Огни юга

Им повезло: то ли крокодил не заинтересовался плотом, то ли путешественники выглядели устрашающе. До острова они добрались без приключений и спокойно высадились на берег. Блуждать по лесу долго не пришлось. Послышался натужный стон. Вскоре за тамариндами показалась большая поляна. Она была обложена белеющими на солнце костями: разных животных с жуткими челюстями и даже людскими черепами. Между ними стояли столбы из песчаника, изрезанные старинными символами, которые встречались разве что в самых древних постройках Мунгарда. - Это не кладбище слонов, а древнее капище, - заключил Олаф, опустившись на колени возле одного из столбов. Слон огромной серой глыбой лежал посреди поляны, вытянув вперёд ноги. Он ещё шевелился: двигал шеей, испуганно хлопал веками и едва слышно сипел. - Что с ним? – спросила Герда, подобравшись поближе. - Истощён настолько, что уже не может ни есть, ни пить, ни даже подняться, - печально ответил Идоу. - Почему он не остался с сородичами, чтобы они заботились о нём? – ей хотелось пожалеть его, но с ногами толщиной в каменные столбы слон казался опасным. - У них нет врагов, кроме охотников за бивнями. Слоны гордые животные, особенно самцы. Они предпочитают умирать в одиночестве, чтобы никто из сородичей не запомнил их слабыми и беспомощными, - поведал Идоу. Именно об этом думал Николас, когда наблюдал за плавным движением старика вчера утром. Люди, оказывается, тоже немного… слоны. Олафа гораздо больше увлёк столб с письменами. - Сюда бы наших книжников. Уж они бы обрадовались возможности изучить эти письмена, раскрыть тайны о далёком прошлом, которое связывает нас с этим негостеприимным континентом. Хотя, по мне, это напрасная трата времени. Нужно смотреть в будущее. - Да, - неожиданно согласилась Герда, хотя старину и загадки любила больше всего. – Нужно думать о живых, а не о мёртвых. Мы можем сделать что-нибудь для слона? - Боюсь, его время пришло. Вся природа это чувствует, - Идоу указал на небо, где кружили стервятники. Некоторые уже спускались и облепляли тамаринды, глядя на слона с предвкушением. – Можно только закончить его мучения быстрее. - Но он огромный. Его кожа выглядит такой толстой, - хмыкнул Олаф, изучая складки под слоновьей шеей. – Придётся очень постараться, чтобы его добить. Не уверен, что у меня получится. Герда понурилась: - Неужели нельзя приказать ему заснуть или напоить быстродействующим ядом? - Он не человек. Да и где ты найдёшь столько яда, чтобы подействовало на такого гиганта? – развеял её надежды Олаф. - А я бы попробовал добить. Мне… не впервой, - предложил Николас. Он заглянул в мутный от боли карий глаз. Слон не пытался ударить. В его взгляде читалась такая же обречённость, как у короля Лесли, понимание конечности этой жизни и всего сущего. То, к чему Николас, даже зная о своей болезни, не чувствовал себя готовым. Касание смерти – смердящее, ядовитое, оно пугало до дрожи в коленях. Вот какую истину он боялся признать – собственную слабость и скорую смерть. - Ладно, если ты готов, - повёл плечами Олаф. - Будет много крови. Лучше раздеться и не пачкать одежду, а потом хорошенько вымыться. Крокодилов в озере привлекает запах крови, - предупредил Идоу. Николас бросил на Герду красноречивый взгляд. - Я схожу за водой, не хочу на это смотреть, - сказала она. – Олаф, не проводишь меня? - Да, к-конечно, - обескураженно ответил тот. Захватив котелок, они вместе с Гердой удалились. Николас снял с себя одежду. Идоу с любопытством разглядывал его татуированное тело, двигал губами, распахивая глаза всё шире, словно читал знаки. Вот тебе и безграмотный дикарь! Что-то с ним всерьёз не так. - Я никак не пойму. Он называет себя вождём, но всю работу делаешь ты, - задумчиво изрёк Идоу. – И корабль от волны-убийцы спас, и на празднике девственницы-матери Ашерат дождь вызвал, и во время транса друзей летать научил, и сейчас слону отдаёшь долг милосердия. - Грязную работу делают подручные, а вождь остаётся чистым и любимым народом. Разве у вас не так? – парировал Николас. – К тому же, он сам всё придумал, составил маршрут и нанял корабль с командой. - Из всего экипажа он нанял только нас двоих. Что красноречиво говорит о том, как он разбирается в людях, - рассмеялся Идоу. - На что ты намекаешь? - Пернатый змей умный, но до мудрости ему пока далеко. Погружаться в себя и искать ответы внутри безусловно полезно, но иногда нужно и по сторонам смотреть. А то можно пропустить удар в спину, - снисходительно дёрнул бровями он. Герда говорила, что Олафа в Гундигард отправил Белый Палач. С кораблём и командой он тоже мог помочь. Значит, экипаж «Музыки» наверняка следит за важными пассажирами и докладывает обо всём своему настоящему нанимателю. Догадались ли они, кто скрывается за личиной телохранителя? Если да, то почему он до сих пор жив, а не болтается на рее? Почему Идоу обо всём этом знает и как будто старается его защитить? Да ещё зовёт Пернатым змеем… Безликим, то бишь. - Руби! Чего ты ждёшь? – подначил его Идоу, как будто прочитал мысли. Ауры мыслечтецов находились у самого берега. Нельзя терять времени. Николас подошёл к слону. Тот всё смотрел, как Лесли, будто понимал и умолял поторопиться. Николас погладил его по веку – сухая старческая кожа царапала пальцы. «Я тебя понимаю. Понимаю, почему ты хотел закончить свои дни в одиночестве и не видеть ничьей скорби. Прости, что потревожили тебя в этот последний из дней. Прими дар милосердия и не держи зла. Это всё, что мы можем для тебя сделать». Николас высвободил из ножен меч, размахнулся и, обвернув лезвие ветроплавом, направил его на подставленную шею. Горло удалось перерезать в один удар. Слон задёргался в конвульсиях. Николас отскочил, снова воспользовавшись даром, но его всё равно окатило кровью. Слон обмяк, закатились глаза. Стервятники с криком набросились на его не успевшую остыть тушу. Николаса охватила оторопь. Хотелось их всех разогнать, спасти. Кого? Слон уже мёртв. Отмучился. Так что… это всё равно ужасно! Неужели всех мёртвых ждёт такая же жуткая участь? С пальцев капала кровь. Николас слизнул её. Ничего особенного, совсем не такие ощущения, как в пирамиде Ашерат, хотя он находился на капище, где издревле приносили жертвы богам. Да и само действо походило на жертвоприношение. Но богами, питающимися смертью, здесь себя чувствовали только омерзительные птицы. За тамариндами уже слышались шаги. Николас поспешил запахнуться в плащ, прежде чем на поляну вышли Олаф с Гердой. Он нёс котелок, она тяжело дышала. Видно, они бегом возвращались с пляжа. - Не заметили ничего? Здесь кто-то колдовал, - подозрительно спросил Олаф. Николас обречённо замотал головой. - Это из-за вчерашнего супа. Мне тоже странное мерещится, - попыталась отвлечь его Герда. Олаф обвёл поляну подозрительным взглядом. - Это я! – сознался Идоу. – Возносил молитву матери-девственнице Ашерат, чтобы дух слона не злился и не преследовал нас. Он издал звонкий клич, и стервятники обернули на него головы. - Ты что, звероуст? – сдвинул брови Олаф. - Я таких слов не знаю. Я мудрый человек, умею разговаривать с богами и птицами, - принялся изображать из себя дурочка Идоу. Стервятники продолжили трапезу, сражаясь друг с другом за кусок получше. До чего омерзительно! Они ещё и кричали истошно. Герда зажала ладонями уши. - Ладно. Пошли отсюда. Что за ужасное место? – скомандовал Олаф. Все живо потянулись за ним. Олаф нёс котелок, Герда – одежду Николаса, чтобы он её не испачкал. Идоу ничем себя не утруждал. Они остановились на опушке у берега. Сюда галдёж стервятников доносился лишь глухим эхом. Николас протянул руку за котелком, но Лучезарный его остановил. - Не покажешь свои татуировки? Вижу, они у тебя по всему телу. - Это личное, - мотнул головой Николас. - Да что в них такого? Говоришь, что тебе их по пьяни накололи? Это сколько выпить надо было? - Котелок супа нашего дорогого проводника, - использовал Николас скользкую тему, но не помогло. Олаф попытался ухватить его за локоть, Николас увернулся и отмахнулся от его рук. - Эй, что ты творишь? Мне от твоего нескромного интереса страшно! – пошло сострил он. - Чего?! – опешил Олаф. – Я всего лишь рисунки хотел посмотреть! Больно всё остальное мне нужно! - Судя по твоей настырности, ещё как! – Николас показал ему язык. Бросив котелок, Олаф выхватил у Герды рубашку и хлестнул ею по плечу Николаса. - Эй! Не порть мою одежду! В чём я ходить буду? – возмутился тот. - Куплю тебе новую! – Олаф хлестнул его по другому плечу. – Будешь ходить, в чём я скажу. И делать тоже! - Думаешь, за жалкие гроши себе раба купил?! – шутка зашла слишком далеко. - Так скажи, сколько ты стоишь! – яростно потребовал Олаф. - Всего золота мира не хватит! - Да ты цену набиваешь не хуже потаскух в Тегарпони. Интересно, какие ещё таланты ты скрываешь? Николас отпихнул его от себя, Олаф толкнул его в ответ. Герда громко закашлялась. - Мальчики, сколько вам лет? - Да вам мой суп не нужен совсем, - надрывал тощий живот от хохота Идоу. Они пристыжено переглянулись. Ладно, татуировки – не так страшно. Вряд ли по ним можно о чём-то догадаться. Нужно Олафа утихомирить. - Идём. Польёшь меня водой, - сдался Николас. Тот просиял и подхватил с земли котелок. Герда бережно подняла рубашку, расправила её и повесила себе на локоть. Весь её вид выражал усталость и раздражение. Парни скрылись за тамариндами и вышли на небольшую поляну у берега. Олаф принялся поливать Николаса из котелка и помог вытереть спину. - Как интересно! Олаф обошёл Николаса сзади и встал к нему лицом. Тот сдёрнул с затылка платок. Его голову покрывал густой ёжик чёрных волос. Олаф провёл по нему рукой. – Как живой лабиринт. Постоянно движется от твоего дыхания. Готов поклясться, что я нашёл несколько символов со столбов на Слоновьем кладбище. Когда я видел тебя в таверне, татуировка была меньше и не переходил на голову. А это что? – он схватил Николаса за левую руку и перевернул внутренней стороной вверх. - Да так, старый шрам. - Это староверческая руна. «Перт» - тайна. Мы учим их, чтобы читать древние книги и послания колдунов. А откуда руна у тебя, да ещё, судя по всему, ритуальная? Такие делали себе колдуны древности, когда их посвящали во взрослую жизнь. Я читал. Это тайное имя, истинная суть, которую они не должны открывать никому. - Этот знак появился вместе с татуировками, - пожал плечами Николас. - Да, весь лабиринт символов сходится в ней или выходит из неё. Такое не сделаешь за один вечер в беспамятстве. Так зачем? Что значат эти рисунки? – не унимался Олаф. - Вы все так настырно лезете в чужую жизнь, или это твоё личное начинание? – раздражённо бросил Николас и улёгся на траву обсыхать. Полотенца они не захватили. - Любому человеку хотелось бы знать больше о своём боевом товарище, а ты ничего не рассказываешь. Любой Лучезарный на моём месте уже давно вывернул бы все твои секреты наизнанку, - признался Олаф и устроился рядом с ним. – Зачем ты носишь на своём теле знаки колдунов? Скажи, а то я решу, что ты шпион. - Ты прав, я шпион, колдун. Эта татуировка скрывает мою ауру вместо амулета Кишно, чтобы ты меня не вычислил, - не выдержал Николас. - Хватит врать! Ответь хоть один раз серьёзно. - Ты из мёртвого слона душу вытрясешь! Мне было очень плохо. Настолько, что казалось, я умираю. В бреду мне привиделись эти рисунки. Голос сверху велел нанести их на своё тело. Они облегчили бы мои страдания. Проснулся я с этой руной на запястье и нашёл татуировщика. За золото, которое мне платили за бои с каледонцами, он перенёс рисунки мне на кожу. - Умирал? Из-за чего? Из-за неурядиц в личной жизни? – Олаф повернул к нему голову и внимательно всмотрелся в его профиль. – Ладно-ладно, буду довольствоваться малым. Но что за голос? Пресветлый ответил на твои молитвы? Никогда бы не подумал, что ты веришь в эти суеверия. - Когда хорошенько прижмёт, и не в такое поверишь. Удивительно, что не веришь ты, божий воин, - ответил Николас жёстко и тоже заглянул ему в глаза. Это было похоже на поединок, напряжённый и изнурительный. Олаф не лез в мысли, но всё же пытался понять. - Если бог и есть, то точно не такой. Он не приходит к людям в зримом и близком образе, не говорит понятным языком. Думаю, через пару сотен лет вера в Пресветлого тоже устареет. Люди повзрослеют настолько, что перестанут нуждаться в религии и её институтах. Тогда мы заживём по-настоящему свободно, - сознался он. Интересно, что бы сделали верующие, услышь они такую крамолу от Лучезарного? - Сомневаюсь, что такое возможно, - после долгих раздумий ответил Николас. - Люди всегда будут во что-то верить и оправдывать себя с помощью веры. Они станут обожествлять науку книжников, образы влиятельных политиков, собственное всесилие, какие-нибудь идеи и принцы, даже отрицание всего сверхъестественного. У меня есть такие знакомые. Это ненамного лучше, чем вера в светлый абсолют доблести, чести, верности, совестливости, милосердия и благоденствия. - Ты тот ещё пессимист и мизантроп, - рассмеялся Олаф. - Я предпочитаю верить, что разум когда-нибудь победит. - Значит, ты всё-таки веришь, - подловил его на слове Николас. – Разум тоже не абсолют и порой играет с нами злые шутки. - Тогда где же истина? - Где-то рядом. На этот раз засмеялись они оба. Николас уже обсох, да и солнце давно перевалило зенит. Нужно возвращаться. Напоследок он спросил: - Искренность за искренность. Скажи, ты сам нанял команду и корабль? - Не… совсем, - нехотя сознался Олаф. - Капитана Люсьена мне рекомендовал лорд Веломри. Тому уже приходилось возить наших людей в Гундигард. А что? Тебе кажется неправильным, что я принимаю помощь и полагаюсь на других при том, что хочу доказать, что сам чего-то стою? - Нет. Признать, что ты сам чего-то не можешь и что тебе нужна помощь куда сложнее, чем взвалить на себя непосильную ношу и не справиться с ней. У меня в этом деле огромный опыт, - успокоил его Николас. Они поднялись и вернулись к остальным. Герда с Идоу встретили их с облегчением. Видно, боялись, что парни затеют драку. Николас оделся. Они спустили плот на воду и поплыли. Из камышей вынырнул ещё один крокодил и устремился за людьми. Его жёлтые глаза жадно лоснились. - Мастер Идоу… - встревоженно дёрнула его за рукав Герда. - Его наверняка привлекла кровь убитого слона, - безмятежно ответил тот. Она перебралась поближе к парням. Олаф приобнял её за плечи, стараясь защитить. Николас, правивший плотом с помощью шеста, бросил на них беглый взгляд и тут же отвернулся. Нечего тут ревновать, а то крокодил разломает их плот и нападёт. Тогда силу придётся применять всерьёз. Олафу это не понравится, и всё окончится поединком. Здесь, далеко от команды корабля преимущество на стороне Николаса. При самом плохом исходе можно сбежать в саванну и спрятаться среди диких племён. Но это лишь краткая отсрочка смерти. До неё хотелось совершить что-нибудь важное и почувствовать, что все мучения стоили жизни. Ощутив исходившую от Николаса тоску, крокодил поплыл обратно. Видимо, побоялся заразиться хандрой от странных созданий. Высадились они без приключений и, проведя ещё одну ночь в лагере под баобабом, отправились в обратный путь. На берегу пришлось подождать ещё день, пока матросы пополняли запасы воды и провианта. Землю покидать не хотелось, ведь плавание продлится ещё много дней. Гулять можно будет только по палубе и смотреть только на океанскую синь. Гилли Ду не объявился. Герда отказалась садиться в шлюпку и всё бегала по берегу. Звала. Под палящим солнцем. - Может, схватить её в охапку, закрутить в плащ, кинуть на дно шлюпки и держать так, пока не причалим к кораблю? – безнадёжно предложил Николас. - С ума сошёл? Мы же не пираты, похищающие женщин для невольничьих рынков, - устыдил его Олаф. Тот пожал плечами и выкрикнул: - Герда, садись! Иначе останешься тут одна. Она ссутулилась и, пиная воду, побрела в сторону шлюпки. - Какой же ты бессердечный, - пробормотала она, устраиваясь на сидении рядом с Олафом. Стоило вёслам коснуться воды, как с берега донёсся заливистый лай. Герда встрепенулась. Николас выпрыгнул из шлюпки и поспешил за поджидавшим у кромки прибоя лисом. Стоило протянуть к нему руки, как он запрыгнул Николасу на шею и принялся вылизывать щёки, обдавая не слишком приятным запахом изо рта. - Хватит уже! В следующий раз если не явишься вовремя, бросим тебя на берегу, - безжалостно отругал его Николас. Лис протяжно заскулил у него над ухом, показывая, что не хочет оставаться один. Николас отнёс его в шлюпку. Герда счастливо забрала лиса себе и принялась ворковать, отчего тот разомлел и перевернулся кверху пузом, позволяя себя погладить. Глядя на их игру, Николас против воли улыбался. Оказывается, счастливым можно стать, если просто наблюдать за счастьем близких. Матросы снова окунули вёсла в воду и поплыли к кораблю. Пришло время покинуть Берег Черепов и ехать дальше на юг.