Временна́я петля

Вновь утро, вновь школа, вновь привычный сценарий. Уже больше десяти жизней прожил Куросаки в своем замкнутом круге. Несколько раз убитый Улькиоррой, Айзеном или Яхве, он вновь возрождался на всё том же чек-поинте, проклиная весь свет. Попытки быть синигами, служить под началом Ямомото, всегда приводили к одному и тому же: с яростью бешеной обезьяны на него бросался Токинада, облизываясь и брызжа слюной от потенциала, который ему так хотелось захватить в свои руки. А затем, уже в мире живых, он вновь и вновь сталкивался с Улькиоррой, который пытался его убить, и даже если выживал, что было лишь раз, в Уэко-мундо на этапе спасения Орехиме тот ему тут же оторвал башку, пользуясь территориальным преимуществом. И виной такой агрессии с его стороны было ни что иное, как присутствие отряда синигами в мире живых. В частности, Аяка, если бы не торопилась вмешиваться в бой своим занпакто, вполне могла бы оставаться живой, при этом не подставляя самого Ичиго под удар. Как бы там ни было, на дворе тринадцатая жизнь, и Ичиго к этому моменту окончательно убедился в бессмысленности попыток примкнуть к синигами. Заканчивалось это мероприятие быстро, да и сама работа скучная до скрипа зубов. Быть временным синигами ему за первые жизни, в том числе и успешные, тоже приелось, и вариантов, как поступить, выходило не так уж и много. Имея опыт побед над Айзеном несколько раз, он окончательно убедил себя в том, что быть обычным человеком для него хуже смерти. Скучная заурядная жизнь школьника так или иначе оборвётся довольно быстро: поступить в институт он не сможет, от лиц одноклассников нервно дёргается глаз, особенно если знать будущее, да и научиться там чему-то новому шанс минимален, если только не удариться в искусство. Простая жизнь так или иначе не для него, потому на ум приходили лишь две едва знакомые ему фракции, с которыми он сталкивался лишь в бою. Квинси были самыми загадочными, однако уже при первой встрече Куросаки не мог назвать их хотя бы частично адекватными личностями. В абсолютном большинстве своем они все – смертники, следующие приказам их Бога с целью перестроить мир. Здесь сразу же начинается целый ряд проблем: Ичиго ненавидит Яхве на уровне подсознательного инстинкта, поскольку он и его деяния всегда означают лишь одно — смерть и новый цикл, причем независимо от действий самого Ичиго. Следовать его указаниям и клясться в верности пытке подобно, и настолько ломать себя в попытке обмануть Всемогущего то же самое, что и прийти к нему в форме синигами или пустого и пообещать его убить. Конец наступит так быстро, что даже причину смерти установить не выйдет. Оставались лишь пустые. О них Ичиго откровенно знал мало, поскольку всякий раз по-разному и неоднозначно воспринимал их. Будучи синигами, он ни раз был свидетелем попыток убедить его в злобной природе пустых, и первое время даже сам верил в это, ведь пустые убивали людей без раздумий. Побывав в их мире, он окунулся во тьму, пропитанную болью и отчаянием, так подходящую злобному образу пустых. Но вот Айзен создал арранкар, и они до боли в сердце похожи на людей. Пусть и ведут себя подобно пустым, и служат «изначальному злу», но из раза в раз Куросаки будто сталкивался в противостоянии не только с врагом, но и мировоззрением, и у каждой личности оно было своё, куда более глубокое, нежели у «бездушного монстра». Желание познать их было, но всякий раз, будучи их врагом, Ичиго мог лишь сражаться с ними, имея лишь образное представление о их быте и жизни. Решив в этой реальности пойти иным путём, он сразу же стал обдумывать способы обратиться пустым. Становиться им во время встречи с Кучики было бы затруднительно, девушка просто не позволит ему покончить с собой, да и сам пустой сожрал бы его душу и приключение окончилось бы, не начавшись. Думая над планом покончить с собой так, чтобы это не выглядело слишком неестественно, Куросаки довольно быстро собрал свои вещи для похода в школу, оделся и спустился для завтрака. Сёстры встретили его привычными тёплыми улыбками, он взял пару тостов и, быстро закинув их в топку желудка, отправился в путь. Двигался он привычным маршрутом, пролегающим в обход торгового центра, и всё думал о способах стать пустым. На ум приходил лишь провал тренировки с Урахарой Кискэ, что будет недалёком будущем, но ждать так долго совершенно не хотелось. Ответ нашел его сам, когда он не ждал. Двигаясь по проулку, погруженный в свои мысли, он совершенно не заметил приближающейся на полном ходу фуры, что решила так внезапно срезать путь. Будто бы сам мир подыграл его желанию, Ичиго не успел опомниться, как лишь начавший тормозить грузовичок для перевозок сбил его с ног, оглушив. Куросаки чувствовал, как колесо грузовика проехало по его спине, дробя рёбра и органы в кашу, а затем и наехал на голову, размазав содержимое черепа по асфальту. Наезд второго колеса на своё тело он наблюдал уже со стороны, будучи духом, цепь души была разорвана. Водитель остановился, поглядел в боковое зеркало на содеянное, а затем поспешил смыться с места преступления, молясь, чтобы не было камер и свидетелей. — Вот те раз... Правду говорят, бойся желаний, — Ичиго потёр больную голову. Он еще ощущал призрачное эхо боли от тела, но она не была такой сильной. Куда больнее было чувство срываемой с его груди цепи. Зангетсу, естественно, слышал желание своего хозяина, и, желая подыграть тому, сразу же стал обращать в пустого. Заняло это не больше трёх минут, к тому времени юная синигами Кучики Рукия успела подойти. Вокруг трупа уже собрались зеваки, кто-то фотографировал на телефон, кто-то звонил в полицию и скорую. Пустой, образовавшийся от души этого школьника, забрался на крышу, откуда и наблюдал за всем происходящим. Его тело было покрыто чёрной бронёй, даже маска была совершенно чёрной, и ноги закрывали рваные брюки хакама, так похожие на часть формы синигами. Пара длинных рогов украшала голову с золотисто-рыжими волосами, а его рейатсу совершенно не ощущалась. Даже устройство слежения никак не могло уловить присутствие пустого, потому девушка не спешила лезть в бой. А пустой, похоже, заметил её, и скрылся из виду в гарганте, покинув мир живых. Разлом между мирами привёл его в глубины Леса Меносов, откуда тут и там слышались рёв и вопль местных обитателей. Будучи синигами, он несколько раз бывал в этом лесу, однако лишь став пустым он стал ощущать и распознавать тропы и территории адьюкасов. До сего момента он и подумать не мог, что лес делят между собой сильные пустые, как феодалы разные части страны. Будучи на чужой территории, он сразу же подвергался нападению пустых разных классов, на ничейной же царила могильная тишина. Прорываться наверх приходилось с боем, но он не встретил ни одного пустого, которого не мог бы убить одним ударом когтистой лапы. С другой стороны, он не встретил и тех, с кем мог бы договориться. Все адьюкасы, видя его, желали лишь одного — сожрать его живьём. Была ли причина в их желании выжить, аль в личной ненависти к Васто-лордам, аль чувствовали от него иную силу и не могли принять, но их ярости не было предела, как не было предела их глупости. Ичиго довольно быстро потерял счет времени и количеству трупов, оставленных за собой. За часы, а может, и сутки, он узнал, что нападают на него исключительно из-за отсутствия рейатсу у самого Куросаки. Вернее, она у него была, но совершенно никто не мог её почувствовать, то ли из-за разницы в силе, то-ли из-за прикола Зангетсу, а может и всё вместе. Как бы там ни было, лишь выбравшись на поверхность, освещенную неподвижной луной, он мог спокойно вздохнуть и остановиться. Он видел Лас-Ночес, и был он безумно далеко, от чего казался мутным бугорком на горизонте. Он знал о его истинных размерах, и потому сразу же прикинул, что топать ему туда больше сотни километров. Да и, в общем-то, незачем ему было это, ломиться туда и проситься принять в ряды арранкар было бы не слишком красиво и даже в какой-то степени странно, ведь Айзен знает всё. Обставить всё как несчастный случай было его единственным адекватным вариантом, и потому он просто стал бродить, ожидая, когда его самого найдут. И его действительно нашли, правда совсем не те, кого он ожидал. Юная девчушка-арранкар — Нелл Ту — и её бравая команда защитников, наткнулись на него случайно, пока играли в их «смертельные догонялки». Если уж быть честным, Нелл попросту наступила на Ичиго, пока тот спал, споткнулась и упала. Ичиго сразу же поднялся, поднял и её за ногу, и лишь тогда осознал, что за время сна его сильно засыпало песком. — Ааааа! Ты кто такой!? Отпусти меня! — она начала рыпаться и брыкаться, и Куросаки разжал руку, от чего девчонка просто плюхнулась на песок. Васто-лорд встал, вытряхнул песок из щелей доспеха и навис над ней. — Ты кто такой, спрашиваю! — Нелл совершенно не боялась черного пустого. — Сейчас мои друзья с тобой разберутся! — Вот именно! Только попробуй тронуть Нелл, и мы тебя уничтожим! — бросились на защиту Дондочакка и Пеше. Ичиго отступил на шаг, поднял перед собой две руки и, наконец, заговорил: — Да погодите вы! Не трону я её, — ответил он, после чего сделал ещё шаг. В очередной раз пустые совершенно не боялись его, и это уже начинало походить на плохую шутку. — Ты кто такой?! Ты пахнешь синигами! — крикнула Нелл, совершенно не страшась грозного вида пустого. Похоже, по меркам местного населения он действительно выглядел ничтожно, от чего оставался вопрос о сущности настоящих Васто-лордов. — В смысле «пахну синигами»? — удивленно спросил Ичиго, присев перед девчонкой, чтобы быть с ней приблизительно одного роста. — То и значит, пахнешь! — ответила она. — На тебе даже куски формы синигами, но есть маска и дыра! Ты кто? Ичиго вновь посмотрел на себя. До сего момента он не пытался обращать внимание на такие мелочи, но после сказанного девушкой догадался, в чём же заключался прикол от Зангетсу: его униформа, вернее её остатки, едва заметно фонили рейатсу синигами, привлекая к нему голодных пустых. Будто в насмешку из-за его огромного запаса сил, никто не мог почувствовать его истинную сущность, и потому шли, как рыбки за светом фонаря Удильщика. И даже сейчас слабенькая рейатсу синигами внушила пустым, что были перед ним, ложное чувство беспомощной добычи. Весьма забавная способность, на самом деле, которую можно применять себе на пользу. — Я пустой, — ответил Ичиго наконец на вопрос девочки. — Меня зовут Ичиго. А ты? — Ичиго? Какое забавное имя, — она рассмеялась. — Я — Нелл Ту! А это мои братья: Пеше и Дондочакка! А вместе мы… — они встали в стойку, которую, похоже, уже долго отрабатывали, но совершенно нескладно представились ни то убийцами, ни то бандитами. Огромный угорь, что всё это время молчаливо стоял в стороне, расстроился и начал надрывно плакать, и ребята, отвлекшись, побежали успокаивать друга. Ичиго наблюдал за этим, как за шоу, в конце концов после долгого и муторного сражения с однотипными слабаками он был рад встретить кого-то, кто не хотел его просто прикончить. — Что ты здесь делаешь, Нелл? — спросил Ичиго после того, как они представились повторно, уже вчетвером. — Мы играем в салочки! Хочешь с нами? — вдруг предложила она. Куросаки немного замялся, почесав затылок, посмотрел по сторонам, и лишь затем спросил: — А можно? — и указал на себя пальцем. — Ты не выглядишь страшным, так что можно! — она подбежала к нему и, прыгнув до уровня головы, стукнула ладошкой прямо по маске рыже-чёрного пустого. — Ты вода! Догони меня! — и побежала прочь. Ичиго пару секунд тормозил, а затем погнался за ней, стараясь подыгрывать ей в скорости. Двое других пустых погнались следом за ним, а за ними — Бава-Бава. Девочка зачем-то плакала и кричала, но, видимо, так ей было веселее. Детская игра длилась больше часа непрерывного бега, и когда малютка совсем выдохлась, Куросаки поднял её на руки и усадил на плечо, знаменуя окончание игры. Пеше и Дон могли его догнать лишь в те минуты, когда он это позволял, а Ичиго специально поддавался. Тогда они согласились передохнуть и устроились на песке, будто вокруг воображаемого костра. — Ты смешной, Ицуго! — Нелл вновь трансформировала его имя, и остальные подхватили это, переименовав пустого. — Давай потом еще поиграем! — Хорошо, — кивнул Куросаки. Ему и самому было весело, по-странному весело, будто бы он вернулся в дни собственного детства. Неллиэль искренне улыбалась ему, напоминая тепло родных сестёр, её глаза светились жизнью ярче драгоценностей. Он был в Уэко-мундо всего ничего, но уже понимал, насколько тяжело сохранить в этой бездушной пустыне человеческое «я». Этот труп, именно так он и мог назвать мир серого песка, пропитался чужими страданиями, и был больше похож на ад, нежели отдельную прослойку мира между Обществом душ и миром Живых. Он действительно остался с Нелл. Они вместе, уже впятером, бродили по пустыне, играли и жили. Ичиго помогал с охотой на мелких зверей, которые водились на поверхности, а его новые спутники рассказывали о мире, понемногу вводя его в курс дела. Как оказалось, очень многие пустые ложно зовут себя «слугами господина Айзена», и от его имени сеют хаос в лесах. На поверхности нет такой проблемы лишь потому что нет пустых, потому это идеальное место для таких, как Нелл. Из-за отсутствия пищи, все адьюкасы стекаются в лес, и чем ближе ко дворцу, тем их таких злых и опасных больше. Однако даже на таком значительном расстоянии встречаются отбросы, пытающиеся всеми силами привлечь к себе взор Короля, и потому для них убить синигами — долг и цель. Надо ли говорить, что Соскэ совершенно нет никакого дела до разборок пустых, он лишь ищет сильных и переманивает на свою сторону, тыкая пальцем едва ли не в небо. По-настоящему его интересуют лишь Васто-лорды, которых в этом мире единицы. Их путешествие длилось долго. Ичиго давно перестал пытаться следить за временем, и неподвижная луна ему в этом помогала. По его внутренним ощущениям он присоединился к Нелл уже неделю как, но и этому ощущению едва ли он мог доверять. Так или иначе, во время очередного привала прямо рядом с их лагерем открылась очередная гарганта. Ичиго, который в отличие от своих товарищей не спал, тут же обратил внимание на вышедшую к нему фигуру. Это был Сифер, сомнений не было, хотя одет он был совершенно иначе. Тело было скрыто серым плащом с высоким воротом, без рукавов, а на голову накинут импровизированный капюшон, из которого торчало единственное ухо. Он был один, и его неожиданное появление застало Куросаки врасплох. Везет же ему на встречи с этой мышью… — Господин Айзен приказал мне привести тебя в Лас-Ночес, Васто-лорд, — заговорил он тихо. Можно было решить, что он не хочет разбудить Нелл и компанию, но у Ичиго сложилось четкое ощущение, будто его душат. Он никогда не любил долгих бесед, потому сразу же выложил, зачем явился. — Только если ты позволишь взять их с собой, — ответил ему Ичиго, прикрыв рукой голову спавшей на его коленях Нелл. Сифер немного помедлил с ответом, но затем кивнул, давая разрешение. Прежде ему уже приходилось приводить пустых группами, это было вполне естественно. Странно было лишь то, что Нелл была арранкаром, пусть и маленьким, но сейчас это не имело значения. Он отошел от всё еще открытой гарганты и жестом пригласил «гостей» пройти. Ичиго разбудил Нелл, а затем и всех остальных. — ЧТО!? Господин Улькиорра хочет, чтобы мы пошли за ним!? — спросила громко Нелл после того, как Ичиго пояснил разбуженным ситуацию. — Ни за что! Это же Лас-Ночес, самое опасное место во всем Уэко-мундо! — Тогда я пойду один, — ответил Ичиго, — В любом случае, им нужен только я. И ссориться с ними я не хочу, он не выглядит слабаком. — Конечно не выглядит! Это ведь один из Эспада, сильнейших пустых, подчиненных господину Айзену! — продолжала шуметь Нелл. Ичиго немного расстроился таким решением девочки, но, вспомнив о ее конфликте с Ннойторой, решил так и оставить. Он поднялся и уже стал подходить к гарганте, возле которой по-прежнему ожидал молчаливый васто-лорд Улькиорра, как вдруг в его ногу что-то вцепилось. Он опустил взгляд и ожидаемо наткнулся на ревущую Неллиеэль. — Пожалуйста, не бросай нас! — начала рыдать она, цепляясь за штанину. — Мы пойдем с тобой! — Но Нелл, это же опасно, во как! — воскликнул Дондочакка. — Нам туда нельзя! — стал пытаться переубедить девочку Пеше. — Но Ицуго наш друг! Мы не можем отпустить его одного! — продолжала плакать она. — Мы же семья, как мы можем его оставить! Ичиго молча смотрел на развернувшуюся сцену, не зная, что предпринять. Улькиорра тоже молчал, и, видя замешательство объекта его указаний, решил вмешаться первым: — Вас не убьют. Господин Айзен приказал привести, чтобы поговорить. Если не будете делать глупостей, то даже в случае отказа вас отпустят и не станут преследовать, — озвучил он сипло, чем прервал рёв девочки и попытки её успокоить от пустых. Они уставились на Сифера, и довольно быстро пришли к единому решению последовать за рыжим. Дондочакка спрятал угря в своём теле, забрав с собой, и тогда они прошли в разлом вслед за Ичиго. Сифер вошел последним, закрыв за собой разлом. Путь длиной не больше минуты привел их в самое сердце дворца Лас-Ночес. Огромный зал, в котором уже возвышался трон Короля мира пустых, был как всегда мрачен и минималистичен. Айзен, ожидавший возвращение подчиненного, восседал на троне и смотрел свысока на прибывших. Его аура источала гнетущий холод, от которого невольно хотелось отвести взгляд, но Ичиго не боялся и смотрел ему в глаза. Остальным же пришлось тяжелее, они, напуганные его персоной, сжались за спиной васто-лорда и безмолвно наблюдали за происходящим. Улькиорра вышел вперед и, опустившись на колено, представил тех, кого привёл, доложившись об исполнении приказа. — Приветствую вас в моих владениях, — заговорил Айзен первым, когда отрапортовавший Сифер покинул зал. — Полагаю, вы уже знаете, кто я, но я всё же представлюсь. Меня зовут Айзен Соскэ, я синигами и, по совместительству, повелитель всех пустых и Король Уэко-мундо. Не мог бы ты представиться, Васто-лорд? — Куросаки Ичиго, — не стал скрывать имени он, и в глазах Короля тут же появился явный интерес. Соскэ воспользовался Сюнпо и спустился к Куросаки, оказавшись прямо перед ним. Ичиго совершенно не смутился такому движению, тем более, заботливый Король прибрал свою ауру, перестав душить его спутников. — Перейдем сразу к делу. Я хочу изменить этот мир, уничтожить синигами, а для этого мне нужны сильные пустые вроде тебя. Присоединяйся к моей армии, — предложил он. — С чего ты решил, что сможешь убедить меня этой глупостью? — спросил Ичиго, скрестив руки. Ему впервые предлагалась возможность поторговаться с Богом, и главное было не злить его лишний раз. — Я могу вернуть тебе человеческий облик и наделить силой, еще большей, чем ты обладаешь сейчас, — ответил он. — Ты ведь хочешь знать, как пользоваться перемещениями в Циклах? И тут Куросаки опешил. Сперва ему показалось, что ему послышалось, но Айзен улыбался хитрой лисой, ведь он наконец попал в цель. — О чем ты?.. — спросил чуть дрогнувшим голосом Ичиго, он все еще не был уверен в том, что ему только что сказали. — О том, о чем ты и подумал. Поможешь мне получить Хоугиоку, и я расскажу тебе, как перемещаться в Циклах осознанно, — ответил он. Ичиго опустил голову, думая над предложением. Такого он никак не мог ожидать, и потому множество вопросов нахлынули на него волной. Однако задавать их он не спешил, ведь ответ он получит лишь по согласию. — Хорошо, но ты ответишь на мои вопросы сейчас, — ответил Ичиго, как бы сразу согласившись, но и требуя незамедлительный ответ. Айзен вздохнул, понимая, что бросать мальчика без ответов было бы жестоко, согласился, предложив обсудить это наедине. Он пообещал не трогать Нелл и компанию и даже позволить им жить в Лас-Ночес в качестве фрасьонов Куросаки, которому сразу же без раздумий присвоил место Ямми. Ичиго было всё равно до того, какой номер ему достался, он проводил Нелл, Пеше и Дона в их личное крыло дворца и, убедившись, что с ними ничего не приключится, докопался до Айзена с вопросами. Тот к этому моменту подготовил свои личные покои, где трансформировал Ичиго в Арранкара, сохранив тому чёрную одежду, сотканную из духовных частиц рейатсу синигами. Его маска полностью исчезла, но осталась скрытая под одеждой дыра и пара черных рогов. Вся его сила вновь упаковалась в меч, в единственную катану в угольно-черных ножнах, отливающих багровым перламутром. И сделал это Айзен, совершенно не используя Хоугиоку, что было странно. — У тебя, как всегда, прекрасный облик, Ичиго, — с улыбкой педофила заметил Айзен, сверкая взглядом. Ичиго смутился и тут же поднялся с пола. — С тобой проще всего работать, будто с глиной или керамикой. — Тебе это удовольствие доставляет, извращенец? — спросил Ичиго, поправляя рукава и воротник. Потрогал рога, привыкая. — Да, мне довольно редко удается обратить тебя в арранкара, знаешь ли. Ты весьма строптивая лошадка, — ответил он, отвернувшись и направившись к столику с чайным сервизом, что дожидался их в стороне. Его поведение было в большинстве своем вальяжное, будто говорил он не с потенциальным врагом, а лучшим другом. — К тому же я и правда нахожу тебя симпатичнее большинства арранкар. — Извращенец, — повторил Ичиго, проследовав за ним. Он сел за стол напротив Владыки мира пустых и стал наблюдать за тем, как тот заботливо разливает чай. — Я прожил уже сотни жизней, имею полное право, — ответил он. — Мы с тобой похожи в своем бессмертии. Раз за разом в один и тот же день моя жизнь прерывается и начинается заново, как и у тебя. — Но откуда ты…? — попытался спросить Ичиго, но его прервали жестом. — На твоей душе выгравирован знак королевской семьи. Месяц назад по меркам мира живых его не было, так как ты думаешь, как я догадался? — Действительно, — Ичиго вдруг стало стыдно, и он опустил взгляд на чай. — Я узнал о твоем существовании от Улькиорры, — продолжил он рассказ. — Не от этого, а того, которого тебе посчастливилось встретить дважды подряд. Вы заключили обещание, и он пытался найти тебя снова, спрашивая об этом всякий раз, как встречал «тебя» впервые в мире людей. Я заметил, что Сифер ведет себя необычно, спросил его, он рассказал, что тоже в цикле, и ищет тебя. Ту жизнь мы посвятили поиску способа вновь встретиться и научиться контролировать перемещение. В итоге мы смогли встретиться трижды подряд, используя Хоугиоку и особенность устройства Дангай. У нас у обоих есть Хоугиоку, мы оба можем перемещаться между мирами так, как захотим, в любую точку во времени, в которую захотим. — Но как!? — Нужен Хоугиоку, и у меня он уже есть, — он стал расстегивать рубашку и показал грудную клетку. Как оказалось, он уже слился с этим могущественным артефактом, и потому на груди красовалась фиолетовая татуировка. Сейчас, когда он не скрывал своей силы, Ичиго понимал, что сидящий перед ним человек способен буквально на что угодно, перед ним сидит такой же бог, каким перед ним возникал Яхве и Король душ. Власти над миром в нем не меньше, чем в самом Куросаки, и их потенциальное сражение могло бы уничтожить этот мир вместе с парочкой соседних. — Мой план таков: мы добудем Хоугиоку для тебя, я помогу тебе освоить его силу и научиться контролировать перемещение. Мы обретем возможность встретиться вновь в иной жизни, отслеживая друг друга, и будем искать способ прекратить эти перемещения раз и навсегда. Ты и сам должен знать, насколько тошно жить одну и ту же жизнь из раза в раз. — Да, я понимаю... — Ичиго положил руку на голову, пытаясь осознать озвученное. — Есть еще кто-то такой же, как мы? — спросил он. — Точно есть кто-то из синигами, — ответил Айзен, задумавшись. — Но я не могу сказать, кто именно, и Хоугиоку у него нет. Больше я не знаю. Я бы подозревал Яхве Баха, но очень трудно понять, живет ли он энную жизнь или единственную, его Всемогущество мешает. Да и не хотелось бы мне давать такой дар, как контроль над реальностями, такому, как он. — А мне почему решил? — спросил Ичиго, подняв бровь. — Потому что я знаю тебя и твои мотивы. Ты хороший человек, даже если тебя начнет тошнить от реальности, ты просто найдешь себе друзей где-то еще, — ответил он, разведя руки в стороны. — Станешь синигами или, например, пустым. Кстати, извини за грузовик. Это я подстроил аварию. — Да ничего, я как раз хотел попробовать стать пустым, — Ичиго снова смутился. За все это время он так и не притронулся к чаю, когда как чашка Соскэ была почти пуста. — Просто держи в уме, что мы на одной стороне. Я знаю, тебе тяжело в это поверить, ведь я, наверное, был врагом для тебя всё время? — Знаешь, я тебе верю, — ответил ему Ичиго. — Я не знаю, мне и до этого ты не казался таким уж злым… Не могу объяснить, если честно. Будто бы твоя злоба и опасность искусственные. — Удивительно. В других реальностях, встречая тебя, я слышал почти то же самое. Только немного иначе сформулированное, поскольку тот «ты» не был одним из нас, и судил по первому впечатлению. — Значит, тебе надо поработать над образом злодея, — рассмеялся Ичиго и, взяв чашку чая, принялся пить. — Да не хочу я быть злодеем, надоело уже… — ответил он с тоскливым вздохом. — Но только так я могу позволить тебе родиться на свет… Ты ведь знаешь? — Знаю, — ответил Куросаки. Он понимал, что речь о той истории встречи Масаки и Ишшина. Если бы не деяния Айзена, то самой семьи Куросаки не было бы и в помине. — Мой тебе совет, попробуй побольше пообщаться с Сифером. С местным Сифером. Он быстро ответит взаимным интересом к тебе, если не будешь на него давить. Можешь даже до романтики отношения с ним довести в качестве эксперимента, тебе понравится. — Что!? Фу! Айзен, ты что! — Ичиго тут же засмущался, едва не подавившись чаем. — С чего бы мне с Улькиоррой…!? — Как знаешь, — он пожал плечами. — Если тебя интересуют более холодные и суровые отношения, то Гриммджоу твой вариант. Если хочешь, чтобы чувства остались без ответа, то Тия Халибель. Нелл не рассматриваем, она маленькая, — Ичиго краснел всё пуще с каждого сказанного предложения. — Себя ты в качестве варианта, похоже, не рассматриваешь? Что, думаешь, твоя задница для меня недосягаема? — разозлился Куросаки. Айзен рассмеялся звонким и искренним хохотом. — Уж для тебя то как раз, Ичиго, вполне-вполне, — со смехом ответил он, на что Ичиго в чувствах перевернул стол, отшвырнув его в сторону. — ДА ПОШЕЛ ТЫ НА *** — этот стёб ему надоел, потому парень поспешил убраться из зала. — Если только на твой, — не прекратил издеваться Король, бросив ему на прощание последнюю фразу. Ичиго сбежал в сонидо в свое крыло, где попытался отвлечься от прошедшего разговора общением с Нелл. Соскэ остался сидеть в одиночестве, тихо посмеиваясь. Он частенько троллил свое окружение теми или иными способами, и выводить Куросаки из себя путем таких детских шуток было его любимым. Куросаки всегда, во всех жизнях, реагировал остро, бурно и живо, от того сам Владыка ощущал себя живым и настоящим. Ичиго еще предстоит столкнуться с чувством «бремени вечной жизни», потому он пользовался случаем, пока душа мальца не огрубела. Сам он не соврал о прожитых жизнях, и в кой то веке на сердце почему-то было тепло, будто впервые за долгое время он встретил близкого человека, с которым не виделся уже многие годы. Впервые за десятки жизней Айзен искренне хотел помочь, ведь понимал, что это почти единственная настоящая для него вещь. Даже не так, впервые за десятки жизней он что-то действительно хотел, и потому мог позволить себе некоторые вольности. И ему было всё равно, насколько быстро закончится эта жизнь, ведь он может обеспечить себе веселье на куда более долгий срок, нежели одна жизнь.