Огни юга

Бойдер со своей бандой собрались на заднем дворе таверны «Чёрный петух» на третью ночь, когда ушёл последний посетитель. Бонг знал об их приходе заранее, потому собрал бойцов у дверей, прежде чем раздались настойчивые крики главаря. — Дань неси! Неси живее, если не хочешь, чтобы мы тут всё разнесли и забрали твоих детей. Они же так хотели быть в банде! Бонг степенно спустился с крыльца. Каледонцы столпились за его спиной, играя мускулами на огромных руках. Худосочные бандиты-южане, окружавшие своего главаря, на выглядели жалко, хотя держали наготове ножи и дубины. — Думаешь, я у себя на родине на таких, как вы, не насмотрелся? — тихо фыркнул Бонг. — Дешевле будет один раз подраться, чем каждый месяц отстёгивать вам по дюжине золотых. Парни, вы согласны? — Да! — закричали они. — Бандитам наши деньги не достанутся. Мы их потом и кровью заработали. Хватит того, что нас дома жадные чинуши грабили. Больше мы такого не потерпим! — Почему отец не разрешил мне выйти вместе со всеми? — заныл Джед. Николас вместе с семьёй Бонга наблюдал за действом из-за приотворенной двери. Дородная Магда следила за детьми, которые переставали изображать из себя тихонь, стоило их приёмному отцу отвернуться. — Малыш, не злишься, что отец запретил участвовать в разборках? Дрейк будет постоянно тебя этим попрекать! Магда неодобрительно покосилась на сына. Николас снисходительно улыбнулся. — Я уже вышел из того возраста, когда это могло меня задеть. Я выполняю куда более важное задание. — Какое? — округлила глаза Джеди. На пухлых щеках Магды уже проклюнулись шаловливые ямочки. Кажется, она догадалась. — Защищать главное достояние — его семью, — ответил Николас. — Почему все считают нас беспомощными? Хуг вон отказал, потому что мы слишком малы и недостаточно сильны для улиц. Отец не позволяет в поединках участвовать. Мол, почисти лучше лук, воды наноси или тесто раскатай. А мне уже пятнадцать! — продолжал негодовать Джед. — Малыш, а сколько тебе было, когда ты в армию ушёл? — Четырнадцать. Меня убедили, что это мой долг и прекрасный способ показать себя. — Вербовщики? — Магда покосилась на него с сочувствием. — Вроде того. Я надеялся покрыть своё имя славой и поправить семейные дела. Но война оказалась вовсе не тем захватывающим приключением, о котором я мечтал. Приходилось исполнять приказы, с которыми я не был согласен. Мои товарищи погибали. От меня ничего не зависело, как бы я ни старался обернуть всё к лучшему. Может, это моя слабость, но после очередного сокрушительного поражения и чудовищных жертв, я всё бросил и сбежал. Хотел вернуться домой и начать всё сначала, но мои родители уже умерли. Не повторяйте моих ошибок. Долг мужчины защищать свою семью. В погоне за славой и высокими идеями её легко потерять. — Не знал, что война пресветловерцев в Эламе так похожа на наш подавленный бунт, — проницательно заметил Джед. — Всё войны одинаковы. Среди простых солдат в них победителей не бывает, — ответил Николас. — Но если мы будем думать только о себе и не сделаем мир лучше, то наши семьи будут угнетать, и мы никогда не выберемся из нужды! — подала голос Джеди, чем очень удивила Николаса, ведь раньше при встрече с мужчинами она прятала глаза и говорила односложно. — Я могу за себя постоять не хуже, чем вы с Джедом! Её брат улыбнулся и кивнул, но Магда не на шутку разозлилась. — А я нет. Кто за мной присмотрит, если вы разбежитесь? Кто будет помогать мне готовить и наводить порядок? Думаете, это менее важно, чем махать кулаками?! — в её глазах заблестели слёзы. — Что вы, матушка! Вы как в раж войдёте и скалкой замахнётесь, так даже у Дрейка колени трясутся, — попытался свести всё в шутку Джед. — Вас, поди, только отец не боится. — Ваш отец…- её губы задрожали, и она махнула рукой. — Да что тут говорить? Все вы одинаковые. Каково мне ждать и гадать, вернётесь ли вы живыми, никто не думает. Она достала из-за пазухи платок и вытерла им лицо. Джед и Джеди пристыженно уставились в пол. — В самом деле, один даже я с толпой не справлюсь. А если меня отвлекут? Ваш отец тут главный и не желает дурного. Нужно слушаться его и не оставлять друг друга. Только вместе мы сила. Идеи иллюзорны и обманчивы, сегодня они гонят вас на баррикады, а завтра превращаются в дым от чужих костров. Близкие уходят безвозвратно, оставляя в душе мёртвую пустошь. И ты уже не живёшь, а безо всякой цели коротаешь дни и ночи в ожидании, когда вы встретитесь на Тихом берегу. Магда вздрогнула и выронила платок. Сквозняк подхватил его и унёс на улицу. Она и дети испуганно ахнули. Николас перевёл тревожный взгляд на толпившихся во дворе людей. Платок чиркнул по мостовой, вновь поднялся в воздух, пока не ударил стоявшего посреди двора Бойдера в бедро. Бандит ловко подхватил его, поднёс к лицу и вдохнул запах. На губах заиграла ехидная улыбка. — Я бы хотел обойтись без насилия. Ты же не любишь кровь у себя на полу, — заявил Бойдер, перебирая пальцами ткань. Его изувеченное лицо в неярком свете фонаря выглядело особенно зловещим. — Ради дела я готов поступиться принципами. Один раз покоришься и хомут не снимешь уже никогда, — ответил застывший в шаге от него Бонг. Если что-то пойдёт не так, Николас вступит в схватку. Больше безучастно смотреть на смерти друзей он не намерен! — Но мы же люди, а не скотина бессловесная, — Бойдер подал сигнал товарищам опустить оружие. — Сможем договориться, к тому же, у нас и кроме оружия есть что вам предъявить. Я же знаю, что ты водил делишки с бунтовщиками. А может, и сам колдовал, м? Кто тебя знает, ты из тёмной Поднебесной, где до сих пор не молятся Пресветлому. — Ты вдруг уверовал? Неужто проповеди старика Рубена так тебя проняли? — засмеялся Бонг. — Ты сам контрабандистам Моейса помогал товар доставлять и охранять. Думаешь, никто об этом не знает? Если позовёшь Голубых Капюшонов, гнить в их казематах мы будем вместе. Или ты наивно полагаешь, что они милуют тех, кто доносит на товарищей? Бойдер едва заметно напрягся. — Я не колдун! — Ты бандит, за душой у которого сплошные убийства и грабежи. Уж что-что, а языки развязывать Лучезарные умеют. Насчёт твоего благоразумия не знаю, но захотят ли твои парни познакомиться с дыбой, железной девой или сальванийским сапожком? Бандиты встревоженно зашептались, но стоило Бойдеру бросить на них сердитый взгляд, как на дворе воцарилось молчание. — Это суеверные сплетни. Правды в них ровно столько же, сколько в проповедях Рубена. — Собираешься разоблачить их лично? — выгнул угловатую бровь Бонг. — У меня к тебе есть другое, куда менее самоубийственное предложение. Мы можем жить вместе и не мешать друг другу. А если хотите денег, так заработайте их. Я готов платить справедливую цену за товары и услуги, но не просто так. У вас ведь осталась связь с контрабандистами? Никогда не поверю, что после разгрома восстания они свернули лавочку. — Смотря что ты называешь справедливой ценой, — задумчиво ответил Бойдер, косясь на своих бандитов. Те возражений не выказывали. Связываться с Голубыми Капюшонами они уж точно не желали. — Да и хорошо бы было установить чёткие правила, кому и что можно, а что нельзя. Бойдер протянул Бонгу платок, не зная, что в Поднебесной так не принято. Но после мгновений раздумья кабатчик его забрал и пожал бандиту руку. Они договорились обсудить детали сделки завтра на свежую голову. Участники переговоров принялись расходиться по домам. Когда во дворе под свечными фонарём остались только Бонг с Дрейком, на улицу выбежала Магда и крепко обняла мужа. — Ну, будет тебе, будет, — принялся успокаивать её Бонг, ласково гладя по спине. — Не бойся. Выпутаемся как-нибудь. Небо нас хранит. Дети и Николас тоже вышли к ним. — Ступайте спать. Завтра вставать рано, — велел домочадцам Бонг, когда решил, что Магда успокоилась достаточно, хотя та продолжала всхлипывать и коситься на него с укором. — Идите, мне надо пару слов Малышу сказать. Он заглянул жене в глаза, безмолвно прося понять. Магда кивнула и потянула Джеда с Джеди в дом. — Чего это вы шушукаетесь постоянно? — уличил их Дрейк. — Неужто ты из него второго Хуга готовишь? — Разве такого можно подготовить? Не беспокойся, карьера бандита меня не привлекает, — осадил его Николас. — Ступай к родным, они, наверняка, не меньше Магды переживают. Ничего интересного мы без тебя делать не будем, обещаю! Дрейк фыркнул и, не прощаясь, зашагал прочь. Обидчивый. Хотя каледонец — они своё слово до последнего держат. И всё же стоит при следующей встрече поговорить по душам. — Здорово вы их отвадили. Не ожидал, что бандиты так легко вас послушают, — начал разговор Николас. — За это надо благодарить наших товарищей, принявших голубой плащ и карающий меч Пресветлого. Что-что, а суеверный ужас на неодарённых они наводят мастерски, — горько усмехнулся Бонг. — Не боитесь, что через некоторое время бандиты одумаются и возьмутся за старое? — Уверен, поэтому не боюсь. Сегодня дали небольшую передышку — и то хорошо. А дальше буду держать ухо востро и как-нибудь справимся, — не теряя расположения духа, заявил Бонг. — А ты молодец, что не полез в драку. Только жену мою до слёз доводить не стоило. Николас пристыженно потупился. — Если бы мы находились в Поднебесной, я бы отправил тебя к целителям разума. — Я уже у них был. Они только вздыхали, какая плохая у меня карма и всем своим видом показывали, что я безнадёжен. — Ну, если карма, нужно обращаться к мертвошёптам. Они хоть её и не вычистят, но подскажут, какие уроки из прошлого ты не извлёк. Я отвечаю только за будущее. — И что же меня ждёт? — лукаво щурясь, спросил Николас. — То, что ты сам выберешь. Только костлявую не зови. Не хочу, чтобы все мои усилия пропали зря, хоть ты прилагаешь их куда больше, — хмыкнул Бонг. — Попрошу Гантри приготовить для тебя целебный сбор, чтобы жену мою впечатлительную твой квёлый вид больше не пугал, м? Николас кивнул, и они отправились спать. *** С бандитами удалось заключить мир. Люди Бойдера доставляли в «Чёрного петуха» контрабандную выпивку и травы, из которых Гантри составлял курительные смеси. Ими богатые посетители баловались в нежилых комнатах на втором этаже. Дым выползал из-под дверей и заполонял весь кабак тяжёлым духом, от которого кружилась голова. Магда так часто и громко жаловалась, что Бонг решил на вырученные деньги соорудить для курильщиков пристройку с отдельным входом, как можно дальше от владений жены на кухне. Дышать в таверне сразу стало легче, и бойцы не плутали больше в волшебном тумане. Бонг не просил у Николаса проигрывать. Его постоянные победы выглядели настолько странно, что другие бойцы возроптали. Только Дрейк всегда оставался на его стороне и кулаками доказывал, что нет у Бонга никаких любимчиков, а Николас лучший боец на острове. В конце концов когда Бонг делал ему татуировку, Николас потребовал, что ему позволили проиграть. — Зачем? Ты и без моей помощи любого на лопатки уложишь. К тому же ты король. Как я могу просить тебя о таком?! — вяло отнекивался Бонг. — Без королевства, как вы сами заметил при нашей первой встрече. Здесь меня все считают Малышом и искренне недоумевают из-за вашего ко мне отношения. Я хочу уйти красиво, без склок и разборок. Хочу со всеми попрощаться и расстаться друзьями. Разве я многого прошу? — Куда это ты собрался? В Гундигард? Бойдер проговорился про твою безумную идею. В самом деле, куда он отправится? Искать судьбу или погибель? Чтобы открыть «Книгу тайн», нужно найти сову, но никаких путных мыслей в голову не приходило. Ворон и сокол явились к нему сами, наверняка и сова поступит так же. Только время неизбежно утекало сквозь пальцы. И ждать дольше не имело смысла. — Как получится, — уже по привычке расплывчато ответил Николас. — Татуировка почти закончена. Если мой долг уплачен, то я уйду, чтобы отвести от вас опасность. Не хочу, чтобы Белый Палач ещё кого-то убил, охотясь на меня. Бонг холодно пожал плечами: — Твоё дело, конечно, пускай это печалит меня всё больше. В следующую смену противником Николаса назначили новичка Стиффена Тодда, кузнеца из Хэмсфора. Крепкий, но видно, что в публичных боях не участвовал. Бонг поиздеваться решил напоследок? Урок преподать? С него станется! Впрочем, без разницы. У Николаса одного достанет ловкости сделать этот бой искусством. Тревогу он ощутил, ещё когда играл с Гилли Ду на заднем дворе таверны. Лис так и не стал ручным: постоянно то исчезал на несколько дней, то возвращался и неистово натирал сапоги Николаса своей шерстью, ластился и требовал внимания. Собака с душой кошки. В таверну зашёл демон. А может, и не демон, а что похуже, уж очень насыщено его аура переливалась белым, красным и чёрным. В ноздри бил запах дыма и рома, хотя дверь была плотно затворена. Николас поспешил в зал, но стоило шагнуть через порог и окунуться в полумрак чадящих свечей, как его остановил Дрейк. — Опаздываешь! Со зверушкой заигрался? Стиффен уже ждёт. Николас хотел отстранить Дрейка. Демон среди людей. Отвести опасность куда важнее, чем продолжать опостылевшее представление. Будто повинуясь его воле, толпа расступилась. Демон вскинул чёрную голову, покрытую толстым слоем муки, которая отнюдь не делала его похожим на человека. Из-под широкополой шляпы свисали покрытые коричневой охрой косицы. Красные глаза сверкнули, на толстых губах обозначилась торжествующая улыбка. Но стоило Николасу податься к нему, как он исчез. Даже аура истаяла! Испугался? — Да что с тобой сегодня? Идём, — Дрейк развернул Николаса к подсобке и подтолкнул в спину. — Живее! Или мне сказать, что ты заболел? Тот качнул головой и пошёл переодеваться. Через минуту он уже стоял напротив Стиффена. Они обменялись первыми ударами. Нельзя подыгрывать сильно, иначе его раскроют, но и позволять новичку ошибаться тоже не стоит. Это как танец, в котором он вынужден вести за собой и предупреждать все промахи, чтобы вытянуть слабого партнёра. По затылку скользнул знакомый взгляд. Сердце снова ёкнуло. Нет, на этот раз не демон. Лучезарный, пускай он сменил плащ на неприметный серый, а ауру скрыл амулетом Кишно. Они встречались давно, казалось даже, не в этой жизни, но его образ не шёл из головы. Хотя с чего бы? В отличие от Белого Палача этот уравновешенный и мягкий парень Николаса не преследовал и не пытался уничтожить всё, что ему дорого. Наоборот, хотел дружить, хотя дружба в их положении была непозволительной роскошью. Вот если бы они родились на пару поколений раньше, то наверняка стали бы компаньонами. Олаф, Олаф Харальдссон, кажется, так его звали. Сейчас он следил за боем так же пристально, как за представлением в цирке Герадер шесть лет назад. Николас выступал на канате. Олаф жадно ловил каждое его движение, будто знал его тайну. Нет, не про его происхождение и дар, а про что-то более древнее и зловещее, чего не помнил сам Николас, и что пугало его до беспамятства. Вот оно! То чудо, которого он ждал все эти одинокие месяцы после смерти Герды. Сердце колотилось от предвкушения. Николас отвлёкся и пропустил удар. Несмотря на неопытность и неуклюжесть, Стиффен воспользовался замешательством противника и застал его врасплох. Публика воодушевлённо подалась вперёд. Неужели их любимца, не проигравшего ни одного боя, победит совсем зелёный кузнец? Бой закончился ровно тогда, когда пожелал Бонг. Николас незаметно подставился под удар и рухнул на пол безобразной кучей. Зрители затаили дыхание и смотрели на него с недоверием. А вот в кристально голубых глазах Олафа отражалось сожаление и даже разочарование. Он резко говорил с Бонгом и вёл себя так легкомысленно, будто собирался открыться публике. Учитывая, как каледонцы относились к Лучезарным, столкновения не миновать. Несмотря на силу дара со столькими противниками мыслечтец не справился бы, но если ему причинят вред, то всем — Бонгу, бойцам, завсегдатаям и даже просто соседям — придётся несладко. Лучезарные здесь камня на камне не оставят. Нельзя этого допустить! А что, если Олаф специально их провоцировал? А, была не была! Всё равно деваться уже некуда. Бонг оставил Николаса наедине с Олафом без особого удовольствия и следил издалека, забросив остальные дела. Как и прежде, Олаф казался неправдоподобно дружелюбным, хотя его обида отнюдь не выглядела наигранной. Что происходит? Они будто играли в словесную игру. Каждый из собеседников знал, что другой не до конца откровенен, но уличать друг друга во лжи не позволяли правила. Как и открыться друг другу. Цепи из тревожных предчувствий сковывали изнутри. А так хотелось сознаться! Почему Олаф ощущался родней и ближе, чем иные Сумеречники? Поездка в Зюдхейм оказалась настолько заманчивой, будто демон соблазнял заветным желанием. Так же было и в Эскендерии, но ничего плохого не произошло. Благодаря Олафу Николас подслушал разговор Магистров, который спас жизнь ему и его другу. Да и не зря Олафа, помощника Белого Палача и временно исполняющего обязанности Магистра Авалора, отправляют на край света. Там что-то есть. Ещё одна тайна, а может, всё та же самая, одна на двоих. Как же мучительно хотелось её открыть! Жизни почти не осталось, можно поставить всё на кон, ведь и ставить-то по сути почти нечего. Лучезарный согласился взять его с собой, хотя должность телохранителя при очередной его пассии смущала. Оставалось надеяться, что от неё не будет проблем. Главное, не попадаться на глаза Белому Палачу, иначе сразу на костёр отправят. И вполне вероятно, обоих. Нет, нужно верить в успех! Николас проводил Олафа на улицу и лишь тогда обернулся к сопевшему за спиной Бонгу. — Я вижу, что вас распирает от желания поговорить. Они выбрались на задний двор. Гилли Ду здесь выполнял роль сторожевого пса, правда, без цепи, которую он одевать наотрез отказался. Свернулся баранкой на мостовой и подражал луне на чёрном небе. — Зачем ты согласился на предложение безумного Лучезарного? Он разговаривал с самим собой и заказывал выпивку на двоих, хотя пришёл один. Николас удивлённо вытаращился: — Нет, он пришёл с демоном. Разве вы его не заметили? Я потому и на бой опоздал. Боялся, что он нападёт, пока я отвлекусь. Но стоило мне пересечься с ним взглядом, как он пропал. Бонг ошарашенно качнул головой: — Разве что зрение стало меня подводить. Но если ты его видел… А что, если это был вовсе не демон, а дрянь похуже вроде духов или богов? Гилли Ду поднял голову и сладко зевнул, словно бы услышал его мысли и стремился показать, что не такие уж духи плохие. — А что сказал сам Лучезарный? — спросил Бонг. — Ничего. Сделал вид, что это обычный осведомитель. Даже тему попытался отвести так натурально, будто сам не понимал, в чём дело. Бонг задумчиво почесал бороду. — Про то, что Голубые Капюшоны с помощью демонов победу в Астальшир Мур одержали, я слышал. Но потом, мне казалось, Лучезарные перестали водить с ними дружбу, чтобы не вызывать подозрений. Но могли и за старое приняться, раз почувствовали, что зреет бунт. Надеюсь, они не собираются устраивать у нас облаву? А то мне нужно время, чтобы найти надёжную крышу, раз предыдущая обвалилась. — В ближайшее время вряд ли. У Лучезарных сейчас другие грандиозные планы на уме. — Зюдхейм? Николас кивнул. — Поедешь с ним? Ой, зря! Он чудной, но ты ещё чуднее, а вместе вы и вовсе смотритесь жутко. Будто над вами разверзается чёрная туча и сверкает молниями, грозя испепелить всех, кто рядом. — Как поэтично. Или патетично. Он не плохой парень, не из тех, кто жаждет нашей крови. Я знал его раньше. Тогда он не подвёл и заслужил доверие, — пожал плечами Николас. — Даже если он предаст, не велика беда. Мне всё равно мало осталось. — Так сейчас не он предаёт, а ты. Он же честно тебе представился, а ты ему даже своё настоящее имя не назвал. Так что… да не в этом дело! В тот миг, когда вы пожали руки, я увидел много крови: реки, нет, словно ею наполнился весь океан. Каледонцы как один готовы сражаться под твоими знамёнами. Сумеречники сами рвутся в бой и сочиняют, что это ты отдаёшь им приказы. Да любой человек, чья голова ещё не до конца забита религиозными бреднями, встанет на твою сторону. Вместе мы победим. Против всей страны Лучезарные сражаться не станут, их осудят их же проповедники. Так почему ты бросаешь нас и мчишься с врагом в жерло Червоточины? — Потому что я умираю и никто не в силах мне помочь, — оборвал его возмущённую речь Николас. — Путешествие в Гундигард — моя мечта. Больше шанса её исполнить у меня не будет. Я уже пытался играть по правилам: присоединился к Компании, освободил короля Лесли, устроил бунт, вызвал Белого Палача на поединок. Ничего не вышло, провал по всем фронтам. Так может, стоит поступить от обратного? Сделать всё неправильно. Так, как делать глупо, опасно, эгоистично… пройти по единственной нехоженой тропе. Быть может, именно она выведет меня из лабиринта Мрака. Кровь — это символ жизни, а благодаря пролившемуся из тучи дождю, растения возрождаются после зимы и засухи. Ваше видение предрекало не смерть, а возрождение. Не только для меня или нашей многострадальной страны, но и для всего мира. Океан же был огромен, ведь так? Ради этого я готов пойти на эту авантюру. Прошу, отпустите меня с миром. — Твоё дело, конечно, — измождённо пробормотал Чен свою излюбленную фразу. Уравновешенный до безразличия тон, который прежде восхищал Николаса, теперь печалил, будто к нему примешалось разочарование и укор. — Хоть это мне не нравится ни на одно рисовое зёрнышко! — Мастер Чен! Кабатчик качнул головой и отвернулся. — Татуировка закончена. За этот месяц ты изрисовал себя от пяток до затылка. Даже в Поднебесной я таких фанатиков не встречал. И до сих пор не понял, зачем она тебе, хоть и стараюсь не надоедать расспросами. Но… долг ты свой выплатил. Я не могу тебя здесь удерживать. — Нет, — задумчиво возразил Николас. — У меня осталось местечко для ещё одного рисунка. Лицо можно закрыть маской, а вот под волосами нужно кое-что доделать. Бонг удивлённо обернулся. — Я же говорю — фанатик. — Радуйся. С моим отъездом хлопот у тебя сильно поубавиться. — И станет тихо, как в склепе, — хмуро ответил он и ушёл в зал. Николас тоже вернулся к гостям и занял место рядом с Дрейком, где толпились все бойцы и поклонники драк на кулаках. Сам верзила сцепил свою ладонь с ладонью Томкена и с натугой пытался прижать её к столу. Хоть племянник ещё не догнал дядю по размерам мускулов, но всё же заставил его попыхтеть. Лица обоих раскраснелись и покрылись испариной, глаза едва не вылезали из орбит. За спиной раздался шум. Видимо, кто-то перебрал и рухнул на пол. Томкен на мгновение отвлёкся, и Дрейк опрокинул его руку на стол. — Вот тебе! Вот! Нельзя отвлекаться, пока поединок не закончен. Сколько раз тебе повторять? — выдал он племяннику порцию щелбанов. Тот кисло скривился и насупился. — Ну-ну, выше нос! Ещё пару лет, и точно меня, старика, на лопатки уложишь. — Вовсе ты не старый! — возмутился Томкен. Дрейк лукаво усмехнулся. Николас закашлялся за их спинами, привлекая к себе внимание. — Хочу сделать объявление. Позволите? — Что ты к нам, как к трепетным господам обращаешься? Мы народ простой, не перед кем чиниться! — укорил его Дрейк. — Я уезжаю, — ответил Николас коротко и просто. — Через пару дней. — Уезжаешь? Но почему? Если только из-за моей сегодняшней победы, то я готов от неё отказаться! — с горячностью заявил Стиффен, тоже стоявший в толпе зевак. — Ты самый лучший! — Не глупи, сосунок, — оборвал его Дрейк. — Ты тут ни при чём. Просто тот франт ему лучшую работу предложил, ведь так? И сколько же он платит? — Дело не в этом. И не в вас. Вы замечательные люди, и кулачные бои мне очень нравятся, — попытался смягчить их Николас и отхлебнул побольше эля из кружки. — Это был богатый торговец. Он искал охранника в морскую поездку. Плывёт в далёкие земли. До падения ордена мои предки ездили в Гундигард за диковинками вроде слоновьей кости и разных древностей. Я всегда мечтал повторить их путь и не могу упустить такую возможность. Простите! — Да мы-то что? Нам ты ничего не должен. Лучше у Чена прощения попроси, — Дрейк кивнул на собиравшего посуду со стола в углу кабатчика. — С ним мы уже договорились. Теперь хочу попрощаться с вами. Вы стали мне добрыми друзьями. Спасибо, что приняли в свою компанию. Я этого не забуду. Каледонцы смотрели на него полными тоски глазами, Стиффен даже всхлипнул заунывно. — Чего вы его хороните? — возмутился Дрейк. — Сразу было понятно, что наш Малыш птица высокого полёта. Не то, что мы — сирые и убогие обитатели трущоб. Не будем сейчас о размолвках. Мы все рады были узнать тебя и твоё мастерство. И тоже не забудем. Как вернёшься, обязательно загляни. Мы будем ждать. — Конечно! Привезу каждому по талисману от дикарей, — усмехнулся Николас через силу. Он чокнулись кружками и приняли пить за нерушимую дружбу, лёгкую дорогу и богатую добычу. Жаль было им врать, ведь это путешествие — дорога без возврата. Через два дня на рассвете Николас собрался в дорогу. Гилли Ду снова куда-то запропастился: накануне отказался спать в доме, а под утро исчез. Потратив час на его поиски, Николас безнадёжно махнул рукой. Провожать его отправился один Бонг, хотя его дети и жена хотели пойти с ними, но Бонг запретил. Хорошо ещё, что каледонцам Николас точное время не сообщал, иначе сокровенные слова так и не получилось бы сказать. Они остановились возле укрытой между домами дыры в городской стене. Здесь можно было выбраться за пределы Ловонида незамеченным. Лошадь до Дубриса Николас собирался нанять в трактире у дороги и оставить её на входе в Дубрис. Так меньше слежки. Оставалось только придумать, как пробраться в порт незамеченным. К сожалению, в этом каледонцы помочь не могли. Бонг всю дорогу молчал и угрюмо смотрел себе под ноги. Только когда до разлуки оставался один шаг, он набрал в грудь побольше воздуха и сказал: — Никак не могу выкинуть из головы своё видение. Оно преследует меня, будто хочет, чтобы я истолковал его правильно и передал тебе те слова, которые тебя спасут. Но отыскать их не получается, словно им мешает мой погружённый в быт разум. Для ментальных способностей это гибель. Николас ободряюще улыбнулся, памятуя, что прикосновений выходец из Поднебесной не любит. — Не переживайте. Никакие слова не изменят моего решения, а за свою судьбу отвечаю только я сам. И… я был рад нашему знакомству. — Всё же я должен попытаться. Тот Лучезарный… именно он станет причиной твоей гибели, а не болезнь. Он уже прочно увяз во Мраке, а ты, отринув здравый смысл, пытаешься его вытащить. Ты… не такой как все. Не такой даже, как прочие одарённые. Быть может, у тебя получилось бы всё, что угодно. Но тебе не спасти того, кто не хочет, чтобы его спасали. Никто ему не поможет, если он сам не потрудится осознать свои истинные желания и ошибки. И потратить на это, возможно, придётся не одну жизнь. — Но я-то своё желание осознаю — отправиться в Гундигард и пройти неторный путь до конца. Иначе вечно буду обречён бегать по кругу. Не держите меня этими тоскливыми взглядами, прошу! Вы тоже не можете спасти того, кто этого не хочет. — Ты как всегда прав. Ступай туда, куда тебя зовёт сердце. Но знай, мы будем тебя ждать и встанем под твои знамёна, как только ты позовёшь. Я не дам каледонцам забыть, кто их истинный Повелитель. И надеюсь, ты сам вспомнишь об этом в конце своего пути. Его лицо заострилось, кожа мертвенно побледнела, а глаза выцвели, словно он сам вызвал недоступные будничному разуму слова из Горнего мира. Николас не выдержал и крепко обнял его, возвращая в мир Дольний. К Бонгу вернулся цвет, и он мягко отстранился. — Удачи тебе, сын иступлённого неба, — попрощался он и зашагал прочь. Николас не стал дожидаться, пока его заметят у приметных домов и нырнул в тёмный переулок. Перемахнул через разрушенную кладку и оказался в тисовой роще за городом. Таясь в тени деревьев, он выбрался на большую дорогу и зашагал в сторону видневшегося на горизонте трактира. Нужно торопиться, чтобы успеть в порт вовремя. Хрустнул сучок, затряслась ветка, вспорхнули робкие гаички. В его спину со свистом устремилась стрела. Николас пригнулся к земле и в несколько рывков добрался до нападавшего. Им оказался Слоанн. Он всё пытался достать Николаса стрелами, но лучник из него был такой же паршивый, как боец. Слоанн выхватил нож и выставил перед собой. Увернувшись от удара, Николас подсёк ему ноги и опрокинул на землю. Тот стукнулся животом о сосновый корень и застонал. Николас прижал его коленом. — Свалить хотел, сука, по-тихому? Не выйдет. Доберусь до тебя! Доберусь! — зло хрипел и вырывался Слоанн. — За всё ответишь! За всё! Николас вывернул ему руки так, что он заскулил от боли. Что за идиот? Ведь не трогал его никто, даже не думал о нём. На дороге послышался топот копыт, в воздух поднялись столбы неприбитой дождём пыли. Не дают уехать спокойно! С ними поравнялась рыже-пегая лошадь, и с неё спрыгнул запыхавшийся Бойдер. — Отпусти его! — приказал он, и Николас отступил от Слоанна. Тот с кряхтением поднялся, и главарь отрядил ему кулаком в ухо так, что бедолага снова приложился об корень, на этот раз спиной. — Какого демона сюда попёрся? Я же не тебя за ним следить отправлял. Хватит скулить! Поднимайся! Поднимайся и убирайся отсюда. Если увижу тебя на наших улицах, головы тебе не сносить. И только попробуй кому-нибудь пожаловаться или донести. До конца жизни свои испражнения жрать будешь! — напутствовал тумаками своего подручного Бойдер. Тот только сверкал глазами, прежде чем пуститься в бегство через рощу. Когда он скрылся, Бойдер повернулся к Николасу. — Куда же ты, не попрощавшись, собрался? — спросил он с вызовом. — Так Бонг предупредил твоих людей в тот же вечер, когда я всё решил, — пожал плечами Николас. — Но ведь это не одно и то же, согласись? Да не напрягайся! — Бойдер со всей дури хлопнул его по плечу. — Не собираюсь я тебе вредить. Просто по-хорошему расстаться хотел. Я же не поверил, что ты всерьёз про Гундигард говорил. Но стоило первому кораблю зайти в нашу гавань… Только удивительно, что ты к Лучезарным подался. — С чего ты решил? — удивлённо вскинул брови Николас. Об этом ведь никто, кроме Бонга, не знал. Бойдер только фыркнул: — У меня глаза и уши по всему городу есть. Не бойся, никто твой секрет не выдаст. Ты ведь из этих, колдунов-бунтовщиков? Вы друг друга как-то узнаёте по вашей магии, но и у меня свой способ есть. Взгляд у тебя такой характерный, как у Хуга… и у Бонга. Как будто вы видите нечто недоступное простым смертным вроде нас со Слоанном. — И? — Николас упёр руки в бока, показывая, что времени терять даром не намерен. Корабль мог уплыть без него. — Совсем не боишься? — Я же сказал, мне жить осталось всего ничего. Хочу последнее желание исполнить. — Угу. И совсем не хочешь отомстить тому, кто подавил ваше восстание и казнил твоих товарищей? Николас закатил глаза: — Если мстить всем, кто предавал и убивал в этой войне, то скоро от нас ничего не останется. Он просто выполнял свой долг, как я — свой. Злится на то, что их силы и подготовка превзошли наши — глупость. — Знаешь, что говорят про деда вашего предводителя Николаса Комри? Он умел даже поражение оборачивать себе на пользу. — Я не претендую на его лавры, но хотя бы принимать поражение умею. — Что ж, раз так, то вот, — Бойдер протянул ему поводья своей кобылы. — Бери. Она мигом домчит тебя до Дубриса. Моё извинение за то, что мы со Слоанном тебя задержали. Оставишь её в таверне «Зоркий кормчий» с северной стороны города. Ею владеет мой приятель Самсет. Назовёшь ему моё имя, и за пару серебряников он проведёт тебя в порт. — Ничего себе цены! — Зато надёжно. Бывай! Лучше вы, чем лицемеры в голубом. Вы хотя бы не врёте, — отсалютовал Бойдер напоследок. — За Бонга не переживай. Пригляжу, чтобы никто к ним не лез. Привези мне за это слоновый бивень. — Обязательно! Из рощи выскочил запыхавшийся белый лис и счастливо тявкнул. — Ты забыл свою собаку, — усмехнулся Бойдер. — Это он заигрался и забыл, — Николас опустился на корточки и протянул руки к Гилли Ду: — Поедешь со мной или будешь бежать за лошадью до самого Дубриса? Лис встал на задние лапы, опёрся Николасу на плечи и лизнул в щёку. Тот подхватил его на руки и запрыгнул в седло. Кобыла испуганно фыркнула и попятилась. Лис заскулил и заперебирал лапами. Непонятно, кто из них испугался больше. — Уверен, что справишься? — с улыбкой спросил Бойдер. Николас похлопал кобылу по шее, успокаивая, а потом легонько встряхнул Гилли Ду. — Не трусь и не рви мою рубашку. Это прощальный подарок Магды, она только-только закончила пришивать к ней узор с моей старой рубашки. Лис заглянул в его глаза и присмирел, будто всё понял. — Прощай! Передавай приветы! — крикнул Николас Бойдеру и умчался в сторону побережья.