Огни юга

— Есть идеи, где можно укрыться или хотя бы укрепиться? — расспрашивал Николас бежавших рядом товарищей. — Заброшенная прибрежная крепость в двух днях пути отсюда, — предложил Гейрт. — Не успеем. Здешние пещеры ближе, пускай они и не такие удобные для обороны, — возразил Мойес. Он хоть и был неодарённым, но отсиживаться в Хрустальном гроте отказался. — Хочу видеть всё своими глазами и принимать решения наравне с остальными. Покажите, что я один из вас. Моейс, конечно, провоцировал Сумеречников, но ни у кого не было сил с ним спорить. Если хочет чем-то помочь, пускай помогает. — Мы даже до пещер не доберёмся. Все наши воины туда не втиснутся, — усомнился Белус. — Может, вернёмся в катакомбы и найдём новое место для лагеря? На карте наверняка обозначено много укромных уголков. — Мы не знаем, насколько осведомлены Лучезарные и кого из наших они взяли. Если это Флавио, которого в Компании наверняка снабдили картой, то нас зажмут в тиски и перережут, как свиней, — возразил Николас. — На открытой местности спасаться легче. Рассеемся по окрестностям и двинемся на север одиночными группами. За всеми Лучезарные не угонятся, да и вряд ли бросят столицу без обороны. — Только не вздумай поступить, как твой дед! — Белус с силой сжал его плечо. — Ты нам нужен, ты наш лидер, наш король! — Если я встречусь с Белым Палачом, то попытаюсь договориться, — вырвался из его хватки Охотник. — Мне есть что ему предложить, кроме своей жизни, которая совсем не так важна, как вам кажется. Это может быть нашим единственным спасением. Не останавливайте меня! Бунтовщики посмотрели на него с укоризной и сожалением, но возражать не стали. Что ж, хорошо, значит, он лидер не только на словах. Прошло несколько часов. Они перестали таиться за деревьями и бежали по дороге, чтобы быстрее добраться до места схватки. Небо рассветало сизыми полосами, сумерки вместе с туманом отползали в овраги. Показались ауры одарённых. Серебристые сети внушения опутывали их и не давали пошевелиться. Ауры вспыхивали и гасли. Лязгало оружие, свистели стрелы, слышались топот и крики. За очередным сосновым перелеском показалось поле брани. Войско рассеялось. Сражались мелкими группами. Бунтовщики под воздействием внушения отбивались вяло. Лучезарные действовали слаженно, да и оружие у них было несравнимо лучшее. Много воинов уже лежали на земле, истекая кровью. Нужно что-то делать, иначе всех убьют! — Трубите к отступлению, — велел Николас. — Мы с Гейртом ударим в самую гущу и оглушим Лучезарных. Есть ещё ветроплавы? Белус отрицательно качнул головой. — Тогда прикройте нас, — отдал Охотник последний приказ. Воины обступили их со всех сторон. Сориентировав удар, Николас с Гейртом покрыли мелкими ветросгустками всё пространство, до которого смогли дотянуться. Закололо виски, перед глазами потемнело. Слишком много сил высасывал этот трюк, но его хватило, чтобы оборвать тонкие сети внушения. Гейрт пошатнулся и отступил — осушил весь резерв. Николас послал волну — воздух зарябило. Крики усиливались. Обхватив виски ладонями, Лучезарные падали, как подкошенные. Запел боевой рог. Поняв, что враг лишь застыл ненадолго, бунтовщики бросились на утёк. Некоторые оборачивались и мчались прочь зверем, летели птицей. В первых лучах солнца сверкала излучина реки. Ноги вязли в болотистой почве. Напитанная росой высокая трава мочила сапоги. Морочи создавали из влаги иллюзии и прикрывали отступление, огнежары выпускали за спину клубы пламени, не позволяя противникам подобраться ближе. Лучезарные уже приходили в себя. — Дар не использовать! — разнёсся над полем зычный приказ командира. — Держитесь подальше от огнежаров, ориентируйтесь по аурам! Стреляйте! Остальные — подбирайтесь к ветроплавам. Всех, кто встанет на пути, убивайте, но ветроплавов брать живьём! Подчинённые передавали повеление своим отрядам, надрывая глотки. Николас вздрогнул, узнав басовитый голос. Это Белый Палач! Сверкнул голубым ветрощит, свистнули стрелы и бессильно отлетели в стороны. — Стреляйте ещё! У нас припасов больше, чем он может выдержать! — крикнул командир Лучезарных. Бунтовщики медленно пятились. Николас держал щит из последних сил. Казалось, дар вытягивает из тела все соки: мышцы дрябнут, суставы ломит, морщины стягивают кожу. Нет, надо продержаться ещё самую малость. Передовые Лучезарные приблизились на расстоянии десяти шагов. Белус, Гейрт, Мойес и ещё несколько воинов выставили мечи, готовясь отражать атаки. Щит слабел. На губах появился привкус крови, черные пятна перед глазами разрастались и слепили. — Всё! — скомандовал Николас. — Отступаем! Но отступать было уже некуда. Их взяли в тиски. Если бы Лучезарные использовали мыслечтение, в ход пошёл бы последний запас сил и оглушил противников ненадолго. Но враги бились мечами. Стрелы летели к бегущим бунтовщикам и настигали самых нерасторопных. Храбрец Белус пал, пронзённый сразу тремя клинками. Рядом — несколько его товарищей. Гейрт и Мойес отбивались из последних сил и едва-едва уходили от атак. — Стойте! — выкрикнул Николас. — Я готов говорить! Лучезарные не отреагировали, но в смешанном с дымом утреннем тумане послышались шаги и показалась могучая фигура. Его ауру скрывал амулет Кишно, а лицо — шлем в виде птицей головы. От кого он прячется? Холодные разноцветные глаза сверкали в прорезях. По ним не узнать Белого Палача было невозможно. Пал ещё один воин, получив рану в бедро. — Стойте! — скомандовал Палач и вскинул руку. Лучезарные опомнились почти сразу. — Пускай говорит, мне интересно! — Король Лесли I объявил меня своим преемником и сказал, что я последний потомок священной династии Хассийцев-Майери, — начал Николас издалека, выторговывая время для отступления. — Скажи мне что-нибудь, чего я знаю! — раздражённо оборвал его Палач. — Об этом знаете не только вы, но и многие люди на острове и за его пределами. Вскоре эта весть разнесётся по всему Мунгарду. Народ ополчится против вас, если вы убьёте наследника престола. Вас перестанут поддерживать, как когда-то перестали поддерживать Сумеречников. — Не смеши меня. Мы не связаны вашими догмами и не стремимся к личной выгоде. Наш порядок куда более справедлив, и устраивает большинство людей. А способов устранить мелкое неповиновение у нас хоть отбавляй. Тебе ли не знать, — отвечал он высокомерно. В чём-то Белый Палач прав, но всё же… — А где вы собираетесь искать удобного правителя, чьи притязания на трон никто не стал бы оспаривать? Предложите своего кандидата? Приставите к каждому подданному по Лучезарному, чтобы вовремя выпалывать неугодные мысли? Зальёте остров кровью? Я предлагаю вам вариант, который прекратит войну и не вызовет сопротивления у населения. Главное удерживать на лице уверенное выражение и говорить с жаром, которого Николас не ощущал: почувствовать себя Мидриром или Гвидионом; представить, что веришь в их слова. — Ты себя называешь удобным? — раскатисто захохотал Палач. — Ты даже старика Жерарда до бешенства довёл, рассорив его с внуком и интригуя против его власти. Ничего подобного он не делал! Оно само вышло. А, всё равно никто не послушает. Белый Палач закончил реплику: — В любом случае Сумеречника на авалорском троне никто не потерпит. — А если я лишусь дара, возьму в жёны девушку из знатного рода Лучезарных и приму веру в Пресветлого? — предложил Николас. — Что за вздор? — возмутился Белый Палач — Даже если ты надорвёшься, как твой дед и отец, Сумеречником быть не перестанешь. Использовать веру в Пресветлого для своих нужд тебе никто не позволит. Да и вряд ли кто-либо из моих людей посватает за тебя свою дочь. Ни один отец не пожелает своему ребёнку таких мучений. Бунтовщики удивлённо покосились на Николаса. Он неловко сглотнул. — Вы сами подписали с моим дедом соглашение о будущем браке потомков, — Николас вынул из-за пазухи бумагу и ткнул в размашистую подпись Микаша Остенского. — Ради этой чуши ты вскрыл тайник в особняке и выдал себя? — саркастично хмыкнул Белый Палач и сложил руки на груди. — Хочу тебя огорчить, у меня нет дочек. — Зато у вашего сына есть, — Николас показал серебряный медальон с горлицей. Поза Палача стала куда более напряжённой. Всё связанное с Лайсве лишало его самообладания. Раньше это помогало справиться с Белым Палачом, но все их встречи проходили в иллюзорном Горнем мире, а не наяву. — Я пообещал своей жене не впутывать их в наши войны. Так что не надейся на мою поддержку. — Жаль. Но сердцу не прикажешь, — Охотник выставил вперёд запястье со свежей раной под обручальным браслетом. — Скотина! — прорычал сквозь зубы Белый Палач. — Не рассчитывай выторговать себе прощение этим дурацким трюком. Теперь я отправлю тебя на Тихий берег, только чтобы освободить её! — Поединок чемпионов? — спокойно предложил Николас. Всё! Теперь бунтовщики услышали, что думает Белый Палач по поводу восхождения Охотника на престол, и лишились иллюзий по этому поводу. Хоть бы Сумеречники успели вернуться на север, а ещё лучше присоединиться к Компании «Норн». Как бы ни был плох вождь Пареда, это лучше, чем умереть. — Что? — вскинул кустистые брови Белый Палач. — Я предлагаю поединок чемпионов. Победите и получите законное право убить меня. Прямо здесь и сейчас. А потом вернётесь к своим мрачными делам безо всяких препятствий, — прозрачно намекнул Николас на его одержимость. — Но если выиграю я, вы дадите моим людям уйти. — Это звучит куда более интересно, — Белый Палач выхватил меч и стал обходить противника сбоку, не спуская с него глаз. — В юности я мечтал вызвать твоего деда на дружеский поединок. Пускай даже мой дар был бессилен против его, а мастерство владения мечом уступало его виртуозному фехтованию. Однажды он снизошёл до моей просьбы. Я ликовал, когда мы, наконец, скрестили клинки. Как думаешь, доставит ли мне твоя смерть столько же радости? Да он совсем обезумел! Интересно, действует ли Мрак так на всех или он особенный? Впрочем, шанса узнать не будет. — Ты спятил?! — Гейрт одёрнул Николаса и зашептал в ухо. — Не нужно геройствовать! Ты не спал две ночи, удары ветроплавом вымотали тебя до предела. Даже амулет Кишно не скрывает, что ты вот-вот надорвёшься и свалишься. Не делай этого! — Это даст вам время. Мы старались, но ничего не вышло. Значит, не судьба. Мне и так недолго осталось. Гвидион вам всё объяснит. Спасайтесь и берегите мою жену, — бросил он толпившимся за его спиной бунтовщикам. — Хотя вряд ли. Ты же жалок! — с ненавистью сплюнул Белый Палач Николасу под ноги. Он выхватил меч и пошёл на сближение. — Бегите! Я останусь с ним до конца, — приказал Гейрт. Николас с Палачом кружили друг напротив друга, как два саблезубых мелькариса. Никто не торопился нападать. Впрочем, исход был предрешён: Николас лишь старался оттянуть конец. Белый Палач не выдержал и атаковал первым. Выверенным движением Николас ушёл под его рабочую руку. Палач сделал ещё один выпад, Николас контратаковал. Они шли точно по фигурам, словно исполняя сложный изящный танец. Каждый показывал лучшее, на что способен. Как же этот поединок напоминал тренировочный, дружеский бой с Мидриром. Неужели Белый Палач настолько забылся, что представлял перед собой своего кумира? «Звяк-звяк-звяк!» — пели клинки. Ноги переступали всё быстрее — темп нарастал. Удар сыпался за ударом, способностями никто не пользовался, решив, что это жульничество. Атака снизу — уворот, косой удар в корпус — лихое парирование. Верхняя стойка, лезвие раскрутилось, чтобы набрать скорость, точный ответный выпад — удар отражён. Палач сделал шаг назад, Николас использовал заминку для собственной атаки, входя в быстрый рваный ритм. Надо отдать ему должное — напор Белый Палач выдерживал достойно. Чирк! Клинок распорол кожу, рукав окрасился алым и набух, но Николас не обратил внимания. Ни одной ошибки этот противник не простит. Николас исполнил хитрый финт, чтобы смести защиту Белого Палача. От сильного удара меч лорда Веломри отлетел в сторону, Охотник прицелился в живот. По ушам хлестнул истошный вопль Герды. Перед глазами возникло её бледное лицо. Она протягивала руки и молила: «Помоги мне! Помоги!» Стоило податься вперёд, и видение исчезло. Воздух пошёл рябью, задрожала земля. Белый Палач опустил меч и повернул голову в сторону Динас Эмрис, словно тоже что-то слышал. Виски стиснуло такой непереносимой болью, что ноги подкосились. Николас рухнул на землю и забился в судорогах. Белый Палач снова перевёл на него взгляд и сплюнул: — Притворщик! Приходи, когда сможешь противопоставить мне что-то более весомое, чем подражание человеческой слабости. Носок сапога впечатался Николасу в бок и выбил дыхание. Перед глазами закружили хоровод звёзды. Сквозь гул в ушах слышались отрывистые приказы Палача: — Гоните бунтовщиков подальше от города. Надеюсь, сами справитесь. Мне нужно срочно отбывать. Ни слова о том, что видели меня, иначе отправитесь на костёр вместе с колдунами. Оруженосец подвёл к нему коня. Белый Палач споро запрыгнул в седло и помчался в сторону Ловонида. Николас закашлялся, пытаясь отскрести себя от земли. Гейрт подбежал к нему и подал руку. Судороги медленно отступали, но слабость и ломота оставались. — Говорил же, что свалишься! Почему Белый Палач уехал? Николас встряхнул головой, чтобы прийти в себя. — В Динас Эмрис! Скорее! Он заковылял по дороге обратно, Гейрт подбежал к нему и взял под руку. Герда, дождись меня, Герда! Почему не получается бежать или ветропрыгнуть? Демоны бы побрали эту человеческую слабость! *** Гвидион, Риана, Эстель и Герда вошли в Хрустальный грот. Мидрир сторожил снаружи. Норикийка крутила головой по сторонам, чуть приоткрыв пухлый рот. Остальные расстелили на полу одеяла и уселись на них. — Хотите есть? — предложила Риана угощение из сумок, которое они готовили для свадебного пира. Гвидион отломил краюху овсяной лепёшки и без особого аппетита засунул в рот. Эстель, наоборот, выбрала себе лучшие блюда вроде пирожков с мясом и запила вином. Герда безучастно смотрела на гладь пещерного озера. Кусок в горло не лез, в голове роились тревожные мысли. Николас не ел и не спал целый день. Он так радовался этой свадьбе. Герда никогда не поверила бы, что её холодный и сдержанный жених может кружить на руках и смеяться будто во хмелю. Сердце стягивала тоска, и на глаза наворачивались слёзы. Хоть бы Николас выжил, хоть бы вернулся. Вот бы ещё один раз увидеть его красивое лицо и сказать, как сильно она его любит! — Мастер Гвидион, насколько могущественна Нимуэ? — спросила Герда. Тот поперхнулся водой из фляги. — Она младшее божество. Живёт на Яблоневом острове, части Горнего мира, где она полноправная хозяйка. — Это как Ирий у Ягини, дочери Калтащ? — задумалась Герда. — О, ты даже об этом знаешь, — вскинула брови Риана. — Ягиня намного сильнее. Она прямой потомок Первостихии. Ягиня поддалась Мраку, превратилась в Мать лихорадок, Жупелу и погубила всё, что было ей когда-то дорого. А потом Финист легко победил её, сломленную и предавшую свою суть. Но Нимуэ казалась чистой, праведной и справедливой. — Нимуэ принадлежит к свите грязноволосой Седны, жены Повелителя морей, — продолжила рассказ Риана. — Силу она черпает от своей богини. Примерно, как мы от Первостихий. Правда, обыденные для нас вещи в руках Нимуэ становятся волшебными. Это озеро — Источник вечной молодости. Наши мешки с провизией — Котёл Бездны, в котором еды всегда в изобилии. Алтарь — Камень Судьбы, который вскрикивает, когда к нему прикасается истинный король. А сам суд Нимуэ — Копьё Сердца, властвующее над чувствами, — Риана приложила кулак к груди. — А почему вы не предложили Николасу коснуться алтаря, чтобы он доказал своё право на престол? — недоумевала Герда. — Сейчас не время, — оборвал её Гвидион. — Вы сомневаетесь, что камень вскрикнул бы? — проницательно спросила она. Гвидион нахмурился и взмахнул рукой у головы, будто отгоняя назойливых насекомых. — Не важно, во что верю я. Просто накануне сражения нельзя рисковать боевым духом. Когда придёт пора коронации, Николас возложит руки на алтарь. Разговор явно ему не понравился. — Я просто думаю, как защитить наших людей, — попыталась оправдаться Герда. — А если бы мы принесли богатую жертву, смогла бы Нимуэ помочь с Лучезарными? Вряд ли она желает им победы. Пресветловерцы ведь уничтожают алтари старых богов и запрещают молиться им. — Это так, но боюсь, в битвах Нимуэ не сильна и предпочтёт отсидеть на Яблоневом острове. Нас укроет, но не более, — возразил Гвидион. — Не переживай, — Риана сжала её ладонь. — Хотя как ты можешь не переживать? Когда мой возлюбленный Повелл уезжал в Астальшир Мур, я не находила себе места от беспокойства. Как чувствовала, что он не вернётся. А когда Мидрир принёс дурную весть, у меня внутри всё оборвалось. Я будто умерла, переплыла Сумеречную реку вслед за мужем. Герда нервно заёрзала. Нет, Николас не может умереть! Они ведь только поженились и были так счастливы. — Но с Николасом всё будет хорошо, я чувствую, — Риана постучала себя по груди костяшками пальцев. — Он вернётся, вот увидишь. Лучше вздремни. Нам всем нужно поспать. Целительница провела ладонями по вискам Герды, и голова тут же отяжелела. — Я только чуть-чуть глаза сомкну, — пообещала она и, свернувшись калачиком, устроилась на одеяле. Проснулась Герда уже на рассвете. Огнистые лучи отражались от хрустальных сводов, затапливая грот радужными бликами. Риана, Эстель и Гвидион ещё спали, а Николас не вернулся. Только Мидрир, не отрываясь, вглядывался в сумеречный горизонт. Вставать не хотелось, да и какой смысл, если для любимого ничего сделать нельзя? Вот бы проснуться, когда он вернётся, чтобы не изводить себя тревогой и не кликать беду. Герда почувствовала опасность первой. Голубые всполохи аур на горизонте. Мыслечтецы приближались с разных сторон. Она тревожно зашевелилась. — Лучезарные! — встрепенулся Мидрир, выхватывая из ножен на поясе меч. Гвидион поднялся так резко, что казалось, вот-вот поведёт голову. — Много? — Полдюжины. Разведчики, думаю. Нужно прятаться. Нас могут засечь по аурам. Зови Нимуэ! — велел оборотень и шагнул к сестре. Риана уже стряхивала с себя сон. Эстель подскочила следом, глядя огромными глазами. Её пухлый рот заметно подрагивал. — Неужели они нападут? Король Орлен не простит им моей смерти, нет! — нервно заламывала она руки. — Не паникуйте, вы же леди! — укорил её Гвидион, встав у алтаря. — Нас укроют высшие силы. Смотрите на это, как на приключение, которое ещё не доводилось пережить ни одной придворной даме Золотого Дюарля. Он полоснул запястье ножом. По алтарю потекла кровь, оставляя на водной глади красные цветы. — Нет! Нет! Я должна была выйти замуж за короля, а не погибнуть в жуткой пещере! — взвизгнула Эстель. — Мы так не договаривались, нет! Её трясло. Разве она не понимала, что её крики привлекали лишнее внимание? — Пожалуйста, только истерики нам не хватало. Я успокою вас с помощью дара, — попыталась увещевать её Риана и протянула руки к голове Эстель. Вода вспенилась. Вот-вот Нимуэ будет здесь и спрячет их на Яблоневом острове. — Как? Что? Так ты тоже Лучезарная? Мыслечтец?! — Эстель отшатнулась от Рианы. — Не убивай меня! Я слишком молода, чтобы умирать! Герда много раз наблюдала истерики у Майли. Отчасти из вызывал взрывной темперамент, а отчасти дар мертвошёпта, но поведение Эстель выглядело наигранным. Да и эмоции от неё исходили слишком яростные, как от мужчины во время боя. — Что-то не так, — сипло прошептала Герда. Эстель бросилась к застывшему у выхода из пещеры Мидриру и повисла у него на шее: — Спаси меня, храбрый рыцарь! «Убить!» — прозвучало в её мыслях. — Мидрир, нет! — закричала Герда. Сверкнуло лезвие. Он взмахнул руками, закрывая горло, и привалился к пещерной стене. На животе его рубашка оказалась распорота, и по выбеленной льняной ткани растекалось алое пятно. — Никто от меня не спрячется! — засмеялась Эстель, удерживая в поднятой ладони большой окровавленный нож. — Сегодня умрёте вы все! Она стремительно двинулась к опешившей Риане. Герда скользнула в мысли Эстель и заставила остановиться. Перед глазами промелькнули видения: юная аристократка пугает родителей жестокими расправами с подаренными ей питомцами. Целители в закрытом монастыре опаивают её эликсирами и зельями, чтобы подавить жестокость, но учат только хитрить и прятать свою ненормальность за улыбкой. В конце концов Эстель отпускают обратно в высший свет, где она издевается над слугами. Ей попадается ухажёр, который пугается её страсти к насилию и жалуется королю. Тот спроваживает Эстель к вождю Компании в надежде, что он с ней справится. Вождь завоёвывает её расположение своей расчётливостью и непоколебимым спокойствием. Вместо лечения вождь развивает её способности, обучая притворяться и убивать без раздумий. В Ловонид он отправляет Эстель в сопровождении более опытного убийцы — ветроплава Флавио. Им приказывают выяснить, что задумал Николас и в случае опасности для Компании, устранить его. В маленькой пассажирской каюте при таинственном мерцании свечей они проводят незабываемую ночь. Грозный рык вывел Герду из сосредоточенья. На Эстель прыгнул матёрый медный волк с большой раной на животе. Мидрир! Когда он успел обернуться? Эстель замахнулась ножом, но Герда снова связала её серебряными мысленитями. Волк вонзил зубы ей в горло. Плеснулась вода. Нимуэ здесь. Держись, Мидрир, помощь рядом! Мощный ветросгусток сбил волка на пол. Мысленити оборвались, и виски стиснуло острой болью. Так вот почему нельзя бороться с ветроплавом мыслечтением! — Нимуэ! — зазвенел сталью голос Гвидиона. — Предательница! — Прости, я не смогла иначе, — печально ответила та. Риана подбежала к скулящему брату. Герда повернулась к озеру. На берег из воды выходил зло ухмыляющийся Флавио. — Не ждали? Как же я мог пропустить свадьбу будущего короля и внучки Белого Палача? Дайте хоть засвидетельствую почтение молодым, — он шагнул навстречу Герде. Та отскочила к стене. Он ещё более безумен, чем Эстель! — Ах, ты! — Гвидион подался вперёд с удивительной для старика стремительностью. Посох в его руках словно ожил, описывая петли так быстро, что слился в вихрь. Флавио принялся отбиваться мечом. Посох выдерживал, видно, был сработан из очень прочного дерева либо магически заговорён. Кто знает, чем ещё одарила своего возлюбленного Нимуэ? И двигался Гвидион под стать сильным молодым воинам. Флавио не дрогнул, наоборот, выглядел всё таким же самоуверенным. — Старик, уйди с дороги. Ни ты, ни целительница с волчарой мне не нужны. Кого вы защищаете? Внучку вашего злейшего врага и узурпатора? Отступите и можете бунтовать себе дальше! — принялся уговаривать он. — В отличие от вас мы знаем, что такое честь! — с яростью выплюнул ему в лицо Гвидион. — Уж конечно! Ведь без этой девчонки лорд Комри сорвётся с вашего крючка, — рассмеялся Флавио, парируя удары. — Это вы заключаете сделку с совестью и жмёте руки врагам, только чтобы сохранить мнимую свободу. А могли бы присоединиться к братьям-Сумеречникам и бороться за правое дело. — Для нас вы перестали быть братьями, когда перешли на сторону вероломного Пареды! — Гвидион усилил натиск так, что Флавио пришлось отступать, пока он не упёрся в стену. — Если вы её убьёте, то Николас узнает и будет мстить. Уж что-что, а это он умеет. Твои жалкие навыки головореза не сравнятся с искусством Охотника не демонов. Его учили лучшие. Мы! Резким движением меча Флавио оттолкнул от себя посох. Гвидион оступился, сбившись с ритма. — Мне надоели твои иллюзии, старик! Теперь посох двигался куда медленнее и с гораздо меньшей силой. Стремительность Гвидиона оказалась иллюзией, маскирующей слабость. Флавио теснил его к краю берега. Почувствовал за спиной обрыв, Гвидион замер. Головорез выбил из его руки посох, и тот откатился к ногам Герды. Волосы Гвидиона сбились от пота, грудь тяжело вздымалась, морщинистое лицо раскраснелось от натуги. Казалось, годы нагоняли старого мороча и наваливались на плечи каменной глыбой. — Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому! — Флавио занёс над ним меч. — Нет! — вскрикнула Нимуэ. Из озера поднялась волна высотой в человеческий рост и накрыла Гвидиона. Оказавшись внутри пузыря, он застыл, глаза закатились. — Ты же обещал, что он не пострадает! — укорила Флавио Нимуэ. — Я не думал, что он нападёт. Но теперь-то он точно уцелеет, — головорез похабно подмигнул ей и повернулся к застывшей в ужасе Герде. Она подхватила посох и выставила его перед собой, как жердь, которой её учил сражаться Николас. Долго она не продержится: дар бесполезен, а Флавио владеет мечом куда более мастерски, чем она непривычным посохом. Но всё же, всё же… Николас! Где же ты?! Ты же всегда приходишь на помощь в самый нужный момент! С пола подскочил раненный волк и молнией бросился на спину Флавио, раздирая его одежду когтями. Тот опрокинулся ничком, пытаясь сбросить с себя оборотня. Риана подбежала к Герде, схватила за руку и потянула за собой. — Бежим! Скорее! Они помчались к выходу. Пышные юбки путались в ногах, тугой корсет пережимал грудь и мешал дышать. Жаль-жаль, что Герда не переоделась. Нужно найти Николаса. Он поможет, он спасёт. Они помчались по узкой лесной дороге. Дыхание преследователя чувствовалось на затылке. Его аура приближалась грозовой тучей. «Николас! — звала в мыслях Герда — Помоги! Помогите! Шквал! Финист! Хоть кто-нибудь!» Сбоку мелькнула человеческая фигура. Ветер донёс запах морозного ветроплава. Родная аура мерцала за разлапистыми елями в чаще. Может, игра разума? Так хочется поверить в чудо! Нет же, ауру Николаса скрывал амулет Кишно. И всё же … Из-за Герды ранили Мидрира. Выживет ли он? Нимуэ утащила Гвидиона на Яблоневый остров. Если Флавио нагонит их, то Риана тоже бросится её защищать. Но целители не умеют сражаться! Нет, им не обязательно погибать вместе. — Разделимся! — крикнула Герда. — Я чувствую ауру Николаса в чаще. Проверю! — Нет, стой! Не надо! — потянулась за ней Риана, но та уже свернула с тропы и перемахнула через поваленные деревья. Безотчётный страх гнал по бездорожью, через колючий пролесок. Вдалеке показались укутанные туманом разлапистые ели. Ветки цеплялись за платье, разрывая его в клочья. Иголки впивались в кожу. Ноги спотыкались о выступающие из земли корни, с левой слетела туфля. Сучья и шишки царапали ступни, но боль притупилась. «Николас! Николас! Пожалуйста, пускай это не будет очередным обманом!» В спину ударил ветросгусток и сбил с ног. Попалась! Герда ударилась подбородком о землю так, что клацнули зубы, и едва не откусила язык. Опираясь на посох, она поднялась и снова побежала, петляя, как заяц, и прячась за деревьями. Когда сгустки воздуха попадали в стволы, сосны натужно скрипели и обсыпали колючим дождём. Сердце выскакивало из груди, дыхание вырывалось натужными сипами, но Герда не останавливалась. До ауры Николаса рукой подать, последний рывок — спасение рядом! За соснами показалась большая поляна — не спрятаться. Но аура там, на другой стороне. Нужно добежать! Герда помчалась через поляну. В спину летели новые снаряды. Герда увёртывалась от них, но один нагнал её и опрокинул. Она снова опёрлась на посох и подскочила, но преследователь уже настиг её и направил остриё меча ей в грудь. — Не набегалась, лань волоокая? — издевательски ухмыльнулся Флавио, но тут же посерьёзнел: — Я просто хочу поговорить. Остриё поднялось к её подбородку и грозило пропороть кожу. Колотила крупная дрожь, хотелось сглотнуть, но Герда терпела. За спиной шумела вода, тянуло сыростью. Говорить — это хорошо. Разговор поможет выиграть время, пока тот, кто бродит в тумане за рекой, не спасёт её. — Честно признаюсь, в словах Гвидиона была доля правды, — продолжил Флавио. — Твоя смерть накалит отношениях всех со всеми. Сейчас от одной искры может вспыхнуть пожар. Так что вот моё предложение — уходи! За рекой твои люди. Лучезарные, мыслечтецы, такие же, как ты. А о Николасе забудь. Только не смей обманывать. Перед тем, как уйдёшь, дай нерушимую клятву на крови, что не будешь искать с ним встреч. Никогда! — Но я уже дала клятву ему! — запротестовала Герда. — Леди Нимуэ благословила наш союз. — Ох, детка! — он снисходительно усмехнулся. — Ваш брак не вступит в силу, пока вы его консуммируете. Николас солгал тебе, как лгал обо всём остальном. Ты — не одна из нас, понимаешь? Ты мыслечтец. Все мыслечтецы — предатели, которые сжигают нас на кострах. Вскоре ты примешь голубой плащ и станешь Лучезарной. Это твоя судьба. — Нет-нет, — она боялась шевелить головой, чтобы не напороться на лезвие. — Николас предупреждал про мой дар, но говорил, что выбор, который мы совершаем изо дня в день, куда важнее. Я выбираю своего мужа. Он любит меня, а я его. Он единственный мой близкий человек! — Любит. Смешно! — Флавио презрительно прищурился. — Чувства не вечны, какую бы чушь ни несли на свадебных церемониях жрецы. Влюблённость наступает быстро и так же быстро проходит, остаётся только испорченная жизнь. Но Николас никогда тебя не любил. Он сказал, кто твой дед? Герда недоумённо моргнула. Дед? Какой дед? — Нимуэ заставила Николаса исповедоваться, и я слышал каждое слово. Ты внучка Белого Палача, Архимагистра Лучезарных, Микаша Веломри. Того самого, который жестоко расправился с семьёй твоего благоверного. Того самого, по чьему приказу бросили в темницу и пытали короля Лесли. Того самого, который убил бесчисленное множество наших собратьев и которого мы все проклинаем и ненавидим. А больше всех его ненавидит Николас. Он очаровал тебя, чтобы получить от твоего деда привилегии. А если лорд Веломри откажется их предоставить, то Николас отправит ему в мешке твою прелестную головку. Смекаешь? — Лорд Веломри — муж Лайсве Веломри? — переспросила Герда, в задумчивости кусая губы. — Что? Неужели Николас всё же что-то тебе сказал? — сдвинул брови Флавио. Он не лгал. Значит, она всё-таки связана с Лайсве родственными узами. Жизнь бабки с её возлюбленным «медведем» сложилась крайне скверно. Из героя он превратился… в Предвестника! Так вот почему Мрак охотился за Гердой всё это время. А Николас? Играл ли он? Сложно сказать, ведь из-за защиты ветроплава она даже не улавливала его чувства, как случалось с другими. — Я хочу услышать его версию, — решила Герда. — Если всё так, как говорите вы, то я дам клятву и уйду. — Ну уж нет! Он снова вскружит тебе голову парой обаятельных улыбок и ласковых, но насквозь лживых фраз. Уходи сейчас, когда я окатил тебя этими известиями, как ключевой водой, чтобы ты протрезвела. Аура уже так близко, на опушке. Её носитель выглядывал из-за деревьев и изучал их. — Ступай! — теряя терпение, Флавио указал рукой ей за спину. — Белый Палач подыщет для тебя, своей единственной наследницы, ещё более смазливого и обходительного супруга, чем Николас. Он будет заглядывать тебе в рот и окружать вниманием постоянно, а не бросать тебя ради очередного бесполезного сражения. Как объяснить бесчувственному убийце, что такое любовь и тоска по родственной душе, с которой никакой принц не сравнится? Впрочем, какая разница, что Флавио обо всём этом думает? — Хорошо, — заявила Герда. — Уберите оружие. Она вытянула порезанную накануне ладонь. Флавио аккуратно провёл по ране лезвием. На землю закапала кровь. Герда повернула голову к лесу. На опушке никого не было, но аура не исчезла, просто находилась дальше, чем казалось до этого. Может, Николас всё-таки успеет? — Клянусь… — выдохнула Герда, удобнее перехватывая посох. — Что не откажусь от мужа, пока не услышу от него всю правду. Герда врезала Флавио по коленям, а потом — в подбородок. На этот раз на землю рухнул он. Герда снова побежала на обманчивый огонёк ауры. Флавио сплюнул кровь и послал за беглянкой ветросгусток. Чувствуя его спиной, Герда хлестнула его серебристыми мыслеплетями. Он с гудением помчался обратно, но отдача оказалась настолько сильной, что виски сдавило и перед глазами заплясали тёмные круги. Николас, оказывается, сильно её щадил во время обучения. — Паскуда! Я ведь пытался по-хорошему! — выкрикнул Флавио и, прихрамывая, побежал за ней. В спину полетел следующий ветросгусток, более мощный и шипастый, как шар кистеня. Герда снова хлестнула мыслеплетями. В ушах зазвенело и на губы закапала кровь. До спасительных деревьев пару шагов, но ноги стали как тряпичные. На неё налетел яростный порыв ветра и поднял в воздух. Слишком сильный, слишком размазанный вокруг удар — такой не отразить. Руки, ноги и шею будто стягивало верёвками. Запястье дёрнуло в сторону так, что посох выпал из руки. Неужели это конец?! — Ну что, переломать тебя, как твои люди переломали доброго короля Лесли? Мощный ветросгусток ударил её в грудь так, что хрустнули рёбра. Флавио уже стоял рядом и со злобным прищуром заглядывал в лицо. — Или всё же прислушаешься к доводам разума, если он, конечно, у тебя есть, — он слизнул сочившуюся с губы кровь. — Не хочешь думать о себе, подумай о том, сколько жизней унесёт война, которую развяжут твой дед и не случившийся муж. — Это… не наша… вина. А твоя… — простонала Герда. Флавио оскалился. Её потянуло в стороны, словно на дыбе. Казалось, что рвутся мышцы и ломаются кости. Голова кружилась, тело будто падало, но оставалось на месте. — Убью! — выкрикнул Флавио, замахиваясь мечом. Хрустнул сучок. Герда всё же смогла повернуть голову. Аура уже преодолела опушку и спешно направлялась сюда. Нет, это не Николас. Что за странный обитатель Горнего мира? Высокий, с бледной, синеватой кожей, длинными серебристыми волосами, закруглёнными рогами и козлиными копытами. Одет в глухой кожаный плащ, на поясе огромный топор. Герда уловила взгляд его разноцветных глаз: в них плескались доброта и сострадание. Темнота сомкнулась над ней.