Временна́я петля

Никто и не обещал легкой победы на войне. Планы и задумки, что были построены пытливым умом Мугетсу, окончательно отошли на второй план, за кулисы. Ныне же стояла проблема куда менее масштабная, чем Яхве Бах, но не менее важная. Айзен трудами своих исследований и благодаря помощи свыше в лице покойного ныне, создал нечто новое, ставшее настоящей угрозой даже для самого дракона. Если вычесть способности перекраивать мир по собственной воле, то даже тот аберранте арранкар Гриммджоу был для него весьма серьезным противником. Сражайся он с ним честно, один на один и сам, то, несомненно, победил бы, однако и сам бы получил несколько травм. Что уж говорить о мальчике-синигами, который всего третий месяц как держит меч в руках. Страх – естественная реакция организма, и отрицать этот важный для выживания инстинкт было глупо, но поддаваться ему было недозволительно. Справиться с этим навязчивым, сильным чувством было несколько способов. Простейший – отказаться от силы, бросить и вернуться к жизни человеческой, молясь, что о тебе не вспомнят. Однако не даром говорят, «если на ощупь шершавое, значит, можно; если гадкое, тогда, конечно, нельзя». Пойти дорогой гладкой и легкой – трястись всю жизнь по углам, подобно крысе, и мыкаться в тоске и обиде на самого себя. Потому и решением было продолжение тренировок, продолжение наращивания сил во имя защиты близких. Но перед этим Ичиго решил побеседовать с Кискэ, рассказать о том, что узнал, и спросить совета у опытного взрослого. Мугетсу такому раскладу был рад и поучаствовал бы и сам в беседе, но не мог – звери не должны разговаривать. Урахара и сам горел желанием встретиться с ними, да побеседовать. Собрались у него все, кто только мог прийти, даже Тацуки, которой досталось по первое число. Шею ей, естественно, вылечили прямо на месте, благо, что Орехиме была неподалёку. Но впечатление осталось неизгладимое, так что девушка надолго усвоила урок о разнице в силе. Все они пришли с единой целью: обсудить арранкар, что напали на них так внезапно. Фрасьонов они победили, но фактически едва не разменяли свои жизни на жизни каких-то ноунеймов. Ситуация была весьма прискорбная, особенно если учесть, что в этом бою едва не погибло два лейтенанта и капитан. — Что ж, рассказывайте, я пока вас послушаю, — заговорил Кискэ, когда основные действующие лица собрались, плотно заполонив комнату. Людей и синигами собралось довольно много, так что места всем за столом не хватило. Из вежливости Ичиго уступил свое место девушкам и сидел у стенки рядом с Ренджи, поглаживая дракона, как котёнка. Абараи брезгливо наблюдал за этим действием, он помнил его истинный облик и остроту зубов и когтей, потому не доверял зверю. Исида и Чад, как ни странно, сражались вместе против одного из фрасьонов. Они вышли победителями благодаря смекалке, что похвально, и даже после боя могли стоять на ногах. Орехиме подтянулась к сражениям позже и исправно выполнила долг медика, что, в прочем, не радовало ее совершенно. Синигами отделались околосмертельными ранами, но были вылечены. — Я сражался с одним из фрасьонов, — заговорил первым капитан. — Его звали Шаолонг. Он был силён, ужасающе силён, но и потрепаться горазд. Он рассказал немного об арранкарах. О том, что у них есть номера в порядке появления, начиная с одиннадцати, и что те, кто идет от десяти до одного — сильнейшие, которые зовутся Эспада. Еще он добавил, что более новые арранкары куда сильнее, чем старые, к которым относится и он. — Дордони, который приходил сюда сутками ранее, говорил об эспаде, — заговорил Урю. — Он сказал, что является приварон Эспадой, то есть «бывшей», и его номер сто третий. Полагаю, номера выше ста – это те, кто были в эспада, но потом вылетели оттуда, а нынешние эспада целиком и полностью состоят из новых арранкар. — Аберранте арранкар… — тихо произнес Ичиго, и все с удивлением и интересом обернулись на него. — На нас с Тацуки напал такой. Он сказал, что он Секста эспада, шестой среди сильнейших. Я немного порылся в справочниках, пытаясь понять, что за «аберранте» такой… — И как, вы нашли что-нибудь? — спросил Кискэ заинтересованно. Ичиго поднял взгляд на остальных, поймав пару усмешек на лицах некоторых, но, всё же, заговорил. — Термин «абберация» обозначает «отклонение от нормы». Не знаю, что Айзен с ними сделал, но он даже на пустого не был похож в привычном понимании… Я не уверен, что могу объяснить это. Будто бы он… — Чудовище… — произнесла Тацуки, поймав мысль друга. Все обратили внимание уже и на неё. — Я сперва даже не поняла, что именно вижу. Внешне то он похож на человека, но у него была такая зловещая аура... Он смахнул меня с пути одним ударом так, будто я насекомое. Ичиго встал и подошел к девушке, немного приобняв её. Он разделял её страх, даже несмотря на то, что мог какое-то время против него продержаться. Он все еще помнил боль переломанных конечностей и сорванных с костей кожи и мяса. — Он не просто сделал из пустых подобие синигами, как с обычными арранкарами, — заговорил Ичиго, почувствовав, как девушка начала успокаиваться. — То ли он добавил еще что-то, то ли как-то вывернул имеющееся, но, если они все настолько сильны, шансов у нас немного. — По-твоему, насколько он был силён? — спросил Хитсугая серьезно. Ичиго задумчиво поглядел на капитана, пожевав нижнюю губу. — Мне трудно судить, я не видел вас в бою, но… Не думаю, что вы бы справились, капитан Хитсугая. Без обид, но в бою со мной он дрался исключительно грубой силой и голыми руками. Хорошо, если это хотя бы десятая доля его силы… На этих словах наступила тишина, мрачная и задумчивая. Каждый решал для себя, как им справляться с напастью. Большинство пришло к выводу о необходимости продолжать тренировки. Прочитав возникший у молодежи вопрос, Кискэ дал добро на использование полигона, что был под его магазином, и пообещал поискать информацию об этих особых арранкарах. Уэко-мундо сотрясался от грохота сражающихся между собой арранкаров. Люппи, один из арранкаров, собирался занять место наказанного за непослушание Гриммджоу, и сделал бы это без особых проблем с легкой руки Айзена. Однако пантера, потерявший в качестве меры наказания руку, не собирался уступать свое место, даже будучи инвалидом. Он яростно бросил вызов Антенору прямо в присутствии короля, и тот, то ли от скуки, то ли по личным причинам, позволил аберранте арранкару сражаться за титул. С громкими речами о верности Королю мира пустых, Гриммджоу вступил в неравную схватку с классическим арранкаром, и порвал его в клочья, используя лишь одну лапу. Ему удалось сохранить за собой свое место, попутно доказав разницу между «классиками» и «аберранте». Тело Люппи не было уничтожено в пустую, оно послужило кормом для продвинутого пустого. При достаточном количестве поглощенной за раз рейатсу даже такой олух, как Ямми, может регенерировать конечности. Разумеется, речь идет непосредственно об аберранте, которые составляют основную численность Эспада. Исключением были лишь Аарониро и Барагган, первый был недостаточно развит физически, второй излишне любил естество пустых и отказался от мутаций, основанных на внедрении коктейля рейатсу с разных уголков мира. И, в общем-то, имел полное право, поскольку его способности даже без трансформации не уступали «мутантам». Секрет создания аберранте держался в тайне, и даже ставшие ими не знали, чью рейатсу при помощи хоугиоку припаял к их душам Великий и Могучий Айзен. В любом случае, с появлением продвинутых арранкар порядок в Уэко-мундо стал весьма стабильным, насколько это слово подходит к описанию ситуации. В мире пустых всегда власть определялась силой, теперь же лидирующую позицию занимала нынешняя Эспада, ставшая неизменной. Никто, абсолютно никто в мире пустых не мог тягаться с аберранте, кроме их создателя, и потому такие внезапные «выигрышные лотерейные билеты» в виде наказания и лишения полномочий одного из десяти клинков были на деле не больше чем подпиской на самоубийство. Эспада никогда не оставит свой пост, будучи живой, даже если ей отрубить руки и ноги. Их способность к регенирации при пожирании «классиков» и вовсе сводила на нет вероятность освобождения вакансии. Разве что на Аарониро регулярно покушались, однако тем самым лишь пополняли его коллекцию разных способностей. Многие из Эспады позволяли себе излишне много, и потому лишиться для них одной-двух конечностей было нормой. Частенько от собственной небрежности страдали драчуны вроде Ямми и Ннойторы, иногда и сам Гриммджоу. Айзен наказывал их, как и подобало, но до более серьезного наказания не доходило никогда: даже при том, сколько грубых нарушений было совершено некоторыми индивидуумами, они все еще были нужны ему для исполнения собственного плана. Арранкары относились к такой снисходительности как к благословению, которое имеет свойство заканчиваться, потому дважды на одни и те же грабли старались не наступать хотя бы в пределах одного месяца. Благо действительно имеет свойство кончаться, о чем и был предупрежден Джагерджак. Даже вернув себе место, он был передан в распоряжение Сифера. Формально, Улькиорра и так имел власть над всеми нижестоящими номерами, однако сейчас Гримм был вынужден выполнять даже самые мизерные его поручения, что показалось ему еще большей пыткой, чем потеря статуса «Эспада». Дело было в том, что Куатро работает втрое больше остальных, и умудряется быть едва ли не везде разом. Ему был привычен ритм постоянной работы, для Сексты же это напоминало пробег марафона. Одно только перетаскивание вещей из кабинета в кабинет задрало его до такой степени, что шерсть на загривке вставала дыбом сама собой, когда как Сифер за эти скромные двадцать минут успел и в Общество душ сбегать, и в мир Живых, и обратно вернуться, и уже строчил на ходу отчёт для Короля. Вытерпев целый месяц таких истязаний над собой, Джагерджак был неизмеримо счастлив, узнав о новой командировке в мир живых. Ему в кой-то веке дали добро вернуться и добить недосинигами, которого оставил в тот раз лишь из-за гигантской ящерицы, вылезшей из ниоткуда, и Тоусена, вмешавшегося в поединок. Он поклялся еще в тот день, что прикончит обоих, и потому сразу по прибытию в мир Живых времени не терял: ушел в сонидо в направлении рейатсу человечишки. Целый месяц прошел безвылазно в Джиндзене, пока Кон изображал нормальный образ жизни для своего хозяина. Куросаки даже не залезал в гигай, проводил сутки напролёт во внутреннем мире, оттачивая мастерство владения клинком. От таких усиленных тренировок он даже сбросил несколько килограмм, с чем пришлось обращаться к Кискэ, чтобы тот отладил искусственное тело под новые пропорции и вес. Урахаре сделать это был не сложно, хотя он и отметил нездоровую активность в тренировках. Ичиго на это не ответил ничем, так и уйдя с питомцем-драконом на плече. Мугетсу весь месяц помогал мальчику с тренировками. Он пытался вывести его на новый уровень, что было не так уж и просто, и делал это через обучение полному подчинению. Техника, которая формально появляется лишь после победы над Айзеном, была крайне удобной для улучшения контроля над духовной силой. Он не вдавался в подробности контролирования душ объектов, ограничившись лишь на взаимосвязи мальчика и его мечей. Зангетсу тоже было занятно послушать о тонкостях передачи друг другу сил и о собственной силе так подробно. Большее из сказанного они уже знали на уровне интуиции, развитой у Куросаки особенно сильно, однако теория и практическое представление возможностей занпакто было куда более информативным, нежели пустое сражение. Сила Зангетсу – умножение духовной силы. Звучит легко, на практике же техника сложнее, чем взмах меча с выпусканием серпа энергии. Принцип действия ее в передаче рейрёку между хозяином и клинком и обратно. Всё упиралось в контроль, с которым помогали способности к полному подчинению. Освоил его Ичиго довольно быстро, тем более, ему не требовалось извращение в форме «контролировать всё вокруг». Это пришло само уже в процессе оттачивания ведения боя. Мугетсу разучил много техник зандзютсу и кендо за время службы у синигами, и открыто делился опытом, начиная с самых низов. Первым же делом он обучил Куросаки защищаться. Не то чтобы у него были с этим особенные проблемы; в мире, где всё решает уровень вложенной духовной силы, защита и нападение вообще можно разыгрывать как партию в D&D на кубиках, где прокинувший большее число наносит урон прокинувшему меньшее. Однако знание элементарных основ, как показала практика, укрепляет контроль, потому больше недели было отведено на оттачивание блока направленных ударов. Первое время Мугетсу даже не сдвигался с места, нанося простые удары. Уже чуть позже, он стал совмещать атаки, обманывая Ичиго и разводя того на инстинкты. Рефлекс при защите – это, несомненно, хорошо, однако любое существо способно прервать очевидный удар и нанести урон второй рукой или ногой исподтишка. Гриммджоу уже показал, как умело он сражается, используя все четыре конечности и хвост. Вскоре осмысленное сражение стало выходить всё лучше, и тогда Мугетсу переключился на вливание рейатсу. Использовать для блока ровно столько силы, сколько необходимо, было сложнее, чем кажется. Время неумолимо утекало сквозь пальцы. О вторжении арранкар Ичиго узнал заранее, поскольку его приятель предупредил о разрыве разделяющего миры покрова. В прочем, его противник и сам спешил к нему на всех парах, потому Куросаки лишь выбрал местечко потише, где и встретил арранкара. Они почти не говорили, лишь обменялись парой фраз и сцепились в сражении. Гриммджоу, помня былой опыт, сражался вальяжно и небрежно, о чем пожалел почти сразу. Куросаки, отточивший мастерство, первым же нанес ему удар, оставив довольно глубокую рану. Джагерджак, не ожидавший столь резкого взлета уровня сил противника, далеко не сразу смог ответить на его агрессию. Развеселившись от выбросившегося в кровь адреналина, пантера набросился на синигами в ответ. Искры и грохот выплёскивающейся рейатсу яркими волнами озаряли небо. Звон когтей, скользящих по клинкам, раздавался громким лязгом. Рассекающие удары, достигающие цели, вырывали брызги горячей алой крови. Куросаки не сдерживался, и частенько пользовался помощью Мугетсу. Гриммджоу с трудом поспевал за ритмом двух существ, однако даже так рвал и метал: оказавшись схваченным зубами дракона, он разорвал тому пасть, вырвав когтями несколько зубов, и бросился наутёк, оставляя за собой дорожку из свежей крови. Куросаки бросился за ним, пока оглушенный травмой дракон сплёвывал вырванные зубы, мысленно покрывая матом удравшую пантеру. Острыми у него оказались не только когти на руках и ногах, но и даже хвост, рейатсу на котором выступала аналогом гибкого лезвия меча. Очухавшись, Мугетсу собирался догнать своего хозяина, но тому помощь совершенно не требовалась: он и сам прекрасно справлялся с убиением аберранте, тренировка не прошла в пустую. Вот только то же нельзя было сказать о синигами, встрявших в сражение в районе центрального парка. Регенерируя раны и отращивая новые клыки, дракон бросился на помощь жнецам, чуя, как те уступают в бою пусть и сильным, но вполне обычным арранкарам. И не зря он ломанулся на помощь. К моменту, когда чудовище подоспело на поле боя, синигами в большинстве своем уже едва стояли на ногдах, пока мерзость в лице аберранте-Ямми и еще пары подручных втаптывали их в грязь. Своим видом здоровяк напоминал танк: его тело покрывали наросты, будто броня, от которых отскакивали клинки, совершенно не нанося урона. Голову украшали две пары тяжелых рогов, которые создавали ему образ дьявола. Внушительные тяжелые ноги, будто слоновьи, вгрызались в землю от каждого его шага, заставляя чувствовать дрожь даже на отдалении. Мугетсу не раздумывая бросился на него и схватил за плечо зубами, но даже при всей своей всемогущности ощутил, что совершенно не может прокусить толстую кожу арранкара. Тот же лишь рассмеялся потугам дракона и, схватив того за нос, снял с себя и нанес удар, подобный удару кувалдой по голове. Череп хрустнул и промялся внутрь, наполнив пасть новой порцией крови, мяса и осколков костей. В глазах потемнело от боли, но бодрый арранкар не собирался останавливаться, и нанес еще один удар уже сбоку, едва не вырвав нижнюю челюсть зверя. Дракон рухнул, слыша сквозь звон в ушах, как смеется чудовищно сильный соперник, намеревающийся добить его, а затем и остальных синигами, сплёвывающих остатки внутренностей. Скрывать свою сущность больше не имело никакого значения: вот оно, поражение, подошло к самой границе, и, если ничего не изменится, то меняться уже будет нечему, ведь эта реальность перестанет существовать для бессмертного, перемещающегося между мирами существа. Удивительно давно Ичиго-не-из-этого-мира не испытывал столь позорного поражения, и эта боль напомнила ему, как страшно иногда бывает умирать. Тело дракона начало таять черными струйками энергии. Синигами, решившие, что это предсмертная рейши, уже, было, испугались, ведь существо, что они считали невероятно сильным, пало всего с двух ударов одного противника. Однако отступать они не собирались, и вновь взялись за оружие, показывая гордость и силу духа, присущую им от рождения. Льярго лишь рассмеялся, видя старания утопающих, он знал, что даже его одного слишком много, чтобы уничтожить весь Готей-13. Даже Урахара с улыбкой принял вероятность собственной смерти, когда вдруг за спиной бронированного великана сверкнула чёрная тень. Мугетсу совершенно перестал сдерживаться. Перемножив собранную в спешную гетсугу рейатсу на миллионные значения, он нанес рассекающий удар в спину врага малым клыком. Этого хватило, чтобы сорвать с него бронепластины и оголить мясо и кости, но не хватило, чтобы раздробить их и разрубить врага на двое. Ямми завопил в голос от боли и развернулся на напавшего, ища заалевшим от ярости взглядом, но тот уже исчез. Будь у Мугетсу больше времени на подготовку, он, несомненно, разрубил бы арранкара, но в момент отступления его посетила иная, куда более полезная мысль. Продолжая держаться за спиной аберранте, в его слепой зоне, он соединил клыки-мечи в один и пронзил здоровяка в грудь ниже дыры. Ямми вновь попытался обернуться и схватить наглеца, но Мугетсу это уже было не страшно. Пользуясь преимуществом в виде того, что он является занпакто, он растворил материальную оболочку, проникая во внутренний мир арранкара, вместе с ним исчез и клинок, оставив растерянного врага в замешательстве. Не имеет значения, как выглядит внутренний мир арранкара, Мугетсу не рассматривал его. Всё, что ему было нужно, это дотянуться до его хакусуй и сакетсу, уловить его поток духовной силы и разложить её на составляющие. Он искал первопричину силы арранкар, искал, откуда они черпают свою мощь, и потому не брезговал даже рвать внутренние связи аберранте, буквально разрывая его материальное тело изнутри. Ямми оставалось лишь орать и хвататься за грудь, чувствуя, как каждое отдельное сухожилие, каждая мышца и каждый орган превращаются в месиво от манипуляций изнутри. Вывернув его собственную рейатсу против него, Мугетсу сжигал изнутри слишком сильного врага, в конечном счете даже не дав ему упасть. Его туша расползлась, будто порезанная на лоскуты кукла, разбросав вокруг куски багрово-коричневато-блевотной ваты. Его рейатсу разлилась лужой вместе с кровью, начав быстро испаряться. Из нее и материализовался занпакто-убийца, выпотрошивший врага во имя знаний. Он обрел те знания, что хотел, и понял, чья же именно сила была дана монструозным аберранте. Для него не было удивительным, что силу новое поколение арранкар черпало от невероятного сочетания хоугиоку и рейатсу драконов, однако сама смесь была составлена далеко не случайно. Возможно, это тоже что-то из исследований Айзена-не-из-этого-мира, и он оставил это своему протеже в качестве прощального подарка, превратив и без того страшных по своей природе существ в настоящих монстров. Синигами и оставшаяся парочка арранкар смотрели на шоу с потрошением с выпученными глазами. Хотя Вандервайсу было глубоко всё равно на произошедшее, он, как и всегда, наблюдал за птичками да бабочками. В покрытой с ног до головы кровью фигуре они с трудом признали человека, чего уж говорить о личности неизвестного. Они даже не могли понять, является ли спасшее их существо союзником, или это очередной аберранте из армии Айзена. Мугетсу обернулся на них медленно, проверяя состояние, и тогда поймал на себе напуганно-злобный взгляд «товарищей». Мог ли он называть их товарищами в полной мере, он и сам не знал, однако причину такого испуга понял довольно быстро: кровь и куски органов прилипли к нему, превратив в карикатурного маньяка из дешевого фильма ужасов. Воспользовавшись рейатсу, он заставил ошметки испариться с тела, и это произвело не меньшее впечатление на наблюдающих. — Т-т-ты кто такой!!? — яростно, запинаясь, крикнула девушка-арранкар, явившаяся вместо Люппи. Шестеренки в головах синигами заскрипели, в растерянных взглядах появилась искра оценки ситуации. По одному только этому вопросу они поняли, что стоящее перед ними существо такой же враг для арранкар, как и синигами, однако они все еще не могли считать его своим союзником. Мугетсу обернулся на вопрошающую также медленно, как и на синигами, но в этот раз уже с далеко не добрым взглядом. Из-за черных волос, густо закрывающих лицо, его алые глаза было почти не видно, потому угрозу она не восприняла, а духовную силу ни она, ни ее чудаковатый напарник, ни даже весь Готей-13 почувствовать не могли. Один только местный Куросаки чувствовал изменения в духовном фоне товарища, и потому, бросив бой с шестым арранкаром, поспешил ближе к месту сражения. Правда, секста бросать бой не намеревался, и воспользовался замешательством противника, быстро наверстав пропущенные удары и вновь сведя бой к равенству. Мугетсу убрал чёлку с лица и вновь обернулся на синигами. Те, получив возможность лучше рассмотреть его лицо, тут же признали в нем Кайена, на которого из-за формы лица и цвета волос он был похож. Правда, до них довольно быстро дошло, что незнакомец больше похож на Куросаки, нежели на Кайена, и способностями к гетсуге в том числе. Паззл сложился не сразу, однако осознание, кто именно перед ними стоит, пришло, пусть и с задержкой. — Я спрашиваю, кто ты такой! Ты что, оглох!? — продолжала бесноваться глупая арранкарка. — Я Мугетсу, — представился наконец незнакомец хрипло, его голос был ниже, чем у самого Куросаки. Экс-дракон встал в боевую стойку, сжимая шестипалыми руками объединенный занпакто. Девушка и сама приготовилась напасть на врага, чьей силы она не ощущала, хотя инстинктивно и испытывала страх, однако сражению сбыться не суждено. Их прервал явившийся с небес столб света, символизирующий отступление. Мугетсу опустил меч, позволяя им уйти, хотя при большом желании мог бы разрубить даже этот барьер. Бой Куросаки и Гриммджоу тоже не был завершен, однако сошлись на ничьей. После стойко выдержанного мальчишкой поединка с настоящим аберранте арранкаром, Джагерджак проникся некоторым уважением к нему, и потому от желания продолжить бой его всего трясло. Однако Айзен уже предупредил его, что за несоблюдение плана он не станет вновь прощать Пантеру и пустит того на корм для нового аберранте, благо, кандидатов пруд пруди, потому Гримму пришлось отступить, как полагается. Синигами собрались в парке, поскольку именно там было наибольшее число пострадавших. Кискэ, что был на месте со всей своей бригадой экстренной помощи, принялся самостоятельно залечивать раны солдат, при помощи кидо зашивая их на месте. — Все целы? — спросил пришедший в сюнпо Куросаки. Его тело было изранено меньше остальных, потому он вполне мог позволить себе бегать. Быстро оценив ситуацию, он присоединился к Уруру и Дзинте, начав перевязывать раны пострадавших. Абараи, за которого он взялся первым по чистой случайности, был не в восторге, и не хотел подпускать к себе мальчишку, однако приказ капитана заставил его поумерить пыл и сопротивление. — Ты лучше вот это нам объясни, — потребовал лейтенант шестого, махнув головой на все еще стоявшего в стороне Мугетсу. Он продолжал сохранять человеческий облик, однако вид его стал не таким злобным: сокрушительно огромный меч исчез, одежда стала свободной формой синигами, накинутой на тело а-ля халат, а волосы, прежде распущенные и черные, теперь были собраны в небрежный рыжий хвост. Теперь в нем больше угадывался взрослый Куросаки, однако вид его все равно был больше похож ни то на непричастного бродягу, ни то на прообраз йокая из древних мифов и легенд. «Божество», в прочем, действительно вело себя как в книгах: избегало прямого зрительного контакта, делая безразличный вид, и будто ждало подношений и преклонений. Не хватало, разве что, маски Инари или Тенгу, и образ будет завершен. — Мугетсу? — Ичиго уставился на товарища лишь на пару секунд, а затем продолжил перевязывать раненое плечо синигами. — Что здесь произошло? — Ну, твой дракон прилетел, напал на как-его-там-арранкара и огрёб от него, — начал рассказ лейтенант. — А затем «пуф», исчез, стал вот таким, только волосы черные были, снова напал и ранил его. Опять исчез и будто разорвал его изнутри, а потом опять появился, весь в кровище и с злой рожей, будто мы следующие. Так он и стоит, ни с кем не говорит, — последнее он произнес уже шепотом, будто опасаясь привлечь внимание обсуждаемого субъекта. — Мугетсу, хватит там стоять, иди сюда! — крикнул уже сам Куросаки, чем привлек внимание второго рыжего. Он обернулся и нехотя подошел к синигами, походка его была немного странной и неестественной для человека. Привыкнув быть на четырех лапах и ходить на пальцах, он сохранил неправильную форму ног, от чего со стороны казалось, что его ноги длиннее обычных, а ходит он, слегка скрещивая ноги, подобно модели. Сами ноги он перемотал лентами из духовных частиц, пряча стопы с лишними пальцами. Руки же он прятал в рукава, обхватив предплечья, причем рука у него была неправильной анатомии: второй большой палец располагался зеркально первому, что делало его хват похожим на хватку совы. Казалось бы, неудобно, и вернуть нормальное количество пальцев он себе вполне мог позволить одним лишь усилием воли, но несколько месяцев пребывания в отличном от человеческого облике вывели у него своеобразную любовь и привычку к неестественной анатомии. — Мугетсу, что ты тут устроил? — недовольно спросил Ичиго, будто отчитывал подошедшее существо, явно превосходящее его в возрасте и опыте, что выглядело в некоторой степени нелепо. Остальные, что были неподалёку, обратили на шум внимание, и притихли, ожидая дальнейшего поворота событий. — Аберранте оказались сильнее, чем я думал, только и всего, — ответил холодно Мугетсу. — Потому ты решил вскрыть его на глазах у всех!? — возмутился Куросаки еще больше. Он догадался о содеянном его другом по одним только раскуроченным кишкам, лежащим поодаль. — Если ты сейчас скажешь что-то вроде «это было необходимо», хотя сделал это просто по приколу, я тебя не прощу! — Нет, это было необходимо, чтобы узнать его природу. Я разложил его рейатсу на составляющие, порвав все внутренние связи его организма. Такой ответ тебя устроит? — по взгляду товарища, да и других синигами, он понял, что нет. — И я смог узнать кое-что интересное. — Удиви же, о великий и могучий, — продолжал ругаться Ичиго. Уже и Кискэ подошел, желая послушать слова того, кого он уже давненько подозревал в разумности и разговорчивости. — Этот ублюдок Айзен затолкал в них силу драконов, — ответил Ичиго-не-этого-мира. — Из-за этого их структура души видоизменилась настолько, что при должном желании самих аберранте, их могут видеть даже обычные живые люди. Они в состоянии между «материальным» и «духовным», и вобрали в себя преимущества обеих сторон. — «Преимущества»? — переспросил Абараи, уставившись на говорящего. — Разве они не просто «невероятно сильные»? — Нет, не просто, — ответил Мугетсу, покачав головой. — В первую очередь потому что они все еще убиваемые, но не так, как убиваются обычные пустые. Как бы помягче выразиться… — он опустил голову, обдумывая слова. — Наши занпакто бессильны против них, ведь они предназначены только для очистки душ, — заключил Урахара, правильно поняв мысль. Мугетсу кивнул, подтвердив этот вывод. — Как это «занпакто не работают»!? — начал паниковать лейтенант, вырвавшись из хватки Ичиго, от чего бинт начал распускаться. Куросаки усадил его на землю и быстро перемотал его, наконец, завязав узелок. — Как нам тогда с ними сражаться!? И вообще, Ичиго, ты ведь тоже с абербарте или как их там дрался, почему твой занпакто работает!? — Потому что его занпакто был выкован как полуматериальный, — ответил дракон, — Когда я создавал его, я нарушил технологию асаучи Нимайи, потому он может пользоваться мечом даже будучи в гигае. Но ваши занпакто не предназначены для убийства живых, они проходят сквозь них, как сквозь воздух, если только человек не обладает высокой духовной силой. А в аберранте они втыкаются, как в бетон, потому что их форма наоборот слишком плотная. — И что же нам делать?.. — спросил Хитсугая, подтянувшийся к разговору. Он едва мог стоять, потому лейтенант Мацумото помогала ему, придерживая со спины. — Не можем же мы просто позволить им убить нас. — Вашим занпакто понадобится некоторая модернизация, — ответил Гетсу, — Обратитесь в двенадцатый отряд, а лучше сразу к Нимайе, объясните ситуацию. Я даже могу предоставить образец необходимой рейатсу, чтобы он заточил под неё ваши мечи. — Извини, что перебиваю, — заговорил Кискэ, прервав объяснение плана Мугетсу, — Но, все же, не мог бы ты представиться? Нам всем очень интересно узнать, кто же ты такой, Новолунник. Мугетсу осмотрел всех собравшихся, окруживших его, и протяжно вздохнул. Встав ровнее и поправив одежду, он скинул с себя иллюзию, позволяя синигами точнее рассмотреть его рейатсу. Они все еще не чувствовали её давления, однако теперь спокойно могли увидеть гравировку на самой душе, будто на лезвии клинка. — Я созданный Нимайей Оэцу занпакто особого назначения. Член нулевого отряда, слуга и исполнитель воли Короля душ. Обращайтесь ко мне Мугетсу, — представился он с официозом. Вновь навесив на себя иллюзию и прибрав рейши, он обернулся к застывшему с открытым ртом и ничего не понимающему Ичиго. — Я не стану объяснять вам тонкости своих целей, скажу лишь, что этот мальчик должен выжить любой ценой, даже если Совет Сорока и Главнокомандующий Готей-13 будут иного мнения. Также поход против него будет означать поход против моей личной воли, а значит воли Короля. — Ну надо же… — присвистнул Кискэ. — И, дай угадаю, мы должны теперь хранить молчанье о твоей личности, иначе только Король знает, что с нами будет? — Вы все верно поняли, господин бывший капитан двенадцатого отряда Урахара Кискэ, — поддел его Ичиго-не-этого-мира. — Так или иначе, будучи занпакто, я могу проникать во внутренние миры других существ и смотреть на них изнутри. Могу воспроизводить разные виды рейатсу – синигами, квинси, пустые, звери, люди, не важно – и могу разрушить тело изнутри, либо дать мощную прибавку к силе, по своему усмотрению, разумеется. — Полагаю, это далеко не всё, что ты можешь, — отметил Кискэ. — Это займет слишком много времени, а его у нас мало. Вам нужно вернуться в Общество душ и заняться тем, что мы обсуждали ранее. А еще, если вы не заметили, кое-кто пропал, так что заняться её поисками было бы также полезно, — он развернулся к Ичиго и подошел к нему. Сел на колено. — Ты прекрасно справился, Ичи, но, если ты сейчас не выспишься, сражаться уже не сможешь. Так что, извини, но тебе пора домой. — Я понял… — кивнул Ичиго, чуть смутившись такой заботе и лёгшей ему на голову руки. Получив желаемый ответ, дракон вновь вернул облик маленького зверя, всем видом показав, что разговор окончен. Остальные, скрипя зубами, встали и принялись за работу. Сбор образцов оставшейся от врага рейатсу, а также запись полученной столь внезапно информации, легла на их плечи разу после ухода посторонних людей с поля боя. Как и было обещано, Хитсугая умолчал в своём рапорте о представителе Нулевого, сослав победу над аберранте на счастливый случай и помощь Кискэ Урахары и Куросаки Ичиго. Однако вопросы у него, все же, возникли, потому, тайком от официальности, он переговорил с Кёараку с просьбой поискать информацию, чем тот и пообещал заняться в ближайшее время.