Огни юга

1572 г. от заселения Мунгарда, хрустальный грот Динас Эмрис, Авалор Через пару часов в их келью заглянула Риана. Она принесла очищенные от коры ольховые прутья и кожаные шнурки. — К свадьбе ты должна смастерить для жениха подарок. Лучше всего подойдёт оберёг. Я покажу, как его сплести. Это довольно просто, — предложила она Герде. — О! Она уже сделала мне подарок, — ответил за неё Николас. Он показал белую рубашку. С левой стороны у сердца на ней была вышита золотая дубовая ветвь. Риана повертела её в руках, изучая узор. — Ты взял её с собой? — Герда удивлённо вскинула брови. — Я же до последнего не знал, поедешь ты со мной или нет. Вот и прихватил подарок на память. Надену на церемонию под костюм. Она покраснела и отвела взгляд. Николас с трудом сдержался, чтобы не привлечь её к себе. Вряд ли бы Риана позволила им целоваться у неё на глазах. — Золотая дубовая ветвь — символ династии Хассийцев-Майери, — подозрительно прищурилась она. — Но ведь ты не знала про происхождение Николаса. — Нет, я… — Герда неловко сглотнула. — Прочитала в книжке, что это знак мудрости. Мне показалось, что он подойдёт Николасу больше, чем цветочки и птички. Не знала, что это настолько значимый символ. Простите! Возможно, она выбрала этот узор из-за своей связи с Норнами и Безликим. — Нет! Малышу Ники куда больше подошёл бы саблезубый мелькарис. — В келью бесцеремонно ввалился Мидрир и хлопнул Охотника по плечу так, что из глаз посыпались искры. — Братец, я же предупреждала, что если ты хочешь пойти в Динас Эмрис, то должен отдыхать! — строго выговорила ему Риана, но потом снова обратилась к Николасу: — Может, эта вышивка намёк Провидения, что ты должен править Авалором, а Герда — быть твоей королевой? Мидрир пропустил всё мимо ушей, сжимая бывшего ученика в душных «волчьих объятиях». Николас выскользнул из них и ответил: — Давайте не будем делить шкуру неубитого медведя. Когда вернём себе власть на Авалоре, тогда и решим, кто станет нашим лидером. Полог снова зашелестел, и в келью заглянул Гвидион. — Объявишь об этом после свадьбы? Сколько же потрясений нас ждёт в один день! Как долго они ещё будут вламываться к нему в комнату и указывать, как жить?! — Чтобы выстоять в войне с Лучезарными, придётся напрячь и волю, и мускулы, — отрезал Николас. Спорить не стали и начали подготовку к свадьбе. Торопились, как могли. Угощение собрали простое: чечевицу, пшеничные лепёшки, молодое вино, пирожки со сливовым вареньем и вяленое мясо. Бунтовщики изменили своё отношение к Николасу: смотрели подобострастно, понижали голоса, кланялись и обращались «Ваше Высочество». Как к принцу. Хотелось сквозь землю провалиться, хотя катакомбы и так находились под землёй. Почему он чувствовал себя самозванцем и узурпатором? Ведь он никогда не желал власти! Вместо Хуга временно назначили оборотня-пса Линна. Расторопный парень слушался старших и не задирался, но энергии и авторитета предшественника ему не хватало. Флавио пропал сразу после похорон. Интересно, чем он занимался. Сколачивал банду таких же головорезов, как сам? Передавал Жерарду последние новости? Получал приказы избавиться от Николаса и Герды, а возможно, и бунтовщиков? Но разыскивать его ни времени, ни сил не оставалось. На третий день они выдвинулись в путь: Гвидион, Мидрир с Рианой, Джодок с Белусом, Моейс, Гейрт, Эстель и ещё дюжина доверенных людей. Последним неприглашённым гостем за ними увязался Гилли Ду. Оставалось надеяться, что он достаточно смышлёный, чтобы не выдать их неприятелю. Стоило им выбраться из катакомб, как везение закончилось. Разведчики сообщили, что в столицу стягиваются войска Лучезарных. Готовится облава на колдунов. — Будем двигаться небольшими группами, — решил Николас. — Вначале Гейрт с разведчиками. Затем мы с Гердой, Эстель, Гвидионом, Рианой, Ангусом и Мойесом. Мидрир, Белус и Джодок будут нас прикрывать. Не лезьте на рожон. Сейчас не время для драк. Возражений не последовало. День, как назло, выдался ясным. Бунтовщики держались подальше от больших дорог и обходили открытые места. На опушке перелеска бунтовщики замерли. По дороге между полей, поднимая столбы пыли, маршировали неодарённые солдаты. Тоже идут в Ловонид подавлять восстание? Хоть бы убежище в катакомбах не раскрыли. Бунтовщики спрыгнули в узкий овраг и спрятались в высокой траве. — В Динас Эмрис места более тихие. Там нет больших дорог. Неодарённые испокон веков обходили обиталища духов десятой стороной, — подбодрил товарищей Гвидион. Когда отряд скрылся, бунтовщики бегом миновали поле и нырнули под сень спасительной дубравы. Скакавший впереди Гилли Ду вздыбил шерсть на загривке. Николас вскинул руку, заставив товарищей остановиться. Похоже, опасность ещё не миновала. Повезло, что солнце уже закатывалось, и землю устилали густые тени от колышущихся деревьев. Хорошая маскировка. Бунтовщики нырнули в заросли боярышника. Николас приложил палец к губам. В воздухе витала тревога, стылое предчувствие кралось по коже мурашками. Тяжёлое дыхание эхом разносилось по округе и заглушало даже щебетание птиц. Треснула ветка, вспорхнула жёлтая овсянка. На грани видимости показались расплывчатые ауры мыслечтецов. В разные стороны поползли серебристые щупальца внушения. Ловушка! — Мастер! Похоже, мы их упустили. Юркие, как змеи! — раздался звонкий голос молодого Лучезарного. Отряд из дюжины Голубых Капюшонов вывалил на поляну. — Мастер, незачем гоняться за колдунами по долам и весям. Давайте послушаем Арнингхэма и вернёмся в город, — вещал второй постарше. Мастером они называли истинного мыслечтеца в плаще с золотым кантом. Видимо, он был их главарём. Его капюшон был настолько глубоким, что внешность разглядеть не получалось. Остальные Лучезарные лиц не прятали и напряжённо наблюдали за ним. — Арнингхэм забрал основные силы. Они выгонят бунтовщиков из подземелья без нас и даже без моего командования, — отмахнулся главарь. — Лучше мы отыщем выход из катакомб за стенами и перехватим колдунов, когда они пустятся в бегство. Герда испуганно сжала ладонь Николаса. «Молчите! Что ни делается, всё к лучшему». — Но как же? Лорд Веломри накажет нас за то, что мы не участвовали в подавлении бунта, а трусливо поджидали колдунов в засаде. Про его крутой нрав ходят страшные слухи! — Тешу себя надеждой, что знаю лорда Веломри лучше, чем вы. Как-никак я служил у него помощником. Исполняйте приказ, иначе отведаете моего крутого нрава. Уверяю, это вам понравится ничуть не больше, чем выговор от Архимагистра, — крикнул главарь. — Мастер! Мастер! Я видел движение! — на поляну выбежал ещё один Лучезарный и указал в сторону смыкавшихся впереди холмов. Главарь медленно отвернул от него голову и уставился на кусты боярышника. Чувствовал ли он укрытые амулетами ауры? — Что там? — встрепенулся говорливый Лучезарный. Главарь вытянул руку. Николас непроизвольно поднялся и зеркально повторил его движение. Высокие кусты полностью скрывали его. Ладони тянулись друг к другу, словно стремились преодолеть барьер толщиной в вечность. Остановиться не получалось. С губ рвались слова, значения которых Николас не знал. Кто-то невидимый толкал его на неразумные поступки. Безликий? — Мастер! Что с вами? — помощник пихнул главаря в плечо. Гилли Ду дёрнул Николаса за штанину. Тот встряхнул головой. Ощущения в теле возвращались: оно продрогло от холодного пота. — Ничего. Просто прощупывал местность, — ответил главарь. — Идём, нужно проверить направление Шеймуса. Лучезарные побежали в сторону холмов. Главарь замыкал строй. На краю поляны он обернулся. «Я тебя вижу. А ты меня видишь? Видишь наконец?» — зашелестел призрачный шёпот. «Я всегда тебя видел», — прозвенел сталью голос Безликого. Главарь поспешил за своим отрядом. Колени задрожали, и Николас едва не рухнул. Только не приступ! Нет, силы воли хватит выстоять до конца церемонии. А дальше как-нибудь… Николас присел на корточки. — Обождём, пока скроются ауры, — прошептал он. Бунтовщики смотрели встревоженно, но вопросов не задавали. Это радовало. Вскоре Лучезарные удалились на безопасное расстояние, и они выбрались из укрытия. К этому времени подоспел отряд Мидрира. — Что стряслось? Почему вы задержались? — забеспокоился тот. — Нарвались на Лучезарных. Они кого-то заметили вдалеке. Мы подумали, что это вы. Я даже хотел отправиться на подмогу, — сообщил Николас. — Нет, мы никого не видели, — качнул головой Мидрир. Получается, не повезло только отряду Охотника. В пору думать, что он притягивает несчастья… или Лучезарных, что немногим лучше. — Похоже, наше убежище раскрыли. Нужно увести людей из катакомб, пока Лучезарные не перекрыли все выходы, — распорядился Николас. — Я предупрежу, — вызвался Джодок. С едва слышным хлопком он обернулся рысью, оставив одежду рядом. Мощные лапы бесшумно оттолкнулись от земли, и Джодок умчался по узкой звериной тропе. До Динас Эмрис добрались без приключений. Отряд Гейрта уже разбивал лагерь в дубраве, укладывал камнями кострище и поджигал хворост. В темноте дым был незаметен. Ветер не разносил запах гари из укрытой холмами ложбины, да и отсветы тоже не получалось разглядеть. Куда опасней, если Лучезарные засекут ауры одарённых. Поэтому способностями не пользовались без крайней нужды. В двух словах они передали Гейрту всё, что видели на дороге. Тот подозвал своих лазутчиков и приказал бдительней следить за дорогами. — Флавио попался или раскололи кого-то из тех, кого поймали на Левегар? — гадал он. — Впрочем, результат один. Теперь нам придётся туго. — Может, отменим церемонию? — предложил Белус. Без товарища он вёл себя куда более скованно. — Вдруг Лучезарные и сюда нагрянут? — Наоборот, надо торопиться. Больше такой возможности не будет. В случае опасности дух Хрустального грота укроет нас, — возразил Гвидион. — Осталось только прояснить один вопрос. Он отвёл доверенных людей ближе к пещере, где их мог подслушать только рыскавший на опушке Гилли Ду. — Николас, ничего не хочешь объяснить? Зачем ты поднялся навстречу тому Лучезарному? Ты же едва нас не выдал! Охотник повёл плечами. Не рассказывать же про связь с Безликим и мистические видения. Если наставники об этом узнают, то начнут давить на него с утроенной силой. — Я хотел быть наготове, если он нападёт. Голубые Капюшоны прочёсывали местность мыслечтением. Один меткий удар оглушил бы их, и тогда мы смогли бы убежать. — Нет! Тебя как будто гипнотизировали, — возразил наставник. — Может, главарь обошёл защиту ветроплава? Судя по ауре его дар не уступает твоему. — Меня больше волнует, почему вас отпустили, — присоединился к расспросам Мидрир. — Может, тот Лучезарный Предвестник? Одержимый? Николас, не молчи! Только ты можешь их отличить, — Гвидион с силой сжал его плечо. — Нет, спрута в его сердце я не видел и не чувствовал на себе внушения. Я действовал по своей воле, пускай даже вам мой поступок кажется глупым, — стоял на своём Охотник. — Уж не одержим ли ты сам? — Мидрир схватил его за ворот камзола. — Может, поэтому Голубые Капюшоны обходят тебя стороной уже во второй раз? Голова гудела, во рту ощущался солоноватый привкус крови. Николас принялся усиленно массировать виски, чтобы унять боль. — Не шуми! — осадил Мидрира Гвидион. — Нас не тронули, потому что не заметили. Провидение на стороне священной династии Хассийцев-Майери. В любом случае если Николас одержим, то дух заметит это и предупредит меня. — Если это случится, то я убью его собственными руками. Он мой ученик. Я обязан оказать ему последнюю милость, — с угрозой объявил Мидрир и отпустил Охотника. Да плевать! Такими темпами он быстрее умрёт от болезни дара. Приступ потихоньку проходил, мысли прояснялись. — Возвращайтесь к костру. Жених и невеста должны встретиться с духом без свидетелей, — велел Гвидион. Риана положила на траву длинные льняные рубашки для церемонии и ушла вслед за остальными. Наступила глубокая ночь. Луна ярко сияла на небе вместе с россыпью звёзд. Николас с Гердой остались наедине. Она всю дорогу отмалчивалась, хотя выглядела испуганной: обнимала себя за плечи и низко держала голову. — Что с тобой? — спросил он, ласково прикасаясь к её щеке. — Тоже думаешь, что я одержим? — Нет. Но в чём-то Мидрир прав, — Герда подняла на него обличающий взгляд, тот самый, который унаследовала от деда. — Я узнала ауру Лучезарного. Это он отвёл от нас опасность, когда мы только прибыли в Ловонид. В этот раз вы словно пожимали руки, здоровались или даже братались. Ты клекотал, как птица, и он отвечал тебе так же. — Не припоминаю ничего подобного. Может, тебе показалось? — Нет! Ты же прекрасно осознаёшь, что происходит что-то странное. Зачем тогда врёшь? Не бунтовщикам и не мне, а себе. Это тебя погубит! — Я сказал всё, что мог сказать. Не требуй от меня большего. Если разочарована, можешь отказаться от свадьбы. Я всё пойму, — процедил сквозь зубы Охотник и отвернулся. Внутри всё кипело от ярости, но не на Герду, а на себя, на свою непреодолимую слабость. Зачем Безликий заставлял его тянуться к Лучезарному? Что означал таинственный шёпот? Отгадка вертелась на языке, дразнила, но стоило за неё ухватиться, как она выскальзывала и пряталась в дальнем уголке души, похожем на синюю бездну океана. — Николас, — позвала Герда. Её руки обвили его талию со спины. Как во время их первой встречи в Волынцах: дрожащий детский голос, горячее дыхание и промокшая от слёз рубашка. — Мне страшно тебя потерять. Я так хочу… хочу, чтобы ты жил. Хочу куда больше этой демоновой свадьбы и всего остального! От макушки до пяток пробежала волна дрожи. Герда угадывала его чувства. Это она могла побороть защиту ветроплава, а не тот Лучезарный. Она догадывалась о его тайне, она почти её раскрыла. Николас обернулся и сжал её в объятиях. Жемчужные глаза топили в своём лунном блеске. — После свадьбы я всё тебе расскажу. Обещаю! И подумаю над тревожными знаками, что ты замечаешь. Мне кажется… у меня есть отгадка. Но я ещё не готов её озвучить. Она поднялась на носки, обхватила его плечи и запечатала его уста своими. — Ну, где вы? — прикрикнул на них появившийся из-за кустов Гвидион. — После свадьбы намилуетесь. Дух уже ждёт! Они быстро переоделись в льняные рубашки и вошли в грот следом за Гвидионом. Он освещал их путь факелом. Обходя озеро по краю у пещерной стены, они добрались до каменного алтаря. Аура духа была почти осязаемой, хотя он ещё не появился на поверхности. Доверять существам из Горнего мира опасно. Они могут обозлиться, как Снежная Ведьма, или искать смерти, как Небесный Пастух, но могут и помочь, как Белая Птица Умай. Нужно надеяться на лучшее. В последнее время им постоянно не везло. Пускай сейчас для разнообразия удача встанет на их сторону. Гвидион порезал свою руку ритуальным ножом, и по алтарному жёлобу в озеро стекли багровые капли. Словно почуяв их, из глубины поднялось облако света. Очертаниями оно напоминало акулу. Зачем столько кровавых жертв? С верой более-менее понятно — боги черпают из неё силу. Но нельзя ли заменить жестокие ритуалы на нечто более мирное? Или если перед королём люди выражали почтение, распластываясь у его стоп и целуя землю, по которой он ступал, то проявлять уважением к богам можно, только отдавая самое дорогое? Жизнь и кровь. Если бы Николас был богом, то предпочёл бы искренние чувства — приязнь, дружбу, любовь. Но нет, нельзя заставить любить силой. Любовь можно только подарить вместе с пламенеющим сердцем. Герда взяла Николаса за руку и кивком указала в центр озера. Оттуда вынырнула дева в хрустальных одеждах. В хризолитовых глазах сверкали хитринки, тонкие губы растягивались в улыбку. — Вы всё-таки пришли! — усмехнулась она. — Не передумали жениться? Любовь скоротечна и пуста. — Леди, мы выполнили вашу просьбу. Прошу, не медлите. В память о счастливых годах, что мы провели вместе, соедините их сердца. Они не повторят наших ошибок, — попытался смягчить её Гвидион. Скосив взгляд на складчатые внутренности пещеры, Нимуэ вздохнула. На поверхности озера появилась рябь. — Хорошо, раз я дала слово, негоже забирать его обратно. Пускай дети подойдут ко мне. Я проверю чистоту их помыслов. Если они искренни друг с другом, то я дам своё благословение. — О большем мы не просим, — поклонился ей Гвидион и направился к выходу. Наряд Нимуэ давал достаточно света, чтобы обходиться без факела. Герда повела Николаса по знакомой тропе к пологому берегу. От холода босые ноги сводило судорогами. Хотелось подхватить Герду на руки и нести, чтобы ей не приходилось мучиться, но она взглядом показывала, что нельзя нарушать правила. Они замерли по пояс в воде. Нимуэ стремительно подплыла к ним и вгляделась в лица. Тревога ютилась в уголках её прозрачных глаз. — Госпожа Нимуэ, это и есть мой избранник, Николас Комри, — представила его Герда. Леди провела холодным пальцем по его щеке, напомнив о смертоносных прикосновениях Снежной Ведьмы. — Так вот ты какой, Вечерний Всадник. Какое из твоих лиц настоящее? — звонко рассмеялась Нимуэ. — Сейчас я обнажён перед вами, как в день своего рождения, — ответил Николас бесстрастно. Зрачки Леди расширились и затопили почти всю радужку. В них читался испуг. Нимуэ одёрнула руку, словно её ужалила змея. — Николас рассказал про своих женщин, и моё решение осталось прежним. Прошу, благословите нас, — напомнила Герда. — Это было легко, потому что те женщины ему безразличны. Но он не сказал ничего ни про тебя, ни про себя, ведь так? — ответила Нимуэ холодно и снова посмотрела в бок. — Я люблю её и хочу провести с ней эту жизнь и все следующие воплощения. Что ещё я должен сказать? — хмуро ответил Охотник. — Любишь и хочешь — это я вижу. Но вижу и другое. Она выгодная партия для тебя и твоих людей, иначе вы не настаивали бы на моём благословении. На ваш союз моей воли нет. — Нимуэ обернулась к Герде и поцеловала её в лоб: — Найди себе другого суженого. С этим лжецом тебя ждёт столько горя, сколько ещё не выпадало ни одной смертной женщине. Я благословляю тебя на счастье, кого бы ты ни выбрала своей судьбой. Но только не его! — Мне больше никто не нужен! — выкрикнула Герда. — Я хочу защитить её! — зарычал Николас. — Я всё вам расскажу. И ей тоже, но после свадьбы. Обещаю! — Я готова подождать, — Герда сжала его ладонь, ободряя. Хорошо! Если бы она обиделась и начала требовать признания, затея со свадьбой потерпела бы крах. Герда побрела в сторону берега и вскоре скрылась за выходом из грота. — Чем же ты собираешься меня удивить? — высокомерно спросила Нимуэ. — Тем, что ваше благословение мне не нужно, — в тон ей ответил Николас. — Наш союз был сговорён нашими дедами ещё до нашего рождения. В Дольнем мире этого будет достаточно. — Но тебе ведь этого мало. Говори! Что за жуткую тайну ты скрываешь? — Герда мыслечтец. Внучка Белого Палача, Архимагистра Лучезарных, его единственная наследница. Когда лорд Веломри ещё служил у моего деда, они подписали соглашение о браке своих потомков. Оно до сих пор действует. Ходили слухи, что кровь Белого Палача скрыли сами боги, и найдёт её лишь тот, кому она суждена. Её нашёл я, а значит, наш союз поддерживают и в Горнем мире. Он нужен всем, как надежда на окончание войны. Сейчас я выйду отсюда и скажу, что получил благословение от богов. Даже вы не сможете обвинить меня во лжи. В её взгляде мешались страх и сожаление, хотя Николас не угрожал ей оружием. — Твоя взяла, — Нимуэ прикоснулась мокрыми губами к его лбу. — Я благословляю союз рода Змееборца и рода Горлицы. Но вступить в силу ваш брак сможет, только если ты в течение года и одного дня не будешь спать ни с одной женщиной. В том числе и с той, которую назовёшь сегодня женой. Николас в ужасе отпрянул: — Я могу не прожить этот год! — Это не мои проблемы, — бросила она и нырнула в воду. Охотник побрёл обратно к людям. Хватит с него духов! Не будет он терпеть целый год, чтобы соединиться со своей законной супругой. Нет у него этого года! Герда с Гвидионом ждали у входа в пещеру. Николас победоносно улыбнулся. — Всё отлично! Нимуэ нас благословила, — уверил он их. — Как? — вскинула брови Герда. — Я привёл достаточно веские доводы, и она не смогла отказать. Идёмте, пора начинать церемонию. Гвидион оценивающе глянул на него, но потом кивнул. Герда тоже вскоре расслабилась или предпочла сделать вид, что всё в порядке. В лагере им вручили свадебные костюмы и помогли переодеться. Бунтовщики остались в тех же нарядах, что и на церемонии погребения Лесли. Мойес раздобыл обновку только для жениха с невестой. Костюм Николаса мало чем отличался от одежды остальных гостей: строгий прямой крой, тёмно-синее сукно. Впрочем, ему нравилось. Герде досталось пышное платье из кремового атласа. Ворот, манжеты и подол украшали изящные кружева. Конечно, этот наряд не мог сравниться с золотым платьем, в котором красовалась Эстель. Бунтовщиков это раздражало. — Ишь выскочка нашлась! — негодовали они шёпотом. — Конечно, до богатой норикийской знати нам далеко, но мы горды оставаться собой. Хорошо, что у нас будет более скромная и расположенная к нашим древним традициям королева. На нападки Эстель не отвечала — сказывалось благородное воспитание. Но не покидало чувство, что она отвлекала внимание от Флавио и шпионила для него. Выгнать её не получалось. Как-никак она родственница короля Орлена. Николас расстался с ним на хорошей ноте, но испытывать его терпение не стоило. — Никогда не носила такие платья. Страшно наступить на подол или сделать что-то не так, — пожаловалась Герда, когда Риана надевала на её шею нитку жемчуга, подаренную Мойесом. — Самое сложное вы уже сделали — получили благословение от духа, — успокоила её целительница. — Даже если ты оступишься, мы поймаем тебя и не дадим упасть. А к нарядам и роскоши, уж извини, придётся привыкнуть. Когда мы победим и коронуем Николаса, таких платьев у тебя будет много. Это не так плохо, как кажется. Гвидион вместе с Николасом первыми направились в поросшую дубами и вербами балку. Наставник исполнял роль жреца и посажённого отца одновременно. Ночь оказалась такая же ясная, как день, и звёзды торжественно звенели в вышине. Под ногами шуршала пожухлая листва, хрустели сучья, вдоль тропы в лунном свете сверкали лужи. Тут было довольно сыро и топко: хоть река давно высохла, болото осталось. Из камышовых зарослей самозабвенно квакали лягушки. Ничего себе, королевский оркестр! Николас ухмыльнулся. За стволами замигали огоньки факелов. Деревья расступились, показалась широкая поляна. Гости выстроились живым коридором у арки из ивовых прутьев. Увивавшие её фиалки и мальвы наполняли тёплую летнюю ночь нежными ароматами. За аркой стоял массивный каменный алтарь, изукрашенный спиралями и вихрями. Здесь во время первого пришествия Безликого соорудили капище. Сейчас от него остался только этот алтарь. В Госкенхендже можно было бы сыграть свадьбу с куда большим размахом и не пугаться каждого шороха, но надо радоваться тому, что есть. Ведь и это уже — чудо. Они замерли у алтаря. Николас полуобернулся к тропе. На ней уже появилась Герда. Она выступала степенно и тепло улыбалась каждому. Риана несла шлейф её платья. От предвкушения пересохло горло. Неужели она, столь желанная, столь чистая и нежная вот-вот станет его женой? Прошло всего полгода со дня возвращения Герды в его жизнь, но казалось, они преодолевали препятствия на пути друг к другу долгие века. Сказки всегда заканчиваются свадьбой. А дальше «жили они долго и счастливо». Пускай будет так! Хоть это и невозможно. — У тебя глаза блестят, — сказала Герда, остановившись рядом с ним. — Факелы очень яркие, — отшутился Николас. Гвидион кашлянул, привлекая их внимание. — Мы собрались здесь сегодня, чтобы засвидетельствовать союз дух юных сердец. Они бились в унисон и стремились друг к другу всю жизнь. Их благословили предки и пресветлые духи. «Р-р-р, тявк-тявк!» — из-за кустов выскочил Гилли Ду и подбежал к Николасу, оживлённо виляя хвостом. — Да-да, куда же без тебя, несносное ты существо! — раздражённо бросил наставник. Послышались сдержанные смешки. Даже Охотнику стало сложно удерживать серьёзную мину. — Если кто-то из присутствующих хочет назвать причину, по которой эта пара не может быть вместе, то пускай говорит сейчас или замолкнет навеки! — продолжил вести церемонию Гвидион. Эстель было подалась вперёд, но стоявшие рядом Мойес с Гейртом посмотрели на неё так красноречиво, что она остолбенела. — Берёшь ли ты, Николас Комри, эту женщину в жёны? Клянёшься холить её и лелеять в этой жизни и во всех следующих воплощениях? — По собственной воле и от чистого я сердца я выбираю её своей любовью и жизнью, с этой ночи и до конца времён. В нужде и в достатке, в болезни и здравии, в горе и радости я клянусь быть рядом, защищать и заботиться, строить семью и делить с тобой всё, что выпадет нам на пути. Клянусь, что не буду знать других женщин и доли иной, чем с тобой. Николас принял из рук Гвидиона ритуальный нож и ударил себя по запястью. На алтарь закапала свежая кровь, ветер разнёс по округе её запах. — А ты, Герда Мрия, берёшь ли этого мужчину в мужья? Клянёшься ли следовать за ним, куда бы ни завела вас судьба? Сможешь ли быть ему опорой и поддержкой в этой жизни и в последующих воплощениях? — обратился к ней Гвидион. — Клянусь! — ответила она, не отрывая взгляда от Николаса. — Я отправлюсь за тобой хоть на край света, я разделю твою судьбу, и не важно, будет ли это участь короля или изгнанника. Я приму любой твой секрет и прощу любую обиду. Клянусь, что буду заботиться о тебе и любить, даже если весь мир обернётся против нас. Я не позволю нашему чувству угаснуть и потонуть серых буднях. Люблю тебя! — Люблю тебя! — эхом повторил он. Она приняла нож из рук Николаса, порезала себе запястье и вылила кровь на алтарь. — На жизнь, на любовь, на смерть! — Николас надел ей на руку браслет. — На жизнь, на любовь, на смерть! — повторила она его слова и действия точь-в-точь. Гвидион вручил им по свече. Николас запалил свою от факела. — Я зажигаю неугасимый огонь любви в своей душе. Пускай он войдёт в твою жизнь вместе с пламенем на фитиле. Герда соединила свою свечу с его. — Я принимаю твой дар и распаляю его жарче. Пускай он светит и согревает нас в этом воплощении и всех последующих! Николас взял Герду правой рукой за правую руку, левой за левую. Гвидион перевязал их красной лентой. — Призываю в свидетели богов и духов! Этот союз священен, как земное отражение союза неба и луны. Ничто не сможет его отменить, пока не разорвётся связь времён. Отныне вы супруги — один разум, душа и тело. Гвидион разрезал ленту ножом, освобождая их руки, и забрал свечи. Бунтовщики снова замерли в тревожном ожидании. Смолкли даже лягушки с птицами. Казалось, весь мир затаил дыхание. — Можешь поцеловать жену, — нарушил молчание Гвидион. Свершилось? Неужели это не сон? Земля не разверзлась, небо не упало им на головы, Белый Палач не сжёг на костре?! Гости недоумённо смотрели на Николаса, даже Герда побледнела. Её глаза стали огромными, губы подрагивали. Ах, как хотелось припасть к ним! Неужели можно? Неужели никто не будет запрещать и корить? Николас подался вперёд и обхватил её тонкий стан руками. Губы коснулись трепетного рта. Так сладко! Будто пьёшь небесную амброзию. Она хмелит и затапливает тёплой негой. В воздухе закружился рой светлячков, будто они тоже праздновали. Послышались хлопки, грянул хор голосов: — Пускай любовь будет слаще мёда! Слаще мёда! И не заканчивается никогда! Да здравствуют король и королева! Последнее — лишнее. К демонам всё! Николас подхватил Герду на руки и закружил. Мир сливался в вихрь огоньков. — Что ты делаешь?! — воскликнула она, цепляясь за его плечи. — Радуюсь! Нельзя? — закричал Николас. — Можно! Просто раньше ты так себя не вёл. Мне… страшно. Чуть-чуть. Он аккуратно опустил её на землю. — Не бойся, я же просил. Сегодня я немножко безумен и пьян, но это от счастья. Герда поднялась на цыпочки и поцеловала его в губы, вкусно и долго. Так сильно не хотелось её отпускать, что забылось даже, что нужно дышать. — Танец! Танец! — зазывали гости. Заиграли волынки, забили барабаны. Пускай даже эхо разносило звук по окрестностям, но сейчас Николасу было всё равно. Хоть на собственной свадьбе он желал веселиться, как обычный неодарённый человек. Николас повёл Герду в ритме страстного танца. Гости расступались перед ними и не отводили глаз, словно жаждали урвать хоть краюху их чувства для себя. Паря в облаках, молодожёны боялись останавливаться и оглядываться, ведь вырванная зубами у злого рока сказка таяла, как сон. Сколько они ни бежали, беда догоняла их. Со склона в балку заскочила белая борзая с красными ушами. С хлопком она обернулась Линном. Выглядел он неважно: всклокоченный, загнанный до выскакивающего из груди сердца. Едва не валился с ног. — Напали! Напали! Лучезарные напали! — закричал он. — Джодок предупредил нас об облаве слишком поздно. Голубые Капюшоны обложили со всех сторон. Поговаривают, что в городе видели Белого Палача. Нужна помощь! План, убежище! Хоть что-нибудь! Иначе всех убьют! — Николас? — Гейрт обернулся к Охотнику. Тот лихорадочно искал решение. — Ступай! — велел ему Гвидион. — Мы с женщинами возьмём Мидрира для защиты и укроемся в Хрустальном гроте. Лучезарным туда хода нет. По спине прокрался холодок. Стоит ли доверять Нимуэ после её сомнительных условий? Да и Герду оставлять не хотелось. Но как бросить своих людей? Ведь они полагались на него, пускай их затея с самого начала была провальной. Николас прижал к себе жену и поцеловал в последний раз. — Я вернусь. Обязательно! Гилли Ду сидел рядом и тревожно бил хвостом. — Присмотри за ней, пока меня не будет, — попросил у него Николас. — Нет! Он приносит удачу и остро чует опасность. Пускай идёт с тобой, ведь это ты отправляешься на передовую. А я буду ждать вас здесь. Ступай! Твоё дело правое, ты не можешь проиграть. Николас кивнул и наперегонки с лисом побежал следом за остальными воинами.