Убей меня, исцели меня

За прошедшие две недели их небольшая группа привыкла друг к другу. Вечером первого дня, когда прибыли английские стражи, они разделились на двойки. Гермионе в пару достался Эдди. И хотя она догадывалась, что тот как-то смухлевал, чтобы оказаться вместе с ней, против такого партнерства никаких возражений не имела. Тренировки проходили каждый день. Пробежка, турники, спарринги. Гермионе было сложнее других. Она привыкла работать головой, а не бегать или колотить боксерскую грушу, и первую неделю страшно мучилась от непроходящей боли в мышцах. Но затем вошла во вкус. Стройная фигура и небольшой рост давали ей определенное преимущество в рукопашном бою, и именно на это сделал упор Эдди. Он хотел, чтобы она овладела парой самых простых приемов. Оба, конечно, понимали, что в реальном бою ей никогда не заколоть стригоя, но отразить атаку, чтобы выиграть себе время, Гермиона должна была уметь. И она делала успехи, становясь с каждой тренировкой техничнее и точнее. Они часто засиживались в зале до вечера, не спеша уходить. Обсуждали ее ошибки или просто разговаривали обо всем на свете. Гермиона рассказывала про Хогвартс и противостояние с Волдемортом. И чем больше говорила, чем больше вспоминала их общие с Гарри приключения, тем явственнее ощущала в груди какой-то особый трепет. — Ты любишь его? — однажды спросил Эдди. — Люблю, — ответила Гермиона и тут же осеклась. Она действительно любила Гарри. Они выросли вместе, сражались плечом к плечу и разделили победу. А за последние месяцы работы бок о бок сблизились еще больше. Но было ли это простым дружеским чувством или сердце пропускало удар, стоило вспомнить внимательный взгляд зеленых глаз, по иной причине? Боясь, что размышления заведут ее на опасную дорожку, Гермиона постаралась выкинуть эти вопросы из головы, и с удвоенным рвением окунулась в тренировки. Помимо этого, раз в три дня одна из групп отправлялась в ночной рейд, но в Ламберхерсте все было спокойно. Аврорат скорректировал воспоминания местным, и вместо страшной ночи, полной ужаса, крови и вампиров, они теперь думали, что потеряли близких во время масштабного пожара в местной кондитерской. Пришлось даже спалить пару домов для убедительности. Но такие меры были оправданы: в деревушке преимущественно жили волшебники и допустить утечку информации об обстоятельствах дела было нельзя. Стригои более никак себя не обнаруживали, но Гермиона выдвинула предположение, что в качестве своего логова они могли выбрать замок Скотни на окраине Ламберхерста. И к середине второй недели этому нашлось подтверждение: одна из двоек заметила пару вампиров, волокущих по подъездной дорожке замка бессознательное тело. На утро все собрались в штабе. Не хватало только стража, возглавлявшего рейд, сейчас отошедшего налить кофе. Просторное помещение было специально для этой цели переоборудовано из учебного класса. На дальней от входа стене висела большая доска, посреди которой магнитом была закреплена колдография Гарри. Каждый раз видя его улыбающееся лицо, Гермиона чувствовала, как к горлу подступает ком. Заняв место на подоконнике, она подтянула ноги к груди и закрыла глаза. Вокруг негромко переговаривались авроры, обсуждая открывшиеся обстоятельства. — Мне надоело просто выжидать, — громче всех бурчал Ллойс. — Пока эти твари бесчинствуют, мы учимся бегать, — его товарищи закивали, соглашаясь. Ллойс раздражал. Своим недоверием к команде стражей он рисковал завалить дело и наделать глупостей. Услышав его очередную язвительную реплику, Гермиона, не выдержав, фыркнула, чем заслужила полный ненависти взгляд в свою сторону. — С вашей несдержанностью, мистер Ллойс, вы станете обедом для стригоя в два счета, — громко отчеканила она. — А тебя, я смотрю, все устраивает? Не понимаю! Почему ты сидишь, сложа руки?! — взвился он. — Сильнейшая ведьма столетия! Героиня войны! Тьфу! — Потому что, в отличии от вас, я еще и самая умная ведьма столетия, — совершенно не реагируя на этот выпад, спокойно ответила Гермиона. — Давайте представим, что вы оказались со стригоем лицом к лицу. Что будете делать? — Применю заклинание огня, — рассмеялся Ллойс, оборачиваясь на товарищей и всем своим видом показывая, какую глупость спросила эта девчонка. — Верно, — кивнула Грейнджер, усаживаясь удобнее. — Какое именно заклинание вы используете, Андрэ? — Адское пламя, — ответил тот, а затем, скривив рот, выдавил из себя, словно передразнивая: — Гермиона. — Допустим, вы забыли, что это заклинание из раздела очень темной магии. Допустим, вы даже знаете заклинание-отзыв. Кстати, знаете? Впрочем, не важно. Это заклятие не подходит. — Почему? — непонимающе переспросил Ллойс, будучи уверенным в своей правоте. — Адское пламя вызывает неконтролируемый огонь. По всей вероятности, вы никогда не видели это заклятие в действии. Я видела. Языки пламени ведут себя словно одушевленные, мыслящие, стремящиеся убить существа. Они без разбора уничтожают на своем пути все, чтобы добраться до цели. Поэтому, если используете это заклинание, считайте вы убили весь отряд и с высокой степенью вероятности погибли сами, — усмехнулась Гермиона. — Еще идеи? — Губрайтов огонь? — донеслось откуда-то справа. — Лучше. Особенно, если вы со стригоем один на один, — кивнула она. — Но тоже мимо. Это заклятие превратит вампира в вечный факел. Огонь, конечно, сам по себе рано или поздно убьет его, но это долго и не так эффективно, как, например, Инсендио. Четко воспламененный участок кожи или одежды способен отвлечь внимание стригоя и дать вашему стражу возможность заколоть его. Гермиона обвела взглядом комнату. Стражи, чуть улыбаясь, наблюдали за ней. Они не вмешивались, но явно были на ее стороне. Ллойс, насупившись, сложил на груди руки и буравил Грейнджер злым взглядом. Остальные же заинтересованно ожидали продолжения. — Не нужно выдумывать сложный путь, когда ответ лежит на поверхности. Инсендио, Люмос Солем, да даже простой сноп искр — вот ваши главные помощники. Спрыгнув, она легко подошла к доске и записала названия заклинаний в колонку «Способы убийства стригоя». Через минуту рядом с ней встал Эдди. — Лекция окончена? — негромко спросил он. — Они все ваши, мистер Кастиль, — усмехнулась Гермиона в ответ. — Эй, — пока все шумно рассаживались, Эдди поймал ее за руку, — все хорошо? Гермиона лишь неопределенно пожала плечами и прошла в конец комнаты, занимая свободный стол. Повисшее в воздухе понимание, как близка она стала к убийству лучшего друга, совершенно деморализовало и окончательно лишило сил. Ей казалось, что она приняла этот факт, но то были просто абстрактные слова. А как только это стало реальностью, хотелось только плакать и ничего больше. Вполуха слушая доклад, Гермиона все больше раздражалась, и стоило стражу закончить, пулей выскочила из штаба. Наскоро переодевшись, она вышла на стадион и побежала. Злые слезы душили ее, заставляя сбиваться с ритма, но Грейнджер все равно бежала. Падала, поднималась, стискивала зубы и упрямо бежала вперед, завершая очередной круг по стадиону. Оказалось, что спорт неплохо отрезвлял, лишая эмоций, что сейчас требовалось Гермионе больше всего. Ей нужен был четкий план. Не сопротивляться. Отпустить Гарри. Позволить убить его. Каждая мысль разрывалась внутри невыносимой болью. Закричав от бессилия, она остановилась, упираясь ладонями в колени. Сердце от быстрого бега уже физически начало болеть, отзываясь в ушах колокольным набатом. Во рту пересохло, а в правом боку закололо. Обветренные щеки и губы горели, пальцы мелко подрагивали. В голове не укладывалось: ведь это же Гарри! И сколько бы Эдди ни твердил о том, что обращенный в стригоя уже мертв, Гермиона отказывалась в это верить. Обессиленно повалившись на дорожку, она уперлась взглядом в серое небо. Сегодня было довольно холодно, и изо рта вырывались клубы пара. Гермиона так и лежала, меланхолично наблюдая за ними, пока дыхание не выровнялось и ее не нашел Эдди. — Размялась? — он протянул ей руку. Гермиона перевела взгляд на своего напарника. Его карие глаза смотрели на нее с теплотой и некоторым сочувствием. И почему нельзя было влюбиться в такого милого парня, как Эдди? Он был надежным, сильным, умным. И она нравилась ему — Гермиона постоянно замечала это в каких-то мелочах. Да и он нравился ей. Вот только Эдди не был Гарри, с которым за годы дружбы у них образовалась совершенно особенная связь. — Типа того, — сипло проговорила она, поднимаясь. — Эдди? — Да? Гермиона судорожно вдохнула. Если рвать пластырь, то одним рывком. Хватит уговаривать себя, лелея бессмысленную надежду. — Это должны сделать мы. Обещай, что поможешь. — Обещаю.

***

Вечером того же дня волшебники и стражи собрались в гостиной, решив отметить свой небольшой успех, да и просто передохнуть от бесконечных тренировок. Ребята купили сливочного пива, заказали пиццу. Не хватало только Ллойса. Так и не простив Гермионе публичного поучения, он отказался принимать участие в вечерних посиделках и поднялся в свою комнату. Забравшись в кресло с ногами, Грейнджер потягивала пиво и просто наблюдала. Удивительно, но за прошедшее время их группа действительно сблизилась друг с другом. Сложно было не только ей, каждый из авроров знал Гарри лично. Столкнуться с тем, во что никогда особо не верил — одно, а вот убить кого-то знакомого… Тут требовалась вся возможная поддержка. Они все в ней нуждались, и стражи, ко всеобщему удивлению, смогли помочь в этом. Они воспринимали обращение в стригоя однозначно, без излишних надежд, и именно этому предстояло научиться всем остальным. Посиделки плавно перетекли в вечер армейских баек. Волшебники и стражи наперебой рассказывали забавные случаи: кто-то, разгоряченный после пива, хвастался, кто-то, наоборот, предпочитал преподнести информацию сухо и по делу. Гермиона молчала. Всем, конечно, было бы интересно услышать рассказ про поиск крестражей из первых уст, но, видя ее отрешенное лицо, спрашивать об этом не смели. — Эдди, — обратился к нему один из английских стражей, чье имя постоянно вылетало у Гермионы из головы, — а что было с Беликовым? Эдди, сидящий напротив Гермионы почти в такой же позе, вздрогнул. Грейнджер показалось, что он будто очнулся от каких-то невеселых мыслей. — Почему ты спросил? — Мы ничего толком не знаем про дух и возвращение стригоев, а младшая Хэзевей — твоя ближайшая подруга. Расскажи, как это работает. Как ей удалось вернуть стража Беликова? — Возвращение стригоев? — Гермиона многозначительно подняла бровь, пристально глядя на Эдди. Вздохнув, тот нахмурился. — Да. Если заколоть стригоя серебряным колом, заряженным пятью стихиями, можно вернуть его в первоначальное состояние. — И ты говоришь об этом только сейчас? — медленно процедила Гермиона. — Мертвое должно оставаться мертвым. Стригой должен быть убит, а не спасен, — отрезал он. В комнате все замолчали, наблюдая за поединком взглядов этих двоих. Гермиона оставалась непроницаемой. Не мигая, она смотрела на Эдди, отвечавшего ей таким же ледяным взглядом. Осознав, что ее фактически предал человек, которому она доверилась, Грейнджер не почувствовала ничего, кроме разочарования. Не было ни злости, ни обиды. Только горечь разочарования. Поставив недопитое пиво на столик, Гермиона встала и молча поднялась к себе. Буквально через минуту послышался стук в дверь. — Я не хочу с тобой разговаривать, — крикнула она. Словно не услышав, Эдди все равно вошел. — Прости. Я знаю, как важен для тебя Гарри. — И именно поэтому ничего мне не рассказал? — резко обернувшись, Гермиона подошла к нему вплотную. — Я знал, что ты захочешь воспользоваться этой зацепкой. — Удивительно! Как ты догадался?! — Гермиона… — Уходите, мистер Кастиль. — Ты не понимаешь! Роза была в таком отчаянии... — А я по-твоему безмерно счастлива?! — Это опасно. — Жизнь вообще опасная штука. Уходи, — она указала на дверь. — Завтра я попрошу Кингсли организовать портал прямиком до королевского двора и найду Розу Хэзевей. Уверена, что она не откажет в помощи. — Послушай же! — Эдди схватил Гермиону за плечи, с силой сжав. — Однажды я уже видел все это. Роза была одержима мыслью, что может вернуть Дмитрия. Она наделала столько ошибок. Я наделал ошибок! То, что у нее тогда все получилось и все остались живы — невероятное везение. — О чем ты? — Морои владеют магией четырех стихий, так? Но есть пятая, о которой известно совсем мало — дух. Но все не так просто, как хотелось бы. Дух берет начало из сущности самого мороя. Его чрезмерное использование приводит к психическим расстройствам и самоубийству. — Но ведь Розе удалось! — воскликнула Гермиона. — Роза рисковала жизнью Лиссы. Тебе я этого не позволю. Морои превыше всего. Без них не будет нас, дампиров. — Эгоист! — А ты? — фыркнул Эдди. — Ты так отчаянно захотела вернуть своего парня, что совсем забыла подумать о том, что будет со всеми нами! Помогая Розе, я рискнул всем: карьерой, положением… Да меня чуть не казнили! — Что?.. — Я… — голос сорвался и Эдди замолчал. — Я кое-что сделал. Эта командировка — проверка, что мне можно доверять. — Что ты сделал? — Убил... мороя. Гермиона отшатнулась. Она знала, что в мире мороев это было равносильно совершению смертного греха, но вместе с тем успела неплохо узнать Эдди, чтобы понять: он убил не без причины. — Как это произошло? — выдавила она из себя спустя полминуты. — Я защищал подругу, будущую королеву. Миона, — он снова подошел к ней и приобнял за плечи, — пожалуйста, не рассказывай об этом никому. Если ребята узнают… — Не волнуйся, — Грейнджер дернула плечом, освобождаясь. — Я вижу, что ты злишься. Пойми, если я даже достану тебе такой кол… — А ты сможешь? В голосе было слишком много надежды. Возникшая в голове яркой вспышкой мысль была совершенно сумасшедшей. Гермиона подняла на Эдди глаза. Тот будто бы боролся с самим собой. — К колу должен прилагаться пользователь духа, — наконец прошептал он. — Ты не можешь просить королеву Василису об этом. Она не могла, согласилась Гермиона. Это было бы чистой воды безумием. Но то, что пришло ей в голову, было безумием еще большим. Закрыв глаза, Грейнджер сделала пару глубоких вздохов. Несмотря ни на что, она должна была попробовать. — Достань кол. Морой не понадобится. ***