Временна́я петля

Холодный ветер резал песком скалы, обращая их в пыль, коей полнился серый мир. Разъяренное буйство стихии было совершенно неестественным для молчаливого, мёртвого мира скорбных душ, пожирающих себе подобных ради выживания. Буря была вызвана двумя схлестнувшимися пустыми, и причиной их сражения было лишь желание убить время. Одним из сражающихся был сам Великий Рунуганга — хранитель белых песков и окрестностей Лас-ночес. Едва ли он мог стерпеть нахальство со стороны оппонента, посмевшего вызвать его на дуэль и отвлечь от обязанностей, и потому он взывал к пескам и ветру, создавая невероятно сильные потоки. Напротив него находился совсем крошечный с виду арранкар, скрывающий номер под черной униформой синигами. Рунуганга ошибочно принял его за врага и напал первым, что и стало мотивом размяться и потренироваться в искусстве владения полным подчинением. Его абсолютная власть над всеми видами рейатсу и материи, что даровали ему способности квинси и пустого, требовали столетий усердного оттачивания, но вместе с тем могли использоваться не хуже самого Хоугиоку. Буквально весь мир он мог сломить и подмять под себя, пользуясь правами Бога, но ни за одну из своих жизней он не использовал это в бою. И сейчас, против почти бессмертного Рунуганги, он мог разойтись, наносить тому удары со всей своей силы и совершенно не беспокоиться о смерти противника. Часы едва осмысленных прыжков по песку и ветру оттачивали его контроль над мельчайшими крупицами песка. Уже совсем скоро он смог на равных тягаться с самим Рунугангой в мастерстве владения песком, а после даже нащупал каналы духовной силы, которые удерживали того в материальной форме. Их обрывание временно возвращало песок в нормальное состояние, уничтожая тело пустого, но тот, кто им управлял, быстро восстанавливал контроль. Не убив самого Рунугангу лично, невозможно победить его кукол из песка. Однако это и не было нужно, ведь мастерство продолжало расти, а вместе с ним и власть. Куросаки даже начал различать в песчинках разные трупы, на что старался не отвлекаться, но в будущем вполне можно было бы использовать. Тренировка прервалась неожиданно, так же, как и началась. Открывшаяся в стороне гарганта своим громким треском отвлекла обоих, и песчаная буря наконец утихла. Оттуда, прикрываясь от осыпающегося песка капюшоном, вышел лично Его Величество Айзен Соскэ в сопровождении любимчика Ичимару Гина, также прикрывающегося плащом, скрывающим рейатсу. — Ну надо же! Он действительно неотличим от синигами! — заговорил капитан третьего отряда, осматривая диковинку. Как и многие, вернее, почти все, он не мог разглядеть истинной сущности стоявшего перед ним парня, и потому узнал его лишь со слов Айзена. — Если б не рога, я бы и не назвал его пустым! — Айзен, зачем ты здесь? — рыжий арранкар в сонидо подошел к явившимся лидерам, напрочь забыв о субординации. — Как грубо, Куросаки, — заговорил Соскэ, сделав наигранно-недовольное выражение лица. В его исполнении оно казалось добрым, как у Укитаке, но в отличие от седовласого, Его Величество скорее пугал таким отношением. — Пора захватить Хоугиоку. Мы пришли за тобой. — Вы же объясните, что делать? — спросил Ичиго, чуть сбавив нахальство. — Разумеется, по пути. Идём, время не ждёт, — он первым же последовал в всё еще открытый разлом. Ичиго поспешил за ним, а Гин отправился последним. План казался простым до безобразия: в Обществе душ за последнее время было весьма немало случаев спонтанных нападений пустых на Руконгай и синигами, занимающихся его патрулированием. Всё, что требовалось от Ичиго — устроить очередное нападение пустого, но с условиями. Никаких показательных казней Кучики Рукии, уничтожения Совета сорока шести и подобных игр разума не предвиделось, по крайней мере в этот раз, потому шума должно было быть достаточно, чтобы весь Сейрейтей начал ходить ходуном. Другим условием было обязательное «убийство» Айзена, Гина и Тоусена, с постановкой Его Величество поможет, обозначив для каждой смерти свои места и сроки — Ичиго прекрасно ориентируется в Обществе душ, лишних вопросов не возникало. — Но Айзен, а если Рукия узнает меня? — спросил Ичиго уже после краткого введения в план. — Она видела меня в мире Живых. — Это не так страшно, — ответил он спокойно. — Главное не дай ей сбежать прежде, чем мы получим Хоугиоку. Ты всё запомнил. — Да, — ответил Ичиго. — Идите вперед. — Полагаюсь на тебя, — они ушли вперед. Гин еще пару раз обернулся на оставшегося стоять во тьме гарганты мальчишку, и тихо посмеялся, предвкушая тяжелые дни. Ичиго отклонил свой путь, сместив точку выхода за пределы Руконгай. Его путь лежал в густые леса и горы, окружающие Руконгай, туда, где открытие врат не заметил бы ни один синигами. Уже затем он направился к Сейрейтею, ища патрули синигами. Он знал примерное время ведения патрулей, знал области и районы, в которых они ведутся, и потому уверенно двигался по крышам в облике Васто-лорда, стараясь не оставлять собственных следов понапрасну. Айзен дал ему почти полную свободу воли, исключая некоторые обговоренные моменты. Посему Куросаки решил немного промедлить, давая Королю возможность расставить чуть больше ловушек. Начал он с элементарного устранения целой группы синигами, которым не повезло выйти в патруль именно в этот день. Клинками, что были продолжением его тела, он легко и быстро превратил их тела в разбросанные по земле ошмётки плоти, крови и органов, единственный способ опознать их оставались лишь следы духовной силы. Со стороны казалось, что Сейрейтею не было дела до пропавших без вести синигами, однако утром того же дня их поисковый отряд обнаружил место бойни. От тел почти не осталось частей, они уже давно начали испаряться, но и этого было достаточно, чтобы идентифицировать личности и доложить об их гибели. Кроме следов синигами были и частицы рейатсу пустого, потому доклад полнился соответствующей предупреждающей строкой. По такому поводу сразу же был объявлен общий сбор капитанов. Лидеры всех тринадцати отрядов собрались ранним утром. Лишь капитан Комамура давно не спал и понимал, зачем господин Ямомото собрал их всех в столь ранний час. Он же и огласил страшную весть об исчезнувшем патруле другим капитанам. — Очередной сильный пустой? Да что ж за напасть, — возмутился тихо Кёараку, хмурясь и искренне негодуя. — Так или иначе, он перебил отряд из десяти рядовых синигами. И, если верить докладу аналитиков, сделал он это с лёгкостью и довольно быстро. Остаточные следы крови свидетельствуют о его скорости как о «колоссальной», — заключила Сой Фон. Среди её подчиненных много профессиональных убийц, ведь она руководит подразделением тайных операций. Такие люди легко переквалифицировались в криминалистов, потому подобная работа предоставлялась им. — Всего неделю назад мы наконец смогли поймать того монстра, который выедал у своих жертв глаза. Теперь у нас, значит, Потрошитель? — отметил с некоторой иронией Зараки. — Осмелюсь заметить, что ваше замечание крайне неуместно, — заявил Тоусен, в сердцах сделав шаг вперед. — Погибли невинные люди, и погибнет ещё больше, если мы немедленно не примем меры. — Однако и торопиться нам нельзя, ведь мы не знаем способностей этого пустого, — возразил Кёараку. — Нам нужно собрать больше информации, если мы хотим успешно избавиться от него. Господин Куротсучи, вы ведь уже видели образцы духовной силы этого пустого, вам есть что сказать? — Ха, судя по тому, что я видел, этот пустой едва ли сильнее всех прочих. Не понимаю, чего вы так с ним нянчитесь, просто отправьте туда кучку варваров из одиннадцатого отряда, они быстро его прирежут, и дело с концом! — ученый совершенно не был вдохновлён идеей возиться с исследованием скучного, по его мнению, образца духовной силы. — А если жертв станет больше? Вспомните дело пятилетней давности, когда мы недооценили силу врага и потеряли почти пятьдесят человек! — возмутился Укитаке, задетый столь простым отношением к гибели подчиненных. — Я тоже считаю, что нужно больше информации! Слишком опасно просто выпускать в тот лес солдат! — И как вы себе представляете сбор этой самой информации? Ведь по данным отчёта, никаких следов пустых, кроме как на месте преступления, замечено не было! — заявил взбешенно Куротсучи. — Пока поисковики прочёсывают лес и прилегающие районы, он может вновь вернуться и напасть. Или, еще лучше, это может быть и не пустой вовсе! — Что вы имеете в виду? — спросил Айзен, слушавший перепалку с видом нерешительной стороны. — А то и имею! У нас уже был случай пустого, притворяющегося синигами, так может, это схожий случай? — Кажется, он был из одиннадцатого отряда, — стал вспоминать Кёараку. — Синигами превратился в пустого после того, как получил ранение во время задания, и стал нападать по ночам на группы синигами. Правда, он был слаб, и его убил сам Зараки Кенпачи тем же утром. — А? Помню, было и такое говно, — буркнул капитан одиннадцатого отряда. — До сих пор помню тот геморрой с проверками всего отряда на подобную чушь. Хотя было это всего раз, и то Итидзен сам виноват. — Но было же! — радостно воскликнул ученый. — Говорю вам, нет смысла ждать, когда это чудовище прирежет еще кого. Лучше сразу направьте туда кого посильнее, и будет вам радость! — Куротсучи Маюри прав. Хотим мы того, или нет, но в очередной раз пустой покусился на жизни наших товарищей. За это его может ждать лишь одна участь: смерть! Капитан Зараки, я разрешаю вам подготовить отряд для выслеживания и устранения угрозы в лице неизвестного пустого. Капитаны Сой Фон и Комамура, окажите одиннадцатому отряду необходимую поддержку. Капитан Куротсучи, займитесь более тщательным исследованием остатков рейатсу с места преступления. Все остальные — свободны! — в знак завершения собрания капитанов он стукнул посохом по полу. Капитаны послушно стали разбредаться, лишь первые названные задержались, обсуждая необходимость сотрудничать. В основном, в грубой форме, но приказ есть приказ, и потому, хотят они, или нет, но составлением команды придется заниматься втроём. Айзен лишь наблюдал за разворачивающимися событиями, даже и не думая вбрасывать подозрительных действий со своей стороны. Он уже подготовил площадку для игры Куросаки, в течение последних лет кошмаря синигами постоянными нападениями пустых. Если сравнивать с безызменным вариантом сюжета, то популяция рядовых синигами сократилась уже на одну пятую часть от того, сколько бездарей гибнет в округах Руконгая. И не редко он пользовался хитростями, например, подсылая пустых, способных маскироваться и прятаться. По этой же причине Готей-13 был весьма нервным, отсюда и повышенная осторожность в отправке людей куда бы то ни было. Даже на простой патруль отправлялись большие группы синигами — по десять человек — всё ради того, чтобы снизить количество жертв. Это действительно частенько помогало: некоторые рядовые успевали добраться до постов охраны и сообщить о трагедии, и тогда уже полноценный боевой отряд спешил на помощь товарищам. В общем-то, повелителю пустых было без разницы, сколько еще синигами погибнет от лап его подчиненных. Для него рядовые были лишь ноунеймами, призванными умереть во имя великой цели. Вопрос заключался лишь в том, чья это будет цель, но для самих жертв это было уже не важно. Его вполне устраивало то, с какой опаской некоторые синигами восприняли появление пустого, ведь с их помощью можно было устроить самую настоящую панику во всём Сейрейтее. Куросаки оставалось лишь пытаться предугадать действия Готей-13, поскольку в сию минуту совершенно не мог ни подслушать полилог капитанов, ни связаться со своим господином для получения новостей. Дабы не подставляться лишний раз самому и не испортить планы Соскэ, он решил сделать вид пришедшего из вне врага. Прибывший в Руконгай отряд, состоявший из самой настоящей сборной солянки из синигами разных отрядов, под руководством лейтенанта Тецузаэмона Ибы, был весьма кстати. Из других узнаваемых лиц был лишь Иккаку, проявлявший к событиям невероятную скуку. Весь день они прочёсывали территорию небольшими группами, подготавливая место для сражения. Опыт научил их, что пустые частенько нападают на одни и те же места по несколько раз, потому никто не сомневался в повторном нападении чудовища на отряд. Дружно решив, что голодный монстр с разинутой пастью сам бросится на них в попытке сожрать, они разбили лагерь, установили некоторое оборудование для отслеживания открытия разломов между мирами и принялись ждать ночи. Они постоянно конфликтовали между собой, доходило даже до небольших драк, и потому следивший за ними Ичиго мог бы перебить их даже средь бела дня, но лишь решение следовать выстроенному в голове плану удержало его от напрасной бойни. Лишь когда солнце опустилось за деревья и сумрак накрыл лес густым мраком и сыростью, наступила настоящая тишина. Часть синигами стояли на посту, охраняя импровизированный лагерь, часть находились на небольшом отдалении в качестве предварительной разведки и приманки, часть отдыхали, ожидая своей очереди для выхода. Лейтенант и офицеры, которым было поручено руководство над операцией, принимали информацию от «приманок», которые ежеминутно докладывали о спокойствии по внутренней связи с помощью приборов от научного отряда. — Группа девять, всё спокойно, — сообщил в очередной раз голос из небольшого динамика. — Принял, — ответил ему Иккаку, сидевший за развёрнутым столом перед датчиками. От постоянной зевоты на его глазах поблёскивали слёзы сонливости, а веки всё норовили сомкнуться против воли. Он был одним из многих, кто считал безрассудным такую подготовку бессмысленной тратой сил, времени и терпенья, и потому держался из последних сил, чтобы не уснуть. — Группа пять, сенсор уловил чужую рейатсу! — раздалось из динамика громко, от чего голос стал першить помехами. Офицер мгновенно подорвался и схватил микрофон. — Пятые, что у вас!? — он мгновенно избавился от сонливости, предвкушая предстоящее сражение. — Это… Рейатсу синигами! — озвучил человек с того конца провода. — Эй, кто их наших в квадрате Б-3?! — Никого, кроме вас! — сообщил офицер. Пусть ему и было лень, он отслеживал перемещение всех своих подчиненных. — Оно исчезло! — сообщил «приманка». — Его сигнал вдруг пропал. Что нам делать? — Ждите на месте. Группы три и семь, как слышно? Немедленно направляйтесь к группе пять для поддержки. — Слушаюсь! — раздалось хором из динамика. Наступила гробовая тишина, лишь тихое шипение работающей колонки нарушало её. Десять секунд по ощущениям длились полминуты, а минута — целый час. — Прием? Группы три, пять и семь, ответьте! — но ответом ему была лишь тишина. Не было всплеска духовной силы, свойственной началу сражения, было лишь стойкое напряжение, давящее на уши тишиной. — Группа три… — лишь с паузой раздался голос человека с той стороны. — Мы прибыли на место. И тут уже… Все мертвы… — Что!? Как? — Я не~… — динамик залило помехами, сквозь которые едва можно было различить человеческий вопль. Его же и услышали постовые, что окружали лагерь. Иккаку встал со своего места и, пинком разбудив спавшего Ибу, схватил катану и выбежал наружу, крикнув приказ всем оставшимся группам отступать. Так они и поступили, но добрались до лагеря не все. Собравшись одной большой группой, они приготовились к бою, выставив обнаженные катаны. И вновь наступила тишина, подобная той, что так нравится людям в фильмах ужасов. Правда, длилась она в этот раз не долго: из кустов выползло тело с отрубленными ногами, которое, крехтя и захлёбываясь собственной кровью успело сказать лишь одно слово — «Бегите» — прежде чем его череп был раздавлен когтистой лапой пустого. Чудовище, представляемое синигами совсем разным образом, оказалось гораздо меньше, нежели они ожидали. Чёрное дьяволоподобное существо с тонкой гуманоидной фигурой больше напоминало рогатую тень, нежели привычного им пустого. На чёрной маске алыми огнями блестели два золотистых глаза, единственное, что было видно во мраке древесных крон, кроме поблёскивающих в свете факелов лезвий рук-мечей. — Что? Да он же не такой уж и гигант, — заметил Иккаку разочарованно. — Я даже рейатсу его не могу почувствовать! Существо сделало несколько шагов, оказавшись в свете факелов. Только в этот момент синигами смогли рассмотреть кусок черной тками, принадлежавший шихакушо синигами, и рыжие, словно из тончайших медных нитей, волосы. Будто с любопытством осмотрев всю толпу синигами, он немного покачался из стороны в сторону, а затем молниеносно напал. Первыми попали под удар постовые, попытавшиеся остановить чудовище, и они сразу же рухнули на землю, разрубленные на куски. Те, кому повезло пережить атаку, корчась, орали от боли, пытаясь остановить кровотечение из отрубленных конечностей. Офицеры и лейтенант сразу же бросились в бой с чудовищем, позволяя подчиненным отступить для вызова подкрепления: не осталось сомнений, что сей пустой сильнее всех прочих и без помощи капитана им не обойтись. Они сражались четверо против одного: трое офицеров, двух из которых Куросаки не знал совершенно и прирезал в первую же минуту боя, и лейтенант. Чуть уровняв количество противников до «двое на одного», он намеренно пропустил пару ударов от клинков синигами, правда «раны» как таковой не вышло: они лишь поцарапали ему броню, оставив пару трещин. Впрочем, не то, чтобы это было важно, ему не нужен был предлог, чтобы резко прекратить нападение и направиться в сторону Сейрейтея. Намеренно позволяя синигами догонять и атаковать его, он тянул сражение, делая вид, что преследует отступающих. И он действительно вскоре нагнал их, и прошелся по рядовым, будто коса, срезав тех несчастных, что были на пути. На остальных он не стал тратить время и, искупавшись в их крови в секунду казни, ускорился и быстро оторвался от преследователей. Те, в общем-то, не торопились уже гнаться за ним, а остановились в надежде помочь раненым. Лишь спустя час после произошедшей бойни они вернулись в Сейрейтей с провальным докладом. Посему было решено собрать еще одно собрание, на котором приоритеты были резко переставлены: после учиненной бойни было решено перейти к тактике осторожного сбора информации. Небольшие группы синигами намеренно скрывали свою рейатсу, двигались сложными путями и всё ради одной цели: выследить того самого пустого. Кровавых следов было так много, что установить можно было лишь примерное направление, куда двигался пустой. Будто специально позволяя себя выследить, он зарезал еще пятерых человек, уже составлявших жителей Руконгая. После этого акта жестокости ни у кого больше не оставалось сомнений: он идёт в Сейрейтей. Готей поверил, что пустой двигается лишь ночами и не перемещается в свой мир, потому тешил себя надеждами выследить его в дневное время суток. Ночью же даже жителям лежащих на пути бешеного пустого районов было запрещено покидать дома. Они решили принять его на границе Сейрейтея, и потому опустили стены из секкисеки, и выставили охрану в лице трех вызвавшихся добровольно капитанов: Зараки Кенпачи, Канаме Тоусена и Комамуры Саджина. Они стояли на внешнем периметре стены и наблюдали за происходящим ожидая действий приближающегося пустого. И дождались… Чудовище явилось к ним ровно в полночь, выйдя из мрака переулков совершенно без страха и видимой агрессии. Лишь матовые грязные пятна на угольно-черной броне и рваном куске униформы синигами выдавали в рогатой тени зло во плоти. — Хэ, он действительно не такой уж и страшный, — заметил Зараки, уже приготовивший свой клинок. — Не вмешивайтесь, я сам разберусь, — и бесстрашно вышел вперед. Пустой вновь покачал головой, будто решая что-то в уме. — Не глупи, мы здесь втроем, чтобы избавиться от него вместе, — сказал Тоусен сурово. — Мы должны действовать вместе. — Хватит пороть чушь! — Кенпачи будто выплюнул эти слова. — Эй, пустой! Сразись со мной один на один! Но чудовище ничего ему не ответило. Ичиго не испытывал взаимного желания помериться силами. Вместо этого он, будто отказываясь от поединка, изменил форму передних конечностей на полноценные руки с пятью пальцами. За его резким рывком вперед едва успел даже Зараки при его опыте, и он успел заблокировать удар когтями, выбивший искры с меча и разорвавший кожу на его груди в тех местах, которые он защитить не успел. Капитан было обрадовался, решив, что монстр решил принять бой, но черная бестия проскользнула мимо него и нанесла удар по стоявшему позади Канаме. Того отбросило ударом в стену, раздробив об секкисеки череп. Саджин тут же попытался отомстить за товарища, но и от его меча златогривое чудовище играючи уклонилось, нанеся удар по руке и оставив глубокий порез, явно без намеренья оторвать руку. — Вы мне не интересны, — заговорил пустой, остановившись рядом с тропом убитого с одного удара капитана. Казалось, Зараки вот-вот сорвётся с места и бросится в бой, но он застыл, будто вкопанный, держа меч перед собой. — Это страшное существо, — тихо произнес он, усмехнувшись. — Мне хочется сразиться с ним один на один, но оно куда сильнее меня… — Что?! О чем ты, Зараки?! — Комамура был в бешенстве от мгновенной гибели товарища и едва ли мог сдержаться, чтобы не напасть на врага самому. Лишь слова коллеги из другого отряда остановили его от высвобождения банкая. — А ты не заметил? Не чувствуешь его острую, как меч, рейатсу? Давненько у меня не было ощущения, что мне подставили к горлу меч, — он тихо засмеялся. — Это не важно! Банкай! — Капитан высвободил свой клинок и направил его мощь на крошечного пустого. Тот не стал уклоняться, напротив, принял всю мощь титана на себя, голой рукой остановив гигантский клинок призванного самурайского доспеха. В мгновении ока он разрушил весь доспех, обезоружив Саджина и нанеся тому несколько серьезных, но не смертельных травм. Зараки воспользовался случаем и атаковал исподтишка, целясь мечом в шею пустого. Руки Ичиго были заняты, потому он поймал клинок зубами собственной маски и перекусил его, будто зубочистку, а самого капитана отправил в полёт на несколько метров, вырубив точным ударом грудь. У него не было желания оставаться у стен и ждать появления новых кандидатов на смерть, потому он воспользовался «отмычкой» и, поднявшись бегом по стене на самый ее верх, проделал в ней дыру, через которую и проник на территорию Сейрейтей. Пришлось убить еще несколько синигами, и только тогда он смог затеряться в лабиринтоподобных улицах города синигами… Бушующий бескрайний океан духовной силы плескался радостными брызгами. На одной из редких скал, что наполняли этот необычный внутренний мир, свесив ноги, сидел его владелец, с тоской смотрящий за происходящими во внешнем мире событиями. Сжимая дрожащими руками чашку принесенного из ниоткуда горячего чая, он смотрел в пустоту, едва сдерживаясь, чтобы не заорать от видимого им кошмара. Такое обилие крови некогда бывших товарищей он видел лишь во времена Тысячелетней Кровавой войны, и потому всякая рассеченная плоть отдавала в его памяти человеческой болью и сожалением перед погибшими. Успокаивала его лишь мысль, что в иных мирах, иных циклах все эти люди вновь будут живы, и этот грех перестанет иметь значение, как и былые подвиги. — Ты правильно поступил, что предоставил ему возможность сделать эту работу за тебя, — голос явившегося Старика Зангетсу заставил юного арранкара вздрогнуть. Ичиго обернулся на него со взглядом вселенской тоски и сожаления, отвлекшись от созерцания застывших в памяти картин трупов. — Я сам ни за что бы не смог, — ответил он чуть дрожащим голосом и отпил нескончаемый чай, являющийся таким же воспоминанием, как и всё в этом мире. — Когда-нибудь и ты сможешь рубить головы людей без жалости к ним, — сказал он, сев рядом. — Рано или поздно, душа твоя огрубеет, и ценности изменятся. — Надеюсь, я найду способ покончить с этими петлями до того, как сойду с ума… — Куросаки положил руку поверх лица, чувствуя, как от напряжения в череп стучится боль. Его внутренний пустой, его собственный занпакто сейчас замещал короля, исполняя его волю: дать Айзену шанс захватить Хоугиоку. Так и происходило все следующие три дня. Куросаки разнёс почти весь Сейрейтей, успел подраться едва ли ни с каждым синигами, включая Ямомото и даже саму Рукию. Еще до встречи с девушкой он помог Соскэ и Ичимару освободиться от обязанностей капитанов путём публичного убиения их в их же бараках, потому юная Кучики была обречена. Едва ли она поняла, что произошло, ведь в момент изъятия Хоугиоку она была без сознания, а очнулась в лазарете как очередная жертва черного васто-лорда. Куротсучи, взявшийся наконец за дело всерьез, смог подтвердить, что это именно васто-лорд, и заявил, что сила его так велика, что будет проще, если это бедствие получит то, за чем пришло, и уйдет, нежели одолеть его. Такое заявление, разумеется, совершенно не понравилось поредевшему составу синигами, однако всякая встреча с этим пустым продолжала оканчиваться гибелью людей. Даже самые стойкие сердца ощутили абсолютное бессилие перед явившимся врагом. В момент, когда отчаяние, нависшее над миром духов подобно гильотине, достигло своего пика, кошмар вдруг окончился столь же внезапно, как и началось. Сообщения о жертвах перестали поступать, трупы перестали находить, смерти прекратились. Добившийся одному ему ведомой цели пустой исчез в разломе гарганты, о чем с радостью сообщил двенадцатый отряд. Бессмысленная бойня прекратилась, позволив задушенным синигами вновь робко начать дышать. Понадобилось некоторое время, чтобы подготовить Хоугиоку к дальнейшему использованию, и Айзен не стал тратить это время зря. Несколько дней он почти не спал, работая над артефактом в собственной лаборатории. И лишь когда он полностью закончил обработку камня, Соскэ вызвал к себе Куросаки. Тот явился с заметным опозданием, и это было неудивительно. После устроенной им в Обществе душ резни, парень долгое время пытался привести свое сознание в порядок, в том числе и алкоголем, который под нос подсунул лис Ичимару, от того походил он сейчас не на нулевого эспаду, сильнейшего пустого в Уэко-мундо, а скорее на бомжа из подворотни мира живых. — Возрадуйся, Куросаки, все эти жертвы были не зря, — сказал Соскэ так, будто собирался праздновать день рождения. — Сегодня мы начнем твое слияние с камнем Хоугиоку! Ты готов? — Нет, — ответил Ичиго хрипло. Он плохо спал, ему снились кошмары из сочетания видимых в этой и прошлых жизнях смертей. — Ой, ну ладно тебе переживать! Сольешься с Хоугиоку, откатишь время в этом цикле и переживешь его заново без убийств, если хочешь, — сказал он с усмешкой. — А так можно? — удивился Ичиго, подняв бровь. — И да, и нет, — ответил он. — Ведь всякая попытка вернуться в прошлое — это лишь новое будущее. — Б***, не грузи, — не сдержал грубости Куросаки, взявшись за голову. Сейчас ему меньше всего хотелось напрягать мозги в попытке расшифровать загадки, которыми частенько общается Соскэ. — Ложись на стол, я сам всё сделаю, — ответил он уже спокойнее. Ичиго послушно лёг на операционный стол, мысленно представляя, как выглядело бы это со стороны, ворвись сейчас в зал Рукия, Рензи, Исида, Садо или Иноуэ. Айзен надел ему на лицо маску, по которой подал снотворное, и потому его мысли быстро утонули в пустоте бессознательного. Утро следующего по его меркам дня он встретил в своей комнате, совершенно не представляя, что произошло, пока он спал. Лишь боль в груди после проведенной операции напоминала ему о пройденной инкрустации Хоугиоку в его тело. За фальшивым окном был вид на утреннюю Каракуру с высоты многоэтажного дома. Часы показывали пять утра ровно. Странность была лишь одна: на изображении фальшивого окна застыла птица прямо во время полёта. Сослав это на ошибку устройства, генерирующего изображение, он встал и подошел к зеркалу, чтобы поглазеть на проделанную Айзеном работу. Сняв с себя перевязки, Куросаки обнажил грудь и осмотрел инкрустированный в его хакусуй камень. Из-за того, что там располагалась дыра, камень буквально висел в воздухе, создавая в груди ощущение давления. Хоугиоку еще не полностью прижился к его телу, но уже сейчас Куросаки ощущал, что мог в любой момент им воспользоваться. Оставался лишь один вопрос: «как?». Решив не экспериментировать с дающим бессмертие артефактом, он направился прямиком в покои Его Величества. В такое время все нормальные арранкары спят, потому по пути рыжему никто не попался. Но Владыку мира пустых он действительно обнаружил, сидящим за письменным столом в своей комнате. На столе была кружка неостывшего чая и множество бумаг, которые одному Айзену ведомым образом висели в воздухе. — Куросаки Ичиго! — он буквально заорал, будто в гневе, когда тот без стука вошел к нему в покои. — Немедленно верни время!..