется, были даже белее. — Позвольте представить, мой сын, Драко, — гордо представил его Люциус. Мальчик, явно подражая отцу, кивнул обеим гостьям и принялся разглядывать Деспину, но девочка, давшая зарок сама себе, не смутилась — она сделала умелый реверанс и, склонив голову, сказала: — Приятно наконец-то с вами познакомиться. Во взгляде Драко промелькнуло удивление, а затем смех, но виду он не подал. Подошедшая самой последней миссис Малфой улыбнулась, но её ледяные глаза настороженно продолжали наблюдать за каждым действием дам. — Какое у тебя прелестное платье, дитя, — сказала она, обращаясь к малышке. — Благодарю, мадам, — она снова исполнила изящный реверанс и невесомо тряхнула волосами. — Это Нарцисса, моя жена и мать Драко, — вновь представил Люциус в своей сдержанной манере. Батильда очередной раз кивнула, здороваясь: — С миссис Малфой мы уже знакомы. — Прекрасно! В таком случае, предлагаю пройти за стол, ужин подадут с минуты на минуту. Только они все уселись на своих местах (Люциус — во главе стола, Нарцисса справа от него, рядом с ней Драко, прямо напротив Деспины, слева от которой расположилась Батильда), на столе начали появляться хрустальные блюда с различными яствами, а серебряные кубки наполнились тыквенным соком. Деспина чувствовала себя уверенно, когда выбрала нужный столовый прибор для жаркого из говядины, когда попросила заменить тыквенный сок на козье молоко (Драко едва сдержал себя от того, чтобы скривиться), и даже когда с ней завела беседу миссис Малфой. Она с напускным любопытством спрашивала о её успехах в учёбе, какие у девочки хобби, умеет ли она уже писать и читать. — Деспина проводит в библиотеке по четырнадцать часов в неделю, — ответила за неё Батильда. — Это, конечно, если мне удастся её оттуда вытащить. — Госпожа Батильда запрещает мне читать книги о проклятьях, но я считаю, что именно они — самые интересные в нашей библиотеке, — девочка со смешком взглянула на Батти. — О проклятьях? Это достаточно сильная и тёмная магия, неужели тебя это интересует? — миссис Малфой, кажется, действительно заинтересовалась. — Я считаю, что нет ничего постыдного в том, чтобы быть тёмным магом. — В таком случае, рискну предположить, что ты мечтаешь попасть на факультет Слизерин? — голос Люциуса эхом отдавался от стен, что слегка пугало, но не настолько, чтобы не иметь сил ответить на его вопрос, правда, всего лишь кивком. — Драко тоже будет зачислен на этот факультет. Все Малфои оканчивали Слизерин. — Как и Бэгшоты, — Батти скользнула взглядом по лицу главы рода Малфой и вернулась к своему ужину. — Что насчёт языков? Деспина, ты занимаешься изучением дополнительного языка? — снова спросила Нарцисса. — Я в совершенстве знаю немецкий, мадам. А ещё изучаю русалочий. — Русалочий? Зачем? — не удержался от вопроса Драко, но тут же пристыженно вжал голову в плечи под внимательным взглядом отца. — Чтобы разговаривать с русалками, конечно же. Они являются хранителями очень многих тайн. У девочки даже появилось мимолётное желание похвастаться тем, что ей удалось призвать одну из русалок прямо в Годрикову Впадину, но она поняла, что этим людям не стоит знать таких важных вещей. Вдруг они захотят первыми узнать от русалки то, что до сих пор не успела спросить сама Деспина? Это будет полным провалом. К счастью, миссис Малфой решила не истязать девочку новыми вопросами, поэтому тишину в зале вскоре нарушило тихое обсуждение мистера Малфоя и Батильды будущей работы, из-за которой и состоялась эта встреча. Люциус хотел, чтобы миссис Бэгшот полностью собрала и пересказала все подвиги, совершённые представителями семьи за всю их почти полуторатысячелетнюю историю существования. Она должна была собрать это всё в одну книгу рода и написать так искусно, как написала все предыдущие свои труды. Деспина слушала разговор вполуха и пыталась орудовать вилкой как можно медленнее, потому что уже чувствовала, что наелась, а вставать первым из-за стола, по правилам этикета, должен хозяин дома. Поэтому она занялась тем единственным, на что у неё осталась возможность — разглядыванием Драко. Мальчик был бледный и слабый на вид, он почти так же подобострастно, как и домовик Добби, смотрел на своего отца и не смел вставить даже единое слово в уже сложившуюся беседу, чтобы не оскорбить родича. Вдруг его стальные глаза глянули прямо на неё, но девочка не растерялась — повела плечами, распрямляя их, и теперь уже без притворства в упор уставилась на мальчишку. Он удивился, но снова быстро совладал с собой и понял, что эта игра до добра не доведёт. — Думаю, теперь дети могут пройтись по дому и территории, — привлёк их внимание голос Нарциссы. — Драко, будь добр, проводи маленькую мисс и покажи ей здесь всё. Драко просиял, надутый от важности собственного поручения, выскользнул из-за стола и, оказавшись рядом с Деспиной, подал ей руку: — Позвольте, мисс. Родители с удовлетворением наблюдали за тем, как они чинно покидают столовую, две маленьких фигурки, которым уготовано в будущем возглавить свои рода, что сейчас кажется почти совсем невероятным. — Миссис Бэгшот, у вас замечательная девочка, — молвила Нарцисса, но по её всё такому же холодному взгляду можно было понять, что этот комплимент лишь дежурный, чтобы повернуть разговор в сторону нужной темы. — Благодарю, — сдержанно отозвалась Батти, слегка нервничая. Она предполагала, что следующий вопрос станет неприятным. И оказалась права. — Вы ведь не родная её мать, верно? — спросил Люциус. — Магия рода Бэгшот признала её моей дочерью. — Потому что в её роду был кто-то из ваших предков, — не остался в долгу мужчина. Сейчас он казался совершенно собранным предпринимателем, который выискивал более подходящие материалы для собственного производства. И самое неприятное, что для него материалом была именно Деспина. Лишь вещью. — Мистер Малфой, повторюсь, сама Магия признала её моей дочерью. Она Бэгшот. — Прошу, зовите меня Люциус. Какова чистота её крови? Батильда задохнулась. Она знала, что этот мужчина настоящий фанатик, но чтобы так просто выяснять настолько сокровенные подробности чьей-то жизни! Благо, за долгую жизнь она научилась контролировать свои эмоции. Правда, небольшая доля оскорблённой чести всё же звучала в голосе, когда она тихо спросила: — Вы сомневаетесь в благонравности семьи Бэгшот? — Ни в коем случае нет, что вы! — Дело в том, — взяла слово Нарцисса, — что мы подыскиваем достойную персону, которая составит пару Драко. Думаю, вы и сами понимаете, насколько это важно, и как сложно найти подходящую по всем правилам девушку в наше время. Или вы уже обещали Деспину кому-то другому? — Нет, контракт ещё не заключён. Я рассматриваю варианты. — Тогда вы должны понять нас, — миссис Малфой тяжело выдохнула. — Все мы хотим лишь лучшего для наших детей. — Вы правы, — Батильда кивнула. — Именно поэтому я предоставлю право выбора своего партнёра самой Деспине. А сейчас предлагаю продолжить обсуждение вопросов более насущных. В это время Деспина с Драко неслись по коридорам бегом, чтобы как можно скорее оказаться подальше, там, где не нужно будет держать спину прямо и соблюдать приличия. Это была идея девочки, а Драко не смог позволить ей вырваться вперёд прямо перед его носом. Они бежали быстро, и мальчик даже иногда приостанавливался, чтобы она не отстала слишком сильно. Когда они вырвались на улицу, оба уже запыхались и слегка вспотели, но разве это проблема для детей, какими они и были? Они расхохотались, хватаясь за животы, едва не падая на землю, радуясь свободе и лёгкому осеннему ветру, ласкающему их разгорячённые щёки, но больше всего — павлинам. Птицы испуганно разбежались в стороны при их появлении, но вскоре любопытно стали подходить поближе. — Они что, совсем не боятся людей? — спросила Деспина. — Не-а, — беззаботно отозвался Драко, спокойный из-за того, что сейчас ему не нужно было держать лицо. Деспина, не веря его словам, осторожно вытянула руку навстречу ближайшему павлину: тот медленно придвинулся к ней и аккуратно ткнулся головой в короткие девичьи пальцы. Безупречно белый перьевой чубчик, торчащий кверху, колыхнулся от этого движения. Девочка восторженно ахнула — пёрышки оказались гладкими, мягкими и ухоженными, а сам павлин, будто домашний питомец, начал ластиться к ней, словно прося погладить. — Ты правда знаешь русалочий? — спросил Драко. Он стоял чуть поодаль и внимательно наблюдал за каждым её движением. — Ага, — смеясь, ответила девочка, перебирая перья пальчиками. — Скажи что-нибудь на нём! — потребовал он. Деспина вздрогнула. Медленно повернулась к нему, чтобы снова напороться на стальные холодные глаза на пока ещё неуверенно надменном лице. — Я не твоя прислуга, — сказала она тихо, размеренно. Словно готовилась броситься на него с кулаками, хотя, конечно, со своим росточком и короткими ручками она едва смогла бы дать ему в нос. — Да, но ты девчонка. А значит, должна слушаться! — капризно заявил Драко, едва ли не топая ножкой. Малышка вздохнула, пытаясь успокоиться. Она вспомнила все уроки Батильды, все тысячи напоминаний о манерах, но всё равно не удержалась и сказала: — Так, друг мой, запомни раз и навсегда: то, что я девочка, не означает, что я твоя прислужница. Заруби это себе на носу! С последним словом она невесомо взмахнула указательным пальцем левой руки, по нему легко пробежалась магия, а в следующий момент мальчик закричал — на его носу надувалась огромная цветущая бородавка. Она росла прямо на глазах, раздувалась и переливалась красным и зелёными цветами. Драко верещал похлеще любой мандрагоры. Он с силой сжал кулаки и заорал: — Убери это немедленно! — Не могу, — Деспина очаровательно улыбнулась. — Я не знаю, как. А вот ты можешь. — Да, могу, выбью из тебя исцеляющее заклинание! А ну иди сюда! Он погнался за ней как самый настоящий неандерталец, и в этот момент Деспина возблагодарила Мерлина за свой небольшой рост и хрупкое тельце, потому что она за секунду скользнула вперёд между павлинами и скрылась за ними от Драко. Наверное, ему было немного больно и очень обидно, потому что слёзы вовсю катились по его красным как свёкла щекам, а сам он кричал: — Иди сюда! Ты сумасшедшая! Мой отец узнает об этом! — Да? И что же он скажет? Его безупречный сын не может снять простенькое проклятье! — У меня нет палочки, ты, дура! Сначала Деспина пряталась, но после этих слов она выпрямилась, наставила на нового знакомого палец и ядовито прошипела: — Повтори, что сказал! Сейчас я сделаю тебе ещё одну такую! Теперь уже Драко начал прятаться и снова заорал, благо, их пока никто, кроме ошалевших павлинов, не слышал. Девочка быстро и проворно выскочила из кучи белых тел и оказалась перед упавшим на землю дрожащим мальчиком. Она была злющая, волосы её почти что дыбом стояли от слов Драко, и она была готова добавить к уже надувшейся до размера снитча бородавке ещё восемь, если Драко скажет ещё хоть одно оскорбительное слово. — Нет, пожалуйста! Прости меня! Я больше не буду тебя задирать! Он закрывал лицо руками и дрожал всем телом, когда его ладоней коснулись крохотные пальчики, отводя их от глаз. — Вот и всё, Драко. Нужно было всего лишь извиниться, — примирительно сказала Деспина, наблюдая, как созданная ею бородавка буквально осыпалась на глазах, оставляя после себя лишь небольшое покраснение на коже, которое тоже в скором времени исчезло. Мальчик несколько раз провёл кулачком по носу, проверяя, действительно ли его кожа вновь чиста, как раньше. Он неверяще глядел на девочку перед собой, наконец сбросив маску аристократа и позволив себе пару мгновений побыть ребёнком. Напуганный тем, что только что произошло, и не верящий своим же глазам. Деспина протянула ему ладошку и мягко улыбнулась: — Вставай. Нельзя, чтобы кто-то увидел тебя на земле. Крику будет! Он неуверенно и опасливо с помощью девочки встал с места, но даже не стал отряхиваться. — Как ты это сделала? — ошалелым шёпотом спросил он. — Не расскажу. Драко снова хотел было потребовать ответа в своей властное манере, но удержался — а вдруг на этот раз девчонка не станет так просто снимать наведённую ею же порчу? — Ты можешь мне верить, — обиженно заявил он. — Я умею хранить секреты. Деспина взглянула на него совершенно серьёзно, даже холод пробирал от этого выражения на детском лице. — Докажи. Не говоря больше ни слова, она принялась отряхивать одежду мальчика от мелких травинок, налипших на неё. — Если ты расскажешь об этом моему отцу, я… — Драко замялся, беспомощно взглянул на неё и кашлянул. — Пожалуйста. Не говори ему. Кажется, или он действительно только что буквально сломал все свои заложенные ещё родителями установки о том, как правильно общаться с людьми? Деспина едва не выдохнула тихое «ого» от такой разительной перемены, но всё же сдержалась, скорее чувствуя, чем и правда осознавая, что это испортит весь момент. Драко открылся перед ней. Вот прямо только что! — Заключим договор. О том, что здесь случилось, должны знать только мы вдвоём. Ни единой живой душе мы об этом не расскажем. Согласен? — предложила она, вновь протягивая ему руку. Малфой на секунду заколебался, но затем решительно пожал её хрупкую ладошку своей. В знак извинения он провёл ей подробную экскурсию по территории вокруг мэнора. Они обошли все аккуратные лужайки и переходы, побывали в застеклённой оранжерее, где росли различные цветы (ядовитая тентакула в самом центре оранжереи при их появлении радостно застучала стручками, но, к счастью, трогать их не стала), прогулялись по лабиринту из живой изгороди за поместьем, посидели на спрятанной в опустившихся до самой земли листьях ивы скамейке. И разговаривали. Говорили долго и эмоционально, обсуждали кодексы собственных семей, так похожие между собой, предполагали, какой будет учёба в Хогвартсе, хвастливо обменивались тем, какие зелья уже умеют варить. Оказалось, что Драко мечтает стать главным зельеваром в стране, как его крёстный. Про Северуса Снейпа Деспина слышала лишь однажды, к тому же, зельеварение ей было интересно только из-за Сметвика, но её донельзя обрадовал тот факт, что она может приготовить некоторые зелья, которые Драко ещё не опробовал. Но при этом у него уже получалось зелье подпрыгивания, чему девочка, признаться честно, немного завидовала. Когда они вернулись к подъездной дорожке, солнце почти совсем уже скрылось за кронами высоких деревьев, раскинувшихся вокруг поместья. Деспина полной грудью вдыхала чистый лесной воздух и ощущала лёгкое головокружение, но это её совсем не волновало. Она уже начала скучать по мамушке, потому что за все эти три года, что жили вместе, они ни разу не разлучались на такое долгое время, но это ведь правильно, да? Совсем скоро ей придёт письмо из Хогвартса, и она уедет учиться, а Батильда явно не захочет последовать за ней. Скорее всего, она продолжит писать истории разных семей, а потом соберёт их в новую книгу, которая опять прогремит на весь Магический мир. Перед детьми вдруг с тихим хлопком появился крошечный Добби и поклонился так низко, что его уши и нос коснулись земли. — Господин Люциус желает видеть господина Драко и маленькую мисс, — пропищал он, не смея взглянуть на хозяйского сына. — Похоже, мы слишком задержались, — мальчик тут же выпрямился и напустил на лицо надменное выражение. Словно и не было последних двух часов, когда они счастливо носились по лабиринту, прячась в шипастых зарослях. Теперь коридоры казались ещё более мрачными, чем при первом её здесь появлении, но почему-то Деспине это даже больше нравилось. Словно темнота добавила таинственности и без того загадочным помещениям. Всё её нутро рвалось поздороваться с живущей здесь магией, которая даже при повторном появлении, ощупала девочку своими прохладными вибрирующими щупальцами. Неужели в каждом доме с многовековой историей происходит то же самое? Это удивительно. — Как тебе прогулка? — первой спросила миссис Малфой. На этот раз взгляд её был на полтона теплее, чем раньше. Интересно, это из-за успешного заключения договора о предстоящей работе или из-за того, что от женщины не укрылось то, как счастливо блестели в полумраке глаза её сына? — У вас потрясающая оранжерея, — девочка не смогла сдержать восторга. — А павлины совсем как домашние питомцы! — Очень рада, что тебе понравилось, — кажется, Нарцисса невесомо улыбнулась. — В следующий раз Драко покажет тебе лошадей. Деспина изо всех сил закусила щёку изнутри, чтобы не выдать своего восторженного предвкушения, потому что Батильда, слишком хорошо знавшая малышку, уже бросила ей предупреждающий взгляд. — Благодарю за оказанную честь быть вашей гостьей, — елейно выдохнула маленькая мисс Бэгшот и отвесила очередной изящный реверанс. — Я напишу вам дату следующего визита, — холодно заявил мистер Малфой на прощание. — Конечно, Люциус, — Батильда кивнула. — Только стоит предупреждать за несколько дней. Девочка крайне занята учёбой, нам понадобится время, чтобы всё согласовать. Мужчина на это лишь хмыкнул. Кажется, за этот вечер он понял, что миссис Бэгшот точно не лыком шита. Про таких обычно говорят, что им палец в рот не клади — откусят по локоть. Батти именно такой и была, потому просто не могла оставить последнее слово за ледяным мужчиной. Драко даже не удалось попрощаться с новой подругой, но его изнутри грела мысль, что это не последняя их встреча. Он что, нашёл нового друга сегодняшним вечером? Всё может быть. Шли к воротам они молча, так же молча и аппарировали домой, но вот уже за надёжными стенами поместья семьи Бэгшот, Деспина смогла забыть о приличиях и рассказать всё, что на душе: про то, что павлиньи перья на ощупь как самый ласковый бархат, что бархат, кстати, крайне легко рвётся о живую изгородь (Батильда при этих словах едва не упала от мысли, что Малфои могли заметить крохотную дырку на подоле, но девочка её успокоила, ведь разрыв был совсем незаметным), что живая изгородь в свою очередь — отличное место для того, чтобы спрятать любую ценную вещь. Да что там, даже любого человека! Ведь Драко не мог найти её почти десять минут, так глубоко внутрь одного из коридоров она забрела. Хорошо хоть, что не осталась там насовсем, а то от неё не убудет! (Это уже сказала ей Батильда, возмущённая безрассудностью девочки.) — То есть, тебе понравился Драко? — спросила её Батти уже перед самым сном. Девочка была чистенькая и румяненькая после ванны, волнистые её пушистые волосы разметались по подушке, отчего она была похожа на одуванчик. Она уже сонно тёрла глазки и зевала через каждое слово, но всё же ответила: — Он, конечно, заносчивый, тут ты права. Но я всё равно думаю, что мы подружимся. Батильда на это ничего не ответила. Всё равно запретить Деспине что-то — это буквально подача ей идеи о том, чем заняться. Да и к тому же, Малфои не станут настаивать на магическом контракте из-за желания соблюсти приличия. Даже хорошо, что девочке понравился их сын. Возможно, когда вскроется правда о её происхождении, он ослушается родительской воли и продолжит с ней общаться. Хотя, к тому моменту она уже, скорее всего, воссоединится с братом. Когда Батти ушла к себе, оставив будто бы уснувшую малышку в одиночестве тусклого волшебного ночника в форме звезды, та медленно поднялась с постели и скользнула к письменному столу у окна. Тонкие девичьи пальчики ловко отодвинули в сторону множество свитков и пергаментов и выудили из недр ящика новёхонькую книгу. Глянцевая кожаная обложка «Новейшей Истории Магии» блеснула в свете ночника, тисненые золотом буквы замерцали. Но Деспину не это интересовало. Она с предвкушением открыла тяжёлый фолиант и стала внимательно разглядывать скользящие по страницам изображения. Они крутились и бегали, перескакивая между главами, что-то рассказывая безголосыми ртами, строили рожицы, играли в салочки и догонялки. Некоторые особо шкодливые перемешивали буквы, отчего вместо слова «исторический» появилось «истерический». У Тёмного Лорда вдруг обнаружились верные «приспорщики». А некоторые из семей оппозиции, оказывается, совершили «гардарические» подвиги в борьбе за всеобщую «палку». Но это Деспину, в общем-то, не очень и интересовало. Она, едва дыша, отыскала почти в самом конце книги главу с коротким названием «Поттер» и застыла. На самой первой странице главы было мало текста. Так, наверное, и было задумано, но девочка на эту тему не размышляла. О нет, было кое-что, что интересовало её намного больше, чем макет страницы. Вернее, кое-кто. Прямо в центре страницы кружилась в танце маленькая семья: молодой отец любовно обнимал такую же юную девушку, которая держала в руках розовощёкого ребенка. Вот то, ради чего Деспина попросила Батильду купить книгу, вариаций которой и так с десяток хранилось в их библиотеке. Из-за этой достаточно крохотной колдографии Деспина расспросила всех гостей, которые когда-либо посещали дом Бэгшотов. Всё ради того, чтобы взглянуть на свою семью. И вот они: её папа, Джеймс, высокий и статный, какой-то по-хулигански красивый со своими слегка вьющимися взъерошенными тёмными волосами, улыбающийся и в очках, но безмерно счастливый. Её мама, рыжая и яркая, как солнечный свет, с чистой оливковой кожей и не сходящим с лица радостным выражением — зелёные глаза сияют ярче сапфиров. И, конечно же, её брат. Маленький и пухлощёкий. Жизнерадостный. И без жуткого шрама на лбу, о котором все говорят. Она видела этот шрам, когда уносилась мыслями далеко-далеко к пока ещё незнакомому Гарри, и она уже ненавидела крохотную отметину всей душой, потому что именно это, как она думала, уничтожило их семью. Она всё смотрела и смотрела на семейную идиллию, наслаждаясь тихой мыслью о том, что она тоже была с ними всеми, только скрытая в сердце брата, надёжно укрытая его защитой от любых невзгод. Теперь нужно только вернуть былое единение. И у неё даже был план, как это сделать. Только это надолго. А ещё довольно опасно. Но несмотря ни на что Деспина твёрдо настроилась претворить задуманное в жизнь. Поэтому утром, едва покончив с завтраком, она тихо наказала Леоле: «Я к реке. Мамушке не говори и на глаза ей не показывайся!» — и бегом бросилась к реке, боясь лишь того, что русалка всё же не дождалась и вернулась домой. На реке, как обычно, никого не было. Солнце взошло ещё совсем недавно, поэтому трава поблёскивала от росы на ярких лучах, а водная гладь переливалась всеми цветами радуги. В воздухе стоял аромат дикого тимьяна, разросшегося по всему берегу, кусты осоки цеплялись за длинное платье девочки, но она этого совсем не замечала. Она вообще ничего не видела, кроме ровного речного зеркала прямо перед ней, мертвенно спокойного, что пугало. Ну, точно, уплыла! Ах, как же теперь справиться без русалки? Привычным движением девочка надколола указательный палец острой иглой, которой крепилась к лёгкой мантии красивая брошь, подбежала к самому краю реки и сунула руку в прохладную воду. Толстая капля крови тут же расплылась ржавыми разводами. Благо, близ Впадины не водилась никакая кровососущая нечисть, а то на малышку уже давным-давно напали бы. Но она даже этого совершенно не боялась: сосредоточенно зажмурилась, шепча под нос уже выщербленное прямо в подкорке заклинание, вкладывая все силы в то, чтобы направить магию сквозь собственные пальцы, подпитывая её своей кровью и силой, молясь, чтобы сработало. Она повторила заклинания три раза. Просто на всякий случай, вдруг, это поможет. Но ничего не происходило: вокруг стояла абсолютная тишина. Даже птицы не пели. Девочка разочарованно глянула на собственные ладошки и застыла — из воды на неё смотрели распахнутые болотно-зелёные русалочьи глаза. Их обладательница была небольшой, наверное, она ещё детёныш, с серой кожей и волосами, отливающими бирюзой. Её хвост был длиной футов пять, хотя она действительно явно приплыла из океана, о чём говорили иссиня-чёрные узоры-разводы на чешуе. Она смотрела заинтересованно, даже не моргала, по-паучьи длинные её пальцы почти вплотную приблизились к детской руке, но Деспина почему-то совершенно этого не боялась. Она счастливо улыбнулась, готовая броситься в воду, чтобы посильнее обнять существо, и она бы точно это сделала, если бы только не была уверена в том, что гостье такое поведение не понравится. Наконец, вспомнив о приличиях, малышка вынула покрасневшие от прохлады руки из воды, слегка растянула подол платья в стороны и присела в кротком реверансе. — Здравствуй, — сказала она, с лёгкостью выговаривая булькающие звуки русалочьего языка. Нужно будет обязательно сказать спасибо Леоле, которая и научила её этому необычному говору. — Ты знаешь мой язык, — полувопросительно сказала русалка, лишь на несколько дюймов выглядывая из воды. На солнце её кожа сияла и казалась почти что прозрачной. — Я очень долго готовилась к встрече с тобой, — мисс снова в почтении склонила голову. — Как мне тебя называть? — Шейла. Её имя звучало как шипение морской пены, но девочка послушно повторила, будто пробуя его на вкус: — Приятно с тобой познакомиться, Шейла. Меня зовут Деспина. Русалка нахмурилась, пытаясь повторить имя. У неё получилось лишь короткое «Пина», но Бэгшот не обиделась — она понимала, как тяжело гостье выговаривать человеческие имена и названия, потому и не требовала от неё точности. — Зачем ты призвала меня, Пина? Я ждала тебя две Луны. Магия не отпускает меня домой. Точно! Об этом то она и забыла, ритуал обязует призванного исполнить волю призывавшего! Тогда даже не надо думать, что такого ценного предложить русалке в обмен на помощь. — Я прошу меня простить. — Я не стану делать что-то, что навредит моему народу. Нам не нужна война с вашим видом. — Нет, что ты! Мне нужно лишь, чтобы ты кое-что для меня нашла. Русалка упрямо сложила руки с перепончатыми пальцами на голой, абсолютно гладкой груди и выпятила вперёд острый подбородок. — Что же это? Деспина улыбнулась. Пора претворять план в жизнь.