Огни юга

Завёрнутые в два одеяла они спали, тесно прижавшись друг к другу. Гилли Ду грел их, устроившись под боком у Герды. На рассвете, так и не повстречав Руя Праведного, они двинулись в обратный путь. Видно, нет воли Пресветлого бога на то, чтобы иноверцы лицезрели любимейшего из его проповедников. Николас уже так не спешил, хотя и не стал более разговорчив. Они задержались ненадолго на руинах, и Герда смогла их осмотреть. В порт Тегарпони они вернулись уже в темноте, но на корабль их пустили без вопросов. — Хочешь, я занесу тебя наверх на руках? — спросил Николас у лиса. Тот гордо задрал хвост трубой и медленно пошёл по трапу. Его лапы дрожали, он едва слышно скулил, с ужасом глядя на тёмную воду сбоку, но всё же упорно карабкался вверх. Оказавшись на палубе, Гилли Ду вновь обессиленно рухнул и закрыл глаза. Удивительно, два дня он носился по горам и залезал на узкие парапеты, не боясь высоты. А короткая прогулка по крепкому и надёжному трапу довела его до измождения. Поднявшись следом за питомцем, Герда ободряюще погладила его по голове. Из каюты выглянул Олаф. — Где задержались? Идите скорее, ужин стынет! Оставив Гилли Ду приходить в себя под светом ярких звёзд, они спустились в каюту. — Как прошло путешествие? Почувствовали себя мудрее? — с нетерпением спросил Олаф, усаживаясь за накрытый стол. — Насчёт мудрее, не знаю, но спокойнее — точно, — призналась Герда. — Несмотря на трудности и невзгоды, нужно жить и наслаждаться жизнью, а не бояться плохого. Вот что я поняла. — Очень мудрое решение. Значит, ходили не зря, — Олаф потёр руки и обернулся к Николасу. — А ты что скажешь? Нашёл общий язык с подопечной? Или откажешься её опекать? — Нет, почему же? Прогулка прошла спокойно. Герде не хватает выносливости, а потому будет непросто. Но она достаточно рассудительна, чтобы слушать советы и не капризничать. Я справлюсь. — Так подготовь её к будущим трудностям, — с готовностью предложил Олаф. — Ты хочешь, чтобы я заставлял её наматывать круги по палубе? Морякам это точно не понравится, — возразил Николас. — Я скажу, чтобы не смущали вас своим смехом, — расхохотался Олаф. — Я серьёзно. Ты же мастер на выдумки. Да и что ещё на корабле можно делать? — А как же ты? — спросила Герда. — Буду занят. Командование экспедицией — хлопотное дело. Но надеюсь, что хоть изредка смогу веселиться вместе с вами, — он подмигнул ей задорно. — Ну как, согласны? Герда украдкой глянула на Николаса. Тренировать-то он умеет. Будет гонять до седьмого пота и всю душу вымотает подзуживаниями и едкими комментариями. Но отказаться не выйдет. И правда, что тут ещё делать? Может, удастся уговорить Николаса возобновить уроки фехтования? Хотя вряд ли ей доверят оружие опасней палки. — Что ж, это будет интересно, — заключил Николас. — Что слышно насчёт проводника? — Нашёл одного, Идоу. Мелкий и чёрный, как бес из сказок колдунов. Выходец из Гундигарда и знает языки нескольких племён. Сноровистый малый, но больно шустрый и пройдошливый. Придётся за ним присматривать, — поделился опасениями Олаф. — Что ж, буду бдителен, — пообещал Николас — За тобой ведь тоже нужен глаз да глаз, — без обиняков заметил Олаф. Николас посерьёзнел и протянул ему руку: — Давай забудем прошлое и начнём с чистого листа. Я готов помогать тебе во всём, и не только с твоей ученицей. Обещаю, рядом со мной о своей спине ты можешь не беспокоиться. — И ты не сбежишь, как только на горизонте появится… более важное дело? — задумчиво глядя на его раскрытую ладонь, хмыкнул Олаф. — Клянусь, я буду с тобой до самого Зюдхейма, — горячо заверил его Николас. Смотреть на них было страшно. Ведь Николас не открыл о себе правду, пускай и собирался сдержать обещание. До последней капли крови. Они пожали руки. Олаф счастливо улыбнулся: — Моё желание видеть в тебе друга победило. Пожалуйста, не подведи. Я очень на тебя полагаюсь. — Сделаю всё, что в моих силах, — кивнул Николас. На следующий день пришлось подниматься ни свет ни заря несмотря, что накануне они легли глубоко за полночь. Герду разбудил Николас. Его снова мучила бессонница? Хотя Олаф тоже встал. — Отчаливаем. Давайте простимся с берегом. Мы ещё долго его не увидим, — позвал он. Они втроём поднялись на палубу. Матросы суетливо отвязывали канаты от причала. Капитан Люсьен стоял на мостике, боцман отдавал последние распоряжения. Всего через пару минут с приготовлениями было покончено, и, расправив паруса, корабль тронулся в путь. К ним подошёл чёрный, словно перемазанный в саже, мужчина. Ростом он был не выше Герды. Жилистый, ни унции жира, сплошные мышцы. Чёрные глаза навыкате быстро вращались, изучая обстановку на корабле. Губы удивительно пухлые. Короткие чёрные кудри походили на жёсткую баранью шерсть. Очень хотелось их потрогать, но это выглядело бы неуместно. Одет он был так же, как большинство жителей Тегарпони — в тёмно-красные шаровары и просторную пёструю рубаху. Необычным в его костюме смотрелось только ожерелье из перьев и ракушек. Встретившись взглядом с их компанией, Идоу лукаво ухмыльнулся. И правда, пройдоха-жди подвоха! — Это твои запоздавшие друзья, да, мастер Харальдссон? Несмотря на фамильярную манеру, Идоу говорил правильно и чётко. Его низкий грудной голос походил на звук медных труб — Да. Моя ученица Герда Мрия и её телохранитель Мортимер Стигс, — представил их Олаф. Идоу кивнул Герде и пожал руку Николасу. Оба на мгновение замерли, придирчиво изучая друг друга. — У меня такое чувство, что я вас уже встречал, — Николас смущённо потёр переносицу. — Естественно! Мы все ни раз встречались в прошлых воплощениях. Одни и те же близкие, одни и те же знакомые, одни и те же проблемы. Выбраться из порочного круга под силу далеко не каждому, — хитро прищурился он. — Нет. Я уверен, что видел вас именно в этом воплощении, — возразил Николас. — Вам приходилось бывать за пределами Священной империи? — О! Я бывал везде и во все эпохи, — рассмеялся он. — Я имел в виду в этом воплощении, — вернул его с небес на землю Николас. — О! Ну, нет. В этом воплощении я родился в племени нансаку, которое обитает за Большой рекой, — начал он издалека. — Большая река? — переспросил Николас. — Мы называем её Падрау, — пояснил Олаф. — Самая большая и полноводная река в Гундигарде, а может, и во всём мире. Она течёт с запада на восток через дикие джунгли в самом сердце континента. — А потом меня пленили работорговцы и привезли на невольничий рынок в Тегарпони, — продолжил рассказывать Идоу. — Здесь такой есть? — вставила слово Герда. — Мне казалось, что рабство было искоренено ещё при… колдунах. Она вдруг почувствовала себя скованно в мужской компании, будто впервые осознав, что других женщин здесь нет. Непривычно, даже страшно, хотя Николас и Олафом не дадут её в обиду. Но поговорить о женском теперь будет не с кем, а мужчины любую её фразу воспримут свысока. — Некоторым закон не писан. Под видом работников на жалованье или отрабатывающих долги богачи заводят себе рабов и даже не удосуживаются их кормить. Как только мы узнаём о таких, то вылавливаем работорговцев и освобождаем невольников. Но чёрные рынки возникают вновь и вновь, как сорняки, которые невозможно выполоть, — с досадой объяснил Олаф. Идоу обезоруживающе улыбнулся, заметив смущение Герды: — Да, добрые пресветловерцы вызволили меня, научили языку и помогли не пропасть. — А почему вы не вернулись домой? — вернул разговор в нужное ему русло Николас. — Вернулся. С первым же кораблём, на который я нанялся проводником. Только дома меня не ждали. Мир племени нансаку, пускай и уютный, но очень маленький. Когда я побывал в большом мире, то сам будто вырос и перестал вмещаться в свою старую колыбель. Для соплеменников я стал чужим, — с печальной улыбкой ответил Идоу. — Теперь мне достаточно время от времени сопровождать путешественников в Гундигард, чтобы не тосковать по дому. — Что ж, быть может, я обознался. Хотя сколько в Мунгарде гундигардцев? — поняв, что ничего не добьётся, смирился Николас. — Мы все выходцы оттуда, — примирительно улыбнулся Идоу. За разговором они не заметили, как корабль, рассекая носом волны, вырвался в открытое море. Красные крыши Тегарпони скрылись из виду, и вскоре туманная дымка поглотила весь берег. В следующий раз они увидят сушу только через пару недель, а высадятся уже в северном Гундигарде. Там им не встретятся ни Лучезарные с пресветловерцами, ни Компания с бунтовщиками. Зато они увидят чудных дикарей из племени нансаку, неведомых зверей вроде слонов и мелькарисов, посетят затерянные храмы и попытаются разгадать связанную с Предвестниками Мрака загадку. Пускай всё получится лучше, чем в Мунгарде! После завтрака Николас занял Герду тренировками. Было солнечно и дул прохладный ветерок. Пришлось бегать по палубе, подтягиваться, приседать и выполнять гимнастические упражнения. Охотник ни на мгновение не позволял ей расслабляться. Так тяжело не было, даже когда он обучал её пользоваться даром. — Сделай ещё круг, наклонись десять раз, ещё круг, не сачкуй! Сядь на палубу и потянись к носкам, ещё тянись, тянись, пока не обхватишь их полностью. Нет, я не буду тебе помогать! — отдавал команды Николас, доводя её до изнеможения. Пока Герда мучилась, он обратил внимание на Гилли Ду. Наверное, надеялся к следующей высадке приучить лиса к рукам. — Сядь! Лежать! Голос! Рядом, рядом, я сказал! Гилли Ду смотрел на него с недоумением и крутил головой. — Что за бестолковое создание?! Не верю, что ты меня не понимаешь. Хочешь рыбку? — Николас вынул из ведра мелкую вареную скумбрию. Лис тявкнул и приподнялся на задних лапах. Николас бросил ему лакомство, и тот сноровисто заглотил рыбёшку. — Хорошо. Теперь ляг. Ляг, и я дам тебе ещё. Ну?! Он попытался надавить Гилли Ду на спину, но стоило прикоснуться к густой шерсти, как лис взвизгнул и отпрянул. Матросы с кривыми ухмылками наблюдали за ними, а вовсе не за запыхавшейся Гердой. Показывали пальцами и смеялись. Но ни Николас, ни лис не обращали на них внимания, слишком занятые друг другом. *** Гилли Ду широко расставил ноги. Николас украдкой потянулся за скумбрией, чтобы приманить его, но стоило ему шелохнуться, как лис удрал и забрался на голову золочёного арфиста, чья фигура украшала нос корабля. — То есть по трапу тебе пройти страшно, а сидеть на носовой фигуре — нет?! — всплеснул руками Николас, но ближе не подошёл. Лис повернулся к нему и зарычал. — Хочешь приручить дикого зверя? — спросил выглянувший из тени бака Идоу. — Это питомец госпожи Герды. Она попросила его воспитать, но это оказалось не так просто, — ответил Николас. — А нансаку держат животных? — О, да! Мы разводим верблюдов, коз и овец. Делаем сыры и ткём одеяла из шерсти. Собаки помогают нам охранять стада. Но таких белых лисов я не видел. Убили бы его сразу — слишком он заметен на наших пастбищах. — Он — северный житель и привык прятаться среди снега, — объяснил Николас. — Я думал, что гундигарцы живут в основном охотой. Похоже, Идоу имел в виду нечто иное. За каждым словом ощущался едва ощутимый намёк на что-то тайное. — У нас есть племена охотников и племена землепашцев, есть те, кто вырезает поделки из дерева и слоновой кости, моет золото на приисках и добывает в горах самоцветы. Они торгуют с бледнолицыми северянами и живут в каменных деревнях, как вы. — Не знал, что в Гундигарде есть города. У нас говорят, что там обитают только дикари-людоеды, которые даже двух слов связать не могут. — На севере люди много врут и хвастают. Нансаку более скромные. Помнят, что ходят над предками и под богами. Не стоит гневить их дурными поступками. Если корни сгниют, а ветви зачахнут, то и ствол развалится, — вспомнил Идоу присказку своего народа. Чем больше Николас с ним разговаривал, тем больше понимал, какую опасность в нём узрел Олаф. Его простецкие повадки служили для отвода глаз, но в его облике всё равно сохранялось нечто настораживающее. Он явно понимал гораздо больше, чем говорил. Возможно, даже больше, чем понимал Олаф. Николас хитро прищурился: — Вы хотели помочь мне с лисом? — Бледнолицый примет совет от дикаря? — в притворном удивлении вскинул косматые брови Идоу. — Почему бы нет? Встречал я и бледных северян, и смуглых южан, и даже желтокожих жителей восточных островов. У всех было чем поучиться. Или вы не желаете делиться сокровенными знаниями с невежественным бледнолицым? — бросил ему вызов Николас. — Ты, видавший то, о чём другие только грезили, зовёшь себя невежественным? Самоуничижение ещё хуже пустой похвальбы, — укорил его Идоу. — Я дам тебе совет, раз ты просишь, но следовать ему или нет, решай сам. Твоя жизнь, твоя ответственность. — Вы так со всеми путешественниками разговариваете? — Нет. Только с теми, кто готов понять. Идоу повернулся к застывшему на носовой фигуре Гилли Ду и посмотрел на него пристально. Лис подался вперёд и тоже уставился в тёмные глаза гундигардца. Идоу издал глухой, едва слышный звук и хлопнул себя по ноге. Гилли Ду осторожно спрыгнул на палубу и, прижав уши, потрусил к гундигардцу. Тот осторожно погладил его по пушистой голове. Лис послушно лёг к его ногам. — Ого! Да вы настоящий заклинатель! — усмехнулся Николас. — В моём племени это было бы почётно, но я знаю всего пару хитростей. Этот зверь не пёс, который будет счастливо вилять хвостом от одного благосклонного взгляда хозяина. Он привык к свободе. Если лис решил променять её на привязанность к людям, то всё равно будет свою отстаивать свою независимость, — пустился в пространные объяснения Идоу, чем напомнил Гвидиона. В своём племени Идоу наверняка служил духовным наставником. Так почему же он не остался с нансаку? История о большом мире звучала, как возвышенная сказка, которые любила Герда. Что ж, надо держать ухо востро. — Госпожа Герда жаловалась, что он постоянно сбегает, — Николас украдкой бросил на неё взгляд. Она разрумянилась от приседаний и стала ещё краше. Нет, надо думать только о деле! Команды Герда выполняла команды безропотно: то ли доверяла, то ли боялась, хотя раньше покорностью не отличалась. Заниматься с ней было почти так же трудно, как с лисом. — Но хозяином он считает тебя, а не её, — хмыкнул Идоу. — Может, его привлекает сила? — выдал Николас очевидное предположение. Идоу в задумчивости качнул головой. — Приручать его нужно игрой. Пока ему весело, он расслаблен и послушен. Но стоит проявить нетерпение и начать давить, как он пугается и убегает. А может и огрызнуться, если почувствует угрозу. Так что понаблюдай за ним пристальней. Начни с того, что ему нравится. Хвали за каждое, даже маленькое свершение и постепенно переходи на то, что нужно тебе. Только не напирай, иначе лис поймёт твою хитрость. — Что ж, спасибо за совет, — улыбнулся Николас. — Каким бы он ни казался невыполнимым. — А ты попробуй. Всё новое поначалу выглядит сложным. Для лиса тоже. К победе нужно идти маленькими шагами. Не забывай хвалить и себя, и всех своих подопечных, — бросил напоследок Идоу и выразительно посмотрел на Герду. Она сделала последнее приседание и в изнеможении осела на палубу. Её грудь высоко вздымалась, глаза смотрели осоловело. Поняв намёк, Николас подошёл к ней и подал руку. — Я… больше не могу. Прости! Я слишком слаба для такого, — посмотрела она на него исподлобья. — Ты прекрасно справилась. Отдыхай. Завтра продолжим. Уверен, с каждым днём уставать ты будешь всё меньше. Не теряй веры в себя. Её взгляд стал колючим и недоверчивыми, но руку она приняла. Они прогулялись по палубе, чтобы Герда отдышалась, а потом Николас проводил её в каюту. Олаф за столом корпел над картами. — Как прошла первая тренировка? — спросил он. Герда, не отвечая, рухнула на кровать и отвернулась к стенке. — Умотал её? Может, не стоило в первый день давать такую нагрузку? — недовольно поцокал языком Олаф. — Чтобы чего-то добиться, нужно приложить усилия. Ты же сам просил меня об этом. — Да. И потому не ругаю тебя. Но всё же она юная леди, а не солдат, — напомнил тот. Николас уселся на полу, скрестив ступни. Псоглавец внимательно следил за ним, привязанный к спинке кровати. Николас медитировал на его причудливую фигуру, пока не стало казаться, что он оскалился, взмахнула плетью и нацелила копьё в глаз обманщика. Следующие дни проходили однообразно. Команда «Музыки» неплохо знала южные воды и работала очень слаженно. Благодаря совместному командованию капитана, боцмана и кормчего корабль легко обходил опасные места. Погода баловала ясным небом и попутным ветром. Палубу почти не качало. Николас продолжал тренировать Герду. С каждым днём она уставала всё меньше и уже почти не жаловалась. Памятуя об их ссоре, Олаф больше не расспрашивал Николаса о прошлом. О насущных делах и планах на путешествие они общались на удивление открыто. Олаф с интересом выслушивал его соображения и делился своими мыслями. Иногда у них завязывались споры, но даже тогда Олаф держал себя в руках и терпеливо объяснял свою позицию, не опускаясь до оскорблений или угроз. Только с Гилли Ду ничего не получалось. Днями напролёт он играл и дурачился: рычал, в шутку кидался на руки, крутил вокруг ног петли, скакал по бочкам и снастям, но стоило попросить его угомониться или замереть, как он начинал скулить или прятался с обиженным видом. Однажды лис не объявлялся несколько дней даже чтобы поесть. Промышлялся крысами в трюме? Никто из матросов его не видел. Вряд ли бы, даже обезумев от тоски по суше, Гилли Ду спрыгнул бы в воду, которую боялся до исступления. Ночью Николасу не спалось. Он вышел на палубу, чтобы подышать свежим воздухом. У бака, обняв колени, сидел тощий голый ребёнок, чьи косматые волосы ниспадали до самой палубы, а глаза яростно сверкали в темноте. Николас вздрогнул и потянулся за мечом. Ребёнок недовольно фыркнул и взмахнул руками, а потом принялся корчить страшные рожицы и щёлкать зубами. Ох, это же второй облик несносного лиса! Как же он долго его не примерял! Хорошо, что большинство матросов спали в кубрике, а дежурные были слишком заняты слежкой за морем, иначе вышел бы знатный переполох. Николас устало опустился на доски рядом с «питомцем Герды». — Тоскуешь? Бесишься, что нужно скрывать свою суть? — спросил он с сочувствием. — Но ты же сам захотел путешествовать с нами, помнишь? Скоро мы прибудем в Гундигард. На берегу ты сможешь порезвиться. Только не пугай моряков и туземцев, и всё будет хорошо. Гилли Ду улыбнулся по-детски доверчиво и с едва слышным хлопком обернулся лисом. Николас почесал его за ушком, и Гилли Ду улёгся у его ног. Может, ключ в этом? Малыш тоскует по свободе и себе настоящему. Тоскует, как они все. Вот и всё, что требовалось понять.