Брак по расчету

Голова была как в тумане. Он позволил своему врагу подойти слишком близко, и сейчас расплачивался за свою самонадеянность. Только бы добраться до замка! Дракон не мог подлететь ближе к дворцу, и ему пришлось одолевать оставшийся от поляны путь пешком, что было тяжело, учитывая его рану. А ведь Килгарра предупреждал! Предупреждал, чтобы он был осторожен. Но он не был. Мерлин едва переставлял ноги, двигаясь почти на ощупь, почти ничего не различая в темноте, и был рад, когда его руки уткнулись в каменную кладку замка. Сил наколдовать веревку хватило, но, подтянувшись на руках, он издал душераздирающий стон, до крови закусив губу. Только бы продержаться! Никто не должен знать, что он ранен. Но кто тогда ему поможет? Великий Дракон сделал все, что мог, но этого было мало. Ради ежедневных вылазок из дворца волшебник и попросил покои на втором этаже. Было бы просто чудесно, если бы окна выходили на задний двор, чтобы исключить возможность того, что его заметят ночью, но в этом пункте мать ему не уступила, и Мерлин не мог ее винить – знай она о его похождениях, она бы и вовсе отправила его на самый верхний этаж, как и планировала вначале - и не потому, что вид из окна был волшебный, а потому, что захотела бы удержать его дома. Он не мог больше находиться дома, когда столько всего нужно было сделать. Они бы не поняли. Никто из них. Ни отец, ни мать, ни Моргана. Даже Гаюс – и тот не понял бы. Вне дома Мерлин мог дышать, помогая таким, как он сам. Просто им повезло меньше. Но он давал им то, чего не мог достичь сам – свободу. При всех своих деньгах, он знал, что никогда не сможет ее купить. Принц попробовал вздохнуть поглубже и чуть не задохнулся от резкой боли в боку. Он немного ошибся в расчетах, и вместо того, чтобы через окно завалиться к себе в покои, попал в коридор. На стенах горели закрепленные факелы. Судя по всему, было не так поздно, и замок еще не спал. Тем хуже. Ноги совсем его не слушались, и сил добираться до комнаты не было. Холодный воздух улицы заменило тепло помещения, и кровь потекла быстрее. Мерлин ощущал ее под своими пальцами, пытаясь зажать рану, но это не помогало. Слабость, чудовищная слабость и боль – вот что он ощущал, и не мог прогнать их, и не мог сосредоточиться на чем-то другом. Чтобы доползти до покоев, ему нужен был стимул. «Подумай о чем-то хорошем» - приказал себе юноша. Но о чем? Что хорошего в его жизни? Мама. Ее нежный взгляд, ее ласковый голос… Ее мягкая, безвольная натура, и неподдельная любовь к тому, кто еще не родился – естественно, ему требуется больше внимания, чем уже взрослому сыну. Отец. Черные глаза мечут молнии, лицо словно вырезано из камня, слова больно ранят… Фрея. Ее милая доверчивая улыбка… Она мертва. Вот к чему привела ее доверчивость. Это он виноват. Она поплатилась за свое доверие к нему своей жизнью. Гаюс, заменивший ему отца… Моргана. А какая она? Полусдавленный женский крик заставил кровь застыть в жилах. Мерлин в ужасе обернулся, от этого усилия разом теряя оставшиеся силы. Принцесса, как раз направлявшаяся в свои покои, остановилась позади него, и не отрывала взгляда от чудовищный раны у него на боку. Она могла только догадываться, насколько серьезно он ранен, но принц понимал, что ей достаточно зрелища непрерывно сочащейся и капающей на пол крови. В следующую секунду она, вернув себе самообладание, бросилась к нему. «Она сильная» - успел подумать Мерлин, тяжело оседая на пол. Любая другая леди на месте Морганы уже упала бы в обморок или, цепенея от ужаса, попыталась бы позвать на помощь. Но принцесса молчала; она оторвала его руку от раны и разорвала превратившуюся в тряпку рубашку. Резкий выдох подсказал Мерлину, что она вовсе не обманывалась по поводу серьезности его ранения. Он стремительно слабел. Нет, нет, этого нельзя допустить! Он должен взять себя в руки. Если он не доберется до комнаты, его обнаружат прямо здесь. И его большой секрет раскроется. Прощай, та маленькая свобода, которую он приобрел, и здравствуй, вечный контроль отца. Это в лучшем случае. Иначе будет международный конфликт и, быть может, война. Но даже если о случившемся узнает только отец, все будет очень плохо. Мерлин вовсе не питал иллюзий по поводу власти своего отца. Помимо того, что он был королем, Балинор являлся Повелителем драконов. И пусть магия Мерлина была сильна, он никогда не знал всего могущества своего отца, и не стремился его испытывать. Внезапно у волшебника пресеклось дыхание. Оторвав лоскут от собственного платья, Моргана перевязывала его рану как можно туже. Очевидно, она понимала, что нельзя терять ни минуты. - Я говорила тебе не выходить из замка! Где ты был? – несмотря на внешнюю сдержанность, голос ее звенел. – Вставай! Мерлин попробовал послушаться ее, но ему это не удалось: он потерял слишком много сил. - Мерлин, вставай! – в этот раз в голосе Морганы звучало неприкрытое отчаяние, и им овладело странное желание успокоить ее, доказать ей, что с ним все хорошо – хоть это и было ложью. Ее восклицание придало ему достаточно сил, чтобы, сжав зубы, подняться на ноги. Он покачнулся. В ушах шумело, он терял связь с действительностью, несмотря на все свои усилия. Моргана приобняла его. - Ты слишком тяжелый для меня, я тебя не дотащу! – воскликнула она. Ее слова с трудом доходили до принца. Он пытался остаться в сознании, медленно продираясь сквозь боль и толстый слой ваты в ушах. - Слушай меня, слушай мой голос, - мягко и настойчиво увещевала она. Она ущипнула его за щеку, пытаясь завладеть вниманием юноши. – Посмотри на меня. Мерлин. Это подействовало. Он смотрел на нее расфокусированным взглядом и думал о том, что она такая красивая, когда волнуется. Это почти вызвало у него улыбку. Почти. - Ты должен дойти вон до той двери, понимаешь? Я тебе помогу. Какая польза была от нее, хрупкой девушки? Она мужественно подставила свое плечо, но помощь, которую она могла предложить, была несущественной. Очевидно, Моргана тоже подумала об этом, потому что шепнула: - Я сейчас позову кого-нибудь. Оказалось, именно эти слова обладают магическим эффектом. - Не надо! – хриплый голос Мерлина эхом разнесся по коридору. Он закашлялся, что вызвало новый приступ боли. – Никто не должен знать! Девушка промолчала. Совместными усилиями им удалось добраться до заветной двери. Кровать казалась непреодолимо далеко, но как только они достигли и этой цели, Мерлин упал на нее, как подстреленный. Вообще-то это было правдой. Его подстрелили. Моргана молча развязала свою повязку. Кровь и не думала останавливаться, пропитывая простыни, а лежащий на постели юноша тяжело дышал, прикрыв глаза. Моргана знала, что так и будет, знала, ведь она видела эту ужасную рану в своем сне, но почему, почему он не послушал ее и не остался в замке? И почему ее зловещий сон все же сбылся? Кто ранил Мерлина? Это может подождать. Хочет этот упрямец или нет, ему нужна помощь. Впрочем, судя по его закрытым глазам, ей не придется его уговаривать. Она и не собиралась. Быстрее молнии девушка выскользнула за дверь. Мерлин забыл о еще одном человеке в крепости, который мог хранить его тайну. Он сам вызвал этого человека в замок. И сейчас старый лекарь спешил вслед за леди, встревоженный ее рассказом о том, что случилось этим вечером. Мерлин непроизвольно распахнул глаза, когда ощутил болезненное прикосновение к своей ране. Он уловил силуэт Гаюса и фигуру Морганы, маячившую рядом с ним. - Я промою рану и зашью. Вы можете выйти, миледи. - Я останусь,- твердо ответила принцесса. Моргана, поджав губы, стояла перед кроватью, скрестив руки. Она весь день со страхом ожидала этого, и вот – все случилось. Она злилась на Мерлина, злилась так, что не могла передать. Злилась за его секреты, за его неосмотрительность, за его пренебрежение к ее предупреждениям. Пятна крови алели на белых простынях, а Гаюс, очевидно, отложив все вопросы на потом, потянулся за иголкой и ниткой. Он полагал, что принц уже потерял сознание, но судорожный выдох сквозь сжатые зубы подсказал, что это не так. Вслед последовал стон, полный страдания, и чувства девушки мгновенно изменились. Ей стало остро жаль этого мальчика, распростертого на широкой кровати, истекающего кровью, скрывающего какую-то тайну, настолько важную, что даже ради спасения своей жизни он не счел нужным ею делиться. Его глаза были зажмурены, пальцы сжали края простыни, все его тело было напряжено в ожидании новой вспышки боли, и Гаюс, не отвлекаясь от своего занятия, кивнул Моргане на пузырек, выглядывающий из его сумки. - Что это? – девушка взяла в руки сосуд. - Пусть он вдохнет. Ни к чему мучить его. Моргана откупорила пузырек и поднесла его к ноздрям волшебника. Спустя несколько секунд черты его лица расслабились, пальцы разжали простыню, и он успокоился. Дыхание выровнялось. - Немного поспит, - объяснил Гаюс. – Так будет лучше и Мерлину, и мне. - Знаете, откуда такая рана? - Полагаю, его пронзила стрела - смотрите, рана сквозная. Стрела задела плоть выше правого бедра, еще несколько дюймов влево – и были бы затронуты жизненно важные органы, что привело бы к почти мгновенной смерти. Моргана побледнела; Гаюс и сам выглядел чрезвычайно встревоженным. - Вы ничего не знаете о том, что произошло, миледи? - Гаюс, я просто нашла его таким в коридоре… - пролепетала девушка, следя за движениями рук лекаря – несмотря на волнение, со своей работой он справлялся профессионально. – Мерлина не было в замке, он куда-то ездил… - Об этом должен узнать король. Мы должны сообщить. - Мерлин настаивал на том, чтобы никому не говорить… - Разве вы не видите, что случилось? – воскликнул Гаюс. – Леди Моргана, вашего мужа могли убить! Она промолчала. Старый лекарь продолжил работу, но было видно, что он вовсе не доволен стремлением Морганы умолчать о случившемся. - Где он был? - Я не знаю. - Кто его так ранил? - Не знаю, Гаюс; я ничего не знаю! Придворный оторвался от своего занятия и взглянул на молодую женщину. - Леди Моргана, - заговорил он, и в его голосе отчетливо слышалась ласка. – Я хочу, чтобы вы знали: лучше этого мальчика вы бы все равно никого не нашли. - Все продолжают твердить мне об этом, - пробормотала Моргана, глядя на своего мужа, который не слышал их, забывшись сном. - Потому что так и есть. Вы теперь муж и жена, у вас не должно быть никаких секретов друг от друга. - Но он не захотел мне открыться, что я могу сделать? - Вы можете сделать так, чтобы он захотел, - Гаюс улыбнулся краешками губ. - Как? – недоуменно спросила принцесса. - Вы – женщина, - глубокомысленно заметил старый придворный. Моргана нахмурилась. И что значили эти слова? Она спросила у Гаюса, чем она может помочь. В ответ лекарь лишь покачал головой. Он присматривался к зашитой ране. - Странно. Она не должна так выглядеть, - пробормотал он. – Мерлин потерял столько крови с такой раной, что уже давно должен был… Не было нужды спрашивать: ясно было, как день, что принц не должен был выжить, не должен был добраться до замка, он даже не должен был быть в сознании. - Кто-то уже здесь поработал, - Гаюс закреплял бинты на поврежденный участок тела волшебника, и эта мысль настолько не давала ему покоя, что он не замечал, что думал вслух. – Кто-то до меня. Магия… - Магия? – встрепенулась Моргана, и старик резко обернулся к ней, прикусив язык. Он потер лоб. - Не обращайте внимания, миледи, я иногда говорю сам с собой обо всяких пустяках. - Но это не пустяк. Ты сказал, что Мерлину помогла чья-то магия? - Я такого не говорил, - абсолютно уверенно заявил Гаюс. – Это не так. Его тон звучал настолько убежденно, что Моргана почти поверила, что ей послышалось. Она смотрела на Мерлина. Он казался спокойным. Но бледное, изможденное лицо, окровавленная одежда, бинты – все это свидетельствовало о том ужасном, через что он прошел. - Постарайтесь разбудить его. Я принесу несколько настоек, которые он должен выпить, - мягко сказал лекарь. Принцесса ответила согласием, но у нее не хватало мужества разбудить человека, который так отчаянно нуждался в отдыхе. Вместо этого она попыталась прибраться в комнате: свернула испачканную рубашку Мерлина и бросила ее в зажженный камин, вытерла капли крови на полу. Она взяла оставленную Гаюсом чистую воду и, смочив в ней тряпицу, обтерла лицо принца, избавляя его от пота, грязи и пыли. Где же он все-таки был? Этот вопрос не давал ей покоя. Она провела рукой по волосам юноши, откидывая слипшиеся пряди со лба. Ее пальцы коснулись носа, обвели губы. Она всматривалась в черты его лица так, будто видела в первый раз. Способна ли она когда-нибудь полюбить его? Нет, навряд ли. Может быть, он станет ей хорошим другом, но не более. Она выжала тряпицу и стирала алые разводы с его тела, очищая его и одновременно радуясь тому, что он обнажен только по пояс. Кто же твой враг, Мерлин? Кто тебя так ранил? В его волосах застряли маленькие листочки и, чтобы их вынуть, пришлось повозиться. Выдирая застрявший листик, она нечаянно дернула его за волосы, и испугалась, что он проснется. Но он не проснулся. За окном стояла ночь. Все уже давно спали, и Моргана тоже ощущала усталость. Она сидела в платье, которое сама же и порвала, чтобы хоть как-то перевязать кровоточащую рану мужа. Нужно было выстирать простыни самой, если она не хочет, чтобы по замку пошли слухи… Непонятно какие слухи. Но слуги всегда что-нибудь придумают. Может быть, они решат, что муж ее бьет? Принцесса нервно хихикнула от абсурдности такой мысли. Мерлин был самим мягким человеком, которого она знала. Самым беспечным. И самым скрытным. Но на жестокость он точно не был способен. Она вновь смотрела в его лицо. Способен ли он когда-нибудь полюбить ее? Мерлин шумно выдохнул и приоткрыл глаза. Он смотрел прямо на нее, но взгляд его был мутным. Он попытался передвинуться, но обнаружил, что это усилие для него мучительно. - Тшш, не шевелись, - Моргана ласково удержала его на месте. – Тебе нужно полежать. Хорошо? Он попытался ответить, но закашлялся. В эту минуту вернулся Гаюс со своими пузырьками. - Помогите мне приподнять его, - попросил он. Вместе они подложили под спину Мерлина несколько подушек и уложили его на них. Лекарь приблизил один из флаконов к губам своего пациента. - Ты должен выпить все, до последней капли. Судя по выражению лица юноши, от вкуса зелий он был вовсе не в восторге. - Еще это, - уговаривал его Гаюс. – А потом ты сможешь поспать. Мерлин заснул, не допив последнее лекарство. Прислушиваясь к его мерному дыханию, Гаюс удовлетворенно кивнул. - Я останусь в ваших покоях на ночь, миледи, - обратился он к Моргане, - если вы не возражаете. Мне нужно последить за его состоянием. - Иди и отдохни, Гаюс, - возразила леди. – Я не сомкну глаз, я сама понаблюдаю. Иди. Она легла на краешек постели, свернувшись в клубочек и, как обещала, не спала. Она и не могла. Слишком много тягостных мыслей одолевали ее.

***

Ночь отступала, сменяясь предрассветными сумерками. Рассвет застал принца Камелота в седле на его любимом вороном коне. Светлеющее небо становилось все больше, прогоняя темноту. Конь Артура топтал степную траву, со всей возможной скоростью преодолевая расстояние от Камелота до Логрии. Сегодняшней ночью случилось нечто такое, о чем обязательно должен узнать король Логрии. Больше так продолжаться не может. И хотя Артур был уверен, что убил нарушителя спокойствия, выстрелив в него из своего арбалета, его отец так не считал и хотел предупредить короля Балинора о том, что очень могущественный волшебник проснулся и вскоре может нагрянуть и в его владения.