Временна́я петля

Поиск информации иной раз превращается в задачку нерешаемую по своей сложности. Тем более, что информацию необходимо было найти на весьма специфические темы. Первоочередная важность отдавалась поиску материалов, связанных с Айзеном и его планами, касающимися пустых, синигами, Ключа Короля и уничтожения Каракуры. Изменений относительно других реальностей в полученных данных никаких не было, как и какой-либо информации об аберранте. Впрочем, ничего удивительного в этом не было, поскольку всю информацию о них Айзен получил прямиком из уст того, кто занимался этими исследованиями ни один десяток жизней, о чем синигами знать попросту не могли и узнать не смогут, ведь этот источник уже давно мёртв, и от тела его остались лишь воспоминания. Другой важной темой, взволновавшей некоторых капитанов, стала личность Мугетсу. Как они ни искали, никакой информации о человеке даже отдаленно похожем на него найти им не удавалось, а все данные о процессе создания занпакто оставались строжайшей тайной, покрытой мраком. Единственное, что оставалось Кьёраку и Укитаке, это обратиться непосредственно в нулевой отряд с просьбой подтвердить личность, что они и выразили в своем скромном письме. Вот только мгновенного ответа ждать было бессмысленно: бюрократия синигами работала не так. Потому они и застыли в немом ожидании ответа, молясь, что их опасения окажутся ложными. Каково же было удивление самого Оэцу, когда ему лично было доставлено письмо со странной просьбой подтвердить личность некоего «Мугетсу», о ком он, разумеется, слышит впервые, представившегося как «член нулевого отряда», «слуга Короля» и, самое странное, «созданный Нимайей занпакто». Он сперва хотел возмутиться, и даже гневно начал писать ответ, обличающий самозванца, но сама ситуация была столь странной и нелепой, что любопытство заржавевшего от скуки синигами взяло верх, и он-таки перепроверил информацию, полученную в письме. Способности его позволяли ему отслеживать каждый созданный им занпакто, потому найти клинок по представленному описанию было для него несложно, благо, даже фотография прилагалась к письму. К его удивлению, подобный меч в базе данных действительно был, но ни о нем, ни о его владельце не было вовсе никаких записей, будто меч существует в отрыве от реальности. Даже даты создания меча не было, только личная подпись самого Нимайи, выгравированная на лезвии странного занпакто. Вопросы так и посыпались на его голову, ему сразу же захотелось лично встретить этот фантомный занпакто, и потому, обратившись за помощью к Сенджумару, он немедленно отправился в Общество душ, требуя привести к нему самозванца гневным письмом, отправленным чуть заранее. У синигами были всего сутки на то, чтобы привести Мугетсу в Общество душ, при том, что даже послать за ним было некого. Как и пророчил псевдо-занпакто, пропала Орихиме Иноуэ, потому все силы были брошены на её поиски. Единственное, что они смогли узнать — это то, что она покинула мир живых и мир духов, и направилась в мир пустых, причем добровольно, что сеяло лишь еще больший беспорядок. Внезапное объявление о прибытии представителя Нулевого отряда прозвучало громом, потому Къёраку таки пришлось объяснить всё главнокомандующему, а потому личность Мугетсу перестала быть такой уж тайной для всех. На счастье ошалелых от громких событий синигами, последовавших одно за другим, сам Мугетсу не стал сопротивляться задержанию, и даже наоборот, ждал его. Ичиго напросился за ним, аргументируя не меньшим желанием разобраться в ситуации, на что Готей пожал плечами и, махнув рукой, позволили мальчику вновь пересечь врата в мир духов. И вновь Куросаки оказался в зале собрания капитанов в качестве приглашенного лица, правда в этот раз интерес вызывала не его личная персона, а стоящая рядом в человеческом обличии фигура, прячущая руки в рукава. Мугетсу, как и всегда, выглядел спокойным, хотя все и смотрели на него волками, как на очередного предателя. Разве что Ичиго просто хотел получить ответы на свои вопросы, возникшие от представления Мугетсу несколькими днями ранее, но задать их напрямую раньше он то ли постеснялся, то ли испугался. Кроме известных ему капитанов, в помещении присутствовало и новое лицо: мужчина, что стоял рядом с главнокомандующим с таким видом, будто это он здесь хозяин. Его выкрашенные в зеленый по бокам волосы, зеленый ситаги и странная рубашка поверх черной униформы выглядели весьма вызывающе по сравнению со строгостью представителей самого Готей-13. Ичиго понятия не имел, чего ему ожидать от незнакомого лица, а вот Мугетсу узнал его, и потому даже по-странному заулыбался, будто встретил старого друга. — Мы собрались здесь, дабы подтвердить личность… — начал говорить старик Ямомото официально, но был прерван жестом самого Нимайи. Он поднял недовольный взгляд на юнца, но тот был серьезен. — Ни к чему тратить время на этот официоз, старик, — заговорил мужчина и направился к незнакомым ему людям, взглядом сверяя Мугетсу с образом, отложившимся в его памяти. Прочитав его мотив, Гетсу также направился к Нимайи, о остановились они лишь на расстоянии вытянутой руки. — Кто ты, черт возьми, такой? — Как же, вы забыли, Нимайя? Может, так вам будет проще вспомнить? — Мугетсу протянул ему руку. Оэцу неуверенно коснулся протянутой ладони, и чужая рейатсу ласково обвила его руку. Человек, что был перед ним, обратился в тёмно-синий меч размером с человеческий рост, опутанный черными бинтами вместо отсутствующих ножен. Кузнец усилием воли заставил перевязь спасть, оголив полупрозрачное лезвие богоподобного меча, и взглядом стал изучать его лезвие. Будто прочитав на нем, как на странице книги, что это за меч, он вдруг сделался бледнее, а на лбу выступил пот. Он даже не сразу понял, что больше не держит рукоять, сам занпакто держит его за руку, ожидая вердикт. Придя в себя от видения чужой души, застывшего перед глазами, он тряхнул головой и посмотрел по сторонам на взволнованных капитанов и мальчишку, что был за спиной клинка. — Я подтверждаю… Он действительно созданный мной занпакто, слуга короля и далее, далее… — он чуть кашлянул в кулак, высвободив свою руку из мягкой хватки. — Это… Вот такой необычный занпакто, да. Которого здесь быть не должно, но он здесь… — Что вы имеете в виду? — спросил Ямомото, сохраняя официальный тон. — Он занпакто, который существует вне нашей реальности. Как бы это сказать… Он не из нашего мира, — ответил он самым простым образом. — Но его статус настоящий, и я… Я из другого мира оставил на нем своё клеймо и клеймо кинмокусей с целью его идентификации личности во всех мирах, которые он может посетить. —Господин Нимайя, вы сейчас говорите о параллельных реальностях? — удивился и заинтересовался капитан двенадцатого отряда. — Да, — он кивнул, чем вызвал неподдельный восторг у Куротсучи. — Но разве такое возможно? — спросил Укитаке, явившийся в этот день в зал собраний даже невзирая на свою слабость. — Возможно, — ответил сам Мугетсу. — Однако я не стану вдаваться в подробности. Кстати, капитан Хитсугая, я думал, мы договорились, — он обернулся на названного, и тот нервно сглотнул. — Не стоит обвинять его в желании докопаться до истины, — вступился за него Кьёраку, сделав полшага вперед. — В конце концов, вы сейчас здесь самая мутная личность из возможных. — Вот только вы не в ту сторону копаете, господа, — ответил немного раздраженно Мугетсу. — Впрочем, то, что вы вызвали сюда самого Нимайю, нам на руку, — все уставились с немым непониманием на занпакто. — Ну что, совсем голова дырявая? — разозлился Мугетсу, посмотрев на Тоширо. Тот смутился, но понял, что от него требуется, и сам вышел вперед. Коротко и по делу, он разъяснил ситуацию с аберранте, ссылаясь на слова Мугетсу и полученное подтверждение от Кискэ и двенадцатого отряда, и озвучил просьбу модернизировать занпакто для возможности сражаться с новыми врагами. Нимайя, еще не отошедший от шокирующего знакомства с невозможным занпакто, долгое время не мог переварить полученную информацию и дать внятного ответа, потому собрание было решено приостановить по его просьбе. С тяжестью непонимания он вместе с Ямомото ушел в его кабинет, где хотел отдышаться и с глазу на глаз уточнить возникшие у него самого вопросы. Для Мугетсу не существует запертых дверей, потому он попросту вошел туда через открытый балкон, пользуясь преимуществами мгновенного перемещения, и застал говорящих ученика и учителя. Они не сразу заметили его, сидящего на перилах, ведь его присутствие не ощущается, а когда заметили, прогонять было уже поздно. — Что ты делаешь в этом мире, занпакто? — спросил Нимайя у клинка, решив воспользоваться моментом отсутствия посторонних ушей. Ямомото был одним из немногих, кому Оэцу всецело доверял, в том числе и свою жизнь, потому его в счет «лишних» он не считал. Куросаки-не-этого-мира, в целом, разделял его взгляды, и был совершенно не против поддержать беседу. В нескольких прошлых жизнях ему не давалось шанса поблистать статусом, потому полученная возможность казалась ему забавной игрой. — Я пришел в этот мир давно и случайно. Мне ведомо будущее этого мира, и потому я решил вмешаться, — ответил он, опасно покачиваясь на перилах. — В большей степени, ваше неблагоприятное положение лежит виной на моих плечах. Я пытаюсь исправить то, что сотворил. — О какой ошибке сейчас идет речь? — спросил Ямомото хмуро, знающий здесь меньше всех. — Я полагаю, что ты весьма сильный занпакто, способный перемещаться между реальностями, это и есть твоя сила? — Мне подвластна вся рейатсу и материя мира, — ответил кратко Мугетсу. — Я был выкован из души, как и другие асаучи, но сочетаю в себе способности синигами, пустых и квинси. Я могу всё, даже манипулировать временем. Эти способности особенно усилились, когда я получил в свои руки Хоугиоку. Правда, в этот момент произошла неприятность: неосознанно, я вернул мир в прошлое на пять лет относительно момента своего пребытия. Результат вы видите: неестественно сильные пустые, поредевшие ряды армии Готея. Изначально я занял место Куросаки Ичиго, но сейчас нас двое. И я возлагаю на него надежду на исправление моих ошибок. — Но разве ты не мог бы просто решить все наши проблемы одним взмахом? — спросил Нимайя резонно. — Я могу, но это будет равносильно отрубанию головы раненому в живот. «Нет человека, нет проблем», «нет мира, нет конфликта». Айзен, тот или иной, должен быть в этом мире, и вам придется с ним сражаться, страдать и, возможно, гибнуть, хотя до последнего редко доходит. Вы должны… Нет, Куросаки Ичиго должен одолеть его, и тогда вы будете хотя бы на долю готовы встретить иного врага, более сильного и коварного. Для меня важна победа любой ценой. Хотите вы, или нет, вы давно превратились для меня в расходники, — последнее он произнес в чувствах и не со зла, но злобно и брезгливо. — Значит, только Куросаки Ичиго для тебя по-настоящему важен? — перефразировал Шигекуни-Генрюсай. — Чего ж в нем такого особенного, в этом мальчике? — Я это Он, но из иной реальности. Так как я не из этого мира, изначально я «вытеснил» местного себя и занял его место. Но, вернув мир в прошлое, я создал парадокс, в результате которого нас стало двое: настоящий и «фальшивый». Очевидно, я второй. — Тогда почему же в мире такие большие изменения? Ведь одно лишь твое присутствие не должно было вынести такие серьезные последствия, — заговорил Ямомото задумчиво. — Потому что в этом мире двое было не только меня. Айзен в этом мире был таким же, как и я. Обретя божественную мощь в своей реальности, он научился перемещаться между ними, и продолжил творить свои эксперименты в разных мирах. Отдать мне Хоугиоку – был один из таких экспериментов. Вернув мир в прошлое, я раздвоил не только себя, но и его. И, пока я пять лет учился использовать данную мне мощь, он наворотил дел, заметно усложнив мне жизнь. Когда мы встретились вновь, он бросил мне вызов, и был мной уничтожен. Однако последствия я вынужден разгребать и по сей день, — опустил голову, будто дополнительно признавая вину. — Два Айзена?... — Нимайя не был в курсе всех событий, произошедших в Готей-13, хотя это имя ему слышать доводилось как о «талантливом и добром капитане». Разумеется, он знал о предательстве, но ничего подробного известно ему не было, а весть о том, что их еще и было двое, окончательно поставила его в тупик. — Так или иначе, пусть он и снова один, цель его всё та же: уничтожить Каракуру, создать Ключ короля и попасть во дворец. Его мотивы всегда были для меня загадкой, я не уверен, что даже спустя десяток прожитых жизней могу понять его до конца, но способы достичь цели всегда одинаковы. Он похитил Орихиме, чтобы воспользоваться её силой и ускорить процесс освобождения своего Хоугиоку, — соврал он, — И он воспользуется её силой, чтобы уже в декабре уничтожить город. У синигами не оставалось выбора, кроме как верить на слово странному занпакто. Всё сказанное им вполне укладывалось в их модель представления мира, потому сомнений в сказанном не возникало. Такое доверие, основанное лишь на высоком положении и красиво сделанном виде «я всё знаю, следуйте за мной», раздражало Мугетсу на уровне подсознания. Смотря на них, он видел в их глазах лишь образ, отдаленно похожий на Куросаки. Куда больше он в их глазах был похож на того несчастного Короля душ, представляемого ими великим и могучим, или даже на самого Айзена или Яхве. К слову, черты Деда в нем действительно стали угадываться: по крайней мере в осанке и длинных волосах. Будь у него усы, а волосам вернуть угольный цвет, они стали бы клонами. Размышления о внешнем сходстве с врагом нагнали только еще больше тоски. Они влекли за собой депрессивную цепочку мыслей о чуждости этого и прочих миров, и что ни в одном из них не будет ему ни покоя, ни счастья, ведь даже став Королём, в определенную дату ход времени пойдет для него новым кругом. От таких мыслей тошнило, времени на депрессию не было, как и сил, способных это изменить. Будь он хоть трижды богом, себя он убить не может и не станет, ведь сейчас на его плечах висит очередная реальность, пострадавшая от его неуправляемого «я». Даже желание занпакто «быть в чьих-то руках» и «работать в паре» пробудилось в нем мягким и тоскливым воем, вызывая желание броситься к кому-нибудь на плечо и просто по-человечески поплакать. Разумеется, позволить такой роскоши он себе не мог, потому, сохраняя статный вид, вернулся в зал, где и был вынесен вердикт «довериться и слушать». Он озвучил повторно просьбу капитана десятого отряда, объяснив необходимость перековки занпакто, на что кузнец согласился без промедления. Однако Оэцу требовалось время, чтобы перековать хотя бы те клинки, коими владели капитаны, о чем и было сказано сразу. Мугетсу не было дела до того, сколько времени это займет: он должен успеть сделать их до декабря, иначе ему самому придется вмешаться в ход событий и, возможно, испортить всё еще больше. Предупреждение было озвучено на месте, после чего он обратился маленьким плюшевым дракончиком и вернулся на ручки хозяина, будто так быть и должно. Странноватое поведение Гетсу озадачило всех, особенно оставленное перед трансформацией предупреждение, однако задерживать их больше не смели. Ичиго вернулся домой тем же вечером, депрессивно помалкивая и держа на руках чудо-зверя уже не как родного и дорогого, а как чужого и опасного. Мугетсу чувствовал, как дрожат руки мальчика, как они налились холодом от напряжения, и потому перестал таить эти бесконечные тайны. У них был долгий, очень долгий разговор, в котором говорил в основном Мугетсу. Говорил он всё с самого начала, почти не вдаваясь в подробности, но рассказывал весь свой по-настоящему пройденный путь, предоставляя парню возможность самому решить, кто же перед ним: друг ли, враг ли; бог ли, дьявол ли. Ичиго слушал его с охотой, изредка задавая вопросы. Уже на середине рассказа он начал понимать, почему же его «версия из будущего» настолько отличается от него самого. Множество пережитых смертей, как чужих, так и собственных, разочарований и бесконечная война, преследующая его, обратили сердце исполнителя в лёд, превратив лица вокруг в шахматные фигуры, коими не жалко пожертвовать. Из того же рассказа он понял, что Ичиго-не-из-этого-мира уже и вовсе не помнит дней до становления исполнителем, даже вопрос о событиях прошлого года этого мира был для него нерешаемым. О смерти матери он помнил лишь отдаленно и покадрово, ведь произошло это не шесть лет назад, а все двадцать шесть, а то и больше. — Ну не помню я, правда, — взвыл Мугетсу, положив ладонь поверх своей головы. Вопросы, которые казались прежде элементарными, вроде «помнишь, в том году Кейго звал меня в кино?», заставляли его буквально захлёбываться в собственной памяти, наполнившейся туманными образами сражений и битв с редкими островками мира, размытыми, нечёткими и опутанными туманом. — Как ты вообще живешь до сих пор?.. — спросил, как итог, Куросаки, заглядывая в болезненно тоскливое лицо напарника. — Я бы уже рехнулся… — А я и рехнулся… — ответил печально Мугетсу. — Я живу только потому что не могу умереть, если я умру, то все начнется заново… Он опустил голову, с трудом сдерживая нахлынувшие эмоции. Давно у него не было такого болезненного осознания событий, эту боль он мог сравнить разве что с первым избиением от Улькиорры. Он даже не мог понять, болит ли его душа, или её остаток, обломанный о суровую реальность. В этот момент ему на плечи легло чужое объятье, которого он никак не ожидал. Ичиго-этого-мира навалился на него сверху вместе с одеялом, изображающим крылья, и обнял товарища, пытаясь создать хотя бы призрачное ощущение уюта и спокойствия. — Мы прорвёмся, Мугетсу. Уверен, мы победим, и тогда ты сможешь отдохнуть, — пообещал мальчик. Ему больше ничего не оставалось, кроме как обещать невозможное. Выглядело это как предсмертная клятва, от того тронуло ослабшего морально занпакто за живое. Он принял объятья, обняв самого Ичиго в ответ, и протяжно завыл тому в плечо, моча слезами одежду. Отряд героев Каракуры встретился поздней ночью в тайном подвале магазина Урахары. Они собрались, не договариваясь, чтобы спасти свою подругу из лап кровожадного злодея. В воздухе витало некоторое веселье, вызванное некой «РПГ-шностью» ситуации. И в самом деле, отряд состоял из «разных классов», а поход в иной мир представлялся им чем-то вроде Данжа. Опыт, полученный во время нападения на Общество душ, создал в головах детишек иллюзию всемогущества, и только Куросаки вместе с питомцем не разделяли их взгляда на вещи. Они понимали, насколько трудным может быть будущий бой, и потому не разделяли веселья и уверенности Тацуки, Исиды и Садо. Урахара дал своё обыденное наставление по поводу перехода, после чего отворил гарганту. Группа спасения рванула в иной, неизведанный для них мир, следуя за протаптывающим дорогу лидером – Ичиго. Один только Исида пользовался Хиренкьяку, потому скользил по пустоте на чем-то вроде доски для сёрфинга, и не нуждался в перебирании ногами по весьма неустойчивому мосту. Иная сторона встретила их коридорами одной из ловушек арранкар. Выбраться оттуда не составило труда, поскольку стражи, обитавшие там, не представляли почти никакой угрозы. Разве что, Исида и Чад решили покрасоваться перед Куросаки, что они, мол, стали сильнее, и теперь то тот точно мог на них положиться. Над этим посмеялась даже Тацуки, правда, смеялась она лишь первое время, пока глупые мальчишки не получили по лицам за свою дерзость. В прочем, трудности боя решились сразу же, стоило Чаду и Исиде поменяться врагами. Анекдотичная ситуация окончилась также, как и в каноне, ребятки выбрались на поверхность, где и смогли рассмотреть все красоты покрытого бесконечными дюнами мира пустых.