Не лги мне

мне казалось, что женщина не должна говорить мужчине, что любит его. об этом пусть говорят её сияющие, счастливые глаза. они красноречивее всяких слов

***

Стены Малфой-Мэнора пугали любого, начиная с гостей и заканчивая его жителями. Сам Малфой был не исключением. Этот страх поселился в нём ещё с пятого курса. Никто не верил Поттеру, что Тёмный Лорд вернулся. А Драко верил. Он дышал с этим чудовищем одним воздухом и перемещался по одним и тем же коридорам. Волан-де-Морт выбрал их поместье по причине того, что семья Малфоев стала в этой ситуации козлом отпущения. Если бы не промашка отца в Отделе Тайн, возможно, их жизнь сложилась бы совсем иначе. Ну или хотя бы жизнь шестнадцатилетнего подростка. Особенно страдала его мать. Потому что она занимала слишком важное место в семье, переживая за сына, мужа. Про себя Нарцисса вспоминала в последнюю очередь. Она избежала получения метки. Лорд посчитал её непригодной. Это была хвала Мерлина. Но чёрт бы побрал её жизнь, она бы всё отдала за то, чтобы Волан-де-Морт возместил своё наказание на ней. К сожалению, Всевышний не услышал её мольбы. Было уже поздно. И как после этого верить в молитвы, если когда ты нуждаешься в Мерлиновой помощи, то он кажется таким далёким от твоей семьи? На выходные у Малфоя были другие планы. Он совсем забыл о задании: и про Дамблдора, и про родителей Грейнджер. В его голове крутилось одно. Девушка, которая своими действиями позволяла ему чувствовать себя счастливым, практически предложила провести вечер вместе. Ему нужен был лишь один вечер. Ничего, шкаф не обидится на то, что этот день он проведёт не в его компании. Все планы рухнули в один миг, когда семейный филин через окно вручил ему письмо. Он с трепетом открыл его, ожидая увидеть аккуратный почерк своей матери, который так и воссоздавал атмосферу её тепла в сторону сына. Если бы всё было так, то Малфой бы посчитал этот день самым лучшим за последнее время. Но этому не бывать. У Тёмного Лорда были свои планы. В них явно не было того, что себе нафантазировал слизеринец. Блять.

***

Малфой потерялся во времени и не мог понять, сколько он лежит на полу. Лично ему казалось, что уже прошла вечность. Нарцисса упрашивала Тома не делать этого с её мальчиком, но тот был непреклонен. Его шаги эхом отдавались в ушах, когда он заставил Драко встать перед ним на колени. — Как твои успехи со шкафом? — Я пытаюсь его починить, мой Лорд. Это невозможно сделать за такой короткий срок. Минимальное время — к концу учебного года. — Это слишком долго, Драко. Меня не устраивает, — в голосе Волан-де-Морта сочилось раздражение. — Я не могу ничего поделать с этим. Вы же знаете, что я стараюсь как могу. Ради своей семьи, — Малфой пытался говорить ровным голосом. Но как бы он ни старался, его инстинкт самосохранения заставлял плечи подрагивать. Подобие человека перед ним внушало страх, растекавшийся по телу и не позволявший взять над собой контроль. Драко рассыпался на части. — Если бы ты хоть немного думал о своей семье, то попытался бы сделать что-то помимо исчезательного шкафа. Проклятие, отравление. Какой ты глупый мальчишка! — парень закрыл глаза, предвещая за этим заклятие, но его не последовало. Тот продолжил. — Обрадуй меня хоть чем-то. Девчонка Поттера. Ты пытался узнать что-то об её родителях?

Паника.

Страх.

Разоблачение.

— Я лишь пытаюсь сблизиться с ней, мой Лорд. Я жду момента, когда к ней можно будет подступить с этим. — Покажи мне. — Что? — Леггилименс! Тёмный Лорд без всяких преград ворвался в его воспоминания, чувствуя, как парень пытается сопротивляться ему. И это, несомненно, вызвало интерес у змееголового. Волан-де-Морт разбивал его преграды одну за другой, и Малфой сдался, ощущая нестерпимую боль в затылке. Словно по нему били кувалдой, не давая никаких попыток на сотворение новых препятствий на пути к воспоминаниям. — Что же ты скрываешь, Драко? Он увидел перед собой вспышку её глубоких тёмных глаз, когда она улыбалась вблизи от его лица. Как она высокомерно вскидывала свой нос после оскорблений в свой адрес. — Я лучше сдохну, чем буду наслаждаться обществом самовлюблённого нарцисса. Гриффиндорка из того воспоминания могла прожечь в нём дыру. Это была чистая, неприкрытая ненависть. Малфой так давно не видел её в глазах Гермионы, что это заставило попытаться выкинуть чужака из своих мыслей. — Значит сдохнешь, Грейнджер. На этом Лорд не остановился. Он пошёл дальше. В самую глубь. Ему не было достаточно тех воспоминаний, что пытался предоставить парень. Ему нужно больше. И вот перед глазами предстаёт новая вспышка. Малфой руками ласкает её спину, талию, продвигаясь к шее, и смотрит на неё в зеркало. Грейнджер со смесью испуга и томного вожделения наблюдает за его действиями, не в силах двинуться с места. Она краснеет так, будто он уже имеет её прямо за стенкой от Паркинсон. Единственное, что удаётся парню, это скрыть свои мысли в тот момент. Свои желания о том, чтобы волосы Грейнджер оказались намотанными на его кулак, а сама она прижалась к нему, заставляя примкнуть к её губам. Это всё ускользнуло от разума Тома. Оставалось самое сокровенное. И именно к этому шёл его противник в этом сражении. Если Малфой подменит свои воспоминания, то у него не останется сил на то, чтобы держаться во время круциатуса. Времени было мало. Она сжимала его ладони в своих, пытаясь укрыть от всех потаённых страхов. У неё это отлично получалось. Гермиона с таким теплом улыбалась ему, будто он единственный, кто занимает место в её душе. Грейнджер была необыкновенной девушкой с благородным и сильным сердцем. Это заметил бы даже слепой. — Без тебя игра со слизеринцами не будет иметь того вкуса победы, который мог бы быть. Харпер не конкурент Гарри. Драко поднимает на неё свой взгляд, который кричит вопросами, адресованными для девушки. Зачем? За что? Почему? Но вместо того, чтобы сжать её руки в ответ, воспоминание резко меняется в глазах Реддла. — Не трогай мои руки, грязнокровка, — и её глаза наливаются слезами, после чего Гермиона выбегает из библиотеки. Это соревнование в легилименции закончилось. Он победил. Лишь бы он знал, чего будет стоить эта победа. — Ты лжёшь мне, малфоевское отродье! — Не понимаю, о чём вы, мой Лорд. Волан-де-Морт сделал медленный шаг в его сторону, брезгливо вскинув лицо вверх, заставляя кадык дёргаться. — Ты поплатишься за это, Драко. Не пытайся даже противостоять мне. Круцио! Лучше бы он умер. Лучше бы его мучитель убил его. Ведь, по-моему, он молит его об этом прямо сейчас, видя мерзкий оскал Лорда. Казалось, что кости Малфоя сейчас расплавятся. Глаза бешено крутились в глазницах, в них будто бы тыкали иголками. Как только слизеринец привыкал к боли в определённом месте, накатывала новая волна в другом. То тиски, то огонь, то кислота по всему телу. Он кричал, и это было больше похоже на вопль, к концу превратившийся в рычание. Драко не мог сопротивляться непростительному заклятью. В нём не осталось сил. От его конвульсий и метаний по полу все руки были в ссадинах, а из затылочной части головы шла кровь. Это всё было ничто в сравнении с его личным адом.

Грейнджер, ты стоишь этих мучений?

Ему так хотелось, чтобы эта мука поскорее закончилась. Исчезла. Но его мысли были только об одном. Сладкая смерть.

***

— Блять, Малфой, что с тобой?! Блейз подбежал к другу. Они находились в Хогсмиде. Честно, Драко даже удивился от того, что его не расщепило во время перемещения. Волан-де-Морт даже не дал ему ночи, чтобы вылечиться после пытки. Он валился с ног. Его лихорадило. Драко моментально повалился в руки Забини, и тот начал тащить его в Хогвартс, расспрашивая о том, что произошло. — Ты был дома? — Да. — Это твой отец? — Нет. Однокурсник больше не задавал вопросов. Он всё понял без лишних слов. Блейз слышал и раньше о том, как его друга дрессируют непростительным, но прежде это делал только отец. Как любил отшучиваться Драко, от любящей руки и круциатус конфетка. Они кое-как дошли до дверей, где их встретил Нотт, подхватив Малфоя с другой стороны. — Блейз, что с ним? — Он был дома. — Ему надо к Помфри. — И что мы ей скажем? Мадам, тут нашего однокурсника пытал Тот-Кого-Нельзя-Называть. Вы можете вылечить его? — Паршивая ситуация… — Кто у нас лучше всех разбирается в колдомедицине? — Блять, Паркинсон не умеет даже кровь остановить с помощью магии. — Грейнджер… — просипел Малфой, чувствуя, как теряет сознание. — Грейнджер? — Что Грейнджер? — Придурки… Скажите Грейнджер. Она разбирается в этом всём. — Что?! Ты как себе представляешь это?! — Делай так, как я сказал! — Драко зарычал из последних сил, не чувствуя уже своих конечностей. А потом перед его глазами оказалась всепоглощающая тьма. — Вот дерьмо. Он по-моему вырубился, — ответил Забини. — Спасибо, что уведомил. А я не заметил.

twenty minutes later

— Грейнджер, слава Салазару, что ты никогда не меняешь своей геолокации! — Чт… Блейз, что тебе надо от меня? — Я… Малфой… Он… — Что-то с Малфоем? Отдышись! — Нам нужен тот, кто разбирается в колдомедицине. Возьми с собой восстанавливающее силы зелье и иди за мной. — Почему я? — Ты вроде умная, блять. Потому что он назвал тебя. Каждая минута была на счету. Они торопились. Что такого произошло с Драко, что потребовалась её помощь? Лишь бы ничего серьёзного. Будь он проклят. Да, Грейнджер волновалась.

***

Когда Малфой открыл глаза, на него таращилось несколько пар чужих. Изучающий взгляд Нотта и спокойный взгляд Блейза. Но его сердце пропустило один оглушительный удар, когда он не увидел среди них Грейнджер, хотя она была первой, о ком он вспомнил, когда ему нужна была помощь. — Сколько я был в отключке? — Драко попытался встать со своей кровати, но его сразу же одёрнули. Да и после своих наиприятнейших ощущений он бы даже не смог встать. — Малфой, целые сутки! Грейнджер сидела над тобой всю ночь и утро. — Она ушла? — Ещё чего, размечтался. Вот, спит. Они расступились перед ним, а перед взором слизеринца появилась Гермиона, которая спала в кресле напротив. Неосознанно на лице парня расплылась улыбка. Она была воплощением женского очарования и умиротворения, когда спала. Её голова была аккуратно наклонена вниз, а ресницы временами подрагивали. Девушка была так спокойна, хотя ещё сутки назад тряслась над изувеченным телом своего однокурсника. Подтверждением тому были лишь её лохматые волосы, напоминавшие о состоянии гриффиндорки до этого. Малфой, ты точно ударился головой. — Не знаем, что ты сделал Грейнджер такого, но она крутилась вокруг тебя, как пчёлка, — Блейз почесал затылок, устало зевнув. — Дал ей после собственной тренировки на метле. — Видимо, ты здоров, раз в тебе снова проснулось остроумие. — Не забывай, что завтра пара, и ты должен будешь присутствовать на ней, чтобы не возникло вопросов, — озвучил Тео, пройдя к выходу. — Все наши сейчас в Хогсмиде. Воскресенье, как-никак. Поэтому мы тоже пойдём. — Давайте-давайте, я тут сам разберусь. Как только дверь захлопнулась, он начал анализировать произошедшее. Ему надо было восстановить цепочку событий. Поместье — Допрос — Легилименция — Пытка — Трансгрессия — Темнота. На этом его увлекательный рассказ мог закончиться, но не рассказ Грейнджер. Как только девушка увидела его тело в ту ночь, она испугалась так, будто он был мертв. Настолько Малфой был изувечен и пугал количеством синяков и крови. Его бледности могли позавидовать даже самые древние вампиры. О чём тут говорить, он еле дышал. Гермиона сразу поняла, в чём дело. Такие последствия могли быть только от непростительного и очень сильного. Его насильник должен был получать истинное наслаждение, видя его конвульсии и слыша крики парня. Когда Тео и Блейз легли спать, она наконец-то позволила себе дать перерыв, уткнувшись в его грудь своим лбом. Только Мерлин видел, что его сердцебиение было для неё чем-то вроде успокоительного. Грейнджер узнала от его друзей, что он наказал им прийти за ней. Он посчитал её нужной. Он желал доверить ей свой шанс на выздоровление. В тот момент девушку не волновала даже яркая метка на его предплечье. Перед ней был человек, находившийся на грани безумия после долгой пытки. Больше ничего не могло волновать её. Малфой бы никогда не поверил, что Грейнджер могла так беспокоиться за него. Но ему пришлось, ведь он видел, что она сделала с ним, вложив все свои силы, чтобы ему стало легче. Настоящая спасительница. Она несколько раз пыталась открыть глаза и сделала это лишь с третьей попытки, протерев их. Малфой с любопытством разглядывал Гермиону после сна. Так по ней и не скажешь, что эта лохматоголовая бестия готова на любые безрассудные поступки ради всех, кроме себя. Грейнджер была готова отдать себя миру, если бы могла так спасти кого-то. — Грейнджер, добрый вечер. — В-вечер? — Именно так. Её глаза пробежались по внешнему состоянию парня, ища то, за что можно было зацепиться. Но ему было слишком хорошо в сравнение со вчерашней ночкой. — Что вчера произошло? Почему ты вернулся в Хогвартс в таком виде? — Ты сама прекрасно знаешь ответы на все вопросы. Ведь так? Я не вижу смысла озвучивать тебе что-то вслух. Грейнджер не хотела верить в свои догадки. Они были слишком страшными и тёмными, чтобы считать их правдой. Сожаление окатило девушку волной, что, конечно же, отразилось на её лице. — Я бы даже врагу не пожелала такого, Малфой. Мне так… — Жаль? — Да. Мне жаль. — Грейнджер, люди не делают ничего за просто так, — он сел на кровати, подперев руками лицо. — К чему ты клонишь? — Что ты хочешь взамен на мою тайну? Деньги? Если так, то сколько? — Да как ты можешь думать о том, что я что-то скажу? — возмущение накрыло её с головой так, что она резко встала с кресла, с отвращением глядя на него. Только у него была такая способность — портить всё за несколько секунд. — Ты подружка Поттера. Я всё ещё нахожусь в состоянии аффекта только от того, что ты буквально спасла мою жизнь. — Какой ты тупоголовый. Я не представляю, как тебе удаётся быть вторым после меня в успеваемости. Помимо того, что я подружка Поттера, я никогда не была предательницей! Я… Я бы никогда в жизни не раскрыла ту тайну, которую ты предоставил мне! После того, что здесь произошло, — это немыслимо. — Но ведь тогда ты предашь Поттера. — Хватит! Хватит! Просто замолчи! Скажи мне спасибо и не пытайся меня задеть. — Спасибо. Как радуга после ливня. Гермиона раздражённо сложила руки, наблюдая за ним. Он не умел принимать помощи. Он совершенно не знал, как реагировать на неё и как благодарить за это. И первым делом вместо благодарностей Драко начинал копаться в поводах, чтобы найти зацепку. Она развернулась, уже ухватившись за ручку двери, но её остановил тихий, неуверенный голос. — Я не знаю, что бы делал без тебя.

***

Отчаявшись в человеческих отношениях (которые трудно назвать именно «человеческими» из-за Малфоя), я часто ухожу в чтение книг и среди них обретаю покой, которого мне дать никто не может. Думаю, чтение книг навсегда изменило мой взгляд на романтику. Мои стандарты, должно быть, настолько высоки, что я даже не мечтаю о том, что кто-то когда-то сможет удовлетворить их. В ту ночь он был так слаб, и каждый раз, когда мои руки касались его лица в попытке избавиться от капелек пота, Малфой хрипел мою фамилию. Я знаю, я чувствую, что он ощущал моё присутствие! Удивительно, что Драко сам подпустил меня к нему, зная, что я увижу на его руке то, что никогда не должна была видеть. Это страшно. Это невыносимо больно. Подростки не должны отвечать за грехи своих родителей. А это сломает его, если не сломало уже. И знаю я только одно. Под напускным цинизмом он прячет тоску по настоящим чувствам.

***

Грейнджер. Никогда не мог подумать, что эта фамилия будет вызывать во мне какие-либо эмоции помимо тошноты и презрения. Но она умеет ломать все стереотипы, примерно так же, как ломал мне кости той ночью Тот-Кого-Я-Не-Смогу-Назвать. Мне свойственно разрушать всё. Ирония здесь в том, что Грейнджер всё чинит. Собирает по крупицам, пытаясь восстановить мир вокруг людей. Она чувствительна. Она до безумия ебан сумасшедшая. Я не знаю, как таких назвать! Она не вписывается в мой мир.

***

— Драко, мне страшно… Её губы пленительно приоткрылись, когда Гермиона прошептала около его рта эти слова. Но слизеринец не мог остановиться. Он сам начал эту игру и сам же загнал себя в тупик. Идиотизм. Высшая степень кретинизма. Адреналин ударил в голову. Он ещё никогда не был так близок к ней. Настолько, что горячее дыхание девушки напротив обожгло губы. Придерживая её за узкий подбородок, он подумал о том, что если он прекратит подавлять желание в себе, то проклятая гриффиндорка вылетит из его головы. Её имя прекратит звучать отголоском внутри. Парень прекратит искать её глаза среди остальных. — Мне тоже, Грейнджер… Сердце Малфоя предательски сделало кульбит. Правильно говорил отец, что запретный плод сладок. Когда его губы коснулись её, то из сна его вырвал звук будильника. Тот стукнул по нему кулаком, уткнувшись в подушку, и беззвучно закричал. Влажные сны с Грейнджер — то, чего ему, конечно, не хватало. Пиздец.