Убей меня, исцели меня

— Мисс. Гермиона почувствовала, как кто-то осторожно тронул ее за плечо. Открывать глаза не хотелось: в спасительной темноте было так хорошо — ни звуков, ни боли. — Мисс, очнитесь, — настойчивее проговорил голос. Она попробовала пошевелиться, но тут же застонала: парализующей волной тело пронзила нестерпимая боль, разлившаяся от макушки до кончиков пальцев. Казалось, каждая клеточка ноет. Болела даже кожа. Гермиона открыла глаза, но в них тут же ударил яркий свет фонарика, заставив поморщиться. Зрение не фокусировалось, и она видела лишь смазанную картинку чьего-то лица. — Вот так. Хорошо. Не закрывайте глаза, оставайтесь со мной. Все еще пытаясь понять на каком она свете, Гермиона несколько раз моргнула, ощутив в уголках глаз слезы. Она попробовала сосредоточиться на чем-то одном, но не смогла, чувствуя, что снова проваливается в темноту. — Вы помните, как вас зовут? Можете говорить? Усилием воли заставив себя оставаться в сознании, Грейнджер рвано вздохнула, с трудом разлепив ссохшиеся губы. Зрение немного прояснилось, но вместе с этим пришла тошнота, скрутившая желудок. — Меня зовут Гермиона Грейнджер, — с трудом выговорила она. В горле першило, во рту был неприятный привкус крови и вчерашнего огневиски. — Моя голова… — Вы сильно ударились. Пожалуйста, не двигайтесь. Я должна одеть на вас шейный фиксатор. Вам срочно нужно в больницу. Гермиона наконец разглядела чернокожую девушку в зеленой медицинской форме. Магловская скорая? Не успев толком додумать эту мысль, она почувствовала, как ее переложили на каталку, пристегнули и куда-то повезли. Перед глазами всплыло лицо Гарри. Его большие глаза были последним, что она помнила. — Мой... друг, — еле выговорила она. — Боюсь, что он не выжил. Гермиона почувствовала, что из нее выбили дух. Она словно задыхалась, как будто из легких разом выкачали весь воздух. Грейнджер дернулась, силясь вывернуться, но ремни держали крепко. Она хотела собственными глазами убедиться, что услышанное — правда. — Мне очень жаль… Девушка-парамедик ввела что-то в капельницу. Ее голос был полон сочувствия, но она вряд ли понимала всю глубину горя, которое испытывала Гермиона. Не стараясь себя сдержать, Грейнджер просто завыла, сжав руки в кулаки до побелевших костяшек, впиваясь ногтями в ладонь. Она силилась заплакать, но слез не было. Только бездонная пустота в груди, словно из сердца тупым ножом вырезали целый кусок. Закусив губу, Гермиона снова завыла, не сдерживая отчаяние, которое рвалось наружу. Как мог такой приятный вечер закончиться так? Как он мог ее оставить?! Грейнджер дернулась еще раз, но, видимо, лекарство начало действовать, и она снова провалилась в темноту, придя в себя уже в больнице. Мерный писк монитора возвещал, что произошедшее отнюдь не было дурным сном, как она надеялась. В груди все также зияла пустота, почти перекрывавшая физическую боль. Хотелось лишь сжаться в комок и уснуть, чтобы не помнить всего этого кошмара. Почему она это допустила? Гермиона подняла к лицу руки, пошевелила пальцами ног, с облегчением отмечая, что двигательные функции сохранились. Значит, все прошло успешно. Она смутно вспомнила, что уже обсуждала это с нейрохирургом, проводившим операцию. Видимо тогда не совсем отошла от наркоза и потому не сразу сейчас сообразила. Гермиона обвела палату взглядом. Напротив в кресле, отвернувшись к двери, сидел хмурый Рон. — Привет… — Миона! — он бросился к ней, тут же беря ее ладонь в свою. — Я так волновался, когда ты не пришла домой. А потом мне позвонили из магловской больницы, и я… Не сказав ни слова, только сверкнув глазами, Гермиона выдернула руку и отвернулась. Она знала, что если сейчас заговорит, то разревется. Навзрыд, некрасиво. Ей просто нужна секунда — прийти в себя. И, желая сохранить остатки годами выстраиваемого образа этакой железной леди, она предпочла молчать. — Милая… — в голосе Рона сквозило ничем не прикрытое беспокойство. — Что случилось? — Его... больше нет, — голос предательски сорвался на хрип. — В смысле? — Нет! Понимаешь? — громче произнесла Гермиона, словно это могло помочь смириться. — Что? Я не совсем… Чувствуя, что из глубины души поднимается раздражение, Грейнджер резко обернулась. Рон смотрел на нее совершенно потеряно. Он не притворялся, поняла она. Он действительно не понимал. — Гарри! Его больше нет! — крикнула она, сжав одеяло. Не в силах больше сдерживаться, она наконец заплакала. От обиды и бессилия, понимая, что уже не может ничего изменить. Гермиона плакала, а Рон даже не старался ее утешить. Она не понимала, почему он просто стоит, ведь еще секунду назад она видела его беспокойство, и от этого становилось хуже. Сколько длилась истерика, Гермиона не знала. Времени словно больше не существовало. Немного успокоившись, она подняла на Рона глаза. Его лицо, отчего-то похожее на безэмоциональную маску, не вызывало в ней никаких чувств. И чем дольше она смотрела на него, тем больше уверялась в том, что оказалась права: никакой романтики между ними не осталось. И раз так, то тем больнее, что среди самых близких у нее теперь остался лишь он. Сердце от этого осознания забилось, как сумасшедшее. Писк монитора стал невыносимо громким, слившись в одну длинную противную ноту, словно не успевал отсчитывать удары. Гермиона только и успела подумать, что если это конец, то самое время испугаться. Но страха она почему-то тоже не испытывала. В палату тут же вбежали медсестры и дежурный врач, оттеснив взволнованного Рона к окну. Что ж, злорадно подумала Гермиона, какие-то эмоции у него все же остались. — Сэр, — обратился к нему врач, — вам лучше уйти. Мы ввели вашей жене успокоительное. Как только медперсонал покинул палату, Гермиона, боясь, что снова уснет, торопливо проговорила: — Рон, отправь к Кингсли Патронус. Нужно рассказать о том, что произошло. — Уже. Он скоро будет здесь. Я все равно ничего не понимаю. Может, хотя бы он разберется, что за ерунду ты говоришь. — Твой друг погиб! Это ты называешь ерундой?! — Да с чего ты взяла?! — не выдержал Рон, тоже срываясь на крик. — Я была там! Парамедик со скорой сказала… — На месте преступления были трупы каких-то маглов, почти подростков. Прибывшая на зачистку группа авроров не нашла ничего подозрительного. — Что?.. Гермиону прошиб холодный пот. Облегчение пополам с недоверием накрыло ее с головой. Может ли… Если она все неправильно поняла, то… Гарри может быть жив! Он жив! Боже, как же сильно она этого хотела! Как боялась глупо надеяться! Невзирая на слабость и боль, она откинула одеяло и неуклюже попыталась встать. — Куда ты? — Я должна найти его. — Гермиона, — раздраженно выдохнул Рон. — Успокойся, ради Мерлина. Тебе только что сделали операцию. Дождись колдомедиков. И Кингсли. Он сложил руки на груди и отвернулся к окну. Гермиона почувствовала, как начала кружиться голова. Признавая, что, похоже, геройствовать и правда не стоит, она улеглась и закрыла глаза, смиряясь с необходимостью ожидания. Гарри может быть жив. Это главное. Вот только если его не было ни на месте преступления, ни на Гриммо, это означало, что его похитили. Перед глазами всплыли красные глаза. Казалось, даже из воспоминания они вглядываются в самую душу, пробирая насквозь, до мурашек. Кто же это был? Гермиона вздрогнула. Вкупе с мертвенно-бледной, даже сероватой кожей и характерно выдающимися клыками это могло говорить только об одном. Она побледнела. Нападавший был вампиром. Стоило ей подумать об этом, как дверь открылась, и в палату вошел Кингсли. Следом за ним семенил целитель Сметвик. — Миссис Уизли… — обратился колдомедик к ней. — Грейнджер. Я не меняла фамилию, — оборвала его Гермиона. Рон, не удержавшись, фыркнул. Кингсли насмешливо поднял бровь. Иногда Гермионе казалось, что он подмечает любые, даже самые незначительные тонкости в отношениях между людьми. Скрыть от него что-то было довольно нетривиальной задачей. Как говорится, бывших авроров не бывает. — Я должен провести диагностику, — запнувшись, продолжил целитель. — Вы позволите? — он взял одеяло за край. Гермиона кивнула. Ей срочно нужно было обсудить все с Кингсли. Она поймала его взгляд, одними глазами спрашивая, могут ли они говорить открыто. — Гиппократ, — поняв ее нетерпение, обратился Кингсли к главному колдомедику Мунго, — что скажете? — Я не вижу особых отклонений. Вероятно, магический потенциал позволяет миссис Грейнджер значительно быстрее прийти в себя после такой серьезной травмы. Но я все же рекомендую оставаться в больнице, пока магловские лекари не примут решение о выписке. Я буду навещать вас и следить за ходом лечения, — проговорил тот, убирая палочку, а затем ободряюще улыбнулся: — Мы быстро поставим вас на ноги. Оставив на тумбочке зелья и рецепты по их приему, он дал еще пару рекомендаций и растворился в дымке аппарации. — Наконец мы можем поговорить! — тут же воскликнула Гермиона. — Кингсли, то, что произошло… Я не знаю, с чего начать. — Начни с начала, — ответил Рон, чем заслужил еще один насмешливый взгляд Кингсли. — Вчера вечером мы с Гарри засиделись в Министерстве допоздна и отправились ночевать к нему, на Гриммо. Я проснулась посреди ночи. Было как-то неспокойно на душе, но я подумала, что это все огневиски, который мы пили накануне, — Гермиона бросила быстрый взгляд на Рона. Тот оставался на удивление невозмутим. — А потом я увидела странного мужчину. Кингсли, он точно был вампиром. И если вы не нашли тело Гарри, значит, его похитили. Я смутно помню какой-то джип… Гарри нужно спасать! Я должна поехать!.. — возбужденно затараторила она. — Это был не обычный вампир. То, что вы проходили в школе — не совсем правда, — помолчав, медленно проговорил Кингсли. — Последнее время Гарри работал… Он не рассказывал тебе? — Нет. — Когда я вступил в должность, столкнулся с тем, что тех, кого мы привыкли называть вампирами, не существует. И что все это — большая мистификация. Вы что-нибудь слышали о мороях? — Это же всего лишь название вампира на румынском, разве нет? — спросил Рон. — Я тоже так думал, — покачал головой Кингсли. — Моройскому сообществу до сего дня удавалось оставаться в тени. Но пару лет назад одна их королевская особа сбежала из школы в Монтане и какое-то время свободно жила среди маглов. Там что-то пошло не так. Была большая битва, многие погибли. И это снова всплыло. — Постой. Но разве специальные отделы у нас или в Америке не ведут строгий учет полуволшебных существ? — спросила Гермиона, пораженная услышанным. — О, боюсь, что называть их так не совсем верно, — возразил Кингсли. — Моройское сообщество — автономия. И хотя они живут в странах, управляемых маглами, и подчиняются магловскому правительству, ими также управляет избранный король или королева. Кроме того, морои владеют магией стихий, что делает их вполне самостоятельной магической единицей. Древнее соглашение о невмешательстве, разные сферы влияния и довольно замкнутый образ жизни обоих сообществ позволяли нам не сталкиваться. МАКУСА сейчас ведет переговоры о пересмотре договора с королевой Василисой, взошедшей на престол несколько месяцев назад. Как оказалось, мы можем многому поучиться друг у друга. Гарри в конце недели должен был отправиться в командировку для встречи с главой их службы безопасности. — Аврорат по-моройски? — протянул Рон. — Что-то вроде того. Они называют себя стражами. — Там служат морои? — переспросила Грейнджер. — Дампиры, — уточнил Кингсли. — Полукровки. Они сильны, выносливы и существуют главным образом для защиты мороев преимущественно королевской крови. — Но кто же тогда похитил Гарри? — Стригой. Темная противоположность мороя. Все самое жуткое, что ты можешь представить себе о вампире. Кингсли говорил зло, но в то же время в его голосе слышалось напряжение и некоторая растерянность. Он явно не знал, как справиться со сложившейся ситуацией. Особенно учитывая, что их заклинания против стригоев были бессмысленны. Грейнджер задумалась. Так как же им спасти Гарри? В голове шумело. Пока ей не приходилось двигаться, чувствовала она себя на удивление сносно. Но, видимо, обилие новой информации и переживания сыграли свою роль. Не прошло и десяти минут с появления Кингсли и целителя Сметвика, как она почувствовала, что снова погружается в сон. Ах да, запоздало пришла мысль, успокоительное. Гермиона зевнула. — Кингсли, — обратилась она, — пообещай мне, что не утаишь ни единой детали. Я… не переживу, если с Гарри что-то случится. Пока есть хоть один шанс, что он жив, мы должны попытаться спасти его. Тот ответил кивком. — Отдыхай, Гермиона. Мы со всем разберемся. Обещаю. ***