Огни юга

Ноги ударились об дно колодца. Мидрир схватил Николаса за шиворот и втащил в тоннель. Сверху посыпались горящие доски. Поднатужившись, оборотень с Хугом затворили массивную каменную дверь. Из-под неё несло гарью. Снаружи ревело пламя и кричали Лучезарные. — Ты жив! Мы так испугались! — Герда бросилась к Николасу на шею. Из тоннеля веяло сыростью. В руке Рианы мерцал факел, освещая напряжённые лица товарищей. — Что ты там сотворил? Лучезарные видели вход? — спросил Мидрир, когда Герда отстранилась. — Раздул пламя, чтобы скрыть нас. Голубые Капюшоны ничего не разглядели, а верёвка сгорела, — объяснил Николас. — Тут есть засов, — Хуг задвинул его поплотнее. — Снаружи не откроют. Тем более, дверь разглядеть непросто. Если бы ты не сказал, мы её не нашли бы. — Хорошо, значит, передохнём в безопасности, — облегчённо выдохнул Николас. — Только если здесь не осталось демонов, — хмуро заметил Гвидион. — Уж лучше они, чем Лучезарные, — отмахнулся Охотник. — Здесь слишком мало света. Мы не настолько хорошо видим без луны и звёзд, — встревожилась Риана. — Что-нибудь придумаем, — он забрал у неё факел и ещё раз взглянул на карту. Узкий тоннель вилял, но не разветвлялся. Николас с Хугом снова зашагали впереди, а Мидрир прикрывал тыл. — Здесь совсем не затхло, и дым от пожара быстро выветрился, — поделилась наблюдениями Герда. — На карте обозначено множество воздуховодов, — ответил Николас и замер возле едва заметной ниши в стене. — Что там? — спросил Хуг. Остальные толпились у него за спиной и заглядывали через плечи. — Факелы. Свежие, — Охотник достал охапку и раздал товарищам. — Значит, кто-то здесь был. Вдруг Лучезарные? — встревожился Гвидион. — Нет. Думаю, это принадлежит Компании. Помните, на карте подпись вождя Пареды, — возразил Николас. — Ты что-то знаешь? — нахмурился наставник. — Не сейчас, — шепнул Охотник ему на ухо и указал глазами на Хуга. Гвидион кивнул. Ободрённые находкой, они продолжили путь. Вскоре появилась первая развилка. Николас свернул направо. Возле небольшого подземного озера, куда с грохотом опрокидывался маленький водопад, тоже взяли правее, а потом держались прямо. За очередным поворотом показалась площадь, окружённая стенами с большими дырами. Вдоль стен тянулась каменная скамья, у её середины стоял стол. Рядом в полу камнями был обложен очаг. — Здесь можно жить! — восхищённо присвистнул Хуг, устраиваясь на скамейке. Остальные сгружали на пол мешки и заглядывали в дыры. — Это похоже на спальные места. Или кельи для молитвы, — заключила Риана, изучив одну из них. Стены украшал резной орнамент из вьющихся спиралей — древние знаки ши. — Судя по карте, рядом ещё несколько таких помещений, — Николас указал на коридор, уходивший дальше налево. — Здесь можно разместить полсотни человек или даже больше. — Надо всё осмотреть. Моим ребятам тут точно понравится. Наконец мы выспимся! — вспыхнул воодушевлением Хуг. — Такие гарантии устроят даже скупердяя Моейса! — и Мидрир уже не смотрел волком. — Надо перерисовать карту. Раздадим её всем и устроим здесь свой город! — мечтательно сказала Риана. — Нет. Карта останется у меня. Чем больше копий, тем быстрее одна из них попадёт в руки Лучезарных, — Николас спрятал бумагу за пазуху. — А как мне вернуться наверх? Ребята надумают невесть чего и угодят в беду, если я не являюсь к ним до утра! — всполошился Хуг. — Я тебя проведу. Тут недалеко должен быть ещё один выход, — предложил Николас. — Можно с вами? — Герда сжала его ладонь своей. — Я устала сидеть взаперти и… соскучилась. Остальные понимающе переглянулись. — Ступай, конечно. Мы сами вещи распакуем, — поддержала её Риана. Втроём они вновь выдвинулись в путь. Несколько крутых поворотов и развилок вывели их к узкому коридору. В конце него ждала крутая винтовая лестница. Наверху обнаружился люк. Поднатужившись, Николас с Хугом подняли его и выглянули на улицу. Перед их глазами предстал тёмный тупик между близко стоящими домами. Аур поблизости не ощущалось. — Как мне найти вас без карты? — медлил Хуг. — Если придёшь с темнотой, я тебя встречу. А так два поворота налево, третий направо — не заблудишься, — ответил Николас. — Хорошо! Только дождитесь, пока я проверю, не следит ли кто. Как мяукну трижды, тогда уходите, — попросил парень перед тем, как выбраться наружу. Ночная тьма поглотила его. Герда прижалась к Николасу. Всю дорогу она себя скованно, будто даже боялась. Охотник обнял её крепче одной рукой, поцеловал в макушку и невзначай погладил по спине. Минуты тянулись сладкой агонией. Тишина, в которую приходилось напряжённо вслушиваться, пережитая беда и ожидание опасности только добавляли ощущениям остроту. Близость, интимная, тайная, почти запретная возбуждала настолько, что сдерживаться было больно. Мяуканье разбило пленительную иллюзию. Герда встрепенулась и отстранилась. — Можно возвращаться, — сказала она глухим, непослушным голосом. Николас кивнул. Держась за руки, они направились обратно. Молчали. С Гердой это получалось непринуждённо: один взгляд, одно прикосновения заменяли тысячи слов, особенно когда все они казались пустыми, лживыми и пошлыми. Сердце билось часто-часто. От нежности и восхищения спирало дыхание, забывались тревоги. Всё существо растворялось в ней. Они уже подходили к лагерю, когда за очередным поворотом показался вход в ещё одно жилище. Свет ударил по глазам, застелив взор чёрным пятном. Проморгавшись, Николас заглянул в проём. Внутри находилась маленькая комната с вырезанными у стены лавками и полками для вещей. Напротив входа висело стальное зеркало, похожее на то, что принадлежало леди Анейрин. Видимо, свет факела отразился от его поверхности. Николас вынул из-за пазухи платок и принялся вытирать зеркало от пыли. Герда прошлась вдоль стен, изучая обстановку. — Ну, как? Нравится? — спросил он, лукаво ухмыляясь. Она заложила руки за спину и повела плечами: — Здесь тихо. — Если поставить на входе дверь, получится отличная комната, где мы сможем побыть наедине. — Устал от общества? — печально улыбнулась она. — Соскучился! — он притянул её к себе. Герда напряглась. — Тебя что-то тревожит? — Да… — сдавленно выдохнула она, глядя себе под ноги. — Лучезарные… среди них ведь были только мыслечтецы. И никаких других одарённых. — Мыслечтецы очень хорошо ищут беглых преступников и тех, кто их укрывает. Сама понимаешь. Правда выходила наружу самой неприглядной стороной. Но может, ещё не всё потеряно. — Понимаю. Но ни среди людей из Компании, ни среди здешних повстанцев я не заметила ни одного мыслечтеца. К тому же, ты запретил мне показывать дар. Это потому, что все, кто им обладает, становятся одержимыми предателями? — Герда подняла взгляд от пола и уставилась Николасу в лицо, не моргая. — Я же говорил, не имеет значения, какой у тебя дар. Он может вовсе отсутствовать, и это ничего не изменит. Важны лишь твои поступки. С кем ты выбираешь быть, с нами или с ними? — он протянул ей руку. Герда в задумчивости изучала его раскрытую ладонь. — Неужели никто из мыслечтецов не сопротивлялся одержимости? Неужели даже Лайсве стала одной из одной из них? Тогда почему ты так уверен, что этого не произойдёт со мной? — Она не стала, и ты тоже не станешь. Это возможно, если ты пожелаешь. Просто выбери даже не нас: Компанию или повстанцев, а меня. Меня, которого ты знаешь с детства. Выбери меня, как я выбираю тебя сегодня и впредь. Давай всегда будем вместе, одной душой, судьбой и телом. Тогда никакое зло не одолеет нас. Её глаза заблестели, наполняясь слезами, которые грозили перелиться за края век и растечься по щекам. Герда всхлипнула и поспешно сжала его пальцы. — Я уже выбрала тебя и не отступлюсь, что бы ни произошло. — Мне жаль, что я потащил тебя в этот кошмар. Да ещё согласился участвовать в восстании, не отправив тебя в безопасность. Каюсь, всё это из-за традиционной свадьбы. — Почему она так важна? Почему нельзя обойтись обменом клятв? — Хочу, чтобы в моей безумной жизни была надёжная и прочная опора. Такая, чтобы ни один враг её не уничтожил. Я хочу, чтобы моей опорой стала ты. И ни люди, ни боги, ни даже злая судьба не смогли нас разлучить. — Николас… — сдавленно пробормотала она и приблизила своё лицо к его. Хотела что-то сказать, но не смела, чувствуя, что это его расстроит. — Прости, что переживаю и капризничаю, когда тебе самому приходится несладко. — Ничего страшного. Даже провальная вылазка в дом моего деда окупила себя с торицей, — усмехнулся он. — Карта катакомб оказалась бесценной находкой. — Я не про неё, — Николас коснулся кончика её уха, проворачивая фокус, которым она восхищалась в детстве. Герда перевела взгляд на его ладонь. В ней он держал два серебряных браслета. — Лежали в тайнике вместе с картой. Здесь герб нашего рода, — Николас указал на изображение всадника, пронзающего копьём змея. — Семейная реликвия, такой даже у моего отца не было. Он защёлкнул меньший, более изящный браслет на её запястье и вложил более массивный и грубый в её ладонь. — На жизнь, на любовь, на смерть? — засмеялась она сквозь слёзы, застёгивая браслет на его руке. Николас поцеловал её лоб, уши, глаза, нос. Едва ощутимо коснулся подбородка, прежде чем перейти к нежной шее. Зубы легонько защекотали кожу, язык очертил линию ключицы. Герда судорожно выдохнула и задрожала. — Не бойся, только не бойся меня, — зашептал Николас. — Я не обижу и не предам. Наша свадьбы — дело решённое. Мою любовь к тебе ничего не изменит. Просто сейчас мне так сильно хочется быть с тобой, чувствовать тебя, знать, что в море хаоса я не одинок. Не отталкивай меня. — Николас… — сорвался с её губ проникновенный шёпот. — Я… Она расслаблялась в его объятиях. Жадные руки спускали лиф её платья ниже, обнажая грудь, трепетную и уязвимую. Николас посадил Герду на лавку, приподнял юбку, устраиваясь между ног и прижимая спиной к стене. Обдавало тёплым дыханием и запахом горячей истомы. Серые глаза огромные, в них читался испуг. Николас старался быть нежным настолько, насколько умел. Не хотелось, совсем не хотелось испортить всё в самом начале. Он аккуратно, будто пробуя на вкус, поцеловал её в губы. Шершавые пальцы бередили чувствительные бугорки сосков. Едва слышный стон стал соловьиной песней для его ушей. Теперь Герда сама целовала его куда более расковано, её ладони гладили его волосы. Он прижимался к ней так туго, что чувствовал её жар даже через одежду. Только куски ткани мешали им соединиться. Его руки опустились к её ногам и заскользили вверх по гладкой коже. Поднимаясь, юбки оголяли изящные стройные ноги. Хотелось покрывать их поцелуями и не пропускать ни одного дюйма кожи. — Николас! — послышался грозный окрик наставника. Охотник распрямился и едва не разбил голову об низкий свод. Герда принялась оправлять платье, вжимаясь спиной в стену. Николас закрыл ладонями вспыхнувшие щёки. Почему в обществе Гвидиона он себя чувствует нашкодившим ребёнком? — Герда, милая, будь добра, помоги Риане накрыть на стол, а то мы сегодня спать не ляжем, — мягко попросил наставник. Охотник кивнул, показывая, что так будет лучше. Сейчас его снова будут отчитывать с пристрастием. — Да, конечно, — задыхаясь, как будто после бега, выпалила она и умчалась в сторону большого зала, откуда в тёмные коридоры катакомб лился свет. — Николас, в чём дело?! — нахмурил кустистые брови наставник. — Это я должен спросить у вас. Почему вы с Рианой не даёте мне уединиться с моей невестой? — возмутился он. — Чтобы ты не испортил свою невесту до свадьбы. Хочешь традиционную церемонию? Тогда подожди с исполнением супружеского долга, пока Герда действительно станет твоей супругой. — Вы серьёзно?! — Предельно. Традиционная церемония очень строгая. И невеста, и жених должны быть девственниками. Я понимаю, что тебе невинность не вернуть, но пусть она останется хотя бы у Герды. Тогда будет хоть какой-то шанс уговорить духа соединить вас, учитывая, что благословения ваших семей на брак нет. — Уже есть. Кроме карты в тайнике было кое-что ещё, — Николас вынул из-за пазухи бумагу с подписью Утреннего Всадника и вручил её Гвидиону. — Белый Палач ведь был безродным, а следовательно, фамилии не имел. Его звали Микашем Остенским по названию места, где он родился. А после свадьбы он взял фамилию жены — Веломри. Похоже, ещё до падения ордена он заключил с моим дедом договор о брачном союзе детей либо внуков. Наставник, подслеповато щурясь, пробежал по строчкам взглядом. — Я слышал об этом. Гэвин хотел сделать Микаша маршалом, но из-за низкого происхождения совет ордена отказывался подписывать его назначение. Тогда Утренний Всадник составил это соглашение и вынудил знатные семейства сражаться за возможность породниться с Микашем, а через его наследника и с самим Гэвином Комри. — Кто же мог знать, что вскоре безродный Микаш станет властелином мира, а последний Комри — презренным изгоем и преступником. А нет, кто-то всё же знал — мой дед, — съязвил Николас. — Не думаю. Просто удачное совпадение. — Слишком много совпадений. Там ещё было письмо. Письмо, адресованное мне. — Так и сказано, что тебе? — Нет. Но дед писал так, будто знал меня, знал, что будет происходить после его смерти. Знал, что мне понадобится карта, договор и даже обручальные браслеты. Он словно видел будущее куда яснее, чем белоглазые вёльвы и даже оракул Норн. — Ты выдаёшь желаемое за действительное. Гэвин был умелым полководцем, лучшим из моих учеников, но всё же он обычный ветроплав, как и ты. Вы похожи настолько, что порой вас можно принять за близнецов. Возможно, из-за этого тебе кажется, что он знал тебя. — Возможно, — не стал спорить Охотник. Не хотелось, чтобы наставник счёл его безумным. — Так этот договор имеет силу? Он удовлетворит вашего духа? — Да, такие соглашения очень древние и не рассчитаны на то, что мир перевернётся с ног на голову и друзья станут врагами. Даже Белый Палач не посмеет оспорить то, что подписал собственной рукой. Но Герда должна оставаться невинной до свадьбы. Так что держи себя в руках. Мне бы не хотелось следить за тобой, как за несмышлёным ребёнком. Нет, дело не в церемонии. Гвидион явно подталкивал его к чему-то другому. В Дюарле Николас научился распознавать манипуляции, но понять мотивы проницательности не хватало. — Что ты знаешь о карте? О ней и о том, что понадобилось Компании в этих катакомбах, — осторожно поинтересовался наставник. — У вождя Пареды есть интерес в Ловониде. Он часто отправляет сюда доверенных людей. Чем они занимаются, сказать не могу. Но в Дюарле шептались, что оракул Норн находится здесь, под цитаделью Безликого, в легендарном пупе земли. — Под носом у врага? — поразился Гвидион. — Рискованно. Хотя и объясняет, откуда здесь столько вёльв. Чем нам может грозить такое соседство? — Сомневаюсь, что мы увидим оракул хоть краем глаза. Единственная опасность, которая нам угрожает, это встреча с осведомителями вождя. — Что ж, спасибо за честность. Так что будем делать дальше? — спросил наставник после недолгой паузы. — Вы не лишите меня командования после того, как я выдал наше убежище Лучезарным и устроил пожар? — саркастично хмыкнул Николас. — Должен признать, тебе удалось переломить ситуацию и найти выход, который для нас был закрыт. Теперь у тебя есть карта, а значит, только ты знаешь путь сквозь этот лабиринт. Постарайся больше не ошибаться, мы все на тебя рассчитываем. Николас кивнул. В восемнадцать лет он смело отправлял всех манипуляторов в дальние дали, а теперь почувствовал ответственность. Нельзя бросать людей, которые на него надеются. — Тогда завтра обследуем ближние коридоры, — Николас начал собирать вещи, чтобы вернуться в общий зал. Остальные, наверное, уже заждались. — А к вечеру Хуг приведёт остальных лидеров повстанцев. Может, это место поднимет наш боевой дух. — Даст Безликий, мой мальчик, даст Безликий. Они выдвинулись в обратный путь. *** Герда быстро отыскала дорогу в большой зал, даже развилок не заметила, слишком взволнованная произошедшим. Полные страсти слова Николаса ещё звучали в ушах, кожа горела от прикосновений, на губах ощущался хмельной вкус поцелуев. Хотела она или нет, чтобы всё случилось? Вроде бы легче оттого, что Гвидион им помешал, но неудовлетворённость и сожаление всё равно остались. Хоть бы Николаса не сильно ругали. Как же ему тяжело! И как жаль, что она не в силах помочь. Риана расставляла на столе тарелки. В очаге на углях коптился котелок, внутри него уже булькала овсянка. — Ох, у тебя лице готовить можно не хуже, чем на огне! — засмеялась целительница, заметив её. — Сильно вас Гвидион напугал? — Простите, мы не хотели ничего дурного, просто… — начала оправдываться Герда. Как же это всё глупо! Майли не увидела бы в поцелуях и объятиях ничего зазорного. Почему же Герде так стыдно перед этими почти незнакомыми людьми? — Не переживай. Николас ещё в детстве был очень темпераментным. За девочками он не бегал, конечно, но не мог усидеть на месте ни мгновения. Сколько нам всем терпения понадобилось, чтобы хоть чему-то его научить! — перевела всё в шутку Риана. — У него будут большие проблемы… из-за всего? — выдавила из себя Герда. — Нет, это, скорее, он нам устроит проблемы. Уже устроил, да такие, что я не знаю, как расхлебать, — послышался сварливый голос Мидрира. Вскоре он сам показался из противоположного прохода. В руках нёс вёдра. — Повезло, что в озере вода чистая — от жажды не умрём. Но если Хуг не принесёт завтра провиант, нам придётся есть крыс и змей. Та ещё гадость, скажу я вам. — Николас ел крыс и змей во время путешествия. Не думаю, что его это сильно расстроит, — заметила Герда невпопад. — Вот-вот! Только о себе и думает. Зачем только Гвидион назначил его командиром? — ворчал Мидрир, оставляя вёдра у стола и снимая котелок с углей. — Может, хватит? Ты уже повторил это раз двадцать! — дала волю раздражению Риана. — И ещё раз повторю, пока меня не услышат! Он не знаком с обстановкой, он не думает о последствиях своих действий и общем благе. Ему плевать, что с нами будет. Как только запахнет жареным, сбежит в Золотой Дюарль, а нам придётся расхлёбывать всё, что он натворил! — Ты же сам поощрял в нём независимость от чужого мнения и авантюрность. Теперь мы пожимаем плоды того, что взращивали в нём во время ученичества, — попыталась урезонить брата Риана. — Мы сами настаивали, чтобы он принял участие в нашей миссии, а значит, хотя бы часть ответственности лежит на нас. — Пожалуйста, перестаньте ругать Николаса! — не выдержала Герда. — Он всегда обо всех заботится, а о себе думает в последнюю очередь. Никогда он не боялся брать на себя ответственность ни за учеников Компании, ни за всю Урсалию. Даже когда мы не понимали его поступков, в результате он всех спасал. В него просто надо верить! Сильная рука обхватила её талию. Герда испуганно вздрогнула и повернула голову, хотя узнала его по запаху и властному прикосновению. — Девушки, право слово, не нужно меня ни защищать, ни оправдывать, — веско высказался Николас. — Герда, ты же знаешь, как я этого не люблю. — Извини, я… и за мою неловкость и страх… я… — зашептала она, чтобы никто другой не услышал. — Это я выбрал неподходящее время и место. После свадьбы у нас всё получится. Обещаю, — успокоил он её вкрадчиво и поцеловал в висок. — Мидрир, если хочешь что-то мне сказать, говори в лицо, — обратился он к своему учителю. — Я хочу! Очень хочу тебя покусать! — Так в чём же дело? — Николас отпустил Герду и выступил вперёд. — Перекинься и покусай, если тебе станет легче. — Вот ещё! Лечи тебя потом! У нас нет на это времени. — Хорошо. Тогда давай разберёмся с этим раз и навсегда, — бросил ему вызов Николас, снимая с себя камзол и рубашку. — Кулачный бой? Ты ведь даже не каледонец! — поморщился оборотень. — Так и ты наполовину демон, забыл? — До первой крови? — оскалился Мидрир, тоже скидывая с себя верхнюю одежду и оголяя покрытую курчавой медной порослью грудь. Николас кивнул, принимая стойку на пустом пространстве зала. — Остановите их! — позвала Риана молча наблюдавшего за происходящим Гвидиона. Наверное, он пришёл вместе с Николасом, а Герда из-за суматохи не заметила. — Милая, разве две хрупкие девушки и один старик остановят пару сцепившихся за лидерство в стае волков? — покачал он головой. Мидрир уже устраивался напротив Николаса и, пружиня в коленях, поднимал кулаки на уровень груди. — Только осторожно! Укусы лечить легче, чем переломы! — отчаявшись, крикнула Риана. Оборотень ударил первым, целясь кулаком в ухо противника, но тот ловко ушёл вбок. Мидрир попытался снова и снова промазал. Николас гаденько ухмыльнулся, подзуживая его. Оборотень пошёл в атаку ещё более остервенело. Герда не разбиралась в тонкостях боя, да и двигались противники с такой скоростью, что разглядеть удавалось очень мало. Охотник легко уходил от самых стремительных и неожиданных атак, но не нападал. Оставался в холодном, трезвом рассудке, рассчитывал каждое движение. С Финистом он сражался иначе, будто думал только о том, как бы ударить его больнее, выместить злость. Сейчас же эмоциям поддавался Мидрир. Опыта у него было много, мастерство отменное, поэтому когда Николас ударил его в живот, тот напряг мышцы и устоял. Они закружили друг напротив друга. Удар, ещё удар — серия коротких выпадов. Один Николас всё же пропустил, и кулак мазнул ему по лицу. С разбитой губы закапала кровь. — Я победил! — возликовал оборотень. В следующий миг Охотник подсёк ему ноги, и тот грузно рухнул на пол. — Ненавижу, когда ты это делаешь! — зарычал Мидрир. — Ты же сам учил не играть по чужим правилам и пользоваться всеми возможными средствами, — подал ему руку Николас. Тот принял её с опаской. Они оделись и устроились за столом вместе со всеми. Герда схватила полотенце и принялась стирать кровь с распухшей губы Николаса. — Так что, принимаешь командование? Я признаю поражение, — обратился он к Мидриру. Оборотень вопросительно глянул на Гвидиона. — Ты отдашь мне карту? — Прости, но нет. Она принадлежала моему деду, Компании и королю. Я единственный наследник деда и офицер Компании, но если Лесли попросит, то я верну её ему. И никому другому, — отрезал Николас. — Тогда командовать тоже будешь сам. Пока мы не освободим короля и он не назовёт другого лидера, — заключил оборотень с молчаливого одобрения наставника. — Хорошо! Тогда прекращайте меня критиковать, иначе ни одного решения без оглядки на вас я принять не смогу. Во время нашей миссии любая заминка, любое сомнение будет смертельным, — Николас окинул их суровым взглядом и принялся за овсянку. Остальные сидели в оцепенении и лишь изредка переглядывались, но потом смирились. *** Не видя солнца в катакомбах, о времени они могли лишь догадываться. Впрочем, Гвидион, будучи связанным с водой, чувствовал его почти так же, как дети ветра — направление. Выспавшись хорошенько, они взялись изучать ближние тоннели. Демонов поблизости не чувствовалось. Встречали лишь обычные твари вроде летучих мышей, крыс, землероек и изредка у озера — ужей. Больше ничего интересного не обнаружилось. Хуг легко отыскал дорогу назад. Николасу даже не понадобилось его встречать. Вместе с ним явились все, кто приходил в дом Повелла. — Знатное убежище! — присвистнул рысь-Джодок. — Наши люди тоже захотят сюда перебраться. Из этих тоннелей, правда, можно выйти в любой части города? Мы будем появляться и исчезать, как призраки. Вот уж суеверные неодарённые перепугаются! — И уберутся к себе в Священную империю! — добавил вепрь-Белус. Николас не стал напоминать, что пресветловерцы такие же коренные жители Авалора, как и они сами. Неодарённые просто приняли другую веру, другого бога. Была в этом вина и самих Сумеречников, скрывавших свои дела и купавшихся в роскоши вместо того, чтобы нести службу. — Пока мы не освободим пленника, здесь будут находиться только участники миссии. Не больше десяти человек, — не терпящим возражений тоном заявил Николас. — Разумно, — кивнул Гейрт. — Должен признаться, что сомневался в вашем мастерстве до последнего. Но это место… оно идеально для убежища и тайного штаба. Скажите честно, вы знали о нём заранее? — Я полагаюсь на чутьё и удачу. Они помогают даже там, где бессильны разум и мастерство, — поведал Охотник. — А вы что скажете, мастер Моейс? Достаточно ли для вас таких гарантий? — Неплохо, весьма неплохо, — задумчиво покивал чиновник. — Вы говорите, никто об этом месте не знает? А Компания? — С ними не будет проблем. Никто из Сумеречников не жаждет воевать против собратьев х и готов помочь, если вы попросите, — заверил его Николас. — Ладно. Выделю вам пробную партию горючей смеси и взрывчатого порошка. А там посмотрим, — согласился скупердяй. — Во время миссии они нам не понадобятся. Лучше их опробуют за те, кто не пойдёт с нами в темницу. Если мы достигнем цели, Лучезарные возьмутся за нас всерьёз, и тогда понадобится вся мощь, что мы успеем накопить. — Вы планируете вернуть власть законному правителю? — без обиняков спросил Мойес. — Нет. Что делать дальше, решит сам наш пленник. — Охотник поспешил сменить тему: — Ещё нам понадобятся провиант и оружие. Самострелы, кинжалы, ножи, короткие мечи — всё, что может пригодиться в тесноте тоннелей. Контрабандист кивнул. — Белус, Хуг, жду ваших людей не позднее завтрашнего утра. Можете выбрать себе любой зал, кроме того, что с зеркалом. Там живу я. На карте обозначен ход, который ведёт в королевскую темницу. До Левегара мы должны исследовать его и прилегающие тоннели. Утром этим и займёмся. Ещё нужно двое человек, чтобы сопроводить Гвидиона в Динас Эмрис. Из катакомб можно выбраться за городской стеной, — заложив руки за спину, Николас принялся вышагивать из стороны в сторону. — Гейрт, выясни всё, что сможешь, про Рейвенгард. Сколько людей его охраняют, где расположена келья пленника, когда сменяется караул. Нам пригодятся любые сведения. — Хорошо, но ничего не обещаю. Всё-таки это Голубые Капюшоны, а не простаки без дара, — отозвался лазутчик. Командовать оказалось не так плохо, особенно когда никто не оспаривал его решения и не давил на совесть. В голове рождались и отбрасывались сотни планов, как всё организовать. Если после освобождения Лесли согласится на союз с Норикией, то его переправят в безопасность и продолжат борьбу, не опасаясь за его жизнь. Лишь бы вождь Пареда всё не испортил. Николас так старательно оправдывал Компанию, что едва сам не поверил в добрые намерения старого лиса. К власти пристраститься легко. Впрочем, заниматься этим долго Николас не станет. Освободит короля, и его долг перед авалорцами, в том числе перед Гвидионом и Мидриром, будет исполнен. Тогда бразды правления примут те, кто родились лидерами: Лесли, Орлен, Ноэль. Понадобится помощь — поможет, а сам уйдёт в тень.