«Истинное величие начинается с понимания собственного ничтожества»
— Давай, малышка, — его голос приятно ласкает слух, и я заставляю себя поджать губы, переступая через неосознанное желание подчиниться, — открой рот. Вилка с рисом находится прямо перед моим носом, Минхо крепко держит её и ждёт, когда я позволю ему накормить себя, однако у меня нет никакого желания делать это. Я просто хочу побыть одна и подумать над тем, с кем я на самом деле живу. Я догадывалась о том, что у этого парня всё не в порядке с головой, но я бы никогда не подумала, что мои предположения о существовании второй личности окажутся правдой и даже будут подкреплены медицинскими документами. — Открой свой рот, — я слышу, как голос Минхо начинает дрожать и усмехаюсь, понимая, что он еле-еле сдерживается, чтобы не начать кричать. Мой побег из дома на самом деле заставил его задуматься над своим поведением. — Юни, это последний раз, когда я прошу тебя. Не усложняй. Хочется ли мне знать, что может случиться, если я не разомкну губы прямо сейчас? Абсолютно точно нет, поэтому я, хотя и нехотя, медленно открываю рот и даже подаюсь вперёд, чтобы Ли не пришлось тянуться. Сухой рис такой неприятный на вкус. — Умница. Последнюю неделю атмосфера в этом доме странная и удивительная одновременно. Я не могу делать обычные вещи, потому что мне кажется, будто я узнала что-то, чего не должна была, и это не даёт мне сосредоточиться. Я знаю, осознаю, что Минхо притворяется хорошим, что он делает это только потому, что боится, что я снова уйду, и от этого мне тоже не по себе, потому что предсказать его действия стало невозможно. Неизвестность меня пугает, как и тот факт, что мне приходится держать рот на замке, хотя у меня на самом деле есть тема для серьёзного разговора. Почему Минхо мне не рассказал? Почему я сама не нашла эти документы раньше? Минхо страдает раздвоением личности, и я живу с этим человеком бок о бок уже достаточно долго, но узнала обо всём только неделю назад. У меня в голове не укладывается… — Я могу сама поесть, — стоит только Ли в очередной раз протянуть руку с вилкой в сторону моего рта, как я тут же отворачиваюсь и поджимаю губы. — Тебе необязательно кормить меня, как маленькую. Я имею право злиться, этот придурок сделал то, к чему я была не готова. Я не была готова к анальному сексу, не была готова к нему при таких обстоятельствах, но это произошло, и осознание этого факта заставляет ненависть к Минхо расцветать бутоном где-то под сердцем. Люблю ли я Минхо? Не знаю. В последнее время я слишком часто задаю себе этот вопрос и ещё ни разу не пришла к определённому ответу. Что-то держит меня здесь, но я точно не чувствую того, чего чувствовала раньше. Может быть, чувство обиды всё приглушает, а может быть я сейчас сижу на этой чёртовой кухне только потому, что боюсь. Боюсь поговорить с Минхо о том, что я на самом деле ощущаю и поставить точку. Это ли не удивительно? — Я хочу тебя покормить, — шумно выдыхает Минхо, и когда он касается моей руки, я вздрагиваю. Моё сердце начинает биться в несколько раз быстрее словно по щелчку пальцев. — Это что, так странно? — Я никуда не убегу, Минхо, — собственный дрожащий голос кажется мне чужим, но я не набираюсь смелости посмотреть парню в глаза. По тому, как сильно он сжимает кожу на моём запястье, и так всё понятно. — Хватит строить из себя парня… — я прочищаю горло, поджимаю губы и поднимаю глаза к потолку, чтобы не заплакать, — парня, которому на самом деле есть до меня дело. Я слышу тихий смешок и сильно жмурюсь, когда по коже пробегается табун мурашек. Прикусываю кончик языка и мысленно бью себя по лбу, понимая, что это явно было лишним. Я должна была просто делать то, что он говорит, без ненужной грубости, а так я просто сама себе вырыла яму, в которой Минхо меня и похоронит. — Успокойся, — голос Ли всё ещё тихий, спокойный, и это вызывает желание закричать. Лучше бы он повышал голос и размахивал руками, сейчас я просто безоружна перед ним. — А то сердце остановится, истеричка. Я открываю рот, но так ничего и не говорю. Причём тут вообще истеричка? — Я не пытаюсь строить из себя кого-то, кем я не являюсь, Юни, — я подпираю голову рукой и тут же смахиваю первую слезинку. Нет, я просто не могу показывать ему свою слабость, не сейчас и не здесь. — Я на самом деле люблю тебя, но… — вдоль позвоночника бегут мурашки, когда рука парня перемещается с моего запястья на мои волосы. Он аккуратно накручивает локон на палец, слегка тянет на себя, что заставляет меня шикнуть и ненадолго прикрыть глаза, а потом, буквально через несколько секунд, я слышу, как он пододвигает стул, и его пальцы оказывается в моих волосах, где-то в районе затылка. Он бережно массирует кожу головы, и я, готовая ко всему, вся напрягаюсь. На мгновение мне даже кажется, будто я совсем перестаю дышать, — но я не виноват в том, что ты видишь только плохое. Даже готовая к тому, что Минхо может дёрнуть меня за волосы, я всё равно вскрикиваю, когда он сильно сжимает волосы на моём затылке и тянет в сторону, почти заставляя меня слезть со стула. Из глаз тут же брызжут слёзы, но я не позволяю себе прикоснуться к его руке, потому что знаю, что будет только хуже. — Я люблю тебя так, как тебя никогда в жизни не полюбит кто-то другой, — его хриплый голос разносится где-то над правым ухом, и я медленно открываю глаза. Быстро образовавшаяся пелена слёз не даёт мне возможность видеть очертания предметов чётко. — И я на самом деле пытаюсь измениться ради тебя, чтобы ты больше и подумать не могла о том, чтобы оставить меня здесь одного, сука. Я открываю рот, однако не успеваю ничего сказать, прежде чем острые болезненные ощущения заставляют меня вскрикнуть. Он… Он только что ударил меня головой об стол. — Ты жалкая, — осуждающий взгляд скользит по моему лицу, пока я рукавом белой толстовки вытираю кровь, которая моментально хлынула из ноздрей. — Но даже несмотря на это, я влюблён в тебя, Юни. Разве это не удивительно? Я лишь молча закрываю глаза и роняю голову на руки, которые предварительно положила на стол. Я не могу…я так больше не могу…***
Часы противно тикают, мешая Минхо думать. Мужчина наблюдает за тем, как парень, постукивая пальцами по столу, постоянно открывает рот, однако ничего не произносит, и это его несколько тревожит. Ли склонен подавлять свои настоящие чувства, скрывать мысли, которые тревожат его, и это мешает наблюдать за пациентом так, как нужно. — Меня обеспокоил твой звонок в такой поздний час, — мужчина поправляет свои очки, и Минхо наконец отрывает взгляд от своих рук. — Что-то случилось? — Я подумал… — это первое, что говорит Минхо за те пятнадцать минут, что он здесь. Ли даже не поздоровался, когда переступил порог кабинета. — Можно ли мне задать один очень странный вопрос? — сердце Ли, кажется, отбивает чечётку, ладони потеют, а в горле настолько сухо, будто он не пил несколько дней. После кивка врача Минхо делает глубокий вдох. — Чисто теоретически… — слова застревают где-то в горле, — чисто теоретически, если я ударю Юни, её это обидит? На несколько секунд, которые будто растягиваются на целую вечность, в комнате повисает тишина. — Ты ударил Юни? — в голосе мужчины нескрываемый шок в пересмешку с удивлением, и это заставляет Ли сдвинуть брови к переносице. — Нет, — парень покачивает головой, всеми силами избегая зрительного контакта. — Мне просто странный сон приснился, где я поднял на не руку, и мне показалось это…ужасным. Минхо начинает придумывать то, чего не было, потому что вовремя осознаёт, что, если он скажет правду, то, вероятно, потеряет тебя. На этот раз навсегда, а ему очень сильно не хочется оставаться в полном одиночестве, без тебя.