(Не)зависимая переменная

Ну уж куда-нибудь ты наверняка придешь, — сказал Кот, — если походишь подольше. Льюис Кэррол «Алиса в стране чудес»

Невысокая девочка лет девяти неслась со всех ног вперёд, вдыхая и выдыхая через раз, смаргивая слёзы, ручьём сбегающие по бледным щекам и молилась всем богам о том, чтобы успеть. Она не простит себе, если очередной раз не поспеет к ручью быстрее Малфоя, честное слово! Надо будет — выльет на него целый котёл зелья подпрыгивания, потому что это просто нечестно, что он каждый раз побеждает в этом соревновании! Несколько особенно длинных травинок луговой овсяницы больно хлестнули её по щекам, но Деспина этого даже не заметила — она уже видела перед собой проблески солнечных зайчиков, отражающихся от ручья, а Драко рядом не было, значит она наконец сделала его! Она уже чувствовала во рту сладкий привкус победы, когда мимо неё пронёсся светловолосый вихрь в чёрных одеждах, с победным криком вбегая прямо в мелкий ручеёк. — Нет, Малфой! Я почти выиграла тебя! Она задыхалась от быстрого бега и обиды, щёки теперь уже предательски покраснели, будто их свёклой обмазали, отчего девочка чувствовала себя ещё паршивее. На кончиках её пальцев потрескивали не выпущенные на свободу проклятия, которые готовы были сорваться в любой момент и ударить первую попавшуюся на пути цель. — Я не виноват в том, что у тебя такие короткие ноги, — вяло отозвался Драко. Он был спокоен и собран, будто это не он только что пробежал вместе с ней почти четверть мили меньше, чем за минуту. Девочка злобно сверкнула зелёными как трава глазами и почти уже готова была запустить в Драко чем-нибудь безобидным, но определённо неприятным, когда он отскочил с места, крикнув: — Эй, научись уже принимать поражения! Я же не бросаю в тебя камни, когда твои зелья получаются лучше! Ну, тут он, что ж греха таить, был прав: младший из Малфоев умел с достоинством принимать собственные промахи (по крайней мере, если об этих промахах не становилось известно его отцу). А вот Деспина с этим справиться никак не могла, она постоянно хотела доказать самой себе, что не слабачка, что её физическое тело достигло той силы, какой должно было к этому возрасту. Но невооружённым взглядом было видно, что она зря обманывается: девочка до сих пор оставалась почти на целую голову ниже сверстников, а ещё намного тоньше, чем все её знакомые девчонки. Даже Малфой, который большую часть своего детства провёл в компании целителя, принимая различные зелья, потому что постоянно болел, и тот казался намного здоровее неё. Это раздражало ещё больше, поэтому Деспина не любила соревноваться с ним в спортивном плане. А вот в знаниях она всегда выигрывала. Правда, Драко предпочитал забывать об этом и постоянно напоминать ей лишь о её проигрышах. Например, о её первом и последнем полёте на метле, когда она свалилась и повредила правую руку. Сметвик тогда провёл у них ночь, следя за тем, как заживает перелом, а Батильда ругалась так, что стены дрожали. Благо, она быстро успокоилась. Правда, запретила девочке садиться на мётлы хоть когда-нибудь. Даже порывалась написать директору Хогвартса — профессору Дамблдору — прошение о том, чтобы освободить мисс Бэгшот от занятий по полётам, но это было бы опрометчивым поступком: ученики засмеют её за трусость, поэтому Деспина уговорила Батти принять неизбежное. Наконец, признавая правоту Драко, Деспина выдохнула, успокаиваясь, и опустилась на мшистый луг. Она любила приходить вот так в поле и подолгу лежать, смотреть в небо. Это наполняло умиротворением, которого так не хватало последние полторы недели, с тех самых пор, как пришло её письмо о зачислении в Хогвартс. Деспина всегда понимала, что день встречи с братом наступит, и ей стоит подготовиться к нему хотя бы морально, потому что всё это было определённо крайне волнительно, и она не ожидала, что годы до встречи с Гарри пролетят так быстро. Через три дня им обоим исполнится одиннадцать. Она, конечно, хотела бы подарить мальчику подарок, но не могла, потому что он всё ещё не знал о том, кем является. Это Деспина, если говорить по секрету, узнала от него же самого, очередной раз забравшись к нему в голову. В последнее время она делала это всё чаще и чаще, представляя себе, будто они с Гарри никогда и не разлучались, а всегда были вместе. Малфой вальяжно растянулся рядом с ней, спокойный как удав. Хотя, девочка могла поклясться всеми драгоценностями семьи Бэгшот, что внутри себя Драко дрожит от страха неизвестного им пока будущего ничуть не меньше, чем она сама. — Ты уже знаешь, что миссис Бэгшот подарит тебе на день рождения? — спросил Драко, глядя в безоблачное голубое небо. — Палочку, конечно же, — Деспина улыбнулась от этой мысли. Палочку ей заказывали индивидуально, как и большинству детей из чистокровных семей. Такие палочки не должны продаваться там же, где покупают свои магглорожденные и полукровки. Деспине это казалось глупым, потому что вот она — тоже полукровка, которая просто очутилась в чистокровной семье, но об этом до сих пор никто не знал. Батильда давала ей право самой распоряжаться тем, что и кому рассказывать. Так, например, Малфою она однажды всё же поведала о том, что является полукровкой. Сначала он этому знанию так удивился, что стал сыпать оскорблениями, но после безумно неприятного проклятия, которое буквально в узел завязало его кишки, извинился и признал, что магический потенциал у девочки ничем не уступает его собственному. Конечно, узнай об этом Люциус, Драко бы пришлось совсем несладко, но за почти шесть лет непрестанной дружбы он сполна доказал, что не станет предавать Деспину. И за это девочка негласно обязалась сделать всё для того, чтобы Драко не попал под влияние тирана отца и смог жить полной и счастливой жизнью. — Как думаешь, из чего она будет? — спросил мальчик задумчиво. В Магической Британии все дети имели разный уровень знаний и умений, но каждому было известно, что древесина, из которой выполнена палочка, так же, как и её сердцевина, имеет огромное значение. Конечно, палочка лишь следует за волей того, в чьей руке она лежит, но для по-настоящему сильного мага нужна не менее сильная палочка. Например, палочка Драко была из боярышника, а внутри неё скрывался волос единорога, и это очень много рассказывало и о самом Драко. Господин Олливандер сделал ему целых три палочки и лишь последняя подошла. Она была своенравная, упорная и непреклонная в своих суждениях, её нельзя было подчинить, ею нельзя было повелевать, с ней тяжело было управляться, но Драко, такому тихому в собственном доме мальчишке, это удалось. — Не знаю, — честно ответила девочка. Мистер Олливандер на прошлой неделе в беседе с ней провёл долгих три часа, внимательно разглядывая её своими будто бы бесцветными глазами, едва выглядывающими из-под шапки непослушных седых волос. Конечно, много внимания он сначала уделил Батильде, оказывается, они были добрыми друзьями в молодости. Но оставшуюся часть вечера до самого ужина он разговаривал с девчушкой, особо отмечая каждое её увлечение. Так, например, его привела в восторг любовь девочки к тёмной магии. В самом деле, какой здоровый ребёнок предпочитает наколдовать себе образ какой-нибудь нечисти, чем восхитительной бабочки? Нет, к бабочкам Деспина относилась благосклонно, да только вот они не умели разговаривать и не рассказывали никаких своих секретов, потому девочка предпочитала их не видеть поблизости. Всё равно проку от них никакого. Да и вообще, последние пять лет она была слишком занята своими поисками, которые пока что, честно говоря, не увенчались успехом, но это ведь не повод останавливаться на достигнутом, верно? — Ну, а русалка твоя приплывёт поздравить тебя с днём рождения? — снова подал голос Драко. Он говорил томно, будто лениво, но, к счастью, избавился от манеры своего отца: растягивать гласные, кто вообще это придумал? Около года назад в знак подтверждения своей дружбы Деспина рассказала ему о русалке. Шейла навещала её раз в несколько месяцев, пока что без хороших новостей, но они вместе работали над тем, чтобы найти такую необходимую вещь, которую девочка даже во снах видела иногда. — Надеюсь, что да. — Блейз сказал, ты свалишься от восторга, когда увидишь, какой подарок они с миссис Забини выбрали для тебя, — Драко сунул в рот травинку и заложил руки за голову. Его безупречная одежда измялась, а платиновые волосы упали на лицо, но его это совершенно не волновало. — Он вечно так говорит! И помнишь, что он подарил в прошлом году? Метлу! Зачем она мне, спрашивается? Особенно если принимать во внимание, что первокурсникам мётлы иметь запрещено. — Но, согласись, метла-то хорошая, — хохотнул мальчик. — Ага. Но твой подарок всё равно лучше. Год назад Малфои подарили ей набор юного зельевара. Почти что мини-лабораторию, если быть точнее. Там было всё, что можно только представить, даже небольшой кусочек шкуры бумсланга — и тот! Правда, много чего из него не сваришь, конечно же, уж слишком крошечный, но всё же! Деспина в свою очередь презентовала ему дорогие карманные часы, которые демонстрировали не только время, но ещё и лунный цикл и положение планет (спасибо тому, что Батильда всё ещё не могла устоять перед «мамушкой», потому и согласилась растратиться). В этом году подарок был, конечно, скромнее — всего лишь новый платок, насыщенно-зелёный, расшитый серебряными нитями. А вот Драко про будущий подарок на одиннадцатилетие подруги не распространялся. Непреклонно заявил, что это сюрприз, и продолжал стоять на своём. — Пора возвращаться, — сказал он спустя ещё полчаса тихого и размеренного отдыха на лугу. — Да, точно. Драко галантно помог девочке подняться с земли, отряхнул её аккуратное платье и позволил ей отряхнуть себя прежде, чем двинуться по направлению к Годриковой Впадине. — Драко, что ты скажешь, если когда-нибудь отец будет заставлять тебя прекратить со мной дружить? — спросила она вдруг, хотя ведь точно не хотела и рта открывать на эту тему. — С чего такие вопросы? Мальчик остановился. Он казался совсем маленьким при этом освещении и абсолютно родным, как брат, с которым она ещё не успела познакомиться. А вдруг Гарри ему не понравится? Хотя, как он может не понравиться, Драко ведь так часто сам про него заговаривал. Все дети Магической Британии произносили имя Гарри с восхищением, в тайне мечтая, что хоть когда-нибудь встретят его вживую и смогут пожать его руку. Но всё же, вдруг ей, Деспине, придётся выбирать между ними двумя? Это же совершенно глупо и нелогично! В мире так редко можно встретить родного человека, зачем добровольно отпускать того, кого полюбил всей душой? — Тебе сложно ответить? — Не буду я отвечать! И дураку понятно, что я не обязан всегда слушаться отца! Малфой раздражённо одёрнул на себе жилетку и двинулся вперёд, прямой как палка, упрямый, как баран, но родной до жути. Вот бы он таким остался и после того, как узнает, что она сестра Мальчика-Который-Выжил. У дома их, как когда-то давно, встретил взволнованный Добби — он должен был доставить господина Драко обратно в мэнор. Из-за учёбы ребята не могли проводить вместе столько времени, сколько им обоим хотелось, и, наверное, теперь они смогут увидеться только на праздновании дня рождения Деспины. Уже перед самым уходом, мальчик пообещал прибыть как можно раньше, но, конечно, от него это не зависело, ведь ему ещё нужно будет дождаться родителей. Хотя, может быть, он придёт в тот день без отца, с одной лишь Нарциссой? Это будет даже хорошо, потому что за эти шесть лет они с женщиной успели стать почти подругами. Деспина подозревала, что, скорее всего, миссис Малфой по-прежнему надеялась заключить с Бэгшотами магический контракт, но знала, что Батильда ни за что так с ней не поступит, поэтому и не волновалась совсем. А зачем? Её мамушка сделает всё, чтобы ей было хорошо, а не наоборот, значит, можно не бояться. Батти, кстати говоря, уже ждала её в столовой — девочка едва не пропустила ужин. — Опять опоздала, — с напускным недовольством сказала она. — Мы были на лугу! — улыбнулась Деспина. — Это не оправдание. — Мамушка Батти, — девочка нарочно использовала это обращение, в который уже раз, — не ругайся. Я задержалась всего на семь минут. — Манеры, Деспина. Манеры — это лицо порядочного человека, — уже чуть менее недовольно напомнила Батильда. — Обещаю впредь быть внимательнее, хорошо? Можем теперь мы приступить к ужину? Я голодная как мантикора! Ну и как на неё злиться? Вроде уже взрослая девчонка, того и гляди замуж запросится, а всё воспринимается той малюткой, которая однажды разбила несколько подсвечников, когда убегала от залетевшей в дом пчелы. Она с возрастом становилась всё красивее, и всё больше похожей на Лили. Батильда видела это в аккуратном, но упрямо выставленном вперёд подбородке, во вздёрнутом всё ещё курносом носике, в больших и чистых зелёных глазах под пушистыми чёрными ресницами. И как только остальные её не узнают? Ведь девочка выглядит совсем как Лили в её одиннадцать. Ну, ладно, губы у неё всё же от отца — небольшие, но пухлые, аккуратные. И волосы не рыжие, а тёмные, но такие же волнистые и шелковистые, лишь при некотором освещение отдающие благородным медным цветом. И чего удивляться? Два настолько красивых молодых человека, какими были Лили и Джеймс, не могли оставить после себя не миловидных детей. Точно, скорее всего, Гарри тоже вырос очень красивым мальчиком. Деспина часто порывалась навестить его, да и Батильда почти уже соглашалась на такую авантюру, но рисковать нельзя: Дамблдор наверняка расставил вокруг Поттера-младшего своих псов, которые сообщат о любой подозрительной активности вокруг ребёнка. Кстати об этом, очень долгое время Батильда продолжала верить, что Альбус руководствовался исключительно мыслью, что с родственниками Гарри будет лучше, но после того, как Деспина однажды рассказала, что в её сне мальчишка Поттер плакал от голода и одиночества, ведьма быстро поменяла свои взгляды. Зачем Дамблдору это? Зачем так истязать бедного мальчика, который и так уже настрадался?! Теперь женщина ещё больше понимала Деспину, которая то и дело просыпалась в холодном поту, борясь с ужасом и болью, которые ей не принадлежали. — Завтра утром прибудет мистер Олливандер. Он хочет ещё раз с тобой побеседовать. Кажется, ты его заинтересовала, — отгоняя плохие мысли, сказала Батти. Девочка напротив просияла: — Вот ты и признала, что это палочка! — Во-первых, я ничего подобного не говорила, а во-вторых, ты и так это знала, не привирай! — Мамушка Батти, ты совершенно не умеешь хранить секреты! — Вот и нет! Я же не рассказала Драко, что ты пишешь ему письма, которые Шилох так и рвётся доставить, но ты не позволяешь, — Батильда злорадно усмехнулась наблюдая за тем, как девочка бледнеет. — Батильда! — возмущённо воскликнула Деспина. — Ты сама меня учила, что нельзя заглядывать в чужую почту! — Я лишь принесла тебе свиток от мистера Забини, а твоё письмо лежало прямо на столе. И, между прочим, я туда не заглядывала. Увидела только, что оно адресовано мистеру Малфою, и тут же прекратила в него смотреть. — Всё равно это некрасиво с твоей стороны! — заявила девчонка. Она настороженно поднялась с места и взяла в руку так нелюбимое ею тыквенное печенье. — Что вы собираетесь с этим делать, юная леди? — старушка отложила приборы в сторону, настороженно наблюдая за каждым движением воспитанницы. — Хочу закормить тебя так, чтобы ты не смогла двинуться с места! Деспина налетела на неё как фурия, давясь от смеха и любви к миссис Бэгшот, принялась с усердием тянуть к её лицу печенье, пока та пыталась отбиться, но силы явно были не равны. В конце концов злосчастное печенье полностью раскрошилось и осыпалось на отглаженное и застёгнутое прямо под самое горло платье Батильды, её седые волосы выбились из причёски, а сама она заливалась хохотом от глупости своей магической дочери. И вот так всегда, никогда с нею не бывает по-человечески! Уже перед тем, как уйти к себе в комнату, Деспина вдруг абсолютно серьёзно глянула на Батильду. — Скажи, что не забудешь меня, когда я уеду в Хогвартс. Старушка замерла, потому что вопрос застал её врасплох, но она поняла тут же: ответ для девочки сейчас важнее чего-либо на свете. — Разве тебя можно забыть? — слегка нахмурив брови, спросила она. — Ну, вдруг на тебя свалится ещё одна девчонка-потеряшка. — Отошлю её к Сольвейг. Мне моей девчонки-потеряшки хватает сверх меры. — Ладно. Деспина удовлетворённо кивнула и двинулась к лестнице, но вдруг развернулась, подбежала к Батильде, звучно чмокнула её в щёку и только теперь унеслась наверх. А Батильда так и сидела на месте, удивлённая. Хотя, наверное, давно пора бы уже и привыкнуть к порывистости девочки и тому, что она неожиданно тактильный человек, да? Но семья Батти не особенно поддерживала телесные контакты, а тут, на тебе — малышка (хотя сейчас уже сформировавшаяся волшебница, ей же почти одиннадцать) вечно тянулась к её рукам, пытаясь обнять, поглаживая, прижимая к себе. И это льстило, действительно льстило, потому что девочка напоминала ласковую кошку. Которая, правда, может и отгрызть руку, но всё же ласковую. Прежде, чем отправиться к себе, женщина крайний разочек заглянула в комнату девочки. Та лежала, отвернувшись к стене, волнистые волосы разметались по подушке, а из-под одеяла, как когда-то давным-давно, торчала бледная аккуратная пятка. И что за привычка такая? Она же замёрзнет! Батти с трудом подавила порыв сунуть небольшую ножку обратно под тёплое одеяло, потому что знала — бесполезно. Уже через секунду Деспина снова сделает по-своему, такой вот она человек. Волшебница легко улыбнулась своим же мыслям и отправилась спать, уж очень сильно она устала. И как только закрывшаяся дверь скрипнула, Деспина села на кровати и уставилась в окно. Под её кожей будто ползали черви, всё зудело и чесалось, а в висках кровь стучала так шумно, что не слышно было даже птичьего пения, доносящегося из открытых ставень окна. Она знала, почему так себя чувствует. Для этого была лишь одна причина: ритуал. Ритуал призыва работал в обратную сторону, отчего её кровь буквально кипела в венах и артериях, ведь она не торопилась выполнить одно единственное условие — прийти. Шейла приплыла и теперь требовала, чтобы Пина явилась к ней. Она подорвалась с места, совершенно не заботясь о том, что может разбудить мамушку, потому что Шейла не навещала её уже почти полгода, а теперь она наконец-то здесь, и ни в коем случае нельзя заставлять её ждать! Потому она даже не стала одеваться — так и побежала в светлой сорочке, с рассыпавшимися по плечам волосами, босая. Да не важно это всё, нужно поскорее узнать, что ей скажет Шейла! Ох, и влетит же ей от Батти, если только та узнает о ночном приключении девочки! Но это всё будет потом. Сейчас Деспина неслась вперёд так, как никогда. Ну, точно, если бы Малфой сейчас бежал рядом с ней, он остался бы далеко позади, потому что девочка не просто бежала — она летела. Почти как Шилох, когда Батти давала ему крайне важные весточки. Быстрее ветра, который свистел в её ушах. Она поняла, что сделала первый вдох лишь тогда, когда впереди в ярком лунном свете замерцала речная гладь. Вдохнула, и тут же почти скорчилась от жгучей боли в груди, будто лёгкие разрывались прямо внутри неё, но собрала все силы в кулак, распрямилась и сделала последние шаги к берегу. Яркие зелёные глаза смотрели на неё из глубины, и любой другой маг, оказавшийся рядом, подумал бы, что это случайно заплывший слишком близко к людям гриндилоу, но девочка тут же узнала эти глаза с вкраплениями чёрного ближе к зрачку. Шейла за время их дружбы не сильно изменилась: немного выросла, отпустила волосы ниже того места, где у людей была поясница, а ещё слегка посветлела. Именно из-за этого она крайне злилась и стала приплывать так редко, мол, цвет её чешуи менялся из-за речной воды, а ей этого совсем не хотелось! На этот раз она действительно казалась чуть более тёмной, будто океан и правда делал полосы и крапинки на её теле более синими, но, разве такое возможно? Хотя, в волшебном мире возможно если не всё, то почти всё, верно? — Ты долго, — обиженно заявила Шейла, выглядывая из воды на пару-тройку дюймов. Она не любила высовываться наружу, поэтому почти всегда позволяла оказаться на поверхности лишь толстым губам и плоскому носу, но никогда — всему остальному телу. — Я не ждала тебя сегодня, — ответила всё ещё запыхавшаяся Деспина. — Какие новости? Шейла сощурилась: — Откуда я могу знать, что это точно не навредит моему народу? Я не понимаю ваш язык! — Так ты нашла? — девочка оказалась по колено в мутной воде, пытаясь сократить между ней с собеседницей и без того малое расстояние. — Клянись! Клянись, маленькая ведьма, что русалки не пострадают! И что больше никогда не призовёшь меня! Шейла выглядела усталой и рассерженной, потому Деспина кивнула. Она даже не стала скрещивать пальцы за спиной, как научилась из мыслей Гарри, когда пробралась туда несколько лет назад. Он полагал, что этот способ освобождает от обещаний и клятв, и Деспина часто к нему прибегала, когда обещала Батильде вести себя подобающим образом. Но теперь дело приняло уж совсем серьёзный оборот. — Клянусь. Условия ритуала выполнены, ты будешь свободна, и я никогда больше не призову тебя! Ты сможешь спокойно вернуться в океанские глубины. Закрепляю клятву своей кровью! В подтверждение она действительно с силой ударила левой рукой об острый камень, будто специально оказавшийся под боком. На ладони остался довольно глубокий и длинный порез, но Деспина даже не всхлипнула — лишь вытянула сжатый кулачок перед собой, чтобы несколько капель её драгоценной крови капнули в воду поблизости от лица русалки. Та медленно кивнула и зашарила руками по речному дну. Она будто специально делала всё медленнее черепахи. Или это девочке так казалось? Может, она и правда слишком уж переволновалась, что теперь даже время чувствует совершенно иначе? А если и да, то как это исправить? Потому что для неё пара секунд растянулась в целую вечность. Сердце в груди стучало, как сумасшедшее, а в голове билась одна единственная мысль: неужели. Неужели это всё правда? Шейла осторожно приподняла над собой тёмный свёрток, но рук над водой не вытянула, потому Деспине пришлось ступить ещё глубже в воду, но она и не думала об этом даже, когда увидела то, что должна была взять. Это было что-то тёмное, бесформенное, разве это может быть тем, что она искала долгих шесть лет? Наконец, предмет оказался в её руках, а Шейла оскалила кривые зубы: — Я не должна тебе ничего больше. На одно короткое мгновение Бэгшот подумала, что русалка тотчас вцепится этими самыми ужасающего вида зубами в её крохотное тело, но Шейла лишь махнула хвостом, окатив голову девочки водой, и уплыла. Всего мгновение — а её уж и след простыл. Но её дар остался на месте. На ватных от волнения ногах Деспина вышла на берег и дрожащими руками опустила свёрток на мох. Она не сразу поняла, что это такое гладко поблёскивает при свете луны и такое склизкое на ощупь, но потом догадалась: водоросли! Она ухватилась за них, развернула и ахнула. Перед ней лежала почти полностью сохранившаяся книга. Лишь в некоторых местах её подпортили многочисленные моллюски, обложка на уголках обросла кринодеями и мшанками, но едва заметно. Словно бы океанской живности что-то не давало распространиться слишком сильно. Осторожно, едва дыша, девочка раскрыла мокрую деревянную обложку и удивилась ещё больше, потому что текст на страницах остался совершенно нетронутым и уж точно — читабельным. Буквы были вытянутые, с изгибами и завитками, но их совершенно точно можно было прочесть! Это был английский! Рядом оглушительно хрустнула ветка и Деспина почти подскочила на месте, но никого не увидела. Она быстро и при этом бережно подхватила книгу, сунула её под сорочку и поторопилась домой, вдруг, кто-то увидит её, и появятся вопросы? Нужно как можно скорее оказаться за надёжными стенами такого родного теперь поместья! Уж они то точно защитят её секрет от лишних любопытных взоров! Об этом всём она расскажет только Батильде, потому что, наверняка, понадобится её помощь, но вот остальным жителям Впадины лучше не знать о том, что именно десятилетняя девочка так крепко прижимала к собственному отчего-то продрогшему телу. Дверь за её спиной хлопнула вдруг оглушительно громко, и Деспина тотчас поняла, что уж теперь то мамушка точно проснулась. И ей сейчас влетит. В подтверждение её мыслей со второго этажа раздался гневный вопль: — Деспина Лили Бэгшот-Поттер! Радость от долгожданной находки настолько сильно затуманила сознание девочки, что она даже ни капли не испугалась, когда Батильда оказалась прямо перед ней, заявляя: — Я сама лично тебя выпорю! — Мамушка Батти, — выдохнула девочка, блаженно улыбаясь, — ты не поверишь, что у меня есть! — У тебя есть огромные проблемы, юная леди! Ты же обещала мне не выходить на улицу ночью! И почему ты мокрая? Где ты была? Женщина, не дожидаясь ответа, достала палочку и с лёгким взмахом высушила сорочку невербальным заклинанием. Затем она заметила странный бугор в районе живота Деспины и поняла, что та действительно что-то прячет. — Что там у тебя? Девочка снова блаженно улыбнулась и села в стоящее неподалёку кресло. — Леола! Домовичка с тихим хлопком появилась рядом. — Подай нам, пожалуйста, чаю, — совсем как взрослая распорядилась Деспина. — Мамушка Батти, тебе лучше присесть. Боюсь, рассказ будет длинным. Батильда, наверное, задохнулась бы от такой наглости, если б только так не заинтересовалась. У её воспитанницы всегда что-то происходило. Взять хотя бы тот самый первый призыв русалки! Она ведь так и не рассказала, зачем ей нужно было это существо. А два года назад она заявилась домой с гриндилоу. Вернее, существо приползло за ней, хотя обычно оно от воды ни на шаг не отходило, но тогда ведь приползло! Батти пришлось просить мистера Аббота с ним справиться, потому что у неё самой совершенно не получалось. А как она порывалась взять домой бездомную кошку! Благо, хоть от этой идеи девочку удалось отговорить, всё же, она испугалась, когда ей сказали, что животное может разодрать в клочья все её книги и, что ещё страшнее, платья! Но что на этот раз? Почему она такая довольная, и что скрывает под лёгкой тканью? — Ну, говори же, не томи! — не удержалась Батильда. Любопытство бывалого историка бурлило в ней, как лава, стремящаяся к кратеру вулкана, к свободе. Она уже и позабыла, что это такое! Слишком уж много лет назад она перестала искать новые истории для своих книг. Прежде, чем ответить, малышка сделала большущий глоток обжигающего чая с лимоном и с удовольствием облокотилась о спинку кресла, в котором она почти что тонула, настолько оно было для неё большим. — Помнишь, ты рассказывала про Тимотеуса Бэгшота, твоего пра-прадедушку? — спросила она наконец. — Конечно! Я стара, но не настолько, чтобы забыть свою же семью. — Ты сказала тогда, что он был первым историком в семье. Но его трудов почти не осталось. — Потому что Тимотеус рано погиб. Огромная трагедия! Ему было всего пятьдесят, совсем ещё мальчишка! — Точно! — Деспина даже пальцами прищёлкнула. — Но, что ещё более трагично, в этой трагедии погиб не он один. С ним был его лучший друг и двоюродный брат — Фиделий Поттер. — Откуда ты об этом узнала? — Батильда в удивлении распахнула глаза. — Шесть лет назад я нашла в нашей библиотеке личный дневник жены Тимотеуса — Биргит Бэгшот. Она оплакивала Тимотеуса до самой своей смерти от драконьей оспы в 1589 году. И она подробно описала в своих мемуарах, какое жуткое испытывала предчувствие, когда желала Тимотеусу и Фиделию удачи в их путешествиях. Девочка снова сделала большой глоток. Похоже, от восторга у неё в горле пересыхало в несколько раз быстрее и сильнее, чем обычно. — В ту пору Фиделий сильно оскорбил короля гоблинов — Инга. Он сделал опрометчивое замечание о внешнем виде Инга, и тот так обиделся, что готов был пойти на магов с войной. Мистер Поттер и Мистер Бэгшот надеялись остановить это, и им удалось. Но на обратном пути они пожелали плыть на маггловском корабле. И попали в шторм. — Эту часть истории я знаю, — почти обиженно заявила Батти, складывая тонкие руки на груди. — Я в тебе не сомневалась! Но кое-что тебе, всё же, не известно. Батильда ещё больше надулась, но всё равно продолжала заинтересованно слушать. — Изначально на это путешествие Тимотеуса надоумил Фиделий, потому что им всё время угрожали гоблины, посягающие на здоровье их семей. Они буквально не давали Поттерам спокойно жить! А, пронюхав о родстве мужчин, начали совершать набеги и на Бэгшотов! — И об этом я в курсе, милая моя, — Батти едва ли не высунула язык, хвастаясь. — Не перебивай, — Деспина строго зыркнула на неё, сделала ещё один глоток и продолжила, — Фиделий придумал заклятье, чтобы спрятать свой дом от наглых гоблинов. Именно он создал заклятие доверия, известное под названием «Фиделиус». — Как ты об этом узнала? — Батильда ахнула. Она всегда считала, что знает всё и обо всех, но эту весть слышала впервые. — От Биргит. Фиделий рассказал Тимотеусу о своём эксперименте. Они вместе дополнили структуру заклинания, все его условия. А ещё ритуал снятия. Но вот об этом уже они не рассказали даже Биргит. Потому что хранительницей тайны дома Бэгшотов была именно она, а она была достаточно болтливой женщиной, рассказала бы всем и каждому, какое ж тут доверие? Леола легко снова наполнила чашки. Собеседницы даже и заметить не успели, как опорожнили их. — Тимотеус полагал, что о заклятии станет известно многим. Да от той же самой Биргит, которая была прекрасной женой, но, правда, уж очень она любила поболтать. Потому твой предок написал собственные мемуары, где он рассказал всю историю целиком, а самое главное — подробно расписал процесс ритуала по снятию «Фиделиуса». Деспина осторожно вынула из-под сорочки потрёпанный фолиант в деревянной обложке, демонстрируя его старушке. Та почти сразу же вся подобралась и в надежде протянула руку. Она понимала, что девочка говорит правду, но пока ещё не совсем в это верила, а потому ей нужно было подтверждение. И на эту роль как раз замечательно подходила невиданная ранее книга. Девочка невесомо кивнула и положила вещицу прямо в дрожащие руки с набухшими суставами. Несколько минут понадобилось женщине для того, чтобы бегло осмотреть почти каждую страницу, отмечая, что почерк отдалённо напоминает её собственный (как минимум они с её пра-пра одинаково ставили черту над буквой «т»). Затем она потрясённо выдохнула. — Невероятно! Но зачем тебе понадобилось это знание? Неужели, у неё совсем нет предположений на этот счёт? Девочка будто бы виновато взглянула на Батти и вздохнула. — Дело в том, что с тех пор прошло несколько веков. Заклятие с дома Бэгшотов сняла сама Биргит, когда раструбила собственный адрес половине магического мира уже после смерти любимого мужа. К тому же, на символические похороны тогда съехался весь цвет аристократии, всё же, такая утрата для чистокровного общества! А у Поттеров всё сложилось чуть более печально: во время первого восстания гоблинов Рагнук, который был сыном Инга, разузнал от одного из хранителей тайны Поттеров расположение их поместья. В память о почившем отце он уничтожил мэнор. Не оставил ни единого камня, благо, не тронул никого из семьи — все они тогда гостили здесь, во Впадине, или путешествовали. Позже они отстроили на этом месте новый мэнор, ещё прекраснее и больше, чем раньше, но это было совершенно другое здание, заклятие на него не распространялось. — Я всё ещё не совсем понимаю… — начала Батти. — Потому что ты не даёшь мне закончить! Девочка с силой стукнула кулачком по подоконнику и поморщилась: только сейчас Батти заметила, что на руке у неё подсыхает тонкая струйка крови. — Мерлин милосердный, что это такое?! — Лишь царапина. Не страшно! — Деспина прижала руку к груди, но Батти было уже не остановить. Она потребовала прервать любые разговоры на время, которое понадобится Леоле, чтобы обработать рану и завязать её чистой тряпкой. — Я сейчас же отправлю письмо Сольвейг! Нет, лучше сразу Гиппократу, пусть осмотрит тебя немедленно! Мы не можем применить бадьян из-за твоей аллергии, но Сметвик уж точно что-то придумает! Батильда уже почти схватила один из множества пергаментов, лежащих по всему дому. Шилох за окном громко пискнул, предвкушая стремительный полёт, но Деспина воскликнула: — Мамушка Батти! Это лишь царапина, и всё. Я не умираю, поэтому прекрати. Поздно уже, хватит людям мотаться по ночам просто так. Женщина посмотрела на неё с раздражением, но по упёртому спокойному взгляду поняла, что эта битва ею проиграна. Да и что она может? Взвалить девчонку на своё плечо и аппарировать с нею в Мунго? Хотя, с чего бы вдруг она этого не может?! Она уже потянулась за собственной палочкой вновь, чтобы на этот раз обездвижить маленькую нахалку, но поняла, что идея заведомо провальная. Даже если она заколдует Деспину, она же не сможет её поднять. Девочка пусть и хрупкая, но вес имеет, а Батильде, между прочим, совсем недавно стукнуло девяносто девять. Ей пора было уже сидеть в кресле и вязать носки пра- и праправнукам, а не носиться по свету, пытаясь помочь совершенно чужой девчонке. А чужой ли? Теперь уже не разберёшься. — Ладно, — кивнула она наконец. — Пусть будет по-твоему. Продолжай. — Спасибо, — Деспина улыбнулась и благодарно кивнула. Руку она спрятала под длинный подол, чтобы лишний раз не волновать мамушку, и хоть порез и пульсировал лёгкой болью, девочка смогла отбросить мысли об этом. Ей нужно было рассказать дальше, но она вдруг на минутку испугалась: а что, если Батильда и правда разозлится? Разозлится и запретит ей продолжить своё дело? Да нет же, быть такого не может! Или может? Девочка вздохнула. — Помнишь, я попросила тебя купить мне «Историю магии» с картинками? — Конечно. Я ещё долго задавалась вопросом, зачем она тебе, если в доме есть, как минимум, я и, как максимум, все мои собрания. — Тут ты, безусловно, права. Но ты никогда не рассказывала мне всего, что произошло перед смертью моих родителей. Батильда задохнулась. Она и правда не упоминала о предательстве лучшего друга, о кошмарном убийстве, унёсшем жизни двенадцати магглов и одного мага. Не хотелось ей пугать ещё слишком для такого маленькую девочку. Она совсем забыла, что из своих книг повырывала эту часть и надёжно спрятала в своих же покоях. Но в тех экземплярах, которые продавались всему магическому миру, об этом говорилось. Во всех подробностях. — Чтобы защитить семью от Волде…. — Не произноси это имя в моём присутствии! Голос женщины звенел от ужаса, сама она вздрогнула всем телом, потому что слишком свежи были в её памяти долгие дни и недели всепоглощающего ужаса, охватившего Магический Мир при появлении Того-Кого-Нельзя-Называть. — Хорошо, прости. Чтобы защитить семью, — Батильда задержала дыхание, пока Деспина продолжила, — от Сама-Знаешь-Кого, Джеймс Поттер наложил заклятие фиделиуса на свой дом в Годриковой Впадине. Это не Поттер-мэнор. Дело в том, что когда Лили только-только родила нас с Гарри, родители Джеймса, Флимонт и Юфимия, отправили их сюда, чтобы защитить. Хранителем тайны стал Сириус Блэк, но он предал своих друзей и выдал их местонахождение Вол… Сама-Знаешь-Кому. Заклятие было снято. Но я хочу сказать не об этом. Она готова была в обморок бухнуться от волнения. И почему только все самые важные истории так страшно рассказывать? — В общем, Джеймс оказался в отдалении от семьи и родового камня. Поэтому мы с Гарри не смогли родиться раздельно. Если бы мама была чистокровной, возможно, исход был бы другой, но мой интерес не в этом. Мне хотелось узнать, где же Поттер-мэнор. Но его расположение никому не известно! Представляешь? Совершенно ни одного упоминания ни в одной книге! — Неужто ты полагаешь, что… — Да, папа убедил бабушку с дедушкой наложить заклятие доверия и на мэнор тоже. Скорее всего, он боялся, что через его родителей Вол… — Батильда вздрогнула всем телом, — Сама-Знаешь-Кто попытается воздействовать на него самого. Потому именно он стал Хранителем Тайны. Он один. И он никому, кроме мамы, не раскрыл точного адреса, потому после его смерти заклятие осталось на доме. — Флимонт и Юфимия скончались. 1 ноября 1981 года они аппарировали к дому Сольвейг, обессиленные. У них была драконья оспа, а в нашем с ними возрасте это почти приговор. — Да, я знаю. Я скорблю о них уже много лет, как о бабушке с дедушкой, которых никогда не знала. Батильде стало стыдно, что при этих словах девочки она почувствовала острый укол в груди, но виду не подала. Всё же, стоило отдать дань уважения к людям, благодаря которым в её жизни появилось это зеленоглазое чудо. — Я всё ещё немного не понимаю твоих планов, — сказала она спустя минуту-другую. Девчонка недовольно цокнула языком и закатила глаза. Вот нахалка! Но всё же ответила: — Ни бабушка, ни дедушка, ни мама с папой не посвятили в тайну никого другого. Заклятие фиделиуса всё ещё не снято с Поттер-мэнора, потому никто не может сказать, где он находится. Но любое заклятие можно снять, верно? И дражайший Тимотеус, чьим прямым потомком ты являешься, записал необходимый ритуал в этой самой книге. Теперь уже старая вещица на коленях намного менее, но тоже старой женщины приобрела совершенно другое значение. Ведь благодаря ей Деспина сможет получить доступ к таким вещам и знаниям, какие ещё не видывал Магический мир, верно? Это почти невероятно! Да почему же почти, это невероятно! — Но как? — Ещё не знаю, — беззаботно ответила девочка, сползла с кресла и подошла к старушке. — Но мне точно потребуется твоя помощь. Её помощь в том, чтобы отыскать свои корни. Не значит ли это, что она забудет о ней, о Батти? А вдруг решит остаться жить в мэноре? Она умна настолько, что найдёт лазейку в любых законах. А если нет — попросту забаррикадируется в спрятанном от всех поместье, с неё станется. Может, стоит запретить ей? Воздействовать на неё так, чтобы девчонка сидела в доме Бэгшотов и не выходила никуда всю оставшуюся жизнь, дабы скрасить печальные одинокие вечера Батильды? Точно нет! Женщина обещала себе когда-то, что поддержит девчушку в любом начинании, и вот ей выпал шанс сдержать слово, данное самой себе. — Я с тобой, — кивнула она, наконец. — Я в этом не сомневалась, — Деспина решительно обняла волшебницу, прижавшись к ней всем своим худеньким тельцем. — Ты моя душа, мамушка Батти. — А ты моя. Это что, слёзы на её глазах? Так неожиданно их ощущать, особенно после стольких лет контролирования собственных эмоций и особенно — выражения лица. Маленькая дьяволица заставляла Батильду делать то, чего она давно уже не совершала — быть человеком. — Всё-всё, — наконец женщина мягко отвела девочку в сторону и напустила на себя строгий вид. — А теперь отправляйся в постель. Со всем остальным разбираться будем завтра. Но, конечно же, утром всё пошло не по плану: сначала появился мистер Олливандер. Он навестил семью Бэгшот сразу после завтрака, извинившись за раннее вторжение, но совершенно ни о чём не жалея. Он несколько часов разговаривал с малышкой о её любимых сказках и историях, которые она когда-либо слышала. Деспину больше всего вдохновляла история о жизни Изольды Сейр. Она поражалась отвагой этой давно почившей волшебницы, которая смогла пережить все ужасные испытания, выпавшие на её долю, приняла в семью двоих совершенно чужих людей и подарила им жизнь в любви и радости, а потом смогла ещё и спасти всех членов семьи от той, кто когда-то казался ей самым близким человеком. Чем не подвиг? Для Деспины Изольда была истинным примером мужества и силы, на какой она старалась равняться. А ещё она напоминала ей Батильду, ведь у той тоже в жизни было много всего интересного, о чём они часто говорили. А ещё Батти тоже приняла в семью чужого человека и полюбила всей душой, но именно этого они не обсуждали. Зачем говорить о том, что нужно чувствовать каждой клеточкой? После ухода господина Гаррика, на пороге показалась Сольвейг в сопровождении сыновей. Талботт важно надувался при упоминании о том, что он скоро отправится в Хогвартс уже на шестой курс. Прямо как индюк, прогуливающийся по загону и понимающий, что он единственный мужчина в окрестностях. Рольф смотрел на старшего брата почти что с обожанием, ведь он, как и Деспина, в этом году станет лишь первогодкой в школе Чародейства и волшебства, а Талботт уже столько знал и умел, немыслимо! К тому же, он почти совершеннолетний, совсем скоро ему можно будет колдовать где и когда вздумается, тут определённо есть повод для зависти! — Здравствуй, моя милая! — воскликнула миссис Уингер, кидаясь навстречу девочке и сжимая её в объятиях настолько крепких, что у неё, кажется, даже кости затрещали. — Привет, Сольви! Ты бы сбавила обороты, а то задушишь ненароком, — сдавленно хохотнула Деспина, изо всех сил пытаясь отстраниться. И ведь знала, что любвеобильная целительница не рассчитает сил, а всё равно пошла ей навстречу! — О, прости, моя хорошая! Я так сильно по тебе соскучилась! — женщина словно бы смущённо отступила в сторону и огляделась. — А где Батти? Только не говори, что она опять прячется от меня, потому что ей стыдно рассказывать о какой-то новой своей болячке? Я уже знаю, что Гиппократ хаживает к вам едва ли не каждую неделю! Сольви как всегда была права: Гиппократ действительно заглядывал к ним стабильно раз в неделю, но совсем не ради того, чтобы исцелить Батильду. Наоборот, женщина всегда отказывалась от любой его помощи и просила уделять внимание исключительно Деспине. Всё же, ей почти уже одиннадцать лет. Нужно было понять, сформировалось ли её магическое ядро до конца, что должно произойти к этому возрасту. А ещё, что не менее важно, нужно было оценить, насколько девочка готова оказаться в отдалении от родового камня. А вдруг её тело ещё недостаточно окрепло, и если её отобрать от рода, процесс застопорится, или, того хуже, повернётся вспять? К счастью, Сметвик не уставал повторять, что всё шло так, как и должно было: девочка развивалась, её ядро сияло, а тело росло. Всё было хорошо. — Чего это ты там наговариваешь на меня, а? — Батильда появилась в комнате бесшумно, как и всегда. Она научилась ступать тихо-тихо, когда выслеживала нескольких кентавров, которые думали устроить нападение на магов. Тогда её едва не заметили, благо, высокие существа забыли о жалкой человечишке, когда стая, от которой они отлучились, пришла, чтобы наказать их за предательство. — Батти, ну наконец-то! Мальчики, поздоровайтесь! Ребята и без напоминаний тут же кивнули появившейся мадам и дружески ей улыбнулись. — Мерлин всемогущий, Талботт, когда ты успел так вымахать? — воскликнула Батильда, обращаясь к старшему. — Просто мы давно не виделись с вами, леди Батильда. Голос у молодого человека был красивый, глубокий. Вообще-то, он любил музицировать, а Деспина, прознав об этом, частенько просила его спеть ей что-нибудь красивое, и у Талботта всегда получалось великолепно. Он будто околдовывал, заставлял забыть всё на свете, кроме звучания его же голоса. Действие было покруче, чем у любого зелья. — Как ваше здоровье, леди Батильда? — встрял Рольф. Братом он восхищался настолько, что всегда подражал и его манере речи и интонациям, но получалось у него, конечно, совсем не как у оригинала. — Прекрасно! Рольф, готов отправиться в Хогвартс? — Жду не дождусь! — Думаю, ребятам будет крайне интересно обсудить школу. Правда, мальчики? — Сольвейг выразительно глянула на сыновей. Те как-то смущённо закивали и поманили Деспину в сторону улицы, мол, за прогулкой разговоры вести в разы приятнее. Это явно был заранее спланированный ход, чтобы увести девочку в сторону, пока взрослые будут шептаться за её спиной. Расскажет ли ей Батильда, о чём так желала потрещать Сольви? А если и расскажет, не утаит ли чего? Они вышли во двор и Рольф тут же ответственно начал забрасывать девочку вопросами: почему она хочет именно в Слизерин? Может быть, ей лучше подойдёт Рейвенкло? А что насчёт Гриффиндора? Неужели для достижения своей цели Деспина готова идти по головам? Как насчёт друзей и приятелей, ведь на Слизерине их вряд ли получится завести? Деспина действительно терпела первые три минуты, а потом не выдержала, в упор глянула на Уингера-младшего и спросила: — О чём они секретничают? И не вздумай мне врать! Мальчик с опаской посмотрел на неё, как-то совершенно испуганно заблеял что-то нечленораздельное и с надеждой повернулся к брату. Талботт держался спокойно, но глаза его метались с одного дома на улице на другой, лишь бы только не встречаться с упорным взглядом девчонки. — Тал? — Деспина упёрла руки в бока. — Что вы все от меня скрываете? — Ничего! — нашёлся молодой человек. И почему только он, взрослый почти совершеннолетний мужчина так боится этой мелкой девочки? — Тал! — теперь уже Бэгшот-Поттер надвигалась на него, совершенно красноречиво выставив вперёд левую руку, с пальцев которой в любой момент готовы были сорваться безобидные, но очень неприятные проклятья. — Правда, ничего! Ты же знаешь, я ничего не понимаю во всех этих ваших женских штучках! Может, они хотели выпроводить нас с Рольфом, а не тебя! — такой красивый голос юноши задрожал от ужаса. А что, если он прав? И у неё просто паранойя развилась на фоне слишком обострённого желания контролировать всё в своей жизни. А Батильда абсолютно точно являлась частью её жизни, значит, её тоже нужно контролировать. Но вдруг во всём, что случилось за последние полчаса и правда не было ничего страшного? Мало ли о чём могут вести конфиденциальные беседы две подруги со стажем дружбы в сорок с лишним лет. Может быть, это грибок ногтей? Или страшная сыпь на причинном месте? Да нет же, здесь явно что-то не так! Деспина зло фыркнула, развернулась на невысоких каблучках своих летних туфель и сердито зашагала обратно к дому. Она намеревалась ворваться в поместье и напрямую расспросить обеих дам, но вдруг поняла, что план точно провальный. Нет, нужно было что-то другое. А ещё необходимо было хоть как-то отделаться от назойливых Талботта и Рольфа, которые уже шагали по пятам и пытались успокоить девчонку: — Ну что ты, должна же быть хоть какая-то интимность, вдруг они обсуждают личное! — Да нет у них от тебя секретов, просто мама наверняка хочет сначала обсудить всё с Батильдой и только потом говорить тебе! — Ага! Значит, есть что обсуждать! Талботт разозлённо дал брату подзатыльник за то, что тот проболтался. Но больше сделать они ничего не успели, потому что разъярённая Бэгшот-Поттер уже фурией взлетела по крыльцу и ворвалась в дом. Батильда и Сольвейг мирно попивали чай в гостиной. Они тихо беседовали, улыбаясь, что казалось ещё подозрительнее, чем то, что кружка в руках Сольви слегка позвякивала о блюдце. Деспина на секунду замерла под вопросительными взглядами дам. — Ну, как дела? — спросила она. Женщины переглянулись. — Всё хорошо, — Батильда поставила чашку на стол. — Быстро вы вернулись. — Пить захотелось, — Деспина ещё раз оглядела помещение, мальчики за её спиной дышали тяжело, но в остальном всё было… обычно? — Молока? Леола! Домовичка материализовалась рядом уже с бокалом прохладного молока и слегка дрожащей рукой протянула его хозяйке. — Спасибо. Пить девочка не стала. Подержала бокал и поставила его на ближайшую полку, чтобы освободить руки. Все молчали, и это ещё больше напрягало и без того натянутые нервы маленькой Бэгшот, потому что теперь уже она заметила странные взгляды на сыновей, посылаемые Сольвейг. Нет, ну это же в самом деле невыносимо! — Ох, сколько уже времени! — в притворном ужасе воскликнула Сольви, когда Деспина уже собиралась сделать что-то (она не знала, что, но бездействовать тоже нельзя было). — Мальчики, нам стоит поторопиться, если хотим успеть! — Куда успеть? — машинально поинтересовалась девочка, глядя, как женщина суетливо собирается. — Куда? А… да так, по делам! — отмахнулась та. — Была рада увидеть вас, мои хорошие! Не прошло и минуты, как она скомкано поцеловала в сухую щёку Батильду, крепко обняла Деспину, схватила обоих мальчишек в обе руки и аппарировала прямо из дома, чего никогда не делала, потому что с аппарацией у Сольви до сих пор оставались проблемы. — Полагаю, тебе пора заниматься, — как ни в чём не бывало, напомнила Батти. — Что? Мамушка! — Я мамушка уже почти девять лет. Занятия никто не отменял. Учитель по французскому прибудет с минуты на минуту. И вот уже Деспина, сгорающая от любопытства и злости, терпеливо составляла диалоги и тексты на совершенно чужом ей языке. Она хотела плюнуть в кроткую преподавательницу — мисс Спир. Потому что та, хоть и была абсолютно безобидной, всё равно вновь и вновь привлекала к себе внимание, которое то и дело возвращалось к утреннему происшествию. На любое желание сделать что-то опрометчивое, строгий голос Батильды в голове Деспины напоминал: «Манеры, Деспина. Никогда не забывай про манеры». И от этого голоса девочка Бесилась ещё больше: почему это вдруг она не могла вести себя так, как ей хотелось?! В общем, она кипела. Потому даже отказалась от обеда в столовой, пожелав отправиться на улицу, к реке, чтобы хоть немного успокоиться. Но о каком спокойствии говорить, если при первом же взгляде на реку Бэгшот вспомнила про русалку и наконец найденную книгу Тимотеуса? Она бросила на землю несколько травинок, которые успела сорвать, задумавшись, и бегом кинулась обратно домой. Книга лежала всё так же на столе, где она её и оставила, старая, но целая и почти невредимая. Похоже, Тимотеус хотел, чтобы её когда-то нашли и прочли, раз наложил на свой труд такие мощные чары, что за несколько веков та осталась почти что в первозданном виде. Деспина дрожащими руками открыла её и вцепилась взглядом в тонкие витиеватые буквы. Тут же было забыто всё: и странное поведение мальчишек, и секреты Сольвейг, и небольшой конфликт с Батильдой. Всё это вдруг стало не важно, потому что вот здесь, прямо перед её глазами, разворачивалась история. Тимотеус рассказывал про всю свою жизнь: про то, как он в молодости крал яблоки с соседской яблони, как они с Фиделием гостили у общей бабушки и гоняли кроликов и ежей в огороде, как на Рождество однажды они оба забрались в бабушкин камин, за что им потом нехило влетело. Он рассказывал всё это так просто, что Деспина совершенно для себя незаметно представила высокого долговязого парнишку с тёмными волосами и голубыми глазами, который улыбался ярче самого солнца и проказничал, как самые обычные дети, будто он и взаправду не наследник аристократичной чистокровной семьи. Перед ней была вся его жизнь, от детства, наверняка, почти до самой смерти. Он так же, как и сама Деспина, не любил тыквы, но зато просто обожал подсолнечные семечки, которые грыз большую часть суток, за что снова и снова получал нагоняи от своей матушки, которая терпеть не могла разбросанную повсюду шелуху. Он встретил Биргит в Хогвартсе, где она училась на Хаффлпаффе, а он на Рейвенкло, но они оба почему-то сразу нашли общий язык. Наверное, потому что любили проводить в библиотеке то время, в которое проходили квиддичные матчи, потому что оба не понимали этого жестокого и бессмысленного спорта, а ещё они в паре выращивали флоббер-червя на уроках о магических животных, поэтому часто занимались вместе по вечерам. Они поженились почти сразу после выпуска, хотя это и было немного проблемно, ведь Тимотеус мотался по всему свету, собирая истории для своей собственной книги, а Биргит занималась поиском редких трав и растений. Но у них получилось, хотя они и были слишком молоды, когда связали свои жизни друг с другом. Деспина читала и думала о том, как же это романтично — встретить человека, который подходит тебе на все сто процентов, влюбиться в него и создать с ним свою собственную семью. Наверное, Батильда будет вне себя от радости, когда такое наконец случится с её девочкой. Ведь у неё никогда не было своей семьи, внуков. А Деспина подарит их ей, двух, да сразу трёх! Лишь бы мамушка всегда радовалась. От этой мысли что-то больно кольнуло в груди, потому что сегодня Батти совершенно не была рада её появлению. Словно бы Сольвейг принесла ей кошмарные вести по поводу малышки, и теперь она вдруг стала неугодна. Неужели Батильда решила её отослать? Да быть того не может! Она же её мамушка, её родная душа! Словно бы случайно сознание подкинуло ей воспоминание о том, как лучший друг её отца предал его для собственной выгоды. Вот оно: люди предают. Бросают, перестают любить, уходят. Зачем тогда вообще тратить на них своё драгоценное время, если по итогу всё равно останешься один? «Да, — решила Деспина. — Буду одна. Тогда меня никто не сможет обидеть.» А потом подумала, что нет, не одна. Она будет с Гарри, уж он то точно не оставит её, как только узнает. Она искренне в это верила. Именно ради Гарри нужно было поскорее найти мэнор, тогда ему не придётся больше жить у тех жутких людей, которых она видела его собственными глазами (они часто запирали Гарри в крохотном помещении, лишая еды, воды и даже уборной!). Тогда, может быть, он расскажет ей, что это за коробка, в которой мелькают лица и образы людей и животных (Деспина однажды заметила в его мыслях неукротимое желание посидеть перед этой коробкой). А ещё её интересовало, что это за штука на стене, из которой доносятся голоса? Это что, магический граммофон? Если да, то она точно такой хотела! Не придётся больше ждать, пока Шилох отнесёт письмо Драко и вернётся с ответом, разве это ли не мечта?! Деспина перевернула страницу и заметила, что та какая-то странная на ощупь. Совершенно невесомые различия, но девочка, так часто обращавшаяся со старинными фолиантами, почувствовала — новая страничка была чуть более… будто пористой, что ли. Она словно бы слегка пульсировала, но, может, это была пульсация её собственных пальцев? Деспина пригляделась. Страница была о Фиделие и о том, как он обидел Инга. Ближе к середине чернила смазались (или были смазаны специально) и растёрлись в сторону, образуя каплю с призрачным шлейфом. А дальше лист был пуст. Несколько минут девочка упорно вглядывалась в листок со всех сторон, просвечивала его на свету и даже попробовала погреть его свечой, потому что однажды видела такой же трюк в одной из библиотечных книг, но любые попытки остались безрезультатными — ничего нового она не узнала. Наверное, здесь должны быть данные, которые нельзя знать каждому встречному-поперечному, но как их выудить? Может, это колдовство? Тогда какое? Книгу написали три с лишним века назад, такой древней магии Деспина не знала, как же она сможет её разгадать? В задумчивости девочка с силой потёрла левую ладонь и ойкнула: благодаря уходу Леолы порез почти затянулся, даже повязку накладывать не нужно было, но из-за трения края ранки чуть-чуть разошлись, и на бледной коже проступила кровь, которая быстро пробежала по ребру ладони, собралась в капельку и капнула на страницу. Деспина в ужасе подскочила и ошарашено наблюдала за тем, как капля на листе расплывается и рассасывается, бледнеет и, в конце концов, исчезает. — А это ещё что такое? — вслух спросила малышка, не веря собственным глазам и догадке, пришедшей вдруг в голову. Она осторожно подняла кулачок над страницей и капнула каплю крови прямо на чернильную точку, задержав дыхание так, что даже в лёгких зажгло. Поначалу ничего не произошло. Ну, прям совсем: капля так и лежала прямо на чернильной точке, крупная, блестящая в свете свечей. Но потом она вдруг начала всасываться в бумагу, страница замерцала, а следом на ней проступил текст — описание ритуала по снятию заклятия доверия. — Мерлин всемогущий! — не удержавшись, воскликнула Деспина и счастливо подпрыгнула на месте да так, что стул под нею опасливо накренился. На шум появилась взволнованная Леола, дрожащая в ужасе: — Хозяйка Деспина пораниться? Она без разрешения схватила руку девочки и стала завязывать ранку тонкими тряпочками, появившимися из воздуха. — Леола! Позови сюда мамушку, скорее, пожалуйста! Домовичка послушно исчезла, а через пару мгновений появилась уже с бледной от испуга Батильдой. — Что произошло? — старушка неожиданно резво подскочила к малышке и внимательно вгляделась в её лицо. — Я нашла его, мамушка Батти! Смотри! Слова блестели и переливались магией на потемневшей от времени бумаги, они словно подёргивались и были абсолютно точно реальными, а не лишь плодом воображения маленькой девочки. Батильда быстро пробежалась глазами по написанному и ахнула: — Ты понимаешь, как тяжело будет это сделать? Деспина задумалась. Для ритуала требовалось зелье, свечи, произнесение заклинания двумя и более волшебниками и большой магический потенциал того, кто этот ритуал проводит. Но она уже почти уверилась в том, что действительно отыщет мэнор, неужели теперь от этого отказываться? — Понимаю, — девочка кивнула. — Но мы сделаем это. Нужен лишь хороший зельевар. — Деспина! А если не получится? — А если не получится, мы попробуем ещё раз! Она точно знала, что не остановится. Правда, такое зелье варилось около недели, значит, ритуал будет проведён уже после дня рождения Деспины, но это даже хорошо — она всё ещё надеялась встретить Гарри, а если магия во время ритуала повернётся против неё, то никакой встречи совершенно точно не произойдёт. На том и порешили: Деспина начала готовить Родовой зал, а Батильда — искать зельевара. Единственным человеком, который стопроцентно подходил под её требования, был Северус Снейп, про которого обе Бэгшот так часто слышали от Драко. Именно поэтому ему Батильда и написала весточку, правда, ответа Шилох не принёс. Неужели мистеру Снейпу пришлось не по нраву предложенное жалованье? Или, может, необходимость принести Непреложный обет о том, что никогда и ни при каких обстоятельствах нельзя рассказывать о том, что он готовил подобное зелье? Деспина понимала, что это необходимо, но всё же подумывала о том, чтобы убрать это условие. Может, тогда господин Северус ответит согласием? К счастью, делать ничего не пришлось, потому что мужчина всё же ответил. Это случилось накануне дня рождения Деспины. Батти взволнованно встрепенулась, когда Шилох оглушительно пискнул, вернувшись от Северуса очередной раз с долгожданным ответом, привязанным к лапе. — Наконец-то! — не удержалась от восклика женщина и бросилась доставать послание. Северус сообщил, что прибудет вместе с крестником и четой Малфой на празднование дня рождения маленькой мисс, где, как он надеялся, Госпожа Бэгшот сможет уделить ему немного времени, чтобы обсудить детали дела. Это новость, безусловно, была крайне приятной, но на душе у Деспины словно кошки скребли. Она никак не могла понять, почему. Так, тревожась без причины, она и легла спать.