Огни юга

Корабль приближался к Гундигарду. Капитан Люсьен объявил, что остановка на берегу имошей планируется завтра в полдень. Пассажиры предвкушали новые впечатления. Николас встал первым и тихонько, чтобы не разбудить остальных, выбрался на палубу. Светало. Он всегда с томлением ждал возвращения из мира серых снов в умытое золотом утро. Но сегодня и небо, и море отливали холодной сталью. На мачтах суетились матросы. — Начинается шторм? — спросил Николас у пробегавшего мимо моряка. — Далеко ещё. Обойдём, если успеем сменить курс, — отмахнулся тот и полез по вантам. Гилли Ду испуганно носился по палубе и останавливался, только чтобы поскулить, вторя рычанию морской пучины. На горизонте разрасталась чёрная туча. На разгорячённое лицо падали первые капли холодного дождя. Шквалистый ветер рвал паруса. В борт ударила волна, окатив палубу солёными брызгами. Судно накренилось. Из каюты выбежали Герда с Олафом. — Что происходит? — потребовал отчёта тот. Капитан отдал последнее распоряжение боцману и поспешил к Лучезарному. — Небольшой шторм. Ничего особенного. У нас говорят, тот не плавал в Гундигард, кто не попадал в шторм. Он не сильный. Наши марсовые вовремя его заметили, успеем обойти, — с улыбкой успокаивал их Люсьен. Матросы суетливо бегали по реям, боцман выкрикивал команды всё громче, их повторяли старшие по мачтам, называя имена исполнителей. Натужно скрипели снасти, судно медленно разворачивалось, отчаянно борясь с течением, тащившим его в око бури. Тучу озарила молния, море содрогнулось от раската грома, поднялись пенные валы. Корабль снова качнуло, вода захлестнула палубу, но все удержались на ногах. Не сговариваясь, троица дружно шагнула к фальшборту. В сверкающих тучах заворачивались и тянулись к воде хоботы вихрей. — Мы ближе к берегу, чем рассчитывали! — перекрикивая стон бури, передал марсовой с фок-мачты. — Не может быть! До Гундигарда не меньше шести часов пути, я сверялся со звёздами, да и все приметы… — отвечал со шканцев кормчий Уго, еле удерживая штурвал. Снова послышался громовой раскат, похожий на стон огромного животного. По хребту пробежал холодок. Гилли Ду возопил и бросился к Николасу. Жался к ногам и трясся всем телом. Волны грохотали, разбивая о борт свои гребни. Дождь немного сглаживал их. Матрос рядом лил за борт льняное масло из глиняного кувшина. Капитан Люсьен рассказывал, что этот нехитрый приём хоть немного усмирял разбушевавшееся море. Но сейчас это помогало слабо. По ушам снова ударил гром, тучу впереди расчертили зигзаги молний. Они сложились в очертания дракона, который нагонял ветер и поднимал волны могучими крыльями. Мокрый солёный воздух пропитался серой и гарью, аж во рту запершило. — Это не обычный шторм! — догадался Олаф. — Колдовство? Это бы многое объяснило. Но как колдуны из Норикии прошли через наши воды незамеченными и добрались до берегов Гундигарда? — недоумевал вернувшийся к ним капитан. — Это… не наши колдуны, — качнул головой Олаф. — Местные, дикие колдуны из Гундигарда, их рук дело. — Мы называем их демонами, — усмехнулся появившийся невесть откуда Идоу. — Но на людей, даже бледнолицых, они не похожи. — Магия… изменила их, — продолжал нелепо оправдываться Олаф. Нужно прекращать этот нелепый фарс. — Ты когда-нибудь сражался с ними? Знаешь, что делать? — спросил Николас. — Нет. Нам показывали их во время учёбы, пленённых и обезвреженных. У нас готовят особые отряды для борьбы с ними — Обжигающих. Их служба самая опасная. Они редко проживают больше трёх лет после посвящения. Мне бы лорд Веломри никогда не позволил так рисковать, — нехотя сознался Олаф. — А почему ты не взял с собой отряд Обжигающих для защиты? Или хотя бы одного? — недоумевал Николас. — Лорд Веломри запретил. Он сказал, что в этом путешествие я должен делать всё сам, — развёл руками тот. Значит, обучаться борьбе с демонами слишком рискованно, а ехать в Гундигард — вполне безопасно. Даже Сумеречники отправляли своих отпрысков на первую самостоятельную Охоту только после восьми лет ученичества. Да и то в сопровождении компаньона. Белый Палача сам проходил испытание вместе с отпрысками Веломри в Нордхейме и едва не погиб, судя по дневнику его жены. Значит, он знал об опасности. Что-то тут нечисто. Впрочем, нет времени гадать. Придётся, как всегда, справляться самому. — Не переживайте, мы защитим вас. Уходите с палубы, здесь опасно, — заверил Олафа капитан и повернулся к команде. — Ложимся в дрейф! — Убрать оставшиеся паруса! Задраить люки! Бросить якоря! — принялся отдавать распоряжения боцман. — Шевелитесь, ленивое отродье! А то нас перевернёт на радость морским гадам! Матросы засуетились ещё яростней. Идоу испарился так же неожиданно, как появился. Улучив момент, Николас шепнул Герде на ухо: — Уведи Олафа и отвлеки его. Не пускай на палубу, пока я не закончу. — Ты собираешься драться в одиночку? — ужаснулась она. — Я видела! Это не демон. Он по силе равен Небесному Пастуху, а может, сильнее. — Подумай лучше о себе. Олаф никогда не сражался с демонами, а я занимался этим всю жизнь. Позволь мне выполнить свою работу, и тогда вы благополучно доберётесь до Гундигарда. Другого шанса у корабля нет, — предельно спокойно осадил её Николас. Герда разочарованно фыркнула и отвернулась. Она всё ещё любит несмотря на то, что он оказался лжецом и подонком ничем не лучше Флавио. Но всё же пусть лучше она разочаруется и остынет, чем будет горевать, когда за ним придёт смерть. Николас ведь старался поступать правильно, радовался каждому проведённому с ней мигу и не оглядывался на заполонивший будущее Мрак. Но ничего не вышло. Значит, не судьба. Жаль только, что эта поездка — последнее, что будет в его жизни. Пускай она пройдёт красиво — он не струсит и не сдастся. Нужно добраться до конца нетореной тропы и заглянуть за край. — О чём спорите? — присоединился к ним Олаф. — Хочу обратно в каюту. Мне страшно, — сказала Герда слишком уж ожесточённо. — Волны захлёстывают так сильно. Вдруг нас смоет? — поправилась она и капризно надула губы. Тоже не слишком естественно. — Ступай с Морти. Я укрощу демона. В конце концов, я отправился в это путешествие, чтобы проверить свои силы. Самое время отринуть страх, — с воодушевлением заявил Олаф. Николас тяжело вздохнул. Нет времени на препирательства. В борт ударил шквалистый порыв, волна окатила с головой. Раздался пронзительный крик и грохот. Судно наклонилось, и стоявшая возле фальшборта троица едва не рухнула в море. Николас вцепился в борт и схватил Герду за руку. Олаф стоял дальше всех и легко выровнялся, когда корабль принял вертикальное положение в ожидании следующего вала. Гилли Ду исчез! Неужели его смыло за борт?! Николас вгляделся в нависшую над палубой мглу. Кажется, с грот-мачты, самой высокой на корабле, упал матрос. К нему подбежали лекарь, боцман и старший по мачте. Кажется, этого долговязого матроса звали Оуэн. — Что случилось? Почему грот-брамсель ещё не убран? — забранился капитан. — Нас так трясёт, что добраться до стеньги не получается, — доложил Оуэн. Матросы упорно карабкались по вантам на грот-мачту, но оскальзывались на промокших верёвках, когда в борт били волны. — Найдите самого ловкого! Отправьте парней покрепче помочь Уго со штурвалом, он не справляется в одиночку! — требовал капитан. — Со всем уважением, Шлойден и был самым ловким, — боцман снял шляпу и прижал к груди, глядя на разбившегося матроса. Лекарь накрыл его лицо платком и молча склонил голову. — Позвольте мне! — вызвался Николас. — Ты на судне пару недель и ни разу на мачту не забирался, — усомнился боцман. — Какой у тебя опыт? Мальчишкой рыбачил в хлипком коракле у берегов Каледонии? — Я умею ходить по канатам и прекрасно держу равновесие. — Но они не были мокрыми от дождя и не качались на штормовых волнах, — вмешался Олаф. — Я же велел увести Герду в каюту и присматривать за ней. С колдовством я справлюсь. Это моё предназначение! — Нет. Ты самый ценный человек на корабле, без тебя эта экспедиция потеряет смысл. Не зря же лорд Веломри запрещал тебе рисковать. А я никто, без имени и без судьбы. О моей смерти даже не всплакнут. Ты нанял меня, чтобы я защищал вас даже ценой собственной жизни. Так позволь мне выполнить свою работу, — горячо протестовал Николас. — Нет, ты неправильно понял. Я нанимал тебя, чтобы защищать Герду. А колдовство и демоны — дела ордена. Непосвящённые с ними не справятся! — возражал Олаф. Палубу снова захлестнуло волной. Вода поднялась до самых рей, поток подхватил людей и потянул к фальшборту. Судно опасно накренилось. Матросы из последних сил пытались удержаться за канаты. На этот раз Герда сама ухватилась за руку Николаса, и тот подтянул её к себе. Когда вода схлынула, палуба выровнялась. Моряки спешно поднимались на ноги, что-то кричали, кого-то поднимали из воды, кого-то доставали из-под раскатившихся бочек. Парус наверху грот-мачты всё так же опасно хлопал на ветру. — Шевелитесь! Нас утягивает в самое сердце бури! — закричал на матросов капитан. Это привело Николаса в чувство. Он подошёл к отплёвывающему воду Олафу, обхватил его за плечи и хорошенько встряхнул. — Перестань меня удерживать! Я должен сразиться с бурей. Если у меня не выйдет, попробуешь сам. Нельзя дольше медлить! — говорил он с небывалым жаром. Снова возникло чувство, будто это не его слова и он не до конца понимает их смысл. Олаф встряхнул набухшими от воды кудрями и посмотрел по-детски пронзительными голубыми глазами: — Хорошо. Капитан, он полезет на мачту! Он схватил оторопевшую Герду за запястье и потянул в каюту. Какая удивительная сговорчивость! Николас недоумённо моргнул, но потом выбросил посторонние мысли из головы. Возле вант его перехватил боцман. — Это безумие, но всё же… Считай волны и не мешкай. Девятой придёт волна-убийца, и корабль снова захлестнёт. Если ты не спустишься, никто за твою жизнь не поручится. Торопись! Николас не стал переспрашивать и полез вверх по канатной сетке. Это и впрямь тяжелее, чем развлекать зрителей в цирке. Верёвки пропитались солёной водой и разбухли. За шиворот нещадно заливало. Корабль раскачивался из стороны в сторону, и ноги норовили соскользнуть, руки — сорваться. Первая волна, вторая, третья. Николас поднялся на марсовую площадку. Нужно карабкаться дальше к стеньге. Ванты тряслись и выскальзывали из ладоней. На высоте Николас отрешился от суеты матросов, бушующих волн и ревущих вихрей на горизонте. Не осталось ничего, кроме него и вырывающегося из рук такелажа. Его жизнь стала мачтой, стеньга — недостижимой целью, ходящие ходуном ванты — строптивой и злой судьбой. Вот-вот он полетит на дно: не откроет больше тайн, не спасёт дорогих людей, не сразится с драконом бурь и бесславно закончит свои дни в морской пучине. Четвёртая, пятая волна. Пару раз Николас едва не сорвался, но всё же добрался до заветной реи. На её конце непривязанным краем хлопал парус, фал гулял на ветру из стороны в сторону. Николас вытянул руку, пытаясь достать до него, но тот ускользал, как призрачная надежда. Понятно, почему моряки не справлялись. Зато помог ветроплав: воздушные сгустки подхватили канат и надёжно привязали парус даже несмотря на то, что корабль едва не опрокинулся на шестой волне. — Спускайся! Не мешкай! — крикнул боцман, а следом пришла седьмая волна. Николас вцепился в ванты мёртвой хваткой. Осталось две волны. Слезть он не успеет, нужно прыгать. Двум смертям не бывать, как говорится. Николас отпустил канаты и обернул ноги подушкой ветроплава. В ушах засвистел ветер, но палуба приближалась болезненно медленно, словно время растянулось и стало похоже на трясину. Ноги вязли в ней, по дюйму уходили вниз. Николас забился в агонии, пытаясь выбраться, но без толку. Восьмая волна подошла близко. Огромная! Корабль поднимался по ней, словно летел в небо, всё выше и выше, пока на гребне не начали заворачиваться барашки. Нет-нет-нет! Николас вытянул руки, пуская навстречу самый мощный поток ветроплава, на который только был способен. Нужно сгладить прибой, не позволить ему захлестнуть и опрокинуть казавшееся крохотной былинкой на руке у великана судно. Николас кряхтел от натуги: резерв расходовался слишком быстро, а море давило толщей воды. Куда слабому воздуху против такой мощи? И всё же… всё же ветер гасил чудовищную волну-убийцу, которая вопреки морским суевериям пришла восьмой. Казалось, победа близко. Корабль выровнялся и уверенно забрался наверх, в безопасность. Чёрная туча нависла совсем рядом. Рёв оглушил. В небе открылся огромный алый глаз и с яростью вперился в Николаса. Заметил. Узнал. Дохнуло гарью и рыбой. Ураганный порыв вышиб дух. Вперёд выдвинулись яростные вихри. Николас бил по ним ветроплавом, но без успеха. Силы заканчивались, он едва держался в воздухе. Николаса скрутило. Корабль опрокинулся набок и перевернулся вверх дном. Тень, дракон или нет? Она летела навстречу. Сияющая. Как может сиять тень? Он разобрал очертания фигуры. Нагая худенькая девушка, лысая, с плоской грудью, как несчастные Норны из катакомб под Ловонидом. Она мягко коснулась его лица и распахнула прозрачные серые глаза, настолько обворожительные, что сердце замерло. Герда! Но как? Почему? — Я с тобой, мой повелитель, — прошептала она бесцветно, как шептали Норны и запела, хотя раньше у неё пропадал голос: — То, что внизу, — подобно тому, что вверху. А то, что вверху, — подобно тому, что внизу. Чтобы подняться, нужно упасть. Чтобы узнать, откуда круги на воде, отпусти страх и коснись дна. Коснись дна! Море расступилось. Толща воды, будто разрезанная ножом, уходила во тьму. Корабль висел вниз мачтами на самом краю, грозясь сорваться в пропасть. — Перестань. Перестань бояться. Ты же хотел побывать там, где заканчивается мир. Вот это место. Смотри! Она поцеловала его в губы. Невероятно сладко. От её запаха, от нежного вкуса вело голову, будто он выпил десять пинт эля за раз. Думать не получалось. Николас мог только целовать в ответ, прижимать к себе крепко и чувствовать её тепло. Стоило ему оторваться от её губ, как он полетел в бедну. Ощущение дара исчезло, как бывало раньше при приступах, а он так надеялся, что татуировки Безликого помогут. — А-а-а!!! — вырвался из груди отчаянный вопль. Неужели конец? Николас взмахнул руками напоследок и больно приложился спиной. Снова вышибло дух, сознание ускользнуло, но плач не позволил провалиться во тьму насовсем. Боги, как отчаянно, аж кровь стынет в жилах. Люди так надрывно стенать не могут. Николас с трудом разлепил веки. В щёку ткнулся мокрый лисий нос, обдав не слишком свежим духом. Гилли Ду! Живой! Значит, и он не умер. Лис счастливо тявкнул. Кто-то прыснул в лицо водой. Николас прищурился, пытаясь разглядеть в темноте доброхота. — Всё хорошо? — спросил глубокий голос Идоу. — Я видел, как ты летал! — Люди не летают, — прокряхтел Николас и попытался подняться. Получилось не с первой попытки. Тело ломило, но вроде двигалось оно нормально. Только голову немного вело и перед глазами кружились звёзды. — Обычные люди, может, и не летают, а вот Пернатый змей — вполне, — Идоу обличительно ткнул пальцем в татуированное плечо Николаса, показавшееся из разорванного ворота рубахи. Тот поспешно затянул шнуровку. — Вам показалось. Я зацепился за ванты и соскользнул, — упрямо ответил Николас и сел. Шторм закончился. Небо светлело и волны потихоньку успокаивались. Из укрытий вылезали матросы и собирались у шканцев. Помотав головой и опершись на плечо Идоу, Николас снова поднялся и заковылял к остальным. Надо было показать, что он жив, а заодно узнать, что произошло, когда его посетило видение. *** Как только Олаф притащил Герду в каюту, они молча легли на свои кровати: Олаф слева от входа, Герда — у окна. Корабль нещадно трясло, начало мутить, закружилась голова — одолела морская болезнь. А как же Николас? Он ведь так страдал во время плавания в Леннокс. Как он вылечился? Или он просто делал вид? Он ведь никогда не признавался, что ему плохо. Что произошло? Аура Николаса вспыхнула, а следом и аура Олафа, совсем как в Ловониде, когда они наткнулись на патруль. Тогда Олаф с Николасом будто переговаривались на известном только им двоим языке. Что-то похожее случилось на палубе, и Олаф позволил Николасу рискнуть, хотя до этого выступал против. Герда подскочила и уселась на кровати. Олаф сделал то же и недоумённо уставился на неё. — Почему ты разрешил мастеру Стигсу лезть на мачту? — не удержавшись от обличительного тона спросила она. — Он меня убедил… — ответил Олаф рассеянно. — Чем? Тем, что он менее важен, чем ты? Или тем, что ты нанял его умереть за нас? — Нет! Просто он ходил по канату в цирке и хорошо держит равновесие. В конце концов, он говорил с таким жаром. — Но он ведь… неодарённый! И ничего не знает о демонах, — раз уж врать, то напропалую. — Думаешь, я знаю много? Даже бунтовщики из Компании пускай и называют себя наследниками Сумеречников, а с демонами сталкиваются не чаще нашего. Сейчас все настолько заняты войной друг с другом, что никому нет дела… до таких мелочей. — Мелочей?! — продолжала негодовать Герда, хотя понимала, что надо взять себя в руки. — Я знаю одарённого, который сражался с демонами. — Кто же? Проходимец Флавио? Да он чуть не поседел от лёгкого внушения! — скептично фыркнул Олаф. — Николас Комри. — О нём много болтают. Ты с ним встречалась? Это видел в твоих воспоминаниях лорд Веломри? — подобрался Лучезарный. Его догадка живо охладила её пыл. — Мельком. Издалека. Но слышала достаточно. Не в этом дело… — она из последних сил пыталась сменить тему. — Почему ты так спокоен? Почему так уверен, что мастер Стигс справится? Он ведь не представляет, с чем имеет дело. — А почему ты так за него переживаешь? Я думал, что вы испытываете друг к другу неприязнь, но, похоже, дело в другом. Я чего-то не знаю? — лицо Олафа сделалось напряжённым и подозрительным. — Ничего подобного! — стараясь скрыть дрожь в голосе, ответила Герда. — Просто если у него ничего не выйдет, ты упустишь время и тоже не сможешь ни на что повлиять. Тогда мы все погибнем! — Во дворце Ловонида ты бросалась с ножом на лорда Веломри, а теперь испугалась шторма? Она вот-вот нарвётся на допрос с пристрастием! Олаф ведь даже Николаса едва не расколол. Если возьмётся за неё всерьёз, то у неё не будет никаких шансов! Заметив испуг на её лице, Олаф сдался. — Я просто верю, что Морти справится. Не может не справиться. — Почему? — Потому что… потому что… — Олаф не мог подобрать нужных слов. — Потому что это он. А как иначе? До чего же всё это странно! Прежде, чем Герда успела задать новый вопрос, корабль тряхнуло. Они с Олаф полетели на пол. Она приложилась лбом об угол кровати. В глазах потемнело. Чудом она смогла ухватиться за приколоченные к полу ножки кровати, чтобы не улететь при следующих толчках. Один, второй — с полок летели книги и посуда, что-то билось и грохотало. Корабль накренился так, что казалось, он вот-вот перевернётся и пойдёт ко дну. Неужели, конец? Нет! Где же Николас? Только после третьего толчка корабль вернулся в вертикальное положение. Опираясь на кровать, Герда с кряхтением поднялась. Олаф сидел на полу и тряс головой. Видимо, тоже сильно ударился. — У тебя здоровая шишка, — он улыбнулся в извинение и показал на лоб слева. Герда потрогала. И правда, больно. — А у тебя из носа кровь идёт, — Герда подала ему руку. — Сломал? Тот провёл по лицу ладонью и зачаровано уставился на собственные пальцы. — Не думаю. У меня часто носом кровь идёт, не обращай внимания. — Вы с мастером Стигсом похожи, как братья, — вырвалось у Герды. — Я позову лекаря. Пускай он удостоверится, что всё в порядке. — Нет, не стоит, — отмахнулся Олаф. — Слышишь? Скрипели доски. Волны плескались о борт. Слышали шаги и голоса матросов на палубе, а больше никаких звуков не было. Герда пожала плечами. — Всё тихо. — Вот именно! Шторм закончился, — радостно объявил Олаф. — Идём. Надо проверить обстановку. Заодно разыщем Морти. — И лекаря, — непримиримо добавила Герда. — И лекаря, — согласился Олаф, и они поднялись на палубу. Повсюду царил хаос, валялись разбитые бочки и обломки рангоутного дерева. Матросы разбирали завалы и вычерпывали воду. Лекарь помогал раненым. Капитан выслушивал доклад боцмана и его помощников у шканцев, а кормчий Уго стоял у штурвала. Волны сглаживались, ветер утихал, небо потихоньку светлело. Солнце окрашивало края облаков в золотистый цвет, хотя очертания происходящего ещё скрывали зыбкие сумерки. Послышались крики чаек — предвестники земли. Только Николаса нигде видно не было. Его ауру тоже не отследить. Сердце сжималось в тревоге. Олаф направился в сторону капитана, Герда поспешила следом. — Какие новости? — деловито осведомился Олаф. — Немного повредили бизань, но в остальном корабль цел. Дождёмся, когда станет светло, и подойдём к берегу. Уго говорит, что тут легко напороться на рифы, — он кивнул в сторону кормчего. — Вдвойне повезло — волны могли опрокинуть нас прямо на них! Видимо, Пресветлый нас хранит. — Кстати, вы не видели Морти? — оборвал его речь Олаф. Все замолчали и потупились. — Что? Говорите же! — потребовал Лучезарный. — Он смог добраться до стеньги и убрать парус, но… — отрапортовал боцман. — Спуститься до девятого вала не успел. Боюсь, он упал за борт. Никто бы не выжил в такой шторм. Простите… Боцман снял шляпу, матросы и капитан поспешили сделать то же. Сердце ухнуло в живот, к горлу подступила тошнота. Нет! Сколько раз её пугали, что Николас погиб, а он всё время возвращался. Непотопляемый, как этот корабль. — Эй, чего такие квёлые? Всё же закончилось. Или меня хороните? — раздался из-за спины знакомый голос. Моряки вскинули головы, их лица вытянулись от удивления. Герда с Олафом поспешили обернуться. Опираясь на плечо Идоу, к ним шагал Николас. На его губах играла плутоватая усмешка. — Живой! — обрадованно воскликнул Олаф. — Ты самый везучий балбес в Мунгарде, а теперь ещё и в Гундигарде! Он крепко обнял Николаса и похлопал его по спине. Ах, знал бы он, что братается со злейшим врагом своего ордена. Герда даже жалела, что не могла в открытую броситься к нему на шею и расцеловать в лоб и щёки, чтобы удостовериться, что с ним всё хорошо. — Спрыгнул на палубу в последний момент. Закатился за бочки, головой приложился немного — не страшно. А там меня Идоу нашёл, — обескураженно почесал затылок Николас. — Что ж, значит, набавлю ему золотой за твоё спасение, — Олаф подмигнул проводнику и развернулся к Герде. — Угадай, кто переживал за тебя больше всех! Она вспыхнула до корней волос. Олаф специально их смущает и пытается подловить? Догадался? Наверняка. Из неё никудышная врунья. Николас одарил её многозначительным взглядом. — Не знал, что я настолько вам дорог. — Конечно! Не смей даже думать, что ты менее значим, чем кто-либо из присутствующих здесь, даже чем я. И спасибо тебе. Спасибо всем вам за отличную работу! — выкрикнул Олаф, чтобы слышно было по всей палубе. Грянуло дружное ура.