Взаимное притяжение

***

      Сегодняшний день Адриан окрестил бы, пожалуй, даже странным, но в то же время одним из самых приятных дней за всю его жизнь.       Весёлую дневную игру на фортепиано с Плаггом прерывает вежливый стук. Квами мгновенно ретируется куда-то в сторону, а Адриан оборачивается на дверь с тяжёлым вздохом. Минуты уединения заканчиваются так некстати.       — Войдите.       Натали — вечно строгая и собранная — заходит в комнату и останавливается около фортепиано. Она смотрит на него сверху вниз, и Адриану становится неуютно. Несмотря на то, что он уже давно вышел из четырнадцатилетнего возраста, рядом с Натали он всегда чувствует себя подростком.       — Вы готовы ехать, Адриан?       Он вздыхает и закрывает крышку. Разумеется, желания торчать полдня в Музее восковых фигур у него нет никакого. Однако там собираются доделывать его новую статую, и, поскольку контракт подписан, Адриану волей-неволей придётся куковать там в свой единственный выходной.       Но как же не хочется ехать туда одному! С каким бы удовольствием он взял с собой Маринетт. Если бы не несколько неприятных «но»: во-первых, Маринетт сегодня снова сидела с Манон; во-вторых, они изо всех сил скрывали свои отношения.       Однако Адриан справедливо полагал, что от кое-кого им не удастся прятаться вечно. И если отец страдал тяжёлой формой близорукости, то Алья и Нино — точно нет. И дело тут вовсе не в толщине стёкол в оправах.       Именно по этой причине Адриан принимает решение всё-таки взять с собой Маринетт. Через посредников, разумеется, но в этом случае это не так «палевно». Хотя бы перед отцом и Натали. А Алья-то точно быстро сориентируется.       Поэтому Адриан выпрашивает у Натали разрешение поехать и его друзьям вместе с ним, несмотря на то, что это больше напоминало проверку стойкости нервов мадам Санкер. Но та, видимо, сегодня настроена более-менее благосклонно.       Странности начинаются уже в автомобиле, по пути в музей.       Алья и Нино шушукаются на заднем сидении, Манон обеспокоенно прислушивается к ним, а Маринетт с напускным безразличием смотрит, как за окном быстро сменяются кварталы. Адриан любуется своей девушкой в зеркало заднего вида и чувствует, как его переполняет счастье.       Но тут Манон вдруг печально спрашивает:       — Эй, а почему вы хотите оставить Маринетт одну?       Она поджимает губы. Маринетт хоть и ругала её порой за то, что Манон порой плохо себя ведёт, но девочка тем не менее очень привязана к своей няне.       — Вы её что, не любите?       Парочка на заднем сидении замирает и недоумённо смотрит на Манон, а Адриан с Маринетт синхронно хмурятся.       — О чём вы там говорите? — подаёт голос Маринетт.       Она, похоже, встревожена и обеспокоена. Адриан хочет успокоить её, но не знает, как это можно сделать, не прибегая к помощи поцелуев. Особенно сейчас, когда они сидят далеко друг от друга и в компании других людей.       Нино начинает нести откровенную чепуху: прямо точь-в-точь Маринетт, когда её застукали за чем-то, что по её мнению ей делать не следовало бы. В его речи отчётливо звучит имя Адриана, какие-то статуи и словосочетание «хорошие друзья». Алья изо всех сил пихает его локтём в бок, и Ляиф затыкается, прикусив язык.       Всё это выглядит, как минимум, странно и не сулит им ничего хорошего. Особенно если судить по приподнятой брови Гориллы, который с лёгким подозрением глядит в зеркало заднего вида.       Маринетт испуганно ойкает со своего места. Видимо, Манон случайно задела её своим хвостиком, пока мотала головой.       Адриан лихорадочно думает, как бы всех отвлечь и перевести разговор в другое русло, как его внезапно озаряет одна потрясающая мысль.       — Не переживай, Манон, — он поворачивается и улыбается девочке. — Просто Алья и Нино любят друг друга, вот и хотят побыть наедине друг с другом.       И Адриан подмигивает, казалось бы, Манон, но сам в этот момент бросает быстрый взгляд на Маринетт. Она краснеет, но расслабляется. Их тайна в безопасности.       Однако Манон с недоумением растягивает:       — А я думала, что влюблённые — это ты и Маринетт…       Она смотрит то на Адриана, то на Маринетт, и им обоим в этот момент сказать абсолютно нечего. По крайней мере, в первую секунду. Потому что, чёрт возьми, их спалил восьмилетний ребёнок! Что уж говорить об окружающих. Может, уже весь Париж в курсе их секрета, и только они, как два идиота, пытаются сделать вид, что ничего между ними нет?       Алья хитро поглядывает на друзей, а Манон поясняет своё заявление:       — У неё же в комнате столько твоих фотографий! — и она даже разводит руками в стороны, чтобы показать, что «столько» — это прямо необъятное для неё количество.       Маринетт стонет то ли от досады, то ли от раздражения, Алья понимающе усмехается. Вот только Адриану не до этого. Он лихорадочно выуживает что-то из глубин памяти, пока первые секунды отходит от шока. А потом, расслабившись, с лёгкой улыбкой отвечает девочке:       — Это потому, что она интересуется модой, а я — фотомодель.       На лице Адриана появляется загадочная ухмылка, и Маринетт замирает. Похоже, она тоже вспомнила собственные слова, произнесённые полтора года назад. Иначе с чего бы ей вдруг подозрительно хмуриться и недовольно скрежетать зубами. Похоже, кто-то сегодня от неё получит с лихвой. И Адриан даже знает, кто.       Алья разочарованно стонет.       Манон же задумчиво интересуется:       — Но почему тогда вокруг фотографий сердечки?..       На это даже у Адриана не находится слов. Он растерянно смотрит на Маринетт, и та вдруг нервно и нарочито громко смеётся, а потом начинает тараторить с ужасающей скоростью:       — Это не сердечки, это перевёрнутые пики! Я сейчас изучаю карточные игры, это для моей новой коллекции! — и ведь она даже почти не врёт: пару дней назад они с Адрианом играли в карты в гейм-кафе, пока ждали, когда освободится шлем виртуальной реальности. — Я хочу назвать её…       Дальше Адриан не слушает. Он задумчиво смотрит на Маринетт, которая с шипением набрасывается на Алью и что-то ей недовольно втолковывает, а та всеми силами оправдывается и выглядит при этом до ужаса виноватой.       После того как они начали встречаться, Адриан пока ещё не бывал дома у Маринетт. До этого — после злосчастного эфира в пекарне Тома и Сабин — он знал, что в её комнате довольно-таки много его фотографий. Он даже спрашивал у Маринетт, что бы это могло значить. Разумеется, она отговорилась какой-то чепухой о моде, чем Адриан сейчас и подколол её.       Однако на сердце разлилось приятное тепло, когда на него нахлынуло осознание, что уже тогда он нравился ей — на дне рождения Хлои Маринетт как раз-таки говорила об этом. Но одно дело узнать один раз, а другое — раз за разом получать подтверждения.       И в данный момент Адриана охватывает неистовое желание тут же узнать, висят ли до сих пор на стенах уютной розовой комнаты его фотографии, или она убрала их от греха подальше.       За этими размышлениями Адриан не замечает, как быстро проносятся мимо высотные здания.       Вероника встречает их у Музея Гревен спустя полчаса поездки. Адриан, как истинный джентльмен, прежде чем отправиться вместе со скульптором внутрь, помогает Маринетт и Манон выбраться из автомобиля: на улице скользко, а неуклюжесть Маринетт идёт далеко впереди своей хозяйки. Делает он это, правда, скорее для того, чтобы ненароком шепнуть Маринетт на ухо:       — Перевёрнутые пики, да? — и тут же отходит в сторону, довольный собственной выходкой.       Маринетт что-то бурчит себе под нос, когда они идут внутрь, но Адриан знает, что она ругается лишь для виду. Он пребывает в отличном расположении духа. Мало что может в данный момент испортить ему настроение.       Впрочем, кое-что всё же, как оказывается, может.       После небольшой экскурсии, устроенной Вероникой для друзей, они всей компанией двигаются в её мастерскую, чтобы поправить статую Агреста-младшего. По пути-то и начинаются мелкие неприятности, из-за которых Адриан быстро теряет обычную весёлость.       — Если я правильно понял, вы с Альей хотите, чтобы мы оставили вас наедине, да-да? — он задорно улыбается, подтыкивая друга, даже не подозревая, что мысли Нино сейчас бродят совсем в другом направлении.       Ляиф нервно хихикает и выдаёт:       — О, вовсе нет! Мы пришли сюда вовсе не за этим.       Адриан пожимает плечами: мол, как хотите. Уж он-то вовсе не собирается терять время зря и подумывает, как бы им с Маринетт остаться наедине хотя бы на пару минут. Они так и не поздоровались сегодня так, как уже привыкли.       — Ну, ладно, — Адриан хлопает Нино по плечу. — Тогда спасибо, что решили составить мне компанию. Без вас было бы супер скучно.       — М-мы вовсе не поэтому решили пойти, — уверяет его Нино, но тут же округляет глаза от ужаса, сообразив, что ляпнул что-то лишнее.       Адриан с удивлением смотрит на него. Это что-то новенькое.       — Эм, тогда почему вы решили пойти? — с сомнением спрашивает он, не надеясь, впрочем, на честный ответ. — Это как-то связано с Маринетт? — с опаской продолжает наседать Адриан.       Если в этом замешана Алья, то ничего хорошего не жди. А если они они всё же что-то пронюхали? Конечно, слова Манон — просто слова, да и они с Маринетт особо нигде не палились, но Алья — это Алья. Пожалуй, ей позавидовал бы сам Шерлок Холмс в умении находить что-то, чего другие в упор не видели. Чудо, что она ещё не разнюхала личности супергероев. Тогда было бы более, чем неловко.       — О, нет, вовсе нет, бро! — чересчур громко восклицает Нино, что даже идущим позади девушкам слышно каждое слово. А потом добавляет уже гораздо тише, на огромной скорости выпаливая: — Это не имеет отношения ни к Маринетт, ни к тебе, ни тем более к тому, чтобы вы с Маринетт остались наедине… — его затравленный взгляд вдруг расширяется от ужаса, и Нино замолкает.       Адриан непонимающе хмурится. Неужели эта парочка всё-таки раскрыла их? Почему тогда просто не спросить прямо, а не ходить вокруг да около?       Вот только первым Адриан ни в чём не собирается признаваться.       — Я не понимаю тебя, — он напускает на себя невинный вид абсолютно невинного барашка. — Маринетт хочет побыть со мной наедине? Почему?       Нино сдавленно икает, бросая взгляд через плечо на Алью, и начинает разуверять друга в обратном. Что Маринетт вовсе не хочет быть с ним наедине, что она даже и помыслить о таком не собирается и что лучше бы она жила за тридевять земель, только чтобы не оставаться с ним наедине. Да, да, именно так она и сказала однажды Алье ночью по телефону.       Лицо Адриана мрачнеет. Говорит ли Нино очередную чепуху или… неожиданно правду? Маринетт в самом деле не хочет с ним больше встречаться? Но тогда почему она ему сама не сообщила об этом? Не хочет расстраивать? Или ей просто надоело скрываться ото всех всюду, как малолетним преступникам?       Они останавливаются у лифта, поджидая девушек. Болтовня Нино подействовала на Адриана удручающе. И когда Маринетт, поймав брошенный на неё взгляд Адриана, вдруг ахает: «Манон, куда же ты?», стремглав уносится прочь, он растерянно смотрит на Нино:       — Подожди… Она меня ненавидит?       Ну нет, это неправда. Он не готов в это поверить. Да и Нино вдруг остервенело уверяет его, что «Ну, конечно же, нет, бро! Как ты мог вообще такое подумать? Она тебя очень сильно любит! То есть…»       Адриан в шоке смотрит на друга.       Любит?       То есть…       Нет, подождите, он, разумеется, знает, как сильно он ей нравился, когда они начинали отношения: Маринетт сама призналась, что была даже несколько одержима им. Но… это гораздо сильнее отличалось от любви, сильного и столь прекрасного чувства.       Адриан ощущает, как его колени слегка подкашиваются. Вот такого ему точно никто никогда ещё не говорил.       Однако Нино вдруг отчаянно мотает головой:       — То есть, нет, конечно же, ты что! То есть… Да, да! То есть средне! То есть, очень средне тебя чуточку любит.       Теперь Адриан смотрит на друга с подозрением. Нет, ему однозначно нужно самому поговорить с Маринетт, Нино сегодня какой-то ненормальный. Наверное, солнечные бури влияют. Или пурга совсем запудрила ему мозги.       — Мне было бы очень больно, если бы я не нравился Маринетт, — бормочет Адриан себе под нос так, чтобы Нино не услышал.       Когда девушки подходят, Ляиф снова нервно смеётся, поглядывая на недовольную Алью. Адриан замечает в зеркале странное выражение лица Маринетт, которая не смотрит в его сторону, и тяжело вздыхает. Слова Нино тяжким грузом висят на душе.       Когда они заходят в мастерскую, Адриан уже успевает накрутить себя до такой степени, что никакие инструменты для создания скульптур уже не поражают своим причудливым разнообразием.       Помощник Вероники заливает руку Адриана глиной для снятия слепка и ставит таймер. Им с Вероникой приходится на время покинуть мастерскую — видимо, директор музея вызвал их к себе, чтобы обсудить очередной проект, который не терпит отлагательств.       Чуть позже удаляются и Алья с Нино, прихватив с собой Манон с предлогом «поиграть внизу в статуи». Дверь за ними громко хлопает, а Маринетт тяжко вздыхает.       — Они бывают такими прилипчивыми, — с улыбкой произносит она и поворачивается к Адриану, но тут же замирает: он смотрит на неё печальным взглядом побитого котёнка. — В-всё в порядке? — слегка заикаясь, осторожно спрашивает Маринетт.       — Ты злишься на меня? — в его голосе сквозит тревога.       — За что? — она удивлённо поднимает брови. — За то, что ты сказал тогда в машине и на выходе из неё? — её губы искривляет задорная усмешка, и Адриан усилием воли заставляет себя смотреть не на них, а в глаза Маринетт.       Он качает головой.       — Нет. Пока мы шли сюда, Нино мне такой ерунды наговорил.       И Адриан вкратце пересказывает всё, о чём они говорили с другом. Маринетт разочарованно стонет и хлопает себя по лбу: то ли от досады, то ли от злости. Когда она поднимает на Адриана ласковый взгляд, он понимает, что его ноги окончательно превратились в желе. Маринетт действует на него сногсшибательно.       — Когда я говорила тогда, что ты мне нравишься, я говорила правду, — она так тепло улыбается, что Адриан готов укутаться в её улыбку и не вылезать из неё все свои девять несчастных жизней. — И, пожалуй, даже сверх этого…       Маринетт краснеет и умолкает. Говорить о чувствах ей всё ещё неловко, но она надеется, что Адриан поймёт и не станет настаивать. Однажды она обязательно скажет ему всё-всё, что у неё на душе.       Он протягивает к ней руку, и его голос дрожит от эмоций, когда он произносит:       — Тогда подойди и поздоровайся, как следует.       Маринетт с облегчением выдыхает, чувствуя, как спадает напряжение. Она принимает его ладонь, и Адриан с шальной улыбкой притягивает девушку к себе на колени. Маринетт негромко вскрикивает от неожиданности и обвивает его шею руками.       — Осторожнее, — шепчет она. — Тут могут быть камеры.       — Мне всё равно, — так же тихо отвечает Адриан. — Я что, не могу поцеловать свою девушку?       Он тянется к ней, чтобы захватить нежные губы своими, но Маринетт отворачивается, и Адриан целует её в щёку.       — Что не так? — недовольно ворчит он.       Однако целовать её не перестаёт; скользит губами по щеке, дразнит прикосновениями ушко, слегка дует, отчего Маринетт ощутимо сжимает его плечи. Она поворачивается к нему и всё же оставляет на устах короткий поцелуй.       — Нужно найти Манон. Да, Алья и Нино сейчас с ней, но она такая вредина. Не успеешь и глазом моргнуть, и она уже скачет в другом конце коридора. А я обещала её матери присмотреть за ней. К тому же, — Маринетт указывает на таймер. — Тебе нужно посидеть спокойно ещё несколько минут, чтобы слепок был сделан идеально. Иначе придётся переделывать и…       Адриан целует её в шею, хитро сверкая глазами; его рука движется вверх и вниз по её спине, описывает опасные круги около пояса джинс. Маринетт вздыхает и прикрывает веки. Он уже прекрасно знает, на что давить, чтобы переубедить её.       — Я хоть и понимаю, что ты права, но мне всё равно, — урчит он ей в кожу, оставляя дорожку влажных поцелуев на шее. — Я так перенервничал, что ты просто обязана помочь мне скрасить тягостное ожидание.       Маринетт заливисто смеётся.       — Ну, правда, Адриан. Отпусти, пожалуйста.       Он усмехается и кусает её за плечо, а потом резко выпрямляется, прижимая к себе ещё ближе за талию.       — Не-а. И не подумаю. Наши друзья взрослые люди, они присмотрят за Манон.       — Они два балбеса, так что я на них даже не надеюсь, — фыркает Маринетт и слегка щёлкает его по носу. — Если ты меня отпустишь, я скажу тебе кое-какую отличную новость.       Адриан прекращает свои поползновения, замирает и с интересом смотрит на неё, ожидая продолжения, но Маринетт качает головой.       — Нет, нет, я скажу только после того, как…       Договорить Маринетт не даёт удалённый грохот из коридора. Они с Адрианом от неожиданности таращатся друг на друга, а потом резко поворачивают головы в сторону двери.       — Мано-о-он, — раздражённо стонет Маринетт. — Я же предупреждала её, чтобы вела себя хорошо. Если она разнесла в пух и прах весь зал статуй, я её четвертую.       Адриан безропотно отпускает её, когда Маринетт предпринимает попытку подняться на ноги. Ему осталось сидеть ещё полминуты, но Маринетт нужна там, снаружи.       — Иди, я скоро догоню тебя.       Маринетт благодарно целует его и убегает.       А Адриан надеется, что это в самом деле шумит именно Манон, а не акума. Иначе день из странного точно превратится в просто кошмарный.       Он вспоминает розовые щёки Маринетт, когда усадил её к себе на колени, и тут же расплывается в улыбке. Нужно обязательно повторить, чуть позже.       Плагг веселится с головами статуй, но Адриану становится не до смеха, когда грохот раздаётся гораздо ближе. Вскоре будильник пищит, вырывая его из состояния ожидания. И Адриан, освободившись, тут же бежит в коридор, чтобы узнать, что происходит.       Он натыкается на растерянную Маринетт, которая оглядывает зал.       — Я не нашла её, — печально отвечает она на невысказанный вопрос, стоит Адриану только взглянуть на неё. — Алью и Нино я тоже не смогла найти.       — Музей сейчас закрыт, — вспоминает Адриан. — Так что шуметь могли только они.       Или акума.       Но Адриан держит плохие мысли при себе.       Оба вздрагивают от цокота каблуков. Обрадованные, что хоть кто-то из компании нашёлся, Адриан и Маринетт поворачиваются в сторону звука и в ужасе замирают. В другом конце коридора собственной персоной стоит тот, кого они меньше всего ожидали увидеть.       — Бражник?! — вскрикивают они одновременно.       Злодей тут же бросается в атаку, не размениваясь на сантименты. Он в полнейшем молчании атакует своих жертв, но Адриан уже начеку: одним молниеносным движением он выхватывает зонт из рук статуи Авроры Бореаль и блокирует удар.       — Мари, беги за помощью! — бросает Адриан через плечо.       Вот только уйти ей не удаётся: детский и такой знакомый голос пронзает воздух через музыкальные колонки под потолком:       — Ну, уж нетушки! На этот раз ты останешься и поиграешь со мной!       — Манон!       — Нет, я Кукловод, — важно отвечает акуманизированная злодейка, а Адриан и Маринетт растерянно переглядываются. — И сейчас мы поиграем в сражение со статуями.       Адриан с силой отталкивает Бражника зонтом на манер своего жезла и обращается к Маринетт:       — Беги за помощью! Я задержу его!       Она кивает и тут же срывается с места.       Адриан беспокойно оглядывается и замечает тёмный угол, куда можно заманить Бражника. Злодей продолжает упорно хранить молчание, лишь скалит белые зубы, и двигается словно марионетка, подчиняемая магией… Кукловоду! Адриан сразу понимает, что перед ним статуя: настоящий Бражник слишком любит поболтать.       Йо-йо неведомо откуда взявшейся тут напарницы со свистом пронзает воздух, стягивает тугой леской врага и разбивает на части, подтверждая догадки Адриана.       — Прячься, я разберусь с акумой, — бросает ему Леди на бегу.       Адриан проскальзывает в лифт, мгновенно перевоплощается и уже мчится ей на помощь в образе Кота Нуара.       Сражение в итоге оказывается довольно лёгким, несмотря на то, что марионеток вокруг было уйма — подчиняй, кого хочешь, и атакуй. Кукловод даже пытается обмануть его с помощью своей ожившей статуи Ледибаг, вот только терпит оглушительный провал. Когда после победы над всеми куклами Ледибаг вдруг безмолвно подходит к нему и тянется для — внезапно! — поцелуя, Адриан делает шаг назад.       — Знаешь, тебе стоит сменить духи — твои нынешние слишком пахнут воском, Леди!       Он призывает катаклизм, и статуя рассыпается в пыль. Нуар отряхивается и с презрением смотрит на то, что осталось от марионетки. Уж он-то прекрасно знает, что Ледибаг не ветреная особа, чтобы целоваться с кем-то, кто не является её парнем. Кукловоду и Бражнику этим его не пронять.       Он успевает вовремя — напарница чуть ли не лишается своего талисмана.       — Ну-ка прочь отсюда, подделки! — Кот жезлом раскидывает помощников Кукловода по сторонам. — Вы-то уж точно не достойны просить её руки.       — Ты вовремя, — Ледибаг устало потирает шею, поднимаясь на ноги. — Я чуть было не попалась.       Вместе они быстро приводят в исполнение план, который придумывает Леди. И спустя минуту она уже очищает бабочку от сил зла.       Кот Нуар явственно представляет, как, должно быть, злится в своём логове Бражник, и не может сдержать довольного смешка. Столько времени пытаться добиться своего и раз за разом проигрывать. Вероятно, за эти годы он искусал себе все локти от досады.       Адриан уже спешит покинуть мастерскую, чтобы отыскать Маринетт и удостовериться, что она в порядке, как Ледибаг вдруг останавливает его.       — Кот, подожди, пожалуйста.       — Что такое, Леди? У меня скоро закончится трансформация, — и он показывает на последнюю зелёную лапку на кольце. Сколько раз за сегодня его пытались стащить пальца — не сосчитать!       — Я только хочу задать тебе один вопрос, — Ледибаг нерешительно растягивает слова. — Помнишь, в самом начале, когда ты в битвах говорил… ну… в общем, постоянно делал мне комплименты?       Адриан с удивлением наклоняет голову.       — К чему это ты? Хочешь, чтобы мы вернулись к этому? — он приподнимает брови. — Но я же говорил тебе, что…       — Нет, нет! — Ледибаг взволнованно размахивает руками. — Просто… Я хотела спросить: как ты во время таких непростых ситуаций умудрялся говорить мне… всё то, что говорил? Ведь нет ничего сложнее, чем признаться в своих чувствах, разве нет? — она ловит его внимательный взгляд и вздыхает. — Просто… Я всё никак не решаюсь признаться своему парню, что он не только нравится мне.       Кот Нуар с улыбкой кладёт ей руку на плечо:       — Если человек тебе дорог, нужно раскрыть ему свои чувства. Просто поговори с ним. Думаю, он чувствует к тебе то же самое.       Ледибаг заметно приободряется. Она уже не выглядит такой растерянной и даже благодарно улыбается напарнику.       Его кольцо пронзительно пищит.       — А теперь прости, мне пора бежать, — и Нуар, махнув хвостом, исчезает в коридоре.       Он пытается отыскать Маринетт в музее, но она как сквозь землю провалилась. И телефон вне зоны доступа. Адриан в итоге возвращается в главный зал, где на них напал лже-Бражник. Маринетт не могла уйти куда-то далеко, наверное, где-то спряталась. Она непременно услышит, что звуки боя прекратились, а может даже уже видела проявление силы Ледибаг — и вернётся туда, где им невольно пришлось расстаться.       — А если она просто убежала домой? — спрашивает Плагг, наслаждаясь законной порцией камамбера. — Испугалась злодея и убежала.       — Тогда она обязательно бы предупредила, — Адриан в который раз проверяет мобильный телефон, который как будто назло ему упрямо молчит. — Тем более Алья и Нино где-то здесь. Она не бросила бы нас, не удостоверившись, что мы в безопасности.       Впереди вдруг распахивает дверь, ведущая на лестницу, и в зал выскакивает Маринетт. Плагг едва успевает спрятаться за спину Адриана. Впрочем, Маринетт его не замечает по двум причинам: во-первых, она находится довольно далеко от них, а во-вторых, уверенно заверяет себя: «Я суперкрута! Я суперкрута! Я суперкрута!»       Адриану быстро оглядывается и видит сбоку приоткрытую дверь, на которой написано «Служебной помещение». Ему приходит в голову шальная мысль, и он замирает, стоя подобно статуе.       — Ты чего творишь? — шипит из-за спины Плагг.       — Тс-с-с, просто помолчи, — почти не размыкая губ, мычит в ответ Адриан. — Она не должна понять, что это я.       Буркнув что-то типа «вот же два балбеса», Плагг вообще улетает подальше от Адриана, чтобы в тишине и покое доесть камамбер.       Маринетт решительно направляется в сторону Адриана, не сразу замечая его. Но когда наконец чуть не сталкивается с ним, от неожиданности вскрикивает и отпрыгивает назад. Потом, бросив на Адриана внимательный взгляд, Маринетт облегчённо выдыхает.       — Это всего лишь его статуя, — чуть подрагивающим голосом произносит она, подходя ближе. — Странно, что я не заметила её, когда пришла.       Вот Маринетт стоит прямо перед ним. Адриан старается не дышать и с огромным трудом сдерживает себя, хотя так хочется схватить её в охапку и расцеловать. Или пожурить за то, что заставила так сильно беспокоиться.       — Это глупо, конечно же, — Маринетт поджимает губы. — Но, возможно, так даже проще порепетировать, — и она быстро стреляет глазами вниз, к сумочке на бедре, а потом снова поднимает на него свой нежный взгляд.       У Адриана нестерпимо покалывают кончики пальцев. Он практически не слышит, что именно пытается отрепетировать Маринетт — как зачарованный смотрит, как двигаются её губы, от которых приятно пахнет клубничным блеском; как трепещут её длинные чёрные ресницы, когда она в возбуждении прикрывает глаза, сияющие лихорадочным блеском. А щёчки так притягательно краснеют от только что сказанного. Вот только Адриан, к своему огорчению, всё прослушал, засмотревшись на Маринетт.       Покончить со своими притворствами он решает в ту же секунду, когда Маринетт не выдерживает и протягивает руку, чтобы погладить его по щеке. Одним быстрым движением он обхватывает Маринетт за талию и в два шага оказывается вместе с ней в полумраке той самой подсобки.       Маринетт ойкает и первую пару секунд пытается высвободиться.       — Тс-с, Мари, это я.       Адриан утыкается носом ей в макушку и довольно улыбается, когда Маринетт затихает. Она судорожно цепляется за ткань его рубашки и что-то сдавленно мычит ему в грудь; он усмехается и негромко спрашивает:       — Чего-чего?       — Я спрашиваю: весело тебе было, да? — недовольно ворчит она, шмыгая носом.       — Прости, я не хотел тебя обидеть, — Адриан целует её в пробор, и Маринетт затихает окончательно. — Просто захотелось как-то поднять тебе настроение. Сначала Манон, потом Алья и Нино, потом опять Манон, и ещё эта акума…       — О, ничего, — качает головой Маринетт; в её голосе Адриан с удовольствием слышит улыбку, и от этого чувствует себя невообразимо счастливым. — Но ты тоже балбесина, я чуть инфаркт не схлопотала, когда ты меня схватил. Думала, опять акума.       Адриан слегка отстраняется и смотрит ей в глаза: через оставленную щёлку в помещение попадает свет, и они могут с лёгкостью видеть лица друг друга.       — Прости дурака. Не подумал.       Маринетт смеётся и тянется к нему, вставая на цыпочки, чтобы потереться носом о его нос.       — Просто больше так не делай.       Адриан отвечает лаской на ласку. Руки на талии Маринетт сжимаются сильнее, и он притягивает её к себе ещё ближе. Тепло тела Маринетт заставляет его чуть ли не урчать, но он старательно пытается держаться. К тому же было бы неловко застрянь они в этой подсобке на добрые пару часов; к тому же у него с собой, увы, нет презерватива.       — Я просто очень сильно хотел поцеловать тебя, — признаётся он, понижая голос до шёпота. — А ты тогда увернулась.       — Нас могли бы услышать, — с улыбкой отвечает Маринетт; она не сводит взгляда с его губ, и у Адриана перехватывает дыхание. — Или того хуже — увидеть.       Он наклоняется к ней, почти касается губами её губ. Но мучивший его весь день вопрос как будто сам собой срывается с его уст:       — Как думаешь, Алья и Нино догадываются о чём-нибудь?       — Это единственное, о чём ты сейчас думаешь? — серьёзно интересуется Маринетт, с трудом переводя взгляд с губ Адриана прямо в мерцающую бездну зелёных глаз. — Нет, скорее всего, — тут же отвечает она, чтобы поскорее разобраться со всем прочим и насладиться долгожданными поцелуями: Маринетт видит, как Адриана просто раздирает множество мыслей. — По крайней мере, меня она пока ни о чём таком не расспрашивала. Но тебе, наверное, надо знать, что она уже довольно долгое время пытается нас с тобой свести.       Адриан в изумлении приподнимает брови.       — В самом деле? — удивляется он. — Я как-то даже и не заметил.       — Потому что вам с Нино лишь бы потрындеть, — усмехается Маринетт; щёки её неожиданно ярко вспыхивают. — Да и… Она какое-то время назад вроде бы успокоилась. Но как только заметила, что мы с тобой на людях общаемся чуть лучше, чем обычно, снова вернулась к своему обычному поведению.       Адриан выпрямляется и задумчиво разглядывает полки, на которые попадает свет из большого зала. Тряпки и средства для мытья стёкол аккуратно стоят перед маленькой армией упаковок с губками для мытья посуды.       — Мы могли рассказать им про нас, чтобы не было такого, как сегодня, — нерешительно протягивает он, возвращая своё внимание к Маринетт. — Из-за Нино я чуть было не подумал, что ты меня… — Адриан спотыкается на полуслове, но всё же продолжает, буквально выталкивая из себя: — Ну, что ты меня ненавидишь.       Маринетт в изумлении таращится на него, а Адриан смущённо отводит взгляд в сторону. Как же хорошо, что на его уши не падает свет, иначе Маринетт точно заметит, как сильно они у него покраснели. Ведь он прекрасно понимает, что это не так. Но червячок сомнений — будь он неладен! — после слов Нино изрядно покусывает его за лопатки.       — Ты совсем не слушал, что я тут тебе говорила, когда ты статуей прикидывался, да? — Маринетт с ласковой улыбкой гладит его по груди. — Люблю я тебя, балбесина ты эдакий.       Адриан широко распахивает глаза, не в силах поверить услышанному. Как будто сверху его что-то сильно ударило по голове после этих слов. Он чувствует, как краска заливает его лицо, а Маринетт тем временем стоит и смущённо улыбается — она тоже покраснела не хуже него.       Услышать такое — всего лишь предположение! — от Нино, и от Маринетт — совсем разные вещи.       Вот такого ему точно никто никогда не говорил. Мама когда-то может, но он уже плохо это помнит. Отец… Тот и до смерти матери вёл себя довольно прохладно по отношению к сыну, а уже после... И слова ласкового не добьёшься. Одни упрёки.       Адриан сжимает Маринетт в крепких объятьях. Он чувствует, как сердце бешено бухает у него в груди, эхом отдавая в ушах грохочущим пульсом.       Маринетт смеётся, когда он покрывает её лицо лихорадочными поцелуями.       — Я, кажется, тоже тебя люблю, — выдыхает он ей прямо в губы.       — Всего лишь «кажется»?       Он видит, что Маринетт пытается шутить, но её голос точно так же дрожит от эмоций, как и у него.       — Нет, не всего лишь, — серьёзно отвечает Адриан. — Я просто не ожидал услышать такое. Правда.       И, не давая Маринетт опомниться, он жадно целует её. Губы Адриана так привычно и знакомо захватывают её губы; восторг, который всегда пронизывает его с ног до головы, когда Маринетт со стоном отвечает на поцелуй, вновь охватывает Адриана. Он целует её, нетерпеливо врываясь языком в тепло её горячего рта. Стон, которым Маринетт награждает его, приятно вливается в уши.       Из зала доносится приглушённое эхо чьих-то голосов. Маринетт, запустив пальцы в его волосы, даже не слышит их, увлечённая пылкими поцелуями, но Адриан начеку. Не отрываясь от Маринетт, он поворачивается так, чтобы захлопнуть дверь, а потом — прижимает к ней девушку. Маринетт стонет ему в губы, и он жмурится от вибраций, которые разливаются по всему телу.       Конечно, это довольно-таки опасно — их могут услышать в любой момент, подойди кто ближе. Но так не хочется отрываться, ни на секунду: Адриан и так изнывал сегодня весь день без поцелуев Маринетт. И, судя по страстному ответу, она тоже. Потому что отвечает на его беспорядочные жаркие поцелуи с неистовством долго сдерживаемой страсти.       Из подсобки они выбираются только спустя полчаса. Да и то — лишь после пятого звонка Альи на телефон Маринетт.       После того как они приводят себя в порядок, парочка разделяется: сначала укрытие покидает Адриан, а через минуту — Маринетт. Кажется, друзья даже верят их сказке, наспех сочинённой чуть ли не на коленке, где это они пропадали.       Горилла развозит Нино и Алью по домам. Потом они высаживают Манон: девочка долго не хочет отпускать свою няню, долго извиняясь за то, что её «злая акуманизированная версия» могла причинить Маринетт боль (всё лишь из-за того, что Дюпен-Чен брякнула при всех, что её атаковала Кукловод и подвесила над чаном с горячим воском, потому она и задержалась).       Когда Манон наконец отпускает Маринетт, они забираются обратно в автомобиль. На улице снежно и очень скользко, поэтому Адриан помогает Маринетт сесть, когда та, поскользнувшись, чуть ли не падает в сугроб вверх тормашками.       Горилла только хмыкает на их хихиканье, когда они стряхивают с плеч снег.       — А теперь к дому Маринетт, — облегчённо выдыхает Адриан, захлопывая дверь.       Мотор заводится, и машина плавно стартует. Мимо скользят припорошенные снегом улицы; Маринетт от нечего делать дышит на стекло и рисует забавные завитушки. Адриан украдкой наблюдает за ней.       — Кстати, что за новость ты хотела мне сказать? — вспоминает он. — Ну, когда мы говорили, прежде чем ты убежала проверять Манон.       — А-а-а, точно!       Маринетт поворачивается к нему с сияющей улыбкой. Прежде чем продолжить, она кидает опасливый взгляд на Гориллу. Но тот слишком увлечён дорогой и поэтому не обращает внимания на шушукающихся молодых людей позади себя.       — Мои родители приглашают тебя сегодня в гости. Ну, если у тебя есть время, конечно, — её щёки розовеют, и она понижает голос до еле различимого шёпота: — Извини, я не могла не рассказать им о… Ну, ты понимаешь. Но они были бы очень рады, если бы ты как-нибудь зашёл к нам. Папа всё вспоминает, как тебе понравились те круассаны, которые плохо продавались из-за необычной начинки. Помнишь, с ветчиной и сыром?       — О, но они наоборот чудесные, — с чувством восклицает Адриан и обращается уже к телохранителю: — Месье, Натали не передавала, я сегодня ещё куда-нибудь должен пойти?       Горилла отрицательно мотает головой и показывает ему планшет с пустым расписанием.       — Тогда ты сможешь ей передать, что я на пару часов задержусь в пекарне TS? — Адриан задумчиво смотрит на Маринетт. — А ещё, насколько я помню, мы так и не продвинулись в изучении тобой китайского языка.       Маринетт задорно улыбается и кивает.       — Точно. Я была бы рада, если бы мы смогли позаниматься сегодня. — Она секунду-другую что-то припоминает. — На Рождество прилетает мой двоюродный дедушка из Китая, было бы здорово сказать ему «Привет» на китайском.       Горилла сурово оглядывает их в зеркало заднего вида, а потом с коротким смешком кивает.       — Напиши Натали сам, — деловито басит он, протягивая Адриану планшет, чем немало удивляет Маринетт: она-то думала, что этот мужчина вообще не умеет разговаривать. — Я немного не в ладах с такой техникой, — вдруг смущённо добавляет телохранитель.       Спустя пятнадцать минут Горилла высаживает их около пекарни. Маринетт просит его подождать пару минуточек, сама заскакивает внутрь и вскоре возвращается с пакетом, полным свежей выпечки, и большим стаканом ароматного кофе.       — Это вам, — улыбается Маринетт. — Спасибо, что взяли нас сегодня с собой в музей. Там было очень здорово.       Однако прежде чем Адриан переступает порог пекарни, он вдруг краем глаза замечает, что Горилла сначала показывает ему большой палец, и только потом трогается с места.       У Адриана кружится голова, он не знает, что это может значить.       Но вот Маринетт тянет его внутрь, и Адриан выбрасывает все посторонние мысли прочь. Его ожидает отличный вечер в компании самых лучших людей, которых он имеет честь знать.