Clearest blue (Кристальная синева)

XIII

      Маленькие язычки пламени перекатывались волнами и ласкали сжатые в кулак пальцы, вокруг Усяня воздух полыхал будто раскалённое марево. Огонь пока не поднимался выше по рукам, но и этого было достаточно, чтобы от мрачно шагающего омеги шарахались все, кто встречался на его пути — возможно заклинатели и полюбопытствовали, но чувство самосохранения брало верх. До какой степени Вэй Ин был притягателен и мил в спокойном состоянии, в той же мере он стал угрожающим в состоянии гнева. Глаза потеряли свой серый цвет, окрасившись в алый, полыхающий оттенок — от этого взгляда, если он задерживался на ком-нибудь, передёргивало и человек сразу ретировался. Глядя сейчас на этого молодого человека, никто и не сказал бы, что ему всего восемнадцать лет — аура вокруг него подавляла.       Но насколько само лицо Вэй Ина сейчас было сосредоточенным и холодным, настолько же в голове был хаос, помешанный на яркую злость и обиду. Казалось, что боль рвёт на части:       «Как он посмел подойти и прикоснуться к моей паре?! И мне всё равно, что никто ничего не знает! В прошлом этот засранец так же подбирался к Лань Сичэню, постоянно подчёркивая их близкие отношения и доверие всем вокруг. Это бесило. Маленький, хитрый хорёк и здесь возжелал прибрать в свои загребущие лапы его Ланя! А Сичэнь тоже хорош! Стоит, улыбается, разрешает к себе прикасаться! Совсем бессмертный, что ли?! <i>Тогда было так же, он позволил Мэн Яо быть ближе, тот мог в любое время… Так, нет, не додумывать того, чего не было. Не было ведь? Они ведь говорили, что полюбили ещё тогда… Чёртов Мэн Яо, почему и в этом мире ты есть?! Почему опять пытаешься всё забрать?! Почему так сложно быть просто счастливым?» </i>       Сичэнь не отставал от Усяня ни на шаг, продолжая аккуратно сжимать пальцами локоть своей пары. Интересно, если бы он не был драконом, он бы уже сгорел? Бета прекрасно понимал, что Вэй Ин себя сейчас едва сдерживает, об этом говорили не только его неосознанно разбушевавшаяся магия, но и изменившийся запах — в нём проскакивали нотки злости и отчаяния, что очень расстраивало Ланя. Он ведь не добивался подобной реакции и не искал встречи с Цзинь Гуанъяо целенаправленно — он разыскивал Вэй Ина, а бета клана Цзинь его перехватил. Они ведь даже с А-Чжанем разделились специально, чтобы скорее сориентироваться. Ему, конечно, было лестно, что Усянь его ревнует, но также он не хотел давать никаких поводов для этого — это было просто не нужно, ведь он никого вокруг не видел, кроме своих любимых. Но поговорить с Усянем он хотел без лишних свидетелей, потому и направил их в сады.       Чем глубже в сад они отходили в полном молчании, тем больше Вэй Ин себя накручивал. Ревность будто яд проникла в кровь и разнеслась с огромной скоростью по всему организму, сжигая изнутри. Он горел. Горел внутри, горел снаружи — в буквальном смысле. Пламя охватило омегу целиком, раскаляя воздух вокруг него докрасна, но он этого совсем не замечал.       Лань Сичэнь не успел ничего сказать, а Вэй Усянь уже полыхал. Молча смотрел в глаза беты своими изумительно алыми — и горел. В глазах омеги плескалось столько невысказанных чувств и эмоций, что надо было срочно что-то решать и делать. Подавшись некоему внутреннему порыву, Лань Хуань приблизился к любимому вплотную и, обхватив ладонями маленькое лицо Вэй Ина, утонул в глазах напротив, как в океане. Хотелось столько сейчас сказать, однако слова не шли, но до безумия хотелось стать ближе, ощутить своего омегу всего целиком — и телом и душой, успокоить. Нежно проведя большим пальцем руки по щеке, он на мгновение остановился у краешка нижней губы, а затем невесомо прошёлся по всей трепещущей поверхности, едва слышно прошептав:       — Люблю тебя… Можно?.. — накрывая манящие губы омеги поцелуем, не дожидаясь ответа.       Вэй Усянь распахнул глаза, не до конца веря, что этот поцелуй реален, но, ощутив мягкое и нежное касание губ Лань Хуаня, с тихим всхлипом прикрыл глаза, отдаваясь во власть ощущений с одной единственной надрывной мыслью: «Тебе всё можно…»       Поцелуй оказался даже слаще, чем оба себе представляли. Лань Сичэнь не мог оторваться, раз за разом припадая к чужим губам, чувственно лаская пухлые губы, будто пил с них нектар, будто вдыхал парня, не спеша, так нежно и осторожно.       Вэй Ина поцелуй поглотил не меньше. Омега прильнул ближе и обхватил руками талию Лань Хуаня, прижимая к себе ещё сильнее. По телу прошла волна дрожи, заставляя трепетать всего от кончиков волос до пальцев ног.       Ни один из них не углублял поцелуй, но даже таких лёгких и мягких касаний хватало с головой.       Возникало ощущение, что сердце уже не просто бьётся в груди, пытаясь пробить грудную клетку, стремясь к любимому. В голове не осталось ни одной мысли, существовали только губы человека напротив, тело, которое прижималось в ответ.       Такими их и увидел Лань Ванцзи, нашедший их стоящими, тесно прижавшимися друг к другу, и увлечённо целующимися. Пара стояла среди разноцветного дождя гирлянд глициний, а магическое пламя охватывало обоих, не сжигая, а лаская и оглаживая. Лань Чжань стоял и смотрел на это завораживающее видение, не смея отвести своего взора. А затем без малейшего страха ступил в этот огонь и обнял Вэй Ина со спины, прижимаясь губами к тонкой шее.       Усянь вздрогнул от прикосновения другого человека, но мгновенно успокоился, ощутив родной запах. Разорвал поцелуй, откинулся в тёплые объятия Лань Чжаня и прислонился головой к плечу альфы, склоняя голову и давая больший доступ к плавному изгибу шеи.       Сичэнь сфокусировал свой взгляд и тепло улыбнулся — наконец-то они были все вместе. Он с удовольствием наблюдал, как Вэй Ин прикусил нижнюю губу и задышал тяжелее от избытка чувств, в то время, как Лань Чжань вылизывал чувственное местечко за ухом омеги. Вэй Ин в их объятиях казался хрупким и тонким, что ещё больше разжигало огонь в груди Наследников Лань.       Миг, и Ванцзи развернул Усяня к себе и с тихим рыком альфа впился в губы. Этот поцелуй был другим — голодный и требовательный. Лань Чжань был более настойчив и менее сдержан. Альфа проник языком в приоткрывшийся рот Вэй Ина, проходясь по кромке зубов и изучая тёплую глубину рта. Он не ослаблял напора, будто боялся, что Усянь вдруг может исчезнуть, а продолжал выцеловывать мягкие губы омеги, не отрываясь ни на секунду. Желание присвоить было просто нестерпимым. Едва слышный стон, и Лань Чжань чувствует — надо остановиться, иначе его может накрыть в любую минуту. Слишком любим, слишком желанен был мужчина напротив него. Слишком долгожданен.       — А-Чжань, А-Ин… — тихонько позвал Лань Сичэнь, — нас скоро будут искать, а мне бы хотелось ещё прояснить ситуацию.       — Ты первый начал, — парировал Усянь, когда Лань Чжань смог-таки оторваться от припухших губ любимого, тем не менее не сводя голодного взгляда с омеги, который облизнул покрасневшие губы.       — Так я даже не спорю, — слегка усмехнулся Лань Сичэнь, глядя на расфокусированный взгляд брата и немного потрёпанный и поплывший вид Вэй Ина. Но, мгновенно собравшись и став серьёзным он проговорил, глядя прямо в глаза Усяня, — Но мне так же хотелось тебе пояснить кое-что. А-Ин, если дракон признал свою пару — это навечно. У нас не может быть такого, что вдруг передумал или влюбился в кого-то другого. Мы однолюбы по своей природе. И я никогда не посмотрю заинтересованно ни в чью сторону — я вижу только тебя и А-Чжаня. Вы — моя любовь, моё дыхание и моя жизнь.       — У меня также. Вы — моё всё. — тоже подтвердил слова брата Лань Ванцзи.       — Поэтому прошу, не надумывай и не расстраивайся, от этого нам становится не менее больно, чем тебе.       Вэй Ин стоял и молча осмысливал слова драконов. Он понимал, что такой случай может быть не первым и не последним, что Наследники Лань слишком значимые фигуры в их мире и возле них всегда будет крутиться много людей. Он просто не сможет остаться в здравом рассудке, если будет бросаться на каждого встречного-поперечного. А эта ревность вполне может привести к конфликту не просто между кланами, а, самое страшное, между ними. А допускать такого Усянь со своей стороны был не намерен.       — Я понял, прости меня, Сичэнь, за эту вспышку ревности, — понурился Усянь.       — Тебе не за что просить прощения, любовь моя, — Лань Хуань прислонился лбом ко лбу Усяня и легонько чмокнул омегу в кончик носа, — это было небольшое недоразумение, которое, я думаю, мы смогли прояснить.       — Действительно пора, осталось совсем немного времени до начала Собрания, — проговорил Лань Чжань, смотря, как на его ладонь опускается бабочка-вестница от отца. ***       Они появились тогда, когда практически все представители кланов расселись по предназначенным им местам, потому не могли остаться незамеченными никем. Шёпотки в зале возобновились, особенно после того, как Лань Сичэнь покинул зал с Вэй Ином под руку.       Мало того, что их трио било невероятным контрастом — Вэй Ин, с гордо поднятой головой и в клановом чёрно-красном ханьфу посередине, а оба Наследника Лань с нечитаемыми лицами по бокам от него, в бело-голубых одеяниях, так ещё и то, что оба Ланя находились непозволительно близко к омеге. Это уже вызывало не просто шёпотки, а пересуды и кривые ухмылки у некоторых заклинателей.       Но ни один из троицы не обратил никакого внимания на кривотолки, направленные в их сторону — они спокойно разошлись к местам своих кланов.       — Кхм, — наигранно кашлянул Цзинь Гуаншань, сидя во главе зала, как принимающая сторона, — раз все собрались, объявляю нынешнее Собрание Кланов открытым…       Вэй Ин улавливал речь только краем уха, не особо вдаваясь в проблемы и распри других кланов. Ему было не особо интересно, почему не поделили маленький клочок земли главы небольших кланов; кто с кем не может договориться о поставках того или иного товара и выносит этот вопрос на всеобщее обсуждение; почему адепты соседних кланов не могут дружно провести ночную охоту, а всё выливается в потасовку и разбитые носы, будто и не заклинатели вовсе, а деревенские драчуны.       — Я бы хотел официально обратиться к Главе клана Илин с просьбой, — звучно пронеслось по всему залу.       Вэй Усянь встрепенулся и перевёл любопытствующий, но и одновременно настороженный взгляд на Главу клана Вэнь. В своих алых одеяниях он казался костром, который может сжечь любого не подчинившегося, но, переведя взгляд на свою Наставницу, он не увидел ни грамма страха или напряжения в её глазах, только спокойствие колыхалось в карих очах женщины.       — Я слушаю Вас, уважаемый Глава Вэнь, — нараспев проговорила Баошань, не скрывая крайнего любопытства.       — От лица моего младшего сына, Вэнь Чао, я прошу официального разрешения на то, чтобы он мог начать ухаживать за Вашим воспитанником, Вэй Усянем.       После последних слов Вэй Ин не смог сдержаться и закашлялся, пряча за этим возмущённый возглас, который так и рвался из него.       — Ах, Глава клана Вэнь, Вы такой проворный, — будто в смущённой неловкости, прикрылся веером Цзинь Гуаншань, но во взгляде читалось некое превосходство над соперником, которого он смог обставить в чём-то, — но я уже имел честь задать тот же вопрос уважаемой Баошань ещё до собрания.       — А разве у Вас есть неженатый наследник, — с язвительной усмешкой проговорил Вэнь Жохань, — или Вы планируете женить своих… других детей? Вам не кажется, дорогой Гуаншань, что женить омегу-парня на бете — это расточительство?       Омега видел, как после этих слов сидящий за столом делегации клана Цзинь, Гуанъяо, посерел лицом и весь аж сжался. Но, как бы жестоко это ни звучало, сейчас он не испытывал к нему жалости, а мог только посочувствовать тому, что отец беты — блудливый козёл.       — Мне казалось, что у Вэнь Чао достаточно наложниц и наложников на данный момент, для чего…       Пока Цзинь Гуаншань возмущённо пыхтел и пытался выдумать столь же колкий ответ, Вэй Ин сидел в задумчивой прострации. О боги, это что за бред тут творится?! Сейчас происходит именно то, о чём в своё время его предупреждала Наставница. Его делят, как какой-то скот! Да сколько же можно?! Почему Наставница молчит и не расскажет о состоявшейся помолвке и соглашении с кланом Лань?!       Переведя возмущённый взгляд на Баошань, вся бравада Вэй Усяня лопнула, как мыльный пузырь — Глава Илин сидела, подперев голову рукой и с откровенным наслаждением следила за разворачивающимся представлением. Искры веселья проскакивали на расслабленном лице, и женщина даже не скрывала их — рассмеяться вслух не позволяло занимаемое положение и воспитание. Бросив взгляд на Главу Лань, Вэй Ин поразился тем, что там творилось ровно то же самое — мужчина сидел вроде и с каменным лицом, но по тому, как была напряжена челюсть и время от времени подрагивали губы, Усянь мог смело сказать — альфа едва сдерживает смех.       А вот Наследники Лань веселья родителя не разделяли, и сидели такими же напряжёнными, как и сам Вэй Ин, и мало что не рычали от гнева. Почувствовав волнение вторых сущностей своих сыновей, Глава Лань не мог больше себе позволить бездействовать, хоть данная ситуация его в целом позабавила — когда ещё представиться такая потрясающая возможность утереть нос этим двум напыщенным альфам.       — Уважаемые господа, — не повышая голоса заговорил Глава Лань, но даже этого спокойного тона хватило, чтобы в зале воцарилась тишина, — с разрешения почтенной Главы Илин, я хотел бы решить ваш спор раз и навсегда. Видите ли, месяц назад мы с Главой Илин заключили соглашение о браке между Наследниками Лань и господином Вэй Усянем.       Новость возымела эффект разорвавшейся бомбы, и Вэй Ин с братьями Лань находились в самом эпицентре этого хаоса.