Astonishing

«Добившись моего доверия, ты предаёшь меня с ошеломляющим бездушием»

Моё утро начинается с сильной головной боли. Я привстаю на локтях, пытаясь игнорировать шум в ушах, и спустя пару секунд чувствую некую тяжесть в грудной клетке, от чего кашляю. Так, скопившаяся во рту мокрота — это плохо. Я спускаю ноги с кровати, шмыгаю носом и поднимаюсь, параллельно потягиваясь. Минхо на кровати нет. Это хорошо. В нижней части живота неприятно потягивает, я со злостью вспоминаю отрывки вчерашнего вечера и еле сдерживаюсь, лишь бы не закричать. Преодолеваю желание завалиться на кровать снова и проспать весь день, лишь бы не видеть парня, и спускаюсь на первый этаж. Почти что падаю, как только захожу на кухню, но успеваю ухватиться за спинку стула. Минхо, попивающий чай, вскидывает брови и усмехается. Я мысленно молю все высшие силы, лишь бы он не сказал одну из своих глупых шуток, и мы сидим в полной тишине несколько минут. — Ты спала? — Нет. Нет необходимости врать. Минхо знает, что я ворочалась всю ночь, он знает, что я просыпалась каждый час, он прекрасно осведомлён о том, что я плохо спала. Он знает всё в этом доме. — Почему? Я пытаюсь задержать дыхание, чтобы собраться с мыслями, чтобы придумать достойный ответ, но все мои мысли заняты лишь воспоминаниями об изнасиловании, о его лице, о его голосе, обо всём, что произошло вчера. По моему телу бегут мурашки, я потираю ладонь о ладонь и покачиваю головой. Долго молчу, прежде чем ответить. — Потому что ты меня изнасиловал. Вздрагиваю, стоит только Ли отставить кружку на край стола. Он облокачивается на стол, поджимает губы, и я выкрикиваю что-то непонятное, как только Минхо хватает меня за руку. Он забирает прядь волос за ухо, и я внимательно всматриваюсь в каждую черту его лица. Вот он — тот момент, когда глаза Минхо становятся ещё темнее, хотя, кажется, что это невозможно, и я понимаю, что сейчас будет либо серьёзный разговор, либо что-то унизительное для меня. — Не называй изнасилованием то, что изнасилованием не является, — я хмурюсь, хочу что-то сказать, но потягивающая боль в затылке заставляет меня закрыть рот, так ничего и не сказав. — Это был твой подарок для меня на наш общий праздник. — Нет. — Да. Строгий голос и уверенный взгляд заставляют меня нервно усмехнуться и попытаться избавиться от сильной хватки. После вчерашнего вечера на моих запястьях остались красные следы, и сейчас Ли сжимает мою кожу ещё сильнее, что вынуждает меня закричать. Иногда я мечтаю о том, чтобы кто-то пришёл и спас меня от ежедневного страха перед неизвестностью, и сейчас — тот самый момент. Парень усмехается, а потом его губы расплываются в широкой улыбке. Он смеётся, запрокидывая голову назад, и я дёргаюсь, желая уйти как можно скорее. Нужно закрыться в комнате и сидеть там, чтобы никто не трогал. — Зато теперь ты будешь помнить этот день, да? — Ли обнимает меня, и дрожу в его руках, словно осиновый лист на ветру. Парень сильно прижимает меня к себе, не давая возможности отстраниться, и я чувствую себя некомфортно. Нос внезапно заложило, в ушах продолжало шуметь, поэтому мне приходилось тщательней прислушиваться к словам Минхо. Мало ли, что полезного он скажет. Я бы хотела ощущать себя хорошо, когда нахожусь в его объятьях, как это было совсем недавно, но в последнее время прикосновения Ли для меня отвратительны. — У тебя лоб горячий. — Я себя плохо чувствую. Ещё одна вещь, которую я осознала, которую прочно закрепила в своём сознании — это моментальное оповещение Минхо обо всём, что со мной происходит. Он вскоре сам узнает, и кто знает, что случится за недоговорки, мне же выгодней сообщать о мыслях, состоянии и намерениях, как только они появляются. — Почему? — Подарок, — я закатываю глаза, моё сердцебиение учащается. Я не могу назвать это изнасилованием снова. Не сейчас. — Я плохо спала и почти не ела последние два дня, ты знаешь. Я не закрывала окна, потому что тебе было жарко, так что, я думаю, что всё это повлияло на моё состояние. — То есть, я виноват в этом? Я нервно сглатываю. — Нет, я так не сказала. Не успеваю ничего сказать, прежде чем Минхо подхватывает меня на руки. Я инстинктивно обхватываю его шею руками, пытаясь разобраться со своими мыслями и не смотреть Минхо в глаза. Я знаю, что он недоволен, хотя я не давала оснований для негативных мыслей. Мне лучше молчать. Уложив меня на кровать, Ли задвигает шторы, предварительно закрыв окно. Шмыгаю носом, стараюсь не дышать и не кашлять, чтобы не привлекать его внимание вместе с упрёками. На мгновение я даже пожалела о том, что сказала Минхо о состоянии своего организма, потому что я предвещаю все его фразы и действия. Он может запросто сказать о том, что я во всём виновата, он может легко ударить меня по лицу за то, что не одевалась достаточно тепло, да он может сделать всё, что угодно. — Что ты сказал? — я переспросила, потому что видела, что парень шевелит губами, но из-за шума в ушах я мало, чего услышала. — Прости. Тут же отвожу взгляд, услышав, как Ли недовольно вздыхает. Он терпеть не может, когда я не слышу, а в последнее время я частенько задумываюсь о чём-то своём и переспрашиваю. — Я спросил, что мы будем делать теперь? У тебя болит голова? Горло? Что вообще происходит? Кажется, Ли нервничает. Он ходит из угла в угол, и я засматриваюсь на его действия. Парень запускает волосы в руки, слегка оттягивая их и нервно закуываю нижнюю губу. Когда наши взгляды пересекаются, я случайно икаю и отворачиваюсь, устремив свой взгляд в стену. Минхо подходит ближе, трогает мой лоб, и я замираю в ожидании его вердикта. Парень молча уходит из комнаты, и я уже накрываюсь одеялом, готовая снова провалиться в сон, но Ли возвращается быстро. Он трогает мой лоб в третий раз за последние десять минут, давит на плечи, чтобы я улеглась, потому что я привстала, стоило ему только войти в спальню снова, и протягивает мне градусник. Я поджимаю губы. Ждать результата пришлось недолго. — Блять, ты дура, Юни, — он тянет каждую гласную моего имени, и я напрягаюсь. — Тридцать восемь и два. — Может, вызовем врача? — Какого врача? Чтобы ты ему рассказала о том, как плохо тебе со мной живётся? Никого постороннего, кроме моих друзей. И правда. Зачем нам врач, Минхо справится сам. — Я могу просто бросить всё на твои плечи, это ведь ты довела себя до такого состояния, — прикусываю кончик языка, чтобы не сказать ничего лишнего. — Но так как мне не хочется проблем, я буду тобой заниматься. И я даже не знаю, что хуже: его липовая забота или настоящее игнорирование моей болезни.