Огни юга

Герда с Олафом спустились в холл и вышли на парадное крыльцо. Ярко светило полуденное солнце. Арнингхэм уже мерил шагами не успевшую высохнуть после вчерашнего дождя лужайку. За ним мрачно наблюдали ещё несколько Голубых Капюшонов. — Явились-таки. Я уже и не надеялся, — вскинув голову на звук шагов, Арнингхэм хищно облизнулся. — Ну и зря. Я всегда отвечаю за свои слова. Олаф встал напротив него. — Вы хорошо подумали? Бесполезно просить, чтобы вы отказались от глупой затеи? — сказал один из Лучезарных. С проседью в тёмных волосах и пышными усами, сам крупный и зрелый. Одет он был, как другие рыцари: тёмные бриджи, заправленные в высокие сапоги, светлую тунику и голубой плащ с нашитыми на нём знаками отличия в виде факела на левом плече и труб на правом. — Конечно, нет, мастер Главк. Не тяните с формальностями, — вежливо попросил Олаф. — Что ж. Объявляю вызов, брошенный Олафом Харальдссоном из Вижборга Россу Арнингхэму из Ипсуича, принятым. Дуэль состоится здесь и сейчас. Сражаться будете до первой крови. Начнёте с моим сигналом и закончите по нему же. Победитель получит преимущество в споре. Встаньте каждый напротив своей линии, — велел Главк зычным голосом. Герда поцеловала Олафа в щёку. Тот зарделся и удивлённо уставился на неё. — На удачу, — мягко улыбнулась она. Олаф задорно ей подмигнул и занял свою позицию. Арнингхэм сделал то же самое. Они стояли в десяти шагах друг от друга. Герда кусала губы от волнения. Хоть драться будут не до смерти, но всё равно если проиграет, Олаф не сможет больше претендовать на место Магистра, а её допросят и узнают правду. Лучше бы она сразу всё выложила! Олаф ведь спас ей жизнь и так трогательно заботился. — Готовьтесь! — скомандовал Главк. — Я заканчиваю любую дуэль в десять ударов. Но думаю, с тебя хватит и семи, — щурясь, словно приценивался на рынке, сказал Арнингхэм. Олаф вытянулся вперёд и положил ладонь на эфес меча. — И-и-и! Сходитесь! Противники одновременно сорвались с мест. Клинки скрестились, высекая окалину. Арнингхэм брал напором, нанося непредсказуемые удары сверху, снизу и сбоку. Олаф легко уходил от него, двигаясь по кругу, будто исполнял один из тех танцев, которым обучали Герду. Глаза Арнингхэма сверкали от ярости, в то время как Олаф сосредоточился на бое. Выпад противника — Олаф поймал клинок на свой и с силой оттолкнул. Арнингхэм отступил на шаг. Ещё один выпад — Олаф скользнул вправо, избегая удара, и атаковал сам, держа руку с клинком под прямым углом. Он почти коснулся шеи противника, но тот в последний момент вывернулся. Видно, Арнингхэм, и впрямь, был искусным фехтовальщиком. — Ненавижу эту новомодную южную технику. Она делает благородное искусство фехтования похожим на фиглярство распутных девок в кабаках! — недовольно процедил Арнингхэм. — Конечно, ведь в ней главное не сила, а мастерство, — с чувством превосходства заявил Олаф. — Защищайся! Теперь наступал он, а Арнингхэм отбивался, ловко меня позиции и используя изощрённые финты. Противники не уступали друг другу. Их лица раскраснелись, выступил пот. Сапоги покрыла грязь, а лужайка оказалась безжалостно вытоптанной. Но фехтовальщики настолько вошли в раж, что ничего не замечали. Даже зрители едва могли оторвать восторженных взглядов от скрещивающихся и разлетающихся клинков. Зевак собиралось всё больше. Они вываливали из парадной двери, выглядывали из окон, показывали пальцами. Ого, сколько народу обитает в этом пустым дворце! Лязг оружия заглушал стук сердца и грохот крови в ушах. Противники дышали тяжело, а солнце припекало нещадно, предвещая очередную порцию ливней. Когда же это закончится? Казалось, поединок длился целую вечность! Что-то пошло не так. Нога Олафа поскользнулась на растоптанной грязи и поехала в сторону. Арнингхэм набросился на него коршуном. Стремительным, по-кошачьи гибким движением, Олаф вывернулся и ушёл в бок, но заминка лишила его преимущества. Ещё пару ударов — и он проиграет! Зрители затаили дыхание в ожидании развязки. Меч Арнингхэма нёсся к открытому для атаки левому бедру Олафа. Что-то щёлкнуло в ушах, взвыл ветер. Рядом вспыхнуло чёрное пламя, зашептали призрачные голоса. Грудь сдавило. Пот холодными струйками стекал по спине. Нечто подобное Герда ощущала на горе Мельдау, когда Николас сражался с Небесным Пастухом. В мир проникала сила настолько непомерная, что ткань реальности трещала по швам, не выдерживая напора. Хотелось кричать, но как в кошмаром сне нёба слиплись, и не получалось даже поднять руку. Что же это?! Звуки стихли, люди замерли в оцепенении. Только душный восточный ветер продолжал бесноваться, стучась в окна и пригибая к земле деревья. Перед внутренним взором Герды предстал огромный чёрный спрут. Его щупальца переливались ломаными гранями, словно состояли из угля. Жирный, отъевшийся, он цеплялся присосками за сердце и пульсировал вместе с ним. Аура из-за вившейся вокруг спрута чёрной пыли меняла цвет с чисто-голубого на мутную воду взбаламученной речки с илистым дном. — Я спрашиваю, что здесь происходит?! — послышался глубокий басовитый голос, и видение пропало. Между Олафом и Арнингхэмом стоял высокий плечистый мужчина в плаще, чья белизна резала глаза. На спине серебряной нитью была вышита сойка. Растрёпанные золотистые волосы сверкали в лучах солнца и создавали вокруг головы ореол. — Лорд Веломри, мы не ждали вас так рано! — ответил Главк неловко, пока дуэлянты пытались отдышаться и посылали друг другу испепеляющие взгляды. — Судя по всему, меня вообще не ждали. Но это не отменяет моего вопроса. Что это за безобразная потасовка? Во времена моей молодости за дуэль могли высечь до полусмерти и лишить всех званий. Ваше поведение заставляет меня задуматься о возрождении обычаев Сумеречников, раз уж ума у вас по сравнению с ними ничуть не прибавилось. Насчёт способностей Арнингхэма я никогда не сомневался, но ты-то, Олаф? Никогда не видел, чтобы ты решал споры кулаками. — Нужно же когда-то начинать, — неожиданно дерзко ответил тот. — Я исчерпал весь запас красноречия, но готов стоять на своей позиции до смертного одра! — Твои бы усилия да в мирное русло… Так из-за чего спор? — ответил Белый Палач чуть более снисходительно. Похоже Белый Палач, и правда, благоволил к Олафу. Но что будет, когда он узнаёт про Герду? Придя в себя, она стала узнавать черты его внешности по портретам Лайсве и Николаса. Хищный нос с горбинкой, тяжёлый взгляд исподлобья, прямой подбородок. Сейчас Герда должна была испугаться, но ощущала только ледяное равнодушие, словно всё происходило не с ней. — Позиции! — зло выплюнул Арнингхэм. — Он упустил зачинщиков восстания и самого лорда Комри ради смазливой девчонки! — Это правда, — подтвердил Олаф. — Но если бы я не отвлёкся, то всё равно вряд ли отыскал бы их среди холмов и гротов Динас Эмрис. Девушка послала мыслезов о помощи, и я не мог не откликнуться. На неё напал головорез из Компании «Норн». — Норикийцы разыграли это нападение, чтобы подобраться ближе к нам и передавать сведения в Дюарль. Девчонка втёрлась в доверие к мастеру Харальдссону и заставила показать все ходы и выходы из дворца. Она — шпионка, Эстель де Буи. — А вот это ложь, — возразил Олаф, заметно напрягая челюсть. — Её зовут Герда Мрия. Она приехала из Урсалии с женихом, чтобы сыграть здесь традиционную свадьбу. Но… жених оказался подонком из Компании и просто использовал её. У неё очень редкий и ценный дар — отражение. Я бы хотел взять её в ученики, если позволите. — Больше слушайте её сказки! Если она не врёт, то отчего так сильно боится допроса, что вынудила вас драться на дуэли, хоть вы их презираете? И честно сказать, мастерством тоже не блещете! — Только кровь идёт у вас, а на мне ни царапинки, — осадил его Олаф. Арнингхэм ошарашенно приложил ладонь к шее — на его пальцах остался багряный след. — Ах, ты! Обман не красит никого, даже фехтовальщика. Моё чутьё подсказывает, что она врёт. Если бы её слова подтвердились на допросе, то всё бы её жалели и утешали. Но они не подтвердятся, поэтому она боится! — продолжал он доказывать свою правоту, пока лорд Веломри не вскинул руку. — Где она? — спросил он, пронзая толпу Лучезарных пристальным взглядом. Стоявший рядом с Гердой Голубой Капюшон толкнул её в спину. Герда едва не растянулась на перемазанной в грязи лужайке. Белый Палач ловко её поймал и, схватив за подбородок, уставился в глаза. Один голубой, другой зелёный — точно как описывал Николас. Чёрный спрут — осколок Мрака в сердце. Значит, её дед действительно Предвестник! От ауры Белого Палача отделились тонкие, будто шёлковые, мысленити. Они щекотнули виски и впились в кожу не больнее, чем комариное жало. Поток воспоминаний застал взор: её разговоры с Олафом и Арнингхэмом, прогулки по дворцу, нападение Флавио, свадьба с Николасом, их жизнь в Урсалии, её путешествие на север вместе с Финистом и его учениками. Но стоило добраться до смерти отца, как видения замедлились. Пролистывая скучную книгу, лорд Веломри натолкнулся на любопытный абзац и решил вчитаться более внимательно, а потом спохватился и досмотрел память Герды до зыбкого тумана младенчества. Бережно отпустив её, лорд Веломри отступил. Его лицо не отражало эмоций, но всё же именно смерть отца заставила его остановиться. — Арнингхэм, твоё чутье — чушь собачья. Она говорит правду. Её имя Герда Мрия, она приплыла сюда из Урсалии, чтобы сыграть традиционную свадьбу. Единственный её проступок — то, что она выбрала себе недостойного жениха. Впрочем, женщины в её роду никогда не разбирались в мужчинах. За это мы не наказываем. Герда сжала кулаки и прошептала так, чтобы слышал только он: — Вы себя имеете в виду? — Ты всё правильно понимаешь, — хохотнул лорд Веломри и повернулся к дуэлянтам. — Но… Почему она отказывалась от допроса? Зачем так интересовалась королевской усыпальницей и пустующим крылом? — продолжал лепетать Арнингхэм куда менее спесиво. — Осуждённый головорез Флавио действительно приехал из Норикии с некой Эстель де Буи. Распорядитель порта в Дубрисе подтвердит. — Эта девушка не госпожа де Буи. Да и на норикийскую аристократку она совсем не похожа, — буднично пожал плечами лорд Веломри. — Или ты не видел, что я прочитал её до самого донышка? Арнингхэм пристыжено потупился. — Моей властью эта девушка, Герда Мрия, освобождается от всех обвинений. В качестве извинения за доставленные неудобства прошу обращаться с ней, как с моей близкой родственницей. Отныне она под моей защитой, и если кто-то вздумает причинить ей вред, будет иметь дело со мной. По толпе пронёсся испуганный ропот. Герда остолбенела, пытаясь осознать произошедшее. Белый Палач её прочитал, он всё видел, обо всём знает! Он во всеуслышание признал её своей родственницей?! Что же теперь будет? Белый Палач заразит её осколком и сделает Предвестницей? Будет с помощью неё шантажировать Николаса? Как он использует те сведения, что выудил из её головы? Лагерь в катакомбах и без того нашли. О крепости в Каледонских горах тоже знают. Но почему Белый Палач замял её ложь и только слегка пожурил? Сердце сжимали тиски ледяного ужаса. Теперь она в полной власти Белого Палача! Убежать отсюда невозможно. Обличить его? Назвать одержимым, рассказать про осколок и предупредить о Мраке? Как ни прискорбно, ей вряд ли поверят. Если она начнёт творить необдуманные глупости, то угодит в темницу, а то и хуже. Нужно помалкивать и ждать, пока не появится возможность выбраться или хотя бы позвать на помощь. Лишь бы в неё не всадили осколок прямо сейчас! — Что же до вас, мастер Арнингхэм, — продолжал говорить лорд Веломри. Тот вскинул голову и снова принялся возражать: — Нет, не сходится. Это не может быть правдой! Вы просто прикрываете своего подопечного. Какой Арнингхэм безрассудно дерзкий! Остальные Лучезарные смотрели на него с нескрываемым ужасом. Судя по дневнику, лорд Веломри даже в юношестве отличался крутым нравом, а высокая должность и осколок в сердце терпимости ему явно не прибавили. Но всё же Арнингхэм его не испугался! — Ну что же вы, держите лицо, — укорил его Белый Палач. — Поражение нужно принимать достойно. Мой наставник любую неудачу оборачивал себе на пользу самым невообразимым образом. Это куда более достойное восхищения мастерство, чем безобразные потасовки из-за девушек и власти. Магистр Трюдо очень ценил вашу напористость и хватку, хвалил за многочисленные заслуги. Я даже думал повысить вас, но стычки с сослуживцами портят вашу репутацию. — Что, упечёте в темницу или четвертуете? — не поддался на лесть Арнингхэм. — Только Магистр Трюдо мог противостоять вам в Совете. Но он погиб, и теперь никто не посмеет оспорить ваши решения. Я готов последовать за ним на Тихий берег. — Ваша преданность Магистру Трюдо очень трогательна, — ласково ответил Белый Палач. Наверняка он даже своего сына никогда так не уговаривал! — В твои годы я тоже боготворил своего маршала и понимаю твои чувства. Поэтому не стану строго тебя наказывать. Но это в последний раз. Не обижай наших милых дам и не подначивайте сослуживцев на драки. Если будешь вести себя примерно до конца приёма, то после я объявлю твоё новое назначение. При всех обещаю, что оно будет намного лучше нынешнего. Арнингхэм зло прищурился, но Главк затолкал его на задние ряды, не позволив больше испытывать терпение Белого Палача. — Пусть все видят, я строг, но справедлив, — заключил тот и велел гвардейцам: — Проводите госпожу Герду в её комнату. Пускай целитель напоит её успокаивающим зельем. Боюсь, после сегодняшнего происшествия её будут мучить кошмары, а мне хотелось бы завтра увидеть её на приёме весёлой и цветущей. Белый Палач шагнул к ней навстречу и шепнул на самое ухо: — Веди себя благоразумно, и никто не причинит тебе вреда. Нам обоим неприятности не нужны. — А как же вы сами? — тихо спросила она. — Я не пролью собственной крови. Поговорим об этом позже, прояви терпение. Долг прежде всего. Герда опустила взгляд, чтобы не показывать, что не верит ему. Не может быть всё так просто. Долг перед Мраком ничего хорошего не приносит. Гвардейцы сопроводили Герду в её комнату, но охрану не оставили. Видимо, решили, что раз Белый Палач её оправдал, значит, опасности от неё не исходило. Арнингхэм тоже к ней больше не подходил. Вскоре служанки принесли большой медный чан. — Мастер Рэнделл велел сделать вам горячую ванну с эфирными маслами, — сказала старшая из женщин. В строгом платье из коричневого сукна, опрятном белом фартуке и льняном чепце, который скрывал её волосы, она выглядела сухой и долговязой. Герда позволила себя раздеть и окунулась в горячую воду. Слуги вели себя ещё более осторожно, будто боялись любого её неодобрительного взгляда или жеста. Хорошо, что ни с кем разговаривать не хотелось. Герду будто отгородило от мира стеной ветроплава. Что же делать? Благоразумно ли плыть по течению, пока Белый Палач не соизволит поговорить? Что он ей скажет? Будет соблазнять заветными желаниями или попытается всадить в сердце осколок насильно? Угрожая ей, заставит Николаса сдаться Лучезарным? Для чего ещё она могла понадобиться Белому Палачу? С другой стороны, бездействовала Герда уже достаточно. Выбраться это ей не помогло — она только увязла во лжи и интригах. Пока Лучезарные отвлеклись на приезд Белого Палача, можно попробовать улизнуть. Одна она не справится. Нужно искать союзника. Когда Герда поднялась из чана, служанки обтёрли её полотенцем и помогли надеть кружевную ночную сорочку. Рэнделл принёс травяной отвар с овсяным печеньем и молча удалился. Помня уроки Эглаборга, Герда по запаху определила, что в чашке сонное зелье и вылила его в ночную вазу. Как только свет во дворце стал гаснуть, а шаги и голоса — стихать, Герда накинула на плечи шерстяную шаль и выбралась в коридор. Он пустовал. Караульные дежурили дальше у лестницы. Правда, её всё равно могли отследить по ауре. Жаль, амулет Кишно забрали. Ничего, это оправданный риск. Сегодня или никогда. Герда сосредоточилась на аурах. Дымчатую, похожую на пасмурное осеннее небо оболочку Арнингхэма она хорошо изучила, а потому отыскала без особых усилий. Его комната находилась на этом же этаже в самом конце коридора. Герда на цыпочках прокралась к ней. Караульные не отрывали взглядов от лестницы и не заметили её. Герда тихонько постучалась. Хоть бы Арнингхэм не спал. Хоть бы согласился выслушать! Дверь отворилась беззвучно. Отринув страх, Герда шагнула внутрь. На столе горела свеча, стояла пустая бутыль, в кружке ещё оставался остро пахнувший янтарный виски. Герда сглотнула. Вспомнилось, как пьяный Вальдемар пытался её изнасиловать, когда она одна пришла отдавать ему долг в сторожку. Теперь то же самое! Как она умудряется влипать в такие ситуации? — Зачем пришла? — спросил Арнингхэм хриплым голосом и грузно плюхнулся на стул. — Хочешь выпить. У меня ещё есть, — он кивнул на сгруженные у стола бутыли. Арнингхэм собрался выпить всё это один?! Хорошо, что она пришла до того, как он свалился в беспамятстве! — Нужно поговорить, — Герда сама удивилась от своей напористости. — Я видела, что вы не поверили лорду Веломри, даже когда он посулил вам высокий чин. — Давай без церемоний. Надоело всё, бессмысленно! Я не твой наивный друг Олаф и состою на службе не первый год. Прекрасно понимаю, что для начальства неудобен, а посему меня тихо уберут. Сошлют на передовую в Элам, а там в лагере перережут горло. Вроде как вражеский лазутчик напал, — он безнадёжно махнул рукой и глотнул ещё из кружки. — Тебе, и правда, интересно, а Герда Мрия? Одно не ясно, что в твоей голове нашёл лорд Веломри, раз решил осыпать такими милостями. К своей родне приравнял, надо же! Никогда такого не было. — Я его внучка. — Что? — Насчёт того человека, Флавио, вы были правы. Он действительно приехал из Дюарля вместе с Эстель де Буи. Их прислали, чтобы убить меня. — Что? — Арнингхэм выплюнул виски обратно в кружку и во все глаза уставился на Герду. — А кто же ты? — Я… я действительно дочка лесника, только не из Урсалии, а из Белоземья на границе Веломовии и Кундии. — Постой! Не из того ли Белоземья, где потерялась кровь лорда Веломри? — Того самого. Лорд Веломри выгораживал не Олафа, а себя. Я его кровь, его внучка. После смерти отца меня нашли люди из Компании «Норн» и забрали в Урсалию. Там я встретила своего жениха. Он авалорец и захотел сыграть здесь традиционную свадьбу. Мы пришвартовались в порту Леннокса и отправились в Каледонские горы, но местный жрец отправил нас в Динас Эмрис. Сказал, что церемонию можно провести только там. Стоило жрецу объявить нас мужем и женой, как Лучезарные напали на бунтовщиков. Моему жениху пришлось оставить меня, чтобы отбивать атаку. Эстель притворялась на нашей свадьбе знатной гостьей от королевского двора Норикии. Как только мой жених ушёл, она напала на мою охрану, расчистив путь Флавио. Я пыталась спастись бегством, но он настиг меня и собирался перерезать горло. Тогда-то Олаф меня и спас. Арнингхэм хмурился всё больше, пытаясь вникнуть в её сбивчивый рассказ. — Для чего такие сложности? Элитные головорезы, староверческая свадьба во время бунта под самым нашим носом. Кстати, ты так и не назвала имя своего мужа. Он один из зачинщиков восстания или офицер Компании? Он знал, кто ты? — Да. Это… это лорд Комри, — выдохнула Герда. Арнингхэм некоторое время раскачивался на стуле с пустым взглядом. — Безумие какое-то. Внучка лорда Веломри — жена первого претендента на авалорский престол и зачинщика староверческого бунта. Лорд Комри что, пытался добиться перемирия таким глупым способом? Компания послала за тобой головорезов, потому что не желает окончания войны. А что же ты сама? Зачем ввязалась в эту авантюру? — Отец ничего мне не рассказывал. Я всю жизнь провела в глуши и не знала ни о войне, ни о политике. Я просто влюбилась в спасшего меня Охотника и готова была следовать за ним хоть на край света. — Что, лорд Комри тоже ничего тебе не рассказывал? — недоверчиво хмыкнул Арнингхэм. — Только намёками. В самом начале он был холоден и отталкивал меня. Я не понимала причин и обижалась. Он наверняка не хотел впутывать меня в свои интриги, но я настояла, и он сдался. Впрочем, зачем вам слушать о моих сердечных делах, когда есть проблемы куда более важные? — Какие же? Боишься, что твой дед оторвёт голову твоему благоверному? Уж извини, здесь я тебе ничем не помогу. Сам в шаге от эшафота, — он развёл руками. — Удивлён, что ко мне охрану не приставили. — Нет! Но опасаться есть чего. Я знаю один очень опасный секрет. Секрет лорда Веломри. — Ты только что сказала, что всю жизнь провела в глуши и ничего не знаешь. Какие всё-таки женщины непоследовательные, — Арнингхэм цокнул языком. Очень захотелось стукнуть его по лбу, да побольнее! — Как внучка лорда Веломри и жена лорда Комри кое-что я всё-таки знаю. Сталкивалась лично. И снова увидела это теперь, когда дед меня читал. Он одержимый, в его сердце впился осколок Мрака. Он выглядит как большой угольный спрут. Такое случается, когда человек отчаянно чего-то желает и высказывает своё желание демону — Предвестнику Мрака. Предвестник исполняет его и вселяет в человека осколок, подавляя волю носителя и превращая его в нового Предвестника. Его глаза становятся разноцветными — один голубой, другой зелёный, в ауре появляются чёрные прожилки. Предвестники не старятся, но если носители слишком слабы, их тела разлагаются изнутри. Тогда приходится искать нового человека. — Погоди! — нахмурился Арнингхэм. — Разноцветные глаза у всех Магистров, не только у лорда Веломри. Претенденты на высшую должность в ордене проходят ритуал Просветления. Во время него они видят лик бога и сливаются с его святостью. Не все выдерживают эту встречу, но те, кто остаются в живых, получают особый знак отличия — разноцветные глаза, способные видеть истину. Кстати, Просветлению подвергнется и Олаф, если он хочет стать Магистром. Ох! Зачем же она уговаривала его пойти на это?! — Они врут, они подменяют вашего Пресветлого своим богом — Мраком. Ритуал ведь проводят тайно? Не допускают на него никого, кроме других Магистров? В это время они заражают людей осколками. Все, кто выживает, становятся Предвестниками. Одержимыми. Демонами в человечьей плоти. Они ведут нас к погибели! — Ты сейчас говоришь хуже, чем наши фанатичные проповедники. Это колдуны тебе наплели? Они, поди, о нас ещё и не такие сказки рассказывают. Надо же, демоны в человечьей плоти, — Арнингхэм нервно хохотнул. — Я видела их своими глазами. Предвестники охотились за мной. Раньше я думала, что стала мишенью из-за сильного дара, но на самом деле меня искали из-за деда. Из-за лорда Веломри. Они наверняка хотели выслужиться перед ним, потому что он у них главный. И печётся вовсе не о благе пресветловерцев или вашего ордена, а о власти Мрака над всем Мунгардом. — Ты бредишь! Если в родство с лордом Веломри и брак с лордом Комри я могу поверить, но Мрак и Предвестники… Ты разыгрываешь меня. Молодец, конечно, удачно выбрала момент для мести — когда я отчаялся настолько, что готов поверить во что угодно. Герда схватила его за запястья и приложила ладони к своим вискам. — Прочитайте меня! До дна, как лорд Веломри. Я даю согласие. Нет, я прошу вас! — Милая моя, ты не понимаешь, с кем разговариваешь. Я дознаватель высшего ранга. Я увижу все твои защиты. Я пойму, где правда, а где ложь, отделю сон от яви, трезвый взгляд от галлюцинаций и навязчивых идей. Тебе не удастся меня провести. — Мне это и не нужно. Я хочу, чтобы вы узнали правду. — Что ж, сама напросилась, — попытался он звучать зловеще. В голову впились иголки. Арнингхэм действовал совсем не так аккуратно, как лорд Веломри. Он грубо вламывался в самые сокровенные закоулки души, всё рассматривал и изучал, возвращался назад, забегал вперёд, останавливался, выуживая из воспоминаний такие детали, на которые Герда никогда не обратила бы внимания. Казалось, прошла вечность, прежде чем он отпустил её и откинулся на спинку стула. Голова раскалывалась, из ноздрей на губу капала кровь. Арнингхэм тоже тяжело дышал, но всё же протянул ей платок и кружку с виски. — Выпей! Станет легче! Она упрямо мотнула головой. Нет уж, сейчас не время напиваться. — Глупая! — Арнингхэм со злости разбил стакан об пол, подскочил со стула и принялся мерить шагами комнату. Осколки хрустели под его сапогами. — Зачем ты мне всё это показала? Теперь среди живых я точно не задержусь! — Мне нужна помощь, — устало просипела Герда. — Я хочу найти мужа. Только он защитит меня от Предвестников. Сама я отсюда не выберусь, но мы можем сбежать вместе. Лорд Комри человек широких взглядов, у него нет предрассудков. Он примет вас. С вашим влияниям мы разрушим орден Лучезарных изнутри, как когда-то Предвестники разрушили орден Сумеречников. Вас запомнят, как героя, освободившего Мунгард от владычества Мрака. — Героями становятся только после смерти, — устало ответил Арнингхэм. — Не хочу тебя разочаровывать, но судя по тому, что я видел в твоей голове, лорд Комри — такой же наивный мальчишка, как Олаф. Он только и делает, что пытается выгрести из тех проблем, в которые его швыряют хитрые политики. Сомневаюсь, что он сможет противостоять лорду Веломри. Честно, представлял его куда более могущественной фигурой. Похоже, дела у Сумеречников совсем плохи. — Но это хоть какая-то надежда! — настаивала Герда. — Город полнится тревожными слухами. Что лорд Комри был ранен, болен или даже погиб во время нашего столкновения с бунтовщиками. — Нет! Я бы почувствовала, вот здесь, — она стукнула себя ладонью по груди, где билось сердце. — Однажды меня уже заставили поверить в его мнимую смерть, второй раз я не поддамся. Кто действительно разочаровал меня, так это вы. Я думала, вы не побоитесь бросить вызов лорду Веломри. А вы просто хвастливый высокомерный трус. Слов много, а толку пшик. Герда поднялась и направилась к двери. — А что ж ты не рассказала всё это своему кроткому и бесстрашному рыцарю Олафу? Побоялась подставить? — Я уже подставила его хуже некуда. И постараюсь спасти, — последнее предложение она выделила интонацией. — Олаф слишком боготворит моего деда и вряд ли захочет увидеть его истинную суть, даже если я обнажусь перед ним полностью, как перед вами. Впрочем, к чему разговоры, если помогать вы отказываетесь? Она уже стояла у двери, но Арнингхэм развернул Герду к себе. — Ты не можешь просто уйти, вывалив на меня всё это. Бежать нужно как можно скорее, пока лорд Веломри не узнал, что ты мне обо всём рассказала и пока он не отправил меня на… повышение, — он передёрнул плечами. — Самое лучшее время — завтра после приёма. Гости начнут разъезжаться по домам, когда колокол на храмовой башне пробьёт одиннадцать. На выходе проверяют вдвое менее тщательно, чем на входе. Я договорюсь с часовыми, чтобы они позволили мне уединиться с красивой барышней в городе. До этого времени держись от лорда Веломри как можно дальше. Если он тебя прочитает, то мне не сносить головы. — Я понимаю, — просияла Герда. — Буду стараться изо всех сил, чтобы у нас получилось. И Николаса мы обязательно найдём. Он нам поможет. Арнингхэм лишь безнадёжно махнул рукой. — Возвращайся к себе, пока тебя не хватились. А то о побеге можно будет забыть. Она бесшумно выскользнула за дверь, прокралась к себе в комнату и улеглась в постель. Никто её пропажи не заметил. От бессонницы и тревожных мыслей Герда промучилась всю ночь. Николас жив! Она выберется отсюда и разыщет его, а он защитит Арнингхэма и спасёт Олафа. Всё будет хорошо! Иначе и быть не может! Стоило ей задремать, как пришло время вставать. — Мастер портной и парикмахер уже ждут вас, — предупредила разбудившая её старшая служанка. Герда наспех проглотила овсянку, приправленную черникой, и позвала мастеров к себе.