Временна́я петля

Токинада прошелся по всем отрядам маршем, подобно гребню, грубо травмируя кожу, но выстраивая ворс в нужном одному ему направлении. Он умудрился опустить всех и каждого, даже Зараки Кенпачи был для него не более чем обезьяной, скованной правилами и обязательствами. Конкретно к нему он пристал, желая встретиться с тем «малышом-синигами», что сбежал во время его шествия. Отказ пришел как от капитана, так и от главнокомандующего, потому господину пришлось отступить, отложив собственное любопытство. Заметьте, отложить, совершенно не означает убрать его вовсе. Кратковременный отдых под крылом заботливой Рицу быстро поставил на ноги псевдо-синигами. Ичиго вернулся в свой отряд вечером того же дня и долго выслушивал насмешки от нижестоящих по званию, которым было откровенно начихать на субординацию. До этого они не смели к нему цепляться лишь потому что Иккаку сказал, что он «вроде как сильный», а после откровенного позора на церемонии приветствия будто поднялась настоящая волна. В попытках сбежать от назойливых коллег, Ичиго спрятался в кабинете капитана, где Зараки бывает лишь раз в неделю и куда ему разрешено входить на правах офицера. К его удивлению, работы совершенно не было, потому, бездействуя, он устроился на диване и едва ли сам заметил, как задремал. — Господин Куросаки, господин Куросаки! — его будил мягкий женский голос. Еще не открыв глаз, он сразу же сверил рейатсу женщины, что сидела перед ним на корточках и трепала за плечо. Невысокая, но выше Кучики-младшей, с длинными волосами, собранными в конский хвост и с занпакто водяного типа, который будто испугавшись проявленного к нему интереса сразу же представился Кейрю. Одним лишь ментальным давлением он приказал занпакто закрыть рот на замок и не трепать лишнего, и лишь тогда он открыл глаза. — Что такое? — приняв сидящее положение, Куросаки потянулся. От сна в одном положении на диване немного свело плечо, но небольшая прогулка быстро вернет его состояние в идеальное. — Эм… — девушка, что его будила, вдруг оробела, испугавшись ожидаемо проснувшегося офицера. — Й-я дев-вятый оф-фицер тр-треннадцатого отр-ряда, Минами Аяка… М-меня… — Да не трясись ты так, — недовольно рыкнул Ичиго, девушка перепугано пискнула, проглотив язык. — Давай, вдох, выдох и начни с начала, как положено. — П-простите… — девушка смущенно сделала, как и было ей велено. Затем ещё раз, для надёжности. Лишь со второго раза дыхательных упражнений её язык перестал заплетаться, и она представилась, как положено, встав и выпрямившись: — Меня зовут Минами Аяка, я девятый офицер тринадцатого отряда! Капитан Укитаке лично приставил меня к вам для наблюдения! — отрапортовала она громко и чётко, хотя голос всё ещё дрожал. — Наблюдения? — удивился Куросаки, уставившись на неё. Когда она стояла, то была лишь едва выше его самого. — Да! Я… ну… — она снова растерялась. — Вам было плохо некоторое время назад, поэтому капитан Укитаке попросил меня проследить за вашим здоровьем. «Какая чушь» — возникла первая же мысль у Куросаки, однако перебивать девушку он не стал. Она чуть запнулась, видя суровый взгляд, но продолжила говорить. — С вашим капитаном уже всё согласовано, — добавила она, — господин Зараки дал добро, чтобы я присутствовала при вас в течение суток. — Почему тебя? Почему не кого-то из моего отряда? — стал задавать вопросы Ичиго. Девушка, оробев, задумалась. — Я не знаю. Наверное, потому что это идея капитана Укитаке? — предположила она. — А еще, возможно, капитан рассудил, что никто в одиннадцатом отряде не станет за вами приглядывать должным образом. Последнее утверждение было истиной чистой воды. Ни один синигами из одиннадцатого отряда не обладал достаточной компетентностью, чтобы выполнять элементарные поручения уровня четвёртого отряда. Именно отряд снабжения всегда выполнял грязную работёнку. Однако ситуацией заинтересовался Укитаке, а значит, валяясь в больнице, Куросаки пропустил что-то очень серьезное. — Перед тем, как я скажу «да», я хочу увидеться с капитаном Укитаке, — ответил Ичиго. — Боюсь, это сейчас невозможно. Капитан ведёт какое-то очень серьезное расследование вместе с капитаном Кёараку. Их сейчас нет на месте. — Сказала Минами. — Тогда будем ждать, — ответил Куросаки безынтересно. Бросил взгляд на окно: там только наливался рассвет. Он спал где-то часа четыре, и этого вполне достаточно. Работы в кабинете не прибавилось, потому он направился на выход. Девушка молчаливо последовала за ним, внимательно изучая спину. Спрашивать что-либо она не смела, потому громко думала, обращаясь к своему зашуганному занпакто. Клинок ей отвечал, лишь больше разжигая в девушке тревогу. Говорил «он страшный, с ним лучше не связываться, попроси тебя заменить» и, в общем, разубеждал её работать. Девушка же наоборот, убеждала Кейрю в том, что это её долг — выполнить приказ капитана. Болтовня на ментальном уровне быстро надоедала, она похожа на шепотки за спиной, которые ты невольно слышишь и не можешь не слушать. — Эй, — Куросаки обернулся к девушке, их диалог тут же прервался. — Как там тебя зовут? — Минами Аяка, — представилась девушка снова. — Обращайтесь ко мне просто Аяка. — Хорошо, Аяка, — согласился Куросаки. — Ты так и будешь за мной ходить? — Да, — ответила она. — Это приказ капитана Укитаке. Кто бы мог подумать, что к нему приставят охрану, так ещё и такую бестолковую. Рассматривая девушку, Куросаки рассуждал о дальнейших действиях. Грудь естественно-среднего размера, тонкая талия, женственные бедра, шихакушо на ней смотрелось как платье с длинной юбкой-тюльпаном. Волосы действительно были собраны в хвост и доставали до лопаток. Цвет у них был ни то русый, ни то каштановый, а глаза были серо-карие, но чистые, как два зеркала. Такую скромную симпатягу либо затопчут, либо съедят мужланы из одиннадцатого отряда. И под «съедят» совершенно не обязательно имеется в виду трапеза. К тому же, выходить на люди в сопровождении «сурового и сильного» стражника всё равно что написать на лбу «Лох Чеширский». Засмеют, такой уж он, одиннадцатый отряд… Девушка всё сильнее смущалась под давлением сурового мужского взгляда. Она наслушалась рассказов об одиннадцатом отряде и пускай пыталась убедить себя, что справится со всеми, чувство самосохранения периодически брало верх. И сейчас, чувствуя давление, она начала понемногу пятиться назад, увеличивая дистанцию между ними. Куросаки вздохнул, принимая итоговое решение. Он снова двинул дальше по коридору, направляясь к черному ходу. Девушка снова последовала за ним, но держала дистанцию. Они больше ни о чём не говорили: Куросаки было нечего с ней обсуждать, а Минами попросту боялась привлечь к себе внимание. Однако она по-прежнему общалась со своим занпакто, который, похоже, воспринял наказ «молчать» слишком серьёзно. Приятно было лишь то, что он действительно не трепался о личности, что шла перед его хозяйкой, хранил в тайне его сущность Короля. Ичиго совершил утренний обход, пытаясь насладиться молчанием рассвета. На листьях и траве сформировался бисер из росы, от чего стало сыро до зуда в носу и едкого желания зевнуть. Все нормальные синигами, необремененные работой, то есть весь одиннадцатый, спали в своих казармах. Лишь парочка пьяных в стельку рядовых осталось в центральном зале и спали на столе. Куросаки хотел разбудить их, но для поучения время было далеко не лучшее: слишком поздно, чтобы отправлять их спать в расположения, слишком рано, чтобы заставлять работать. Потому судьбу пьяниц было решено предоставить старшим по званию, у них с таким нахальством разговор, как правило, короткий. Собрав бутылки на стол, чтобы те не валялись по всему залу, он покинул помещение и продолжил обход. В течение всего часа, потраченного на обход, Аяка старалась помалкивать. Даже общение с занпакто прекратилось, поскольку иссякли темы. Лишь иногда она мысленно комментировала безалаберность одиннадцатого отряда, будучи в полной уверенности, что офицер не слышит её слов. Решение Ичиго не наказывать пьяниц, а лишь собрать мусор и уйти, она не одобрила. Будучи уверенной в необходимости наказывать лоботрясов, она даже хотела вмешаться сама, но была остановлена Кейрю, за что тому отдельное незвучное «спасибо». После обхода, Куросаки направился к себе. Довольно часто он находил документы, скинутые ему на шею, под собственной дверью. Часто из-за этого приходилось ползать по полу и собирать их, ведь при открытии двери от себя они разлетались едва ли не по всему коридору. В этот раз снова целая кипа бумаг была аккуратно сложена перед самой дверью так, чтобы сразу их заметить их наличие будучи в комнате было затруднительно. Шутники даже подложили табуреточку под них, чтобы в случае неосторожного открытия двери они разлетелись дальше. Вот только гневное восклицание захлебнулось, стоило Куросаки поднять взгляд на дверь. К ней был приколот арбалетным болтом — именно им, его трудно с чем-то спутать — небольшой запечатанный блёклым воском конверт. На воске не было никакой печати, её прижали чем-то плоским. — У вас нормально так оставлять записки? — спросила Минами, осматривая всё, что было сложено перед нужной, как она догадалась, дверью. — Кто по-твоему из синигами пользуется арбалетами? — спросил Ичиго в ответ, вытаскивая болт из двери. Он пробил деревянное полотно насквозь и из-за наконечника никак не хотел вытаскиваться. Однако при небольшом усилии Ичиго все же удалось его вытащить. Он взял конверт в руку и стал аккуратно вскрывать, чтобы не повредить содержимое еще больше. Уголок и без этого светил большой дыркой, потому и было решено оторвать порванный край и вытащить бумагу. Как оказалось, она совершенно не пострадала, поскольку была меньше самого конверта и сложена вдвое. Он развернул бумажку, ожидая увидеть текст, но вместо него там была ровная вязь кидо, которое сработало мгновенно после открытия письма. Негромкий хлопок и вспышка, ослепившая Ичиго на жалкие доли секунды. Протерев глаза, он первым делом попытался взглядом оценить ущерб и найти девушку, но ни её, ни двери, ни расположения одиннадцатого отряда уже не было вовсе. Вместо этого он был на иссушенной равнине, покрытой настолько густым туманом, что дальше определенной границы вовсе невозможно было видеть. Растерявшись от такого резкого перемещения в совершенно неизвестно место, не похожее ни на Уэко-мундо, ни на Общество душ, он не сразу сообразил прислушаться к восприятию духовных частиц. Стоило ему это сделать, как он сразу же ощутил присутствие кого-то ещё в тумане, а окружение повеяло сладковатым запахом гниющего мяса. — Кто здесь?! — он обернулся на источник рейатсу, что скрывался в тумане. Осторожно, будто крадучись, к нему вышла занпакто. Высокая, худая женщина с длинными волосами цвета угольной пыли, она была совершенно обнаженной и будто сшитой по частям, а в руках держала большое, почти с полный её рост узкое зеркало без рамы. Ичиго вспомнил эту девушку не сразу: это была сама Энракойотен. Состояние её было мягко говоря ужасным, она дрожала и, казалось, вот-вот рассыплется в прах. — Я заберу… Твоё отражение… — произнесла она тихо. Ичиго опешил, услышав её слова, и потянулся за Зангетсу, но того не было за плечом. Он замешкался слишком сильно, и вновь был ослеплён вспышкой от излучаемого зеркалом света. Но ни боли, ни чего бы то ни было ещё, он не ощутил. Протерев глаза в очередной раз, он крикнул гневное «Эй!», желая начать задавать вопросы, но вновь подавился воздухом. Энракойотен приняла облик самого Куросаки. Зеркала в её руках уже не было, но она была в высвобожденной форме, имея при себе копию силы Короля. Разница была лишь в том, что она была отражением: лук в левой руке, когти в правой. Стоило телу Куросаки рассыпаться духовными частицами, девушка сразу же побежала звать капитанов. Первым, кого она нашла, был, конечно же, Кенпачи, вставший пораньше для тренировки. Она подбежала к нему и, едва не рыдая, рассказала об исчезновении Куросаки. Зараки вызвал её капитана и следственную группу, а сам вместе с девушкой отправился прямиком на место происшествия. Перед дверью комнаты четвертого офицера разлетелась та злополучная стопка документов, там же лежал двуручный меч, завёрнутый в бинты и опустевший лист бумаги, на котором едва улавливалось кидо. Укитаке отложил расследование и прибыл на место так быстро, как только смог. Он уже догадывался, куда мог исчезнуть Куросаки, но опасался озвучивать свою мысль так торопливо, ведь неясно, Айзен это был, или Токинада. Ясно было лишь, что это похищение, и отследить даже примерное направление у них не было возможности. — Что нам делать, господин Укитаке? — спросил один из рядовых, занимавшихся расследованием. Джуширо задумался, не зная, какой приказ лучше отдать прямо сейчас, как вдруг меч, который держал один из стоявших в стороне синигами, стал разбинтовываться сам собой. Занпакто материализовался по собственной воле в существо, подобное белому аякаси. Демон вцепился в грудки капитана, игнорируя перепуганные вопли окружающих. — Токинада хочет получить Крылья, — зарычал дребезжащим голосом демона занпакто. — Он будет пытаться заставить Ичиго встать на его сторону и, скорее всего, умрёт. Верните мне моего хозяина! Капитан, перепуганный внезапным появлением материализовавшегося занпакто, с ответом не нашелся, зато вмешался Зараки Кенпачи. Он схватил демона за шкирку и оторвал от коллеги, подняв, как котёнка за шиворот. — Ты знаешь, где Ичиго? — спросил он, заглянув в золотые глаза занпакто. — Я знаю, куда его переместило, но не чувствую его присутствия в данный момент, — ответил Зангетсу, вырвавшись из рук капитана и встав на ноги. — Вы должны поторопиться, если… — он вдруг прервался. — Уже поздно. Можете не торопиться. Но не дайте его казнить… — он вдруг исчез, вновь обратившись мечом. Некоторое время слова занпакто были для Готей-13 загадкой. Но вскоре им пришла судебная повестка с весьма занятным содержанием… — Какого черта?.. — всё же выдавил вопрос Ичиго, как вдруг на сцене появилось еще одно действующее лицо. Владелец Энракойотен, Токинада Цунаяширо, явился и сразу же лениво зааплодировал успеху. — Молодец, Кутен, я знал, что ты не подведёшь меня! — развеселился он. — Как ощущения, дорогуша? — Я не уверена, что смогу долго держать эту форму, — ответила занпакто, обернувшись на своего хозяина. — Власть над миром не работает так, как должна. Я не понимаю, как использовать эту силу, не думаю, что она пригодна для применения. — О чем это ты? — он поднял бровь, посмотрев на клинок взглядом разъяренного дракона. — Б-боюсь, вы не сможете использовать… силу Короля душ, которую… Я скопировала… — уже робко произнесла она. Токинада в чувствах ударил собственный занпакто по щеке, да с такой силой, что Энракойотен грохнулась на землю, начав трескаться, будто стекло. — Что значит «не смогу»?! Ты же сказала, что можешь скопировать ЛЮБОЙ занпакто! В чём тогда у тебя проблемы скопировать конкретно этот?! — заорал Цунояширо так, что от его эха, отражающегося от тумана, начинало звенеть в ушах. — Простите! Он не совсем занпакто! Я могу скопировать лишь ту часть, что принадлежит синигами, но не могу повторить силы пустого и квинси! — заплакала девушка, возвращая себе истинный облик. Её зеркало лежало на земле грудой осколков, а сама она жалась к земле перепуганной мышкой. — Ты бесполезный кусок железа! — он ударил её вновь, в этот раз в живот ногой. Девушка болезненно всхлипнула и, кажется, заплакала. — Прекрати! — наконец вмешался Куросаки, и Токинада действительно отвлёкся. — Черт, ты ещё здесь? Какая жалость, что мой план не сработал, — он повернулся к Ичиго всем телом, взмахом руки заставив Энракойотен исчезнуть и вернуться в форму меча. Он направил катану на мальчишку, будто прикидывая свои силы. — Раз ты так хочешь, чтобы я прекратил, то отдай мне силу Бога, которой обладаешь. Ты ведь занпакто без хозяина, так подчинись мне, и я отпущу Кутен. Что думаешь? Как по мне, отличная сделка! Или нет, не так… Отдай мне свою силу, и я не убью твоих дружков-синигами! — будто обезумев от собственного превосходства, с улыбкой, подобной Дьяволу, произнес он. Ичиго замялся, бросать Энракойотен он не хотел, но еще больше он не хотел подчиняться такому мусору, как тот, кто стоит перед ним. Он снял собственные ограничения, разбинтовав руку, и высвободил собственный банкай прямо во внутреннем мире Цунаяширо. Тот, чувствуя, как его изнутри наполняет сила, заликовал ещё пуще, ведь всё, что происходит в его внутреннем мире, принадлежит ему. Но у силы было собственное мнение. Куросаки направил на Цунаяширо одну руку и, произнеся слова одними лишь губами, выстрелил во врага Гран Рей Гетсугой. Токинада её отразил, ведь высвобождаемая Ичиго рейатсу сейчас принадлежит ему и как бы занпакто его не атаковал, на территории Цунаяширо всё это бессмысленно. А Ичиго не останавливался, вливая в него всё больше сил, переполняя Хакусуй, сжигая Сакетсу. В какой-то момент давление духовных частиц стало так велико, что Токинада ощутил боль, но попытки сжать до вменяемого состояния такие объемы сил были тщетны. Он начал гореть изнутри, не выдерживая такой поток сил. Цунаяширо получил, что хотел, и не важно, что он физически оказался не способен сдержать такое давление. Его вопль наполнил комнату, коридор, весь этаж его огромного особняка. Слуги, что работали в этом поместье, переполошились и сразу же побежали в покои Токинады. Прежде им никогда не позволялось беспокоить лидера клана, но ситуация была из ряда вон выходящая. Они быстро сбежались, выбили запертые двери и узрели страшную картину. На полу, обуглившись и тая на частицы, лежало изуродованное тело их господина, узнаваемое с большим усилием, а рядом стоял неизвестный синигами с катаной Энракойотен в руках. Рыжий синигами осматривал помещение злобно, будто дикий зверь, ищущий, кого бы ещё разорвать. Перепуганные слуги отступили, пропуская охранников. Те встали, выставив клинки перед собой, готовые сражаться. Ичиго такой расклад не устраивал, но выбора не было: он прекрасно помнил о том, насколько Токинада хорошо защитил своё поместье как от проникновения внутрь, так и усложнил побег из него. Он поднял руки, и охрана тут же повязала его, не зная, казнить ли преступника на месте, или дождаться суда. Лишь тогда они увидели знак, что был на плече Ичиго: четвёртый офицер одиннадцатого отряда Готей-13. Решили все-же дождаться суда, и потому потащили пленника в тюрьму. Куросаки не сопротивлялся, ничего не говорил и просто терпел, ожидая собственной казни. Живым его сейчас никто не отпустит… В темнице он просидел трое суток без еды и воды. В тюрьме не было даже окон, она находилась глубоко под землей. Один раз к нему приходили с расспросами, спрашивали «кто такой, откуда взялся, за что убил». На все вопросы Куросаки отвечал честно, что могло быть совершенно не в его пользу, но сейчас его это уже мало волновало. К допрашивавшим его был лишь один вопрос: кто будет судить, ведь Совет Сорока шести до сих пор не был восстановлен. Услышав в ответ «Королевская семья», Куросаки едва не заржал, но сдержался. Вопреки его ожиданиям смерти, за ним пришли лично Ямомото Шигекуни и Укитаке Джуширо. Ичиго сперва решил, что они будут его палачами, однако те пришли лично лишь чтобы забрать юнца из тюрьмы. Они сопроводили его на выход в полном суровости молчании, и лишь покинув территорию поместья одного из четырёх кланов остановились, обратившись к преступнику. — Куросаки Ичиго, потрудись объяснить, что это всё значит? — спросил Ямомото, изображая гнев невиданной мощи. — Простите, господин Ямомото, но я и сам не уверен, что произошло, — ответил робко Ичиго, почесывая затылок. — Ты был перемещён при помощи сложного кидо на территорию поместья Цунаяширо, — заговорил Укитаке, — Полагаю, что господин Цунаяширо проявил к вам излишний интерес, и по этой же причине вы его убили. — Да, вроде того, — подтвердил Ичиго. — Он угрожал мне, я не сдержался. У меня не было выбора. — Мы так и поняли, — ответил Джуширо, снимая с плеча ремешок, который Куросаки до этого не заметил. На ремне висела катана-занпакто, целая и невредимая. — Энракойотен? — Ичиго удивился, увидев клинок, который, как он думал, изъяли навсегда. — Этот меч был при тебе. Его вернули нам, однако это ведь меч господина Цунаяширо? — спросил тринадцатый капитан, протянув меч. Ичиго взял его и изъял из ножен. Она была в порядке и тихо спала во внутреннем мире. Без хозяина она не могла полностью восстановиться. — Где мой Зангетсу, — спросил Ичиго, подняв на капитанов злой взгляд. Стоило ему это спросить, как названный сразу же откликнулся. Как оказалось, он ждал своего часа на стене поместья, оттуда он и спрыгнул прямо на шею хозяина. Куросаки от такой «ласки» рухнул лицом об землю. — Не вздумай больше попадаться на подобные ловушки, Куросаки Ичиго, слышишь меня?! — заорал Зангетсу, пребывающий сейчас в слившемся состоянии двух сущностей, оттягивая синигами за волосы. — П-прости!.. — выдавил Ичиго болезненно. — Я постараюсь, правда, отпусти!.. Занпакто тут же вернулся в форму меча, его душа вернулась во внутренний мир. Он ещё некоторое время бурчал что-то о том, что волновался, и перепугался до смерти и рад, что всё обошлось, но Куросаки не слушал. Он обсуждал с капитанами свою судьбу, а также судьбу клинка без хозяина. Энракойотен было решено отправить обратно Кузнецу, который в будущем наверняка найдет ей достойное применение. Ичиго сам попросил о таком действии, и старшее руководство не стало ему отказывать. Свою должность Куросаки не потерял, поскольку Готей-13 легко выиграл суд, однако ему придется долгое время отрабатывать собственный промах. По крайней мере, одним психом в этом злополучном мире стало меньше…