~ 🕷 ~
Фара шла рядом с Аароном, слушая его новые очень правильные умозаключения о том, как именно стоит ангелам и, безусловно, демонам особенно, трапезничать. У всего должны быть свои чёткие правила и законы. Даже у такой мелочи, как трапеза… Особенно, как трапеза. Ведь это весьма хороший показатель внутренней культуры. И эти ужасные столы, допускающие смешение и ангелов и демонов, были недопустимы. — Абсолютно недопустимы! — тихо подтвердила Фара, — А эти столовые приборы?! Это ведь верх греха… Как ангелы могут есть позолоченными ложками и вилками? — И я тебе говорю, — сдержанно кивнул Аарон, — Сми-ре-ни-е! Его нет! Фара удручающе покачала головой, осознавая, насколько всё-таки здесь всё переиначено. Взгляд выхватил рыжую голову Лазаря — она терпеть его не могла. Аарон называл его главным анархистом школы. И Фара была согласна. Они даже часто обсуждали возможные методы пресечения его поведения. Но всё пока что было безрезультатно — на уровне мыслей. И пренебрежительного взгляда, безусловно. Рядом сидевший силуэт был узнан моментально. Фара мысленно фыркнула. И что эта девица делает здесь снова, интересно? Пришла соблазнять профессора Геральда? Наверняка. Она ведь демоница. И это её цель — соблазнять. Интересно — а что ещё она умела? Чисто теоретически… Если судить по таким же дамочкам, что на земле крутили романы в университетах с мужчинами постарше, то, вероятно, умения там были исключительно постельного характера. Фара машинально тихо поддакнула Аарону, отводя взгляд от Вики и гордо смотря вперёд. А мысли всё крутились. В памяти был так свеж тот момент наглейшего вмешательства в её личное пространство со стороны этой демоницы, что неприязнь сформировалась очень стойко. Потому что это было немыслимо — так бесцеремонно хватать незнакомых людей за предплечье, всем своим видом показывая своё мнимое превосходство. — И скамейки! — сказал Аарон, — они должны быть менее удобными. Чтобы, принимая пищу, мы все всегда помнили о том, что тела наши бренны, пусть и бессмертны, но тем не менее! Рано или поздно, мы все канем в Небытие, — он кивнул своим мыслям, продолжая, — И, конечно, жесткие спинки… Осанка очень важна… Да уж, осанка-то у демоницы была неплохой. Безусловно. А как иначе профессор Геральд обратил бы внимание на столь посредственную личность? Исключительно благодаря внешним данным. Ну и после — всем остальным. Более, так скажем, узконаправленным. И всё равно… Он же — профессор. Хотя… Это ещё большой вопрос, можно ли этого демона назвать профессором? В его кабинете она не увидела ни одного диплома. Или сертификата. Как, впрочем, и у всех остальных — тоже. И даже в учительской ничего подобного не было. На каком основании они все преподают в Школе? И кто допустил демонов к преподаванию? Чему они могут научить? — Сама еда, я согласен с тобой, конечно, — Аарон многозначительно кивнул в сторону поддакивающей Фары, — Сама еда не должна быть столь вкусной и разнообразной, лишь изредка — на праздники. Ведь как иначе каждый из нас поймёт, каково это — не иметь даров Небес?! Ну и каким, интересно, даром Небес мог обладать и сам этот, не первой свежести, демон, что такая молодая фифа клюнула на него? Фара бы не клюнула. Это ведь так неправильно. Смотреть на кого-то столь разного. Социальный статус, положение, возраст, приоритеты и всё прочее — всё должно быть в умеренности. В балансе. А в этих отношениях баланса не было определённо. Явно присутствовал какой-то категорически неправильный перекос… Фара заметила, как Вики обернулась. И оценила её лицо моментально. Да, холодности этой демонице ещё учиться и учиться. И Фара могла бы даже дать ей пару уроков. Пусть неприязнь и имелась, но она всё-таки, должна быть всепрощающей. Как будущий истинный ангел. И что, если даже однажды ей удастся наставить эту заблудшую «божью тварь» на путь истинный! Да! Это определённо стоило бы рассмотреть. На будущее. — Морские драконы, Фара! Кто вообще допустил их на территорию школы?! Этот рассадник межнебесных блох и нечистоты! — Просто немыслимо… — кивая Аарону, сказала Фара, додумывая о том, как в целом немыслима, но в то же время банальна была история этой демоницы. И оттого так неинтересна.~ 🕷 ~
Нимуэ со злостью швырнула шаровую молнию, взрыхлив землю на поляне. Вот уже три часа она безуспешно пыталась закрутить небольшой вихрь воздуха и покрыть его невесомым полотном тонких разрядов. У неё выходило откровенно плохо. Точнее — никак. Она прекрасно помнила описание в книге, но у неё ничего не получалось. Ни опустить вихрь в чётко очерченный на земле круг, ни переместить внутри него даже небольшой камень. Но она упорно старалась. С каждой минутой всё больше злясь на себя. На свою слабость и беспомощность. Всё больше укрепляясь в мысли, что ей просто необходимо любой ценой добыть снятие запрета, наложенного Сатаной, и дать волю своим разрядам в большем пространстве. И желательно — не во всепоглощающей комнате. Самаэль сегодня возвращался поздно. Понимая, что застанет Нимуэ уже спящей. Каково же было его удивление, когда в спальне он её не нашёл. Распахнув балконные двери и медленно расстегивая запонки, он вдохнул воздух, пытаясь уловить давно ли она покинула Собор. На горле тут же привычной горечью осел пепел её злости. Её клёны шумели, тихо тлея внутри, источая кисло-сладкий аромат, смешивая его с горечью дыма. Самаэль присмотрелся. Замечая её тонкую фигуру на поляне, освещенную огнём в цветных витражных сферах. Так вот почему её энергия слышалась так отчётливо. Она пыталась закрутить воздух, создавая маленькие вихри из своей энергии. Судя по всему она, наконец-таки, нашла то, что должна была найти. Он не думал, что это произойдет так скоро, но был рад такому повороту. Усмехнувшись, Самаэль подошёл к камину и ловким движением плеснул в бокал любимого коньяка. Судя по пеплу, ещё минут десять — и она ворвётся в дом, с твёрдым решением выпросить у него разрешение. И делая первый глоток пряного напитка, Самаэль предвкушал, чем закончится сегодняшний вечер. Внизу ощутимо хлопнула входная дверь. Самаэль улыбнулся. Все эти годы Ад медленно плавил её льды, заставляя её чувствовать всё больше эмоций, заставляя её ощущать больше граней. И иногда внутри его Ангела бушевали такие страсти, что позавидовала бы любая первородная демоница. В те редкие моменты, когда она могла — проявлять свои эмоции. Не запирая их в броню. И он так до конца и не понял, что нравится ему в ней больше всего. Её холодность и официальная отстраненность, или же бушующий ураган эмоций, который она спокойно выпускала в Соборе. Она любила это место больше, чем его дворец. Здесь она могла быть самой собой. Тогда как во дворце — ей приходилось следить за каждым своим словом, за каждым своим жестом. Что было не сложно для неё. Но годы, проведенные в Аду, накладывали свой отпечаток. И он с удовольствием уходил за ней в её Собор. Уже не его. Её. Потому что тут — она была собой. Вторую дверь Нимуэ закрыла еле слышно, успокаивая саму себя, пока поднималась снизу по лестнице. Он чувствовал, как ненадолго замерла и она сама и её энергия, видимо заметив его у камина. Но клёны взволнованно зашумели, и она сделала несколько шагов, становясь прямо напротив кресла, в котором он сидел. Нимуэ собиралась подняться, когда почувствовала его присутствие. Пару секунд на борьбу с самой собой, и она решилась. Она не будет откладывать. Она решит всё сейчас. Какая разница, вечер или ночь. Она хотела знать его ответ. Понимая, что готова на многое, если не на всё. Она замерла, бегло осматривая его, улавливая его благодушный настрой. По лёгкому наклону головы, по расслабленной руке, держащей бокал. По искоркам в его глазах. Но она знала, как это всё бывает обманчиво. И поэтому, решила не испытывать судьбу. — Сделка, — отчётливо произнесла она, глядя ему прямо в глаза. Вот как. Даже не просьба. Сделка. Она была настроена решительней, чем ему показалось. — Предмет? — он слегка кивнул, и сделал глоток коньяка. — Я согласна на любые условия, в обмен на снятие моратория на молнии. Она впервые согласилась на всё, не зная его ответа. Она давала ему понять, как сейчас для неё важно то, о чём она просит. Он бы согласился и на простую просьбу. Но решил доиграть эту партию до конца. — Продолжай. — Сегодня, на восьмом этаже… Мне попалась книга. Связанная с управлением мощью воды… Он, конечно, предполагал, что она быстрее найдет фолиант о подчинении воздуха и делал ставку на него, но и эта найденная ею книга была неплоха. А главное — даже такая маленькая часть информации натолкнула её пытливый мозг на нужную тропу. — На Небесах мало кто уделял внимание моей способности управлять молниями. Мне дали базовые знания, но не больше. Мой отец делал упор в обучении на другое. Он всегда говорил, что моя сила — в моей голове. И, возможно, благодаря этой его фразе я никогда не стремилась развить свой дар. Просто принимая его как должное. Я научилась с ним жить. Но… То, что я прочла сегодня… То, что я узнала на нижних этажах… Я могу больше. Гораздо больше. И я хочу этому научиться. Но для этого ты должен снять мораторий. Я никогда не пойду против твоего слова. Но… Я готова заключить с тобой сделку. Самаэль смотрел на Ангела, медленно перекатывая в бокале коньяк. Чувствуя, как дрогнула в предвкушении его тёмная душа, которая очень хорошо знала, что значат слова «любые условия». Прекрасно понимая, что Нимуэ впервые сдалась добровольно, без выуживания подводных камней. Но повод был так ничтожен… Но Самаэль знал. Что это её согласие он использует в тот момент, когда она меньше всего будет этого ожидать. Нимуэ мысленно досчитала до сотни. Успокаивая саму себя. Понимая, что он не откажет. Слишком уж привлекательные условия. Но Самаэль молчал. Изучая её внимательным взглядом. И Нимуэ начала нервничать. Желая узнать его вердикт. — Самаэль, — она нарушила молчание, удерживая слово, которое готово было сорваться с её губ. Он усмехнулся, почувствовав, что именно она не договорила. Гордая девочка. Самаэль медленно поднялся, оставляя бокал на столике у камина и подходя ближе к Нимуэ. Его рука ласково коснулась её подбородка, приподнимая его. — Хорошо. Но с одним обязательным условием. — Условием? — Да, — тихо произнес он, опуская руки на её талию, приподнимая её и ставя перед собой на сидение кресла. Его лоб уперся в её солнечное сплетение, чувствуя, как часто бьётся её сердце и как сильно шелестят её кроны. Вдыхая кислый аромат её мёда. — Какое? — так же тихо спросила она, кладя руки на его плечи и зарываясь ладошками в его волосы. — Любое твоё действие с молниями с этого момента только под моим контролем. — Ты… — Именно. Я. — Но у нас разные стихии. — Ты в этом так уверена? — он посмотрел на неё снизу вверх, замечая удивление в её серых глазах с легкими отголосками сомнения. — А что запросишь ты? — она обхватила его лицо ладонями, ласково проводя большими пальцами по крыльям носа, поглаживая его скулы. — Я оставляю за собой право однажды заменить условия одной из наших сделок словами «согласна на любые условия». — Дьявол. Он тихо рассмеялся. Прижимая её чуть сильнее, наслаждаясь прикосновениями её рук. И она уже была готова скрепить их сделку поцелуем, когда тревожный звоночек робко раздался в её голове. — Подожди-ка… Он улыбнулся ещё шире, понимая, что до неё наконец-то дошёл смысл его слов. И чуть крепче сжал её в кольце своих рук, понимая, что первым желанием после осознания — будет вырваться. — Ты ничего не требуешь, и выставляешь лишь условие. Только не говори мне сейчас, что мораторий не был наказанием! — Не говорю, — он улыбался. — То есть ты намерено ограничил мои молнии, чтобы что? — Помнится, тебя учили, что сила в твоей голове? Да, Нимуэ? Она сильнее сжала ладонями его лицо, вглядываясь в язычки пламени в его глазах, постепенно выстраивая у себя в голове всю цепочку событий. Он никогда ничего не делал просто так. Он никогда просто так ничего ей не запрещал. — Дьявол ты… Ты намеренно запретил… Ты всё рассчитал… А если бы Тьма Уокер не вырвалась? Я бы не попала на нижние этажи… — Рано или поздно Уокер бы всё равно затребовала доступ. Особенно, когда у вас не осталось развлечения на Земле. Она бы пришла. И ты бы всё равно пошла за ней. Ваши умы слишком пытливы, чтобы долго сидеть без пищи для размышлений. — А ты коварный… — Очень… — Так ты всё же покажешь мне последний этаж? — Когда-нибудь покажу. — Скрепим сделку? — Обязательно. И Нимуэ склонилась над ним, касаясь его губ.~ 🕷 ~
Он сидел в полумраке библиотеки. Намеренно пригасив огонь чаш. Наложив печати на двери. Его место силы. Его — Цитадель. Габи спала. А ему — нужно было подумать. Без помех и лишних звуков. Там, где он мог быть самим собой. Рука развернула старый пергамент. Больше десять лет пролежавший в ящике его стола. Воспоминания плавно перенесли его в прошлое. В тот день, когда вернулось Равновесие. Когда вернулась Память. Ко всем. Кроме него. Потому что, увидев историю, он не ощутил ровным счетом ничего. Потому что это была не его память. Его память начала свой отсчет в момент, когда Шепфа покинул скалу. В момент, когда увидев содеянное, Тьма предприняла отчаянную попытку сохранить. Используя то, что так опрометчиво было оставлено у пещеры. Его память начиналась с того момента, когда ледяной холод пронзил ещё тёплое тело. Когда тёмный разум обрёл сосуд, вытесняя прошлую сущность. Когда его глаза навсегда изменили свой цвет. В ту далёкую памятную ночь. Ночь, когда умер шестидесятый демон, который храбро сражался за город, который лечил раны, возвращая к жизни. И который погиб, от руки вероломного архангела. В ту памятную далёкую ночь, когда тёмный разум усиленный Тьмой породил иное существо. Неподвластное этому миру и его законам. Наделив его способностью чувствовать боль. Управлять ею. Существовать за её счет. Потому что боль — это было последнее, что ощутил шестидесятый демон, это было последнее, что он чувствовал, делая свой судорожный вдох… Боль… Как много всего в одном коротком слове… Боль — это ваша энергия, которая под влиянием какого-то события приняла отрицательный заряд, который ранит вашу душу. Боль — это сигнал вашего организма о том, что в каком-то участке тела есть неполадки. Боль — это сигнал о том, что не реализована какая-то ваша психологическая потребность. Боль — реакция на ситуацию — непринятие чего-либо Боль — это сигнал нехватки энергии любви внутри. Боль — всегда есть следствие, каких-либо внутренних причин. Боль — симптом, проявление более глубоких переживаний. Боль — это то, что очевидно. Боль — это сигнал отсутствия гармонии во взаимодействии с миром. Боль — это один из мощных маркеров правильности движения на пути саморазвития, помощник в принятии верного решения. И этот мощнейший инструмент — даровали ему. Взамен — забрав самую малость. То, чем он был до этого. Его самого. Он осознал это не сразу. И принял — лишь поняв, что иного выхода нет. Боль… Что убивала других, его — делала сильнее. Давая ему невероятную мощь. Раскрывая — все двери. Лишая лишь одного — возможности что-то изменить. Потому что — нельзя уничтожить того, кто стал создателем чувственного восприятия мира. Демиургом. Существом, подобным Творцу. И он выпустил в мир эту Боль… расщепляя её на тонкие оттенки. На мелкие нюансы. Заполняя ей весь мир. Создавая свою Вселенную. И пряча свой собственный источник внутри себя самого. Создавая вечный цикл. Запуская — необратимую реакцию. Подчиняя себе — всё живое. И он бы продолжил существовать. Продолжая свой извилистый путь. Если бы однажды, на Небесах не появился новый сосуд. Неподвластный тёмному разуму. Но выбранный — Тьмой. Которая ни на минуту не переставала искать. Которой нужно было восстановить. То, что было уничтожено, но не утеряно. То, что должно было вернуться. Фариа лишь сейчас понял, зачем Абсолютной Тьме нужен был сосуд. Какие цели она преследовала. Чего именно она добивалась. Все эти годы он, как и все, предполагал, что её предназначением было — вернуть Память и восстановить Равновесие. Чтобы не дать этому миру умереть. Не дать ему угаснуть, как всем мирам до этого. Когтистая рука коснулась старого пергамента. Оранжевые глаза пробежались по строкам. Впервые понимая весь смысл. Впервые открывая всю тайну, которая должна быть раскрыта. Тайну, которую Виктория Уокер узнала от Змея. Тайну, которую она же — донесла до высших существ. Тайну, которая обрела силу из древнейшего ритуала восстановления энергии, когда Виктория Уокер увидела начало… Тайну, которую она принесла ему чёрными строками на сером пергаменте…Начать с истоков, чтоб узреть начало…
Всё верно. Именно так. Узреть начало. То, что стало отправной точкой. То, что повлекло за собой цепочку событий.Жизнь во всех её проявлениях не возникает как результат случайных процессов. Она — результат Творения. И у неё всегда есть Создатель.
И в тот далёкий день на заброшенном острове они все узрели истинного Создателя их Мира. Мира, который держался на плечах первых существ. Ангела и Демона. Мира, где Равновесие — избрало сосуд.Скользнуть змеёй, вдохнув в себя эфир…
Он был — Змеёй. Той, что незримо скользила по этому Миру, исполняя предназначение. Дожидаясь сосуд. Обучая его. Но не видя — истинной цели этого сосуда. Не понимая, что эфир, который коснулся её легких — должен завершить то, что начала Тьма. Собрав — необходимое, и придав ему законченную форму. Наивно полагая, что Равновесию — нужен сосуд…Позволить Тьме накинуть покрывало…
И она — позволяла. Вики собирала своё покрывало по кусочкам. По маленьким лоскутам, сшивая их, создавая свою Вселенную. Вбирая — как можно больше. Пока её покрывало не накрыло весь Мир. Пока её покрывало — не обрело вместилище, создавая все условия для обретения формы. И именно он — был призван дабы обучить. Совершенно не понимая — для чего…Увидеть в нём, как создавался мир…
И он увидел. Сейчас — увидел. Всё то, что было скрыто. Что не было — услышано. Всё то, что сложилось в одной единственной фразе Виктории в тот памятный день на заброшенном острове.«Когда-нибудь, он соберёт каждую свою частичку… обретёт мощь… И создавая новый Мир уже никогда…»
Она была права. Она всегда — была права. Потому что она сама — не догадываясь — собирала его по частицам. С далёких уголков этого Мира. Везде, куда могла попасть её Тьма. Потому что он — видел сам. Сегодня. На заброшенном острове. Своими глазами. Как Хаос пытался собрать себя воедино, сверкая серебряными частицами в Абсолютной Тьме…