Временна́я петля

Галоп по крышам многоэтажных зданий был своего рода ежедневным ритуалом. Наглая девчонка-синигами, казалось, наслаждалась возможностью прокатиться на спине человека, которого она же и обрекла на работу проводником душ. Кучики Рукия после произошедшего случая потеряла свои собственные силы синигами и сильно ослабла, когда как сам Куросаки их наоборот обрёл и больших объемах. Разбираться в новой обретенной силе долго ему не пришлось: Рукия на пальцах объяснила, как работают синигами, в подробности и тонкости не вдавалась, мол, тебе это не понадобится. Именной меч Ичиго, казалось, спал, да и в целом выглядел как бутафория: он был соткан из тех же духовных частиц, что и его обретенная сила, но казался совершенно пустой оболочкой без имени или души. В общем, длинный клинок не был похож на занпакто, которые он во сне долго рассматривал, пытаясь определить их природу. Возможно, что здесь тоже сокрыт подвох, который ему только предстояло обнаружить и решить, но сейчас, катая на спине мелкую девчонку, у него не было времени на это. Погоня за очередным пустым продлилась слишком долго, она того не стоила. Монстр был небольшой и слабый, его убийство далось всего одним точным ударом, даже не снимая со спины груз. Куросаки просто не хотел с ним возиться, поскольку он отнимал драгоценное время на тренировки контроля реацу. Рукия об этих тренировках не знала и даже не догадывалась, а Ичиго не спешил ей рассказывать. Как, впрочем, и о сокрытом под тонким тканевым напульсником кресте, который мог вызвать у девушки много неудобных вопросов. Вся тренировка Куросаки заключалась в перегоне реацу по всему телу, оттачивая точность этого действия. Перекинуть духовную силу из руки в руку было легко, но с этим могли возникнуть определенные проблемы, а возможность прикрыться с помощью силы от очередного удара казалась Ичиго вполне удобной возможностью не получать лишних травм от более сильных монстров. Дома Кучики вела себя мило и заботливо. Ее притворно-мягкое поведение тронуло Иссина, потому она получила возможность свободно жить и спать в доме Куросаки, как в своем собственном. Сёстры к ней тоже относились неплохо, подшучивали иногда, что братик нашел себе девушку, но Ичиго просто не мог обижаться на них, как и не мог объяснить, в каких именно они отношениях с новой сожительницей. Из-за новой работы, которую против воли получил Ичиго, он стал пропускать занятия в школе. Иногда он даже во время уроков уходил лишь потому, что одноклассница внезапно требовала отлучиться на время. Такое поведение вызвало лишь еще большую волну сплетен. Оно не нравилось учителям, и те из мести стали грузить мальчишку домашней работой, на которую, как оказалось, у него теперь тоже не хватало времени. Охота за пустыми под гнётом девчонки превратилась в рутину. Как Рукия сама озвучила, раньше монстров было заметно меньше, такая активность среди них совершенно ненормальна. Поделать с этим, разумеется, ничего нельзя было, синигами оставалось просто убивать их сразу, как они появляются в мире. Исида быстро смекнул, что у Куросаки проблемы, однако не мог выделить время, чтобы переговорить с ним. Занятый своими делами, квинси мог только со стороны наблюдать за синигами, рискуя раскрыть собственную личность, если будет слишком небрежен. Рукия, впрочем, не обращала на него никакого внимания, её интересовал только рыжий балбес, которого приходилось постоянно пинать, чтобы заставить шевелиться. Так прошло дней десять. Наступило лето, стало заметно теплее. А еще приближалась крайне знаменательная для семьи Куросаки дата — день смерти матери семьи, Масаки. Это немного давило на психику, но Ичиго держался, как мог, стараясь удержать человеческую жизнь, но и следовать всему, что на ухо орёт Кучики. Его будто привязали руками к двум фурам и стали тянуть в стороны — одна жизнь пересекала другую, мешая наслаждаться и просто жить. Ичиго не привык жаловаться, но сейчас безумно хотелось. И возможность представилась внезапно, но очень вовремя. Вечером, в момент затишья, на телефон пришло сообщение от Чада, старого доброго друга Ичиго. Он беспокоился о состоянии своего друга и предложил встретиться в торговом центре, обсудить, всё ли у Куросаки нормально. Ичиго не мог упустить этот шанс. В назначенный час он постарался максимально рассеять собственную ауру, чтобы Рукия не смогла выследить его так просто, после чего скрыл её и сбежал, пока девушка принимала душ. Родным он сказал, что пойдет гулять, едва ли они смогут сразу угадать, куда. Чад, вернее, Ясутора Садо, был высоким и статным смуглым парнем с крепким телосложением. Некоторые в школе тайно завидовали его внешности, другие наоборот недолюбливали, как и Куросаки. Они познакомились случайно, подружились, попав в одинаковые проблемы. Группа хулиганов била одного, второй спас его, била другого — на помощь пришел первый. Взаимовыручка спасла обоим жизни, потому они доверяли друг другу крепче, чем кто-либо еще в этой школе. Садо ждал у входа в торговый центр, скрестив руки и опершись на стену. Он давно заметил, что с другом происходит неладное, и не он один: большинство одноклассников готовы были поставить свои деньги на обед, что Куросаки влип во что-то крупное и пытается это тайно от всех решить. Ичиго торопливо подбежал к другу и хлопнул здоровяка по плечу. Ичиго ниже его едва ли не на целую голову, потому Куросаки имел полное право так его называть. — Привет, Чад! — его настроение заметно поднялось при их встрече. Они, конечно же, виделись в школе, но едва ли обменивались большим количеством слов. Садо молчалив сам по себе, хотя и пытался поговорить дважды, но при всех Ичиго никак не хотел делиться секретами. — Выглядишь бодро, — отметил Чад, дружески хлопнув по плечу друга в ответ. Друзья вместе направились в сторону торгового квартала. В самом торговом центре было слишком много народу, потому путь они держали в сторону аллеи и набережной. — Я сбежал от той девчонки, — ответил Ичиго честно. — Я искренне надеюсь, что она нас не побеспокоит хотя бы ближайшие пару часов. — Это хорошо, — сказал Садо, поглядывая на лавочки по сторонам. Ичиго решил в качестве извинения купить другу напиток из местной лавочки, заодно и себе. Купили они напиток из колотого льда с сиропом, сладко-кислая разноцветная жидкость была налита в стакан тремя слоями с разными вкусами. Забавный способ охладиться в жаркий день. Пусть сейчас и был вечер, напиток зашёл обоим, и дальше они уже шли, потягивая через трубочку снежную жижу. — Что с тобой происходит? — этот вопрос Чад задал только тогда, когда пара покинула торговый квартал и осталась наедине, в тишине набережной. Ичиго знал, что Чад спросит это, и был готов, но все равно не знал, как ответить. Врать другу он точно не хотел, потому Ичиго вздохнул и произнес: — Ты не поверишь, если я скажу тебе правду, Чад, — он смотрел в алеющее облачное небо, ожидая реакции друга. Тот с каменным спокойствием воспринял предупреждение друга. — Не узнаем, если не расскажешь, — сказал Садо, после чего сделал глоток из своего стакана. И Ичиго не стал врать, начал рассказ с самого начала. Рассказал о странных снах, которые видел и видит, рассказал о кресте, купленном у старика на барахолке, что крест врос ему в руку, а старик исчез без следа. Рассказал о тренировках и даже попытался показать лук, но Чад призраков не видел, и лук не увидел тоже, но сказал, что ощущает его и слабо видит очертания. Рассказал, что встретил другого лучника, но не назвал имени, из вежливости к однокласснику. А затем рассказал правду об истории с «врезавшимся в его дом грузовиком», что не было никакого грузовика, а был монстр, который пытался сожрать семью Куросаки, и ему пришлось принять силу от синигами Кучики Рукии, чтобы их спасти. И теперь он по гроб обязан девчонке и выполняет ее работу, так как сама она справиться уже не может. Садо слушал эту историю, удивительно подробную, но слишком фантастическую для правды, молча. Единственным полноценным доказательством Ичиго в правдивости его слов был маленький пятиконечный крест, вросший в его руку, как влитой. Впрочем, Чад не хотел сомневаться в словах друга: то, что он услышал, было похоже на странную, но, всё же, правду. — Я верю тебе, Ичиго, — озвучил он, когда Куросаки окончил рассказ. Он уже допил свой напиток, когда как напиток его друга остался почти нетронутым и уже даже почти растаял, превратившись в обычную сладкую воду. — У меня вопрос, — продолжил Ясутора, покачав пустым стаканом, после чего выбросил его в ближайшую урну, до которой было рукой подать, — На чьей же ты стороне? В твоих снах в войне побеждали квинси, но квинси сказал, что побеждали синигами. Так какую же сторону ты занял? — Никакую, — честно ответил Ичиго. — Я лишь хотел защитить свою семью, вот и всё. Ну, а раз есть возможность, почему бы не защитить еще десяток-два людей? — парень посмеялся. Он никогда не видел в себе благородного рыцаря на белом коне, но судьба бывает непредсказуемой, верно? — Это всё крайне паршиво. Ичиго, это может быть опасно, — озвучил опасения Садо, повернувшись на друга. — Я знаю, — ответил Ичиго. — Знаю, но ничего не могу с этим поделать. Я уже вляпался, а значит должен идти до конца. — Если тебе понадобится моя помощь, прошу, обращайся. Я не знаю, чем, но если смогу помочь — приду, — Садо положил тяжелую руку на плечо товарища. Ичиго улыбнулся, кивнув. — Я скажу, если что-то случится, — он снова посмотрел в небо, будто в последний раз. Потерпеть еще немного, ещё чуть-чуть, и он снова сможет жить обычной жизнью. Ага, как же… Звеня металлом скрещенных мечей, они сражались до последнего. Вторжение «Белых» не было случайностью, не было неожиданностью. Их возглавлял тот, кто хочет уничтожить мир, тот, кто грезит смертью Бога. Он сам был подобен Богу, злому и тёмному, облачённому в кроваво-чёрное. У него было множество глаз и рук, оно хватало время за горло и сажало на колени реальность, подминая под себя для насилия над бытием. Его руки тянулись далеко и глубоко, глаза видели всё и даже больше, тяжёлой поступью Злой Бог обращал мир в прах и потроха. Он сдавливал черепа выступивших против него единиц, пока его армия «Белых» уничтожала сотни. В его руках была власть и сила, и он использовал их, чтобы свергнуть Доброго Бога, разорвав его оболочку на куски, растоптав защиту. Он грубо взял его духовные нити и проглотил, подобно крокодилу, проглотившему солнце. Это окончило существование мира, оборвало жизни бесчисленного количества людей, это был конец всему. Ичиго проснулся от очередного кошмара посреди ночи. Конец света, который он видел, был также правдоподобен, как и битва, видимая им ранее. Он даже был уверен, что это один и тот же бой, но разные места: на земле и в небесном дворце. Теперь у него было понимание, как именно закончилась та далёкая несуществующая война, но страх был вполне настоящим. Куросаки казалось, что такая война может повториться в любой момент, или что он уже пережил ее и был в ней. Первые несколько минут после пробуждения были потрачены на осознание, что он всё еще находится в своей комнате, в шкафу сопит Кучики, в ящике стола — Кон, найденная на улице плюшевая игрушка с вживлённой в нее душой. На часах было четыре утра. Взгляд на календарь — десятое июня. Всего семь дней до годовщины смерти Масаки. Ичиго печально вздохнул, закрыл лицо рукой. Спать совсем не хотелось, кошмар развеял сонливость. «Белые» не были хорошими и справедливыми в той мутной истории несуществующего прошлого. Куросаки всё еще не знал, как та история началась, хотя Исида рассказывал об уничтожении рода квинси. Месть за умерших товарищей? Тогда почему эта месть привела к войне богов за трон? Что-то не сходилось, понимания не хватало. Эти мысли только больше грузили мозг. Ичиго решил отвлечься, погрузился в собственное ощущение мира и сосредоточился на своей силе. Тогда-то он и заметил странность: подаренная ему сила синигами, доставшаяся от Кучики Рукии, заметно просела в количестве. Она заканчивалась и не восстанавливалась. Догадка пришла быстро: это не его сила, потому она имеет ограниченный запас. В какой-то момент эта сила просто выветрится, и Ичиго снова станет обычным человеком, ну или на худой конец квинси, как Исида. Следующая неделя прошла тяжело. Пустых было много, раз даже появился огромный и высокий черный пустой-небоскрёб. Менос Гранде, как его назвала Рукия, оказался весьма противной личностью, и хотел прикончить компанию обративших на него внимание Кучики, Куросаки и Исиды мощным алым выстрелом. Ему это не удалось: Исида выпустил в него целый град стрел, Ичиго нанес рубящий удар, вкладывая в него максимум своей духовной силы, а Рукия использовала боевое заклинание кидо. Тройного удара хватило, чтобы огромный монстр поджал хвост и скрылся, получив серьезную рану. Больше такие гиганты не появлялись, и слава Господу. К слову, Кучики даже не знала, кто такие квинси, потому совершенно не задавала очкарику никаких вопросов. Урю это только обрадовало, и он воспользовался незнанием девушки, чтобы просто не отвечать на её вопросы. В назначенный день Ичиго не пошел в школу, хотя и был четверг. Семья Куросаки вместе поднимались к кладбищу на горе, чтобы повидаться с Масаки, умершей шесть лет назад. Рукия, естественно, увязалась за ними, но была убеждена, что там их ждёт пикник и весёлые посиделки. В какой-то момент Ичиго задержался у подножия, чтобы поговорить с назойливой девчонкой, ведущей себя до неприличия весело. — Рукия, — окликнул он её, когда она догнала его у лестницы, ведущей к кладбищу. — Какое странное место вы выбрали для пикника, Куросаки, — она остановилась рядом с ним, по-прежнему дружелюбно улыбаясь. Ичиго злило ее поведение, пусть она и синигами, но должна уважать отношение живых к мёртвым. — Рукия, мы не на пикник пришли. Сегодня годовщина смерти моей мамы, а ты ведешь себя, как на празднике. Прекрати, — тяжелым и грозным голосом попросил Ичиго. Девушка осознала свою ошибку не сразу, сперва на ее лице скользнуло удивление. Только посмотрев на лестницу еще раз, она осознала смысл слов, которые ей только что сказали. Улыбка сползла с ее лица, она поняла свою ошибку — Прости… — жалобно произнесла она. — Прости, я не знала… А… Как это произошло? Ичиго терпеть не мог этот вопрос. Он много раз слышал ответ от других на него, сам пытался себя убедить, но не мог. Не мог, потому что помнил тот день, как вчерашний. День, когда из-за его глупости погибла его мать. — Я убил её, — ответил Ичиго, и, дабы избежать лишних вопросов, попросту убежал вперед. Рукия осталась стоять в замешательстве, шокированная таким заявлением. Она не стала пытаться догнать парня, она и так понимала, что тому сейчас тяжело и лучше побыть одному. Кучики оставила Ичиго наедине со своими мыслями, а сама направилась к склону. Сев на край, она с печалью стала смотреть на город, который хорошо просматривался. Она забыла о том, что Ичиго не синигами, но сейчас снова вспомнила об этом, предчувствуя приближение опасности. За ее проступок — передачу сил смертному — полагалось тюремное заключение в Гнезде Личинок, либо казнь. Ни то, ни другое, ее, разумеется, не устраивало, она слишком пристрастилась к человеческой жизни. Но с момента, как она застряла в мире живых, прошло слишком много времени, и за ней наверняка уже выслали наёмника. Наёмник не стал скрываться слишком долго. Он воспользовался случаем, что Кучики осталась одна, и вышел из тени деревьев. Рукия испугалась, увидев его, она не заметила его присутствия. Кон из её рюкзака побежал прочь так быстро, насколько позволяли его плюшевые лапки. Девушка не могла бы убежать от него, даже если бы захотела: ее духовная сила за этот долгий срок совершенно не восстановилась. Мужчина-синигами, впрочем оказался весьма понимающей личностью: шутя про «влюбилась» и рассказав, что он с Рукией учился в одном потоке в Академии синигами, он предложил ей сдаться самой, мол это поможет смягчить наказание. Конечно, Кучики понимала, что, скорее всего, этого не будет, но была готова согласиться при условии, что Ичиго не тронут. Мужчина пообещать ей этого не мог: такие вопросы решал не он, а суд. Они были готовы уйти, как телефон Кучики снова заистерил приказом о появившимся пустом. Пустой был совсем рядом, чуть выше по горе, где и была семья Куросаки. Девушка без промедления рванула за Ичиго, сама она пустого не убьёт. Наёмнику ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. Когда двое добежали до нужного места, они увидели небольшую поляну, покрытую разрушенными могилами. Громадный мохнатый пустой скалился и смеялся, смотря на вышедшего из тела исполняющего обязанности синигами, пытающегося защитить семью. Карин и Юзу были без сознания, их уносил Кон, заменивший собой душу Куросаки в теле. Ичиго был ранен, но не смертельно, пустой тоже, но едва ли это было полноценным ранением. Великий удильщик обнажил свою приманку, придавая ей форму рыжей красивой женщины. Ичиго знал эту женщину — приманка приняла облик его родной матери. Куросаки взвыл от боли, но не физической, а моральной. Это чудовище сожрало его мать в тот день. Именно на его приманку повёлся маленький Ичиго. Его наполнил гнев. Гнев, притупляющий сознание, затупляющий клинок. Ичиго бросился на пустого, но осёкся, когда тот подставил под удар куклу в виде женщины. Ошарашенный Ичиго не успел даже заметить удар, который пронзил его грудь, разрывая плоть. Удильщик нанес еще несколько рваных ран. Он хотел помучить уязвимого и глупого мальчика, а затем, отчаявшегося и ослабшего, сожрать вместе со всей его силой. Ичиго едва мог стоять, опершись рукой на землю. Он истекал кровью, его сила синигами утекала через раны. Она была бесполезна против этого монстра, её было слишком мало. Но была и другая сила, которую Ичиго усердно прятал. Что ж, не скрывать же козырь до последнего… Ичиго с трудом встал, опираясь на меч, а затем отбросил его, стараясь не потерять равновесие. Удильщик рассмеялся, предвкушая славный обед. Он решил, что Куросаки сдался. Ичиго сделал привычный жест, натягивая тетиву из духовных частиц. Руки дрожали, но отработанная техника дала преимущество — лук легко лёг в руку, материализуясь из ничего. Стрела быстро сформировалась в острую иглу, и тогда Ичиго спустил курок. Стрела взвизгнула, подобно птице, рассекая воздух, поднимая ветер. Она прошла сквозь куклу удильщика, не потеряв скорость, а затем и через самого монстра, оставляя новую сквозную дыру уже в его голове. Пустой успел лишь испугаться, после чего повалился на землю и стал медленно таять. Затем повалился и Ичиго. Его лук исчез, стрела тоже скрылась из виду и сама медленно растает в месте приземления. У Куросаки больше не было сил, чтобы смотреть на тлеющее тело убитого им монстра. Он закрыл глаза и провалился в свой личный кошмар, посвященный войне белого с чёрным. Рукия некоторое время не могла поверить увиденному. Во-первых, ее поразило, что Куросаки, пусть и получив тяжелые травмы, смог победить Великого Удильщика, за которым синигами охотились сорок лет и потеряли немало бойцов. Во-вторых, ее поразил лук, который прежде она не видела. Он прошил пустого, будто тот вовсе не сопротивлялся, убил его одним точным выстрелом. Но это не был высвобожденный занпакто, но и на лук Исиды похоже не было. Девушка осталась в неведении, даже когда Куросаки очнулся: он ничего не сказал, отмахнулся, что не помнит и не знает. Мужчина-синигами не забрал её с собой, а даже наоборот решил прикрыть. Он видел, как Ичиго яро хотел защитить своих близких, и понял, что никакой опасности эта парочка для Общества душ не представляет. Правда, так решил только он: Общество душ тем же днём отправило в Мир живых двух куда более компетентных солдат. Никакие истории про Удильщика не убедили их немного сжалиться над девушкой. Отправленные ими синигами были капитаном Кучики Бьякуей, старшим братом преступницы, и лейтенантом Абараем Рензи, ее лучшим другом. Им не составило труда выследить девушку в мире живых, всю необходимую информацию им доложил наёмник. Рукия исчезла внезапно, оставив записку с глупым детским шифром на прощание. Ичиго, не до конца восстановившийся после боя с сильным пустым, отправился искать ее. Духовный след был довольно свежим, Куросаки выследил девчонку легко и быстро. Он был в обличии синигами, так что мог двигаться быстрее. Увиденные двое заставили его вздрогнуть, вспоминая ставший привычным кошмар. Нет, он не узнал их, да и не мог: лица в кошмаре он не видел и не различал, хотя слышал голоса. Узнал он скорее образ капитана, который ему запомнился. Капитаны выделялись белым хаори с номером на спине, такой же был у представшего перед исполняющим обязанности. Ичиго тут же приготовился к бою. Лейтенант решил заступиться за капитана и показать обнаглевшему мальчишке, где раки зимуют. Он высвободил меч. Это был первый раз, когда Ичиго видел такое действие вживую, но оно было точь в точь как во сне, в очередной раз подтверждая правдивость апокалипсиса. Ичиго принял бой, и был ранен, но смог ранить и врага. Лейтенант был сильно ослаблен. Раз в десять, наверное, по сравнению с тем, какими они предстают в их родном мире. Однако уже эта сила была невероятной. Его Забимару крошил асфальт, втыкаясь клыками в него, рвал плоть, как пила, оставляя страшные раны. Опасный меч мог бить на десяток метров вперед и стороны, извиваясь, как змея. Ранить такого противника почти стоило Ичиго руки. Жалкое зрелище почти поражения лейтенанта какому-то бесхребетному ребёнку расстроило капитана. Он обнажил свой меч не более, чем на секунду, но этой секунды хватило, чтобы нанести удар по ключевым точкам потока духовной силы. Ичиго рухнул, вновь при смерти, со страшными ранами, медленно теряя сознание. Ичиго хотел продолжить бой, но не мог. Духовные частицы утекали вместе с кровью, потому он все свои силы приложил на то, чтобы не умереть от истощения, удерживая собственные нити, заставляя потоки замереть или изменить течение. Капитан Кучики не стал добивать его, сжалившись над сестрой. Он увёл девушку в сияющий белым тёплым светом портал. Лейтенант не сдержал эмоций и пнул лежащего в бок, заставив всхлипнуть, выплюнул ругательства в его адрес и ушел вслед за начальником. Снова всё плывёт перед глазами, сознание ускользает. И снова кто-то собирается помочь умирающему Куросаки, ради личной выгоды ли, или из жалости, не важно. Это Куросаки узнает, когда проснётся.