Временна́я петля

Долгое время Куросаки лежал абсолютно неподвижно, слыша крик малютки Нелл откуда-то издалека. Его сознание утопало в глубинах собственного разума, он был будто под тоннами воды. Его пульс остановился из-за разрыва аорты, но душа не спешила рассыпаться и покидать этот бренный мир. Он чувствовал острую, но уже начавшую напоминать эхо из глубокой тёмной пещеры, боль. Его сила сконцентрировалась в груди, останавливая кровотечение и не давая умереть окончательно, от чего там ощущались жар и давление. Он почувствовал прикосновение чужой ноги, ударевшей его под правые рёбра. Тело перевернулось на спину, но света за закрытыми веками больше не стало, а открыть глаза Куросаки был не в состоянии, как и повелевать собственным телом в принципе. Впервые за долгое время он ощутил себя удивительно уязвимым. Сейчас любой мог подойти и отрубить ему голову. Снаружи раздались голоса… Он слышал резкий, рычащий голос кошкоподобного арранкара Гриммджоу, что вещал что-то собеседнику. Тем временем мелкие ссадины и раны стали исчезать, но едва ли онемевшее, впавшее в кому тело ощущало это. «…Дурная привычка…», «…Убивать…», «…Улькиорра Сифер…» — он слышал лишь обрывки длинных фраз, едва разбирая слова. Названное имя заставило даже парализованное предсмертным состоянием тело дёрнуться, будто от удара током, а потонувшему во тьме сознанию вспомнить хоть что-то кроме собственной смерти и криков на фоне. Наконец, собравшись с мыслями, он смог заставить собравшуюся саму собой рейрёку в его теле работать, потому и голоса стали заметно отчетливее. — Тогда, может, мне просто убить тебя!!? — взревел разъяренный секста, не довольной словами девушки. Секундой ранее она сказала, что никак не может вылечить Ичиго, да и не хочет, ведь тогда Джагерджак вновь убьёт его. Его слова напугали девушку, и он решил дожать страх, схватив её за шею, но его руку остановила чужая, схватившая за запястье. — Прекрати, Гриммджоу… — просипел сдавленно Куросаки, пытаясь удержаться на не слушающихся ногах. Заряд бодрости и адреналина, полученные с восстановлением кровообращения, довольно быстро прекратили действовать, но желание защитить подругу превосходило слабость и боль. — Иноуэ, вылечи меня. — Синигами обратился к девушке, видя, что у пантеры отпало желание причинять ей какой-либо бессмысленный вред. Он обернулся на врага, быстро осмотрев его, и заметил сорванную с руки кожу на правой лапе эспады. Рана уже зарастала, но медленно, да и от нее все еще чувствовалось влияние рейатсу всеведущей летучей мыши. — …И его тоже. — Нет необходимости, — отозвался недовольно секста, расценив эти слова как жалость. — Я не буду драться с тобой, пока ты делаешь мне одолжения. Хочешь сдохнуть, иди сам убейся, я сражаюсь только честно, — возразил грубо Куросаки. Гриммджоу хмыкнул, выслушав его, и все-таки принял помощь от девицы. Сам факт того, что Ичиго смог увидеть Орихиме живой и здоровой, уже дарил ему огонек надежды на успех. До сих пор все это время его посещали мысли о том, что девушка может быть уже мертва, или же она может и в самом деле стать предательницей, что так яростно пророчили синигами. Однако вот она, жива и здорова, стоит перед ним, румяная, с живыми блестящими ярким живым огнём глазами, пусть и всё еще не спасённая. Дело за малым: спасти эту птичку из холодной клетки Айзена. А для этого надо победить его и его прихвостней… Сразу, как раны были залечены, мужчины вышли на открытую местность, намереваясь сражаться насмерть. Ичиго вновь вызвал банкай, понимая, сколь бессмысленно сейчас пытаться экономить силы в ущерб здоровью. Гриммджоу обнажил когти и встал в свою боевую стойку, готовясь нападать первым. Яростный поединок начался спонтанно и резко с выпада пантеры, удачно предсказанного и отраженного, но вылившегося в целую серию атак с обеих сторон. Две тёмные фигуры скрещивали атаки, разрушая окружение. От напряжения и давления рейатсу даже песок местами утрамбовывался в камень. Первое время лидерство в этом бою удерживал Гриммджоу. У Ичиго были некоторые факторы, заставляющие его сдерживаться, от чего он невольно пропускал удар за ударом, что отражалось на ведении боя не в лучшую сторону. Одним из таких факторов была защита Иноуэ, которая несколько раз стала мишенью для дистанционных атак эспады. Нечестному бою его научили бескрайние и опасные пески Уэко-мундо, где выживает лишь тот, кто хитрее и сильнее и умеет находить слабости врага, потому ничего против такой тактики Ичиго высказать не мог. Другое дело Орихиме, что вовсе не поддерживала это сражение, а развела сопли и закрывала глаза всякий раз, когда пытающийся отстраниться от демотивирующего фактора Куросаки пытался взять ситуацию в свои руки. Казалось бы, идет сложный бой, ему должно быть некогда отвлекаться, и отвлекаться действительно было некогда — Джагерджак активно пользовался фрустрацией синигами и давал тому по шапке в попытке проломить череп об бетон — вот только волнение Иноуэ он видел и слышал, и потому обращал внимание на ее слёзы, они волновали его куда больше простого желания победить врага. Её отсутствие веры в друга-спасителя рушило веру в себя у самого спасителя, что было крайне неприятно и даже опасно в его положении. Джагерджак никогда не казался ему слабым противником, даже наоборот, после их первой встречи, когда пантера едва не убил его, он инстинктивно опасался зверя, занимающего шестой номер среди сильнейших арранкар. Нелиэль, к слову, наоборот всеми силами болела за Ичиго, чем пыталась компенсировать дыру, оставленную Иноуэ, но едва ли это было так эффективно, как хотелось бы им обоим. Ситуация начала выправляться, когда рядом с наблюдателями материализовался вышедший из сюнпо дракон, накрывший своими крыльями девчонок. Дракон одним своим видом показал, что Куросаки может не беспокоиться о них, девушки под защитой, которую не пробьет ни один арранкар. Это действительно помогло парню сосредоточиться на бое, ведь следить за жизнями зрителей больше не требовалось. Выпады Гриммджоу в их сторону стали бесполезны, Мугетсу отражал их взмахами мощных огромных крыльев, потому сражение стало более равным. Таким оно и было до самого конца. Они сражались на равных, даже когда Гриммджоу высвободил свое Воскрешение. Ресурекшион обратил его буквально в демонического кота с двумя хвостами, наделив еще большей силой и скоростью. По неосторожности Ичиго едва не лишился левой ноги, попавшей в зубы гигантского огенно-синего кота. Впрочем, и сам Джагерджак тогда едва не остался без глаз, один из которых таки успел выколоть ему Ичиго в попытке высвободить пострадавшую конечность. Бой чудовища и человека, обретающего силу еще более грозного чудовища, длился больше часа и вымотал обоих до предела. В таких случаях победа достается тому, чьи идеалы превосходят противника. Гриммджоу всю жизнь стремился к силе, дабы стать абстрактным «королём пустых», которого сам же себе и выдумал. Разумеется, он понимал, что сместить с этого поста ни Баррагана, ни Айзена он бы не смог, потому тешил себя тем, что уже является вершиной эволюции. Разумеется, такая шаткая вера никак не могла противостоять убежденности мальчишки в необходимости защищать близких. Если быть точным, Куросаки был готов даже погибнуть во имя собственной «миссии», хотя, разумеется, не собирался, чего не мог себе позволить Джагерджак. Он попросту оказался не готов встретиться лицом к лицу с её Величеством — Смертью — потому перед последним полученным им ударом он замешкался. В то же мгновение он осознал цену своей жизни и этого поражения, как он думал — последнего в его жизни. Однако Ичиго не стал добивать арранкара, а лишь серьезно ранил и даже помог спуститься, придержав за руку. Кошкопарень очнулся всего через пару минут. Его регенерация работала, как могла, закрывая смертельные раны, потому он мог бы встать всего за полчаса и продолжить сражаться на износ. Вот только и Ичиго к тому времени уже уйдет, и смысла в этом не было никакого, ведь поражение есть поражение. Разумеется, таким раскладом он оказался крайне недоволен, о чем и известил парня, но получил в ответ лишь грубо брошенную фразу о том, что победитель решает судьбу проигравшего. И ведь действительно, такой союзник, как Джагержак, в далеком будущем был бы весьма уместен, если бы ни одно маленькое «но». Помните Ннойтору? Ну того самого многорукого жука. В оригинальной истории он едва не убил Гриммджоу, смертельно ранив его, дабы самому заняться смертоубийством Куросаки. В те разы его спасал Куротсучи, который, к слову, в этот раз не явился вовсе, как и все синигами Готей-13. В общем, голова Джагерджака слетела с его плеч столь быстро, что ни Куросаки, ни Мугетсу, ни кто-либо еще попросту не успели ничего сделать, уж больно неожиданным стало такое действие со стороны взявшегося из засады арранкара. Смерть сексты, не успевшего даже договорить слова агрессии, ввергла присутствующих в шок. Первым отлип Мугетсу и вовремя успел подставиться под последовавший в ту же секунду удар квинты эспады, дабы не позволить уже рыжей голове сорваться с привычного места. Джилга, получивший силу аберранте, окончательно поехал крышей, заведя себе довольно много мерзких привычек и развлечений. Для него было в порядке вещей зарезать любого другого арранкара средь бела дня без особой причины, оправдывая это скукой. Унаследовав признаки богомола и наслушавшись занятных фактов об этих насекомых от Заэльаппоро, он полюбил «стричь» своими лапами-мечами головы зазевавшихся противников, задевая этим частенько и союзников. За такой подход к работе его недолюбливают совершенно все, а от ярой его ненавистницы Тии и вовсе поступало прошение в адрес Айзена о том, чтобы избавиться о поехавшего насекомого, однако тот отказал, аргументируя затратами на создание из него аберранте. Так и сейчас он хотел перерезать всех, кто попался ему на пути, однако успевший сообразить синигами подоспел защитить собой мальчишку, приняв удар своим занпакто. Оба мальчишки упали, в основном из-за Мугетсу, получившего заряд инерции от удара. Он тут же схватил за шиворот товарища, до сих пор не успевающего понять, что происходит, да и заметно ослабшего после боя с пантерой, и унёс в сонидо от третьего, направленного вдогон удара от Ннойторы. Джилга, видя, что его стратегии помешали, расхохотался и искренне похвалил «близняшек» за скорость. Пока он говорил, Ичиго понял, что происходит, и хотел взяться за оружие, но был остановлен Мугетсу. — Я понимаю, но тебе надо отдохнуть. Я займу его на время, а вы бегите отсюда, — он сам взялся за клинки. Ичиго кивнул, приняв смену, и направился к Орехиме. Стоило ему к ней подойти, как из сонидо, также из засады, явился другой арранкар. Он даже не был аберранте, хотя, похоже, вобрал в себя некоторую часть силы Джилги. Тесла атаковал в ту же секунду, целясь в шею Куросаки. Синигами едва успел защититься, чтобы не оказаться парализованным, однако поздоровался с песком лицом. Мугетсу обернулся, поспешно решив спасти товарища, но в то же мгновение был атакован Ннойторой, заставившим его врасплох. Как результат – один из клинков Мугетсу оказался сломан из-за неправильно принятого удара, а сама лапа Джилги вгрызлась ему в плоть, ломая рёбра. Впрочем, рана была не столь серьезной, поскольку духовная защита Ичиго-из-иного-мира также была на уровне. Мугетсу пришлось вступить в бой с Ннойторой, не позволяющим ему защитить товарища от напавшего исподтишка фрасьона квинты. Яростные атаки были столь сильны, что фальшивые занпакто всё время трескались и ломались, пытаясь защитить своего хозяина. Впервые за довольно долгий срок дракону-перевёртышу пришлось обнажить свой настоящий меч, рубящий всё живое на концептуально-основном уровне. Проблема в том, что ровно на таком же уровне была защита Ннойторы, получившая свойство «непробиваемость», чем он пользовался по полной. Именно из-за концептуальной неразрушаемости защиты он спокойно мог крошить своими лапищами врагов, будто перерезал бумагу ножницами. Занпакто Мугетсу, как и сам он, не обладали подобными свойствами, потому неправильно принятые удары оставались серьезными ранами и трещинами на клинке. Неудобный во всех смыслах враг просто вынудил его высвободить банкай, которого едва хватало, чтобы банально не получать новые травмы от жука-убийцы. Тем временем Тесла заканчивал с Куросаки. Временный синигами совершенно ничего не мог противопоставить фрасьону, отточившему свои навыки в бесчисленных спаррингах с Ннойторой. Многочисленные травмы, полученные в бою с Гриммджоу, уже казались ему цветочками в сравнении с раздавленными копытами органами и обращенными в труху костями. Кровь сочилась из всех щелей, из каких только могла, а их в его теле заметно прибавилось. Очередной удар копытом проломил ему череп, разбрызгав содержимое по камням. Мугетсу, Иноуэ и Нелл совершенно ничего не могли сделать. Первый был занят боем с непробиваемым жуком, а девушки были слишком слабы. Убийство мальчишки не заняло много времени, но это не помешало Тесле продолжить издеваться над его трупом. Он раздробил ему позвоночник, превратил в мясо руки и ноги, и действительно изуродовал бы тело до неузноваемости, если б не шальная Гетсуга, пущенная Мугетсу ценой пропущенного удара, отрубившего тому руку. Правда, регенерация Бога работала куда активнее и быстрее, нежели у аберранте арранкар, потому едва ли такая рана была для него проблемой. В ту секунду Мугетсу даже хотел воспользоваться одноименной с его кличкой техникой, но не стал. Во-первых, он бы уничтожил ею искусственное измерение внутри Лас-Ночес, чем навредил бы всем своим союзникам. Во-вторых, он попросту не убил бы Ннойтору даже ею, а скорее создал парадокс «непробиваемого щита и всепробивающего копья», что тоже нехорошо сказалось бы на мире вокруг. Пока он пережевывал мысль, чувствуя, как в очередной раз зубья на лапах богомола Ннойторы вырывают из его тела кишки, Тесла уже переключился на девчонок. Он собирался разобраться и с ними, просто заигрался с мальчишкой, наслаждаясь видом истерящих поодаль женщины и ребёнка. Он сделал бы с ними то же, что сотворил и с Куросаки, потому думать было уже попросту непозволительно. Мугетсу не придумал ничего лучше, чем попытаться воздействовать на душу арранкара напрямую. Он схватил того за голову, цепляясь за длинные волосы пальцами. Пустой в ответ лишь рассмеялся и перерубил противника пополам, будто ножницами. Нижняя половина тела Мугетсу грохнулась на землю, а сам он, будто обнимая врага, остался висеть на силе собственных рук. Это рассмешило Ннойтору, а вид выпадающих из туловища органов еще больше напугал девушек, от чего Иноуэ не выдержала и рухнула в обморок. Впрочем, Ичиго-из-иного-мира даже с отрубленной головой проживет еще достаточно, чтобы успеть оторвать врагу зубами яйца. Сконцентрировавшись, он быстро нащупал духовные связи, сокрытые за непробиваемой бронёй, и принялся рвать их одну за другой. Чудовище почти сразу же парализовало, будто кто-то перерубил ему шейный нерв, а затем жук-убийца завизжал и начал метаться из стороны в сторону. Половина туловища, что висела на нем, грохнулась на песок, едва шевелясь. Он сильно повредил арранкару способности мыслить и обрабатывать информацию, фактически насильно сведя с ума. Ннойтора не был в состоянии понять даже какой формы сам, сколько у него рук, ног и пальцев и где каждая из его частей тела находится. От накатившего безумия он орал, пытаясь услышать собственный голос, и бился, лишь инстинктивно оставаясь в вертикальном положении. Чудище размахивало конечностями во все стороны, пытаясь понять, какая из них за что отвечает, и само не поняло, как вонзило одну из жучиных лап в само себя. Ощущение хруста костей и рвущихся органов, отнюдь, он узнал сразу, вспомнив, как чувствовал это сотни и тысячи раз. Ошибочно решив, что попал он именно во врага — боль он не ощущал из-за всё того же повреждения связей — Ннойтора начал наносить удары по собственному телу, даже не понимая, что тем самым сам же себя и уничтожил. Тесла ошалел, наблюдая за резким помешательством своего наставника, и потому не двигался с места. Мугетсу успел отрастить себе новые ноги и встать. Такой просадки рейатсу у него не было уже давно, потому от накатывающей слабости всё особенно сильно плыло перед глазами. Впрочем, ему хватило одного удара кулака, чтобы проломить череп кабаноподобного Линдокруса. Он бы и рад изрезать его на ленточки, да силы нужно было сэкономить, дабы вернуть к жизни успевшего окончательно откинуть копыта рыжего. Этим Бог и занялся, опустившись на колени рядом с остатками от тела и принявшись их собирать один за другим в единую кучу при помощи рейатсу. Времени прошивать каждый кусочек тела и его изначальное состояние не было, да и сил на это тоже, потому он просто «склеивал» их, как мог. Из-за такой небрежности раны Ичиго-этого-мира никуда не делись, а остались багровым уродством на собранном по частям, будто мозаика, трупе. Также небрежно были восстановлены и органы. Последнее, чего не хватало – импульса, что заставил бы эту мясную куклу шевелиться. И его Мугетсу дал, заставив вновь заработать кровоток, круговорот рейатсу и мыслительные процессы. Предоставив всё самостоятельной регенерации, дракон рухнул на бок и закрыл глаза, впитывая рейши из окружения для скорейшего восстановления… Первым очнулся Куросаки. Боль во всём теле была последним, что он помнил о прошедших событиях. Неизвестный напал со спины и одним ударом об землю вырубил его, а что было дальше – выпало из памяти, как сон. Силясь вспомнить, Куросаки приподнялся и занял сидячее положение, и тогда понял, что находится не в пустыне и даже не в мире Ином, а в одной из тюремных камер Лас-Ночеса. Сам он лежал на кровати, весь перебинтованный с ног до головы и обработанный какой-то мазью, от которой неприятно пахло аптечными лекарствами, а на другой кровати, что была с противоположной стороны комнаты, спал Мугетсу, не перебинтованный, но переодетый в местное подобие формы для пленников. Сам Ичиго, в общем-то, тоже был одет в белое кимоно, а старые одеяния обоих парней были свалены в кучу черно-багрового рванья, негодного даже для половых тряпок. За решеткой, в коридоре, абсолютно безмолвно и неподвижно стоял Сифер, которого рыжик заметил не сразу. Тот виду не подавал, будто ожидал, когда проснутся оба, чтобы с ними заговорить. Сложно было сказать, сколько времени он там уже стоит, но складывалось некое впечатление, что совсем недавно. Решив не поднимать лишний шум, Ичиго вместо вопросов в никуда решил сперва разобраться, что с ним произошло. Он принялся аккуратно разматывать бинты, коих было удивительно много. Из-за мази они были немного липкими и мокрыми, что вызывало некоторое отвращение, однако руку он размотал довольно быстро. Вся его кисть была покрыта тонкими бледными полосами, оставшимися от ранений. Весь он был будто мраморный, сами раны, в том числе и внутренние, уже успели зажить. Разве что, всё тело стягивало и немело из-за не до конца сросшихся костей, но и эта проблема сугубо временная. Сифер, очевидно, на шевеление врага никак не отреагировал, будто и вовсе спал или был восковой статуей. Наконец, зашевелился и Мугетсу. Он лениво потянулся и открыл глаза, не желая вставать, но быстро осознал, что находится не в том месте, где ожидал, а в тюрьме. Вскочив, он осмотрелся и столкнулся взглядом с вполне целёхоньким Куросаки, а затем с неподвижным и, похоже, и вовсе троллящим их Улькиоррой. — Где мы? — решил начать Мугетсу беседу с самого тупого вопроса, который только можно было задать. Это просто было первым, что пришло ему на ум. — Очевидно, в темнице Лас-Ночес, — ответил Улькиорра, наконец, открыв глаза и встав в менее выжидающую позу. Теперь он был готов к беседе, которую, похоже, планировал с самого начала. — И зачем ты нас сюда перенёс? — спросил уже Ичиго, ловя волну негодования от товарища-дракона. — За тем, что хочу поговорить, а если бы я просто бросил бы вас там, Старк или Тия едва позволили бы вам остаться в живых и продолжить весело разрушать наш дом. — Айзен знает об этом? — спросил Мугетсу, решив задавать вопросы по очереди с товарищем-синигами, раз Сифер в столь хорошем расположении духа и любезно отвечает на вопросы. — Разумеется, — мышь кивнула в ответ, — Я сообщил ему о том, что ваши бесценные друзья в полном составе сбежали из Лас-ночес. Его Величество благоразумно велело оставить их умирать в пустыне самих, поскольку их единственный выход из Уэко-Мундо – это вы двое. Им остается надеяться на помощь из вне, на которую и рассчитывает его Величество. — Значит, он хочет поймать в этот мир кого-то из вне? — спросил Ичиго, пытаясь догнать составленный Айзеном план. — И да, и нет. Разумеется, поимка и разделение сил врага — синигами Готея-13 — входила в наш план, однако я сразу же оповестил его о том, что они не придут вас спасать. Будем честны, похоже, вашим «союзникам» наплевать на вас, они уже объявили о вас, как о мятежниках и не придут на помощь, — в доказательство своих слов аберранте создал довольно большой экран, на котором показал, как Готей-13 готовится к войне, игнорируя факт отсутствия временного синигами. — Я и не рассчитывал на их помощь, — трагично вздохнул Мугетсу, чем заставил обернуться на себя Ичиго. — Они даже после того, как узнали, кто я на самом деле, не очень-то нам доверились. — …И тем не менее, это лишь часть нашего плана, — продолжил монолог Сифер. — Как вы знаете, Айзен хочет воссоздать Ключ Короля, которым планирует открыть врата во Дворец душ. Мугетсу, — он обернулся на дракона. — Ты ведь не хочешь допустить этих «бессмысленных жертв»? Потому стань нашим ключом сам. В противном случае первой душой во имя созидания ключа станет Куросаки Ичиго, что сидит с тобой рядом. — Удумал меня шантажировать? — спросил недовольно Мугетсу. — Почему бы мне просто не грохнуть тебя и Айзена, чтобы прекратить, как ты выразился, «бессмысленные жертвы»? — Потому что ты хочешь остановить Яхве, — ответил он холодно, чем заставил заткнуться Мугетсу, как преподаватель школьника. Ичиго-из-иного-мира не мог подобрать слов, чтобы задать следующий вопрос, потому вместо него вписался Ичиго-этого-мира. — О ком вы говорите?.. — Это тебя не касается, — грубо ответил Улькиорра и вновь посмотрел на Мугетсу. — Ты сам должен понимать, в нынешнем положении Общества душ не сможет выстоять против армии Квинси. Будь ты немного умнее, ты мог бы и вовсе оборвать жизнь того, кто угрожает вселенной в одиночку. Но вместо этого ты предпочел играть по одному тебе понятным правилам, притворялся животным и даже подставил людей, которыми, похоже, дорожишь. Не хочешь запороть эту реальность и отправиться на перерождение – соглашайся. Выбора у Куросаки не оставалось. Мугетсу опустил взгляд, чувствуя, как его вновь прижали в угол. Ичиго же прекрасно понимал, что Сифер был способен вести подобный диалог лишь благодаря способности видеть будущее. Факт того, что его товарища объективно вынуждали согласиться посодействовать Айзену в его жестоком плане по перевороту. Дракон согласился на выдвинутые условия, потому был освобожден из тюремного заключения. Сифер повёл его в зал, где расслабленно расположился на троне Соскэ Айзен, предвкушая лёгкую победу в грядущем бою с Обществом душ. Его «армия» знатно поредела из-за стараний детишек из мира живых. Остатки главной боевой мощи собрались в тронном зале, предвкушая веселье с пленными врагами. Разумеется, таким раскладом Соскэ не был доволен, и потому уже на этапе первых потерь искал пути, как же ему вернуть былую мощь. Ответ сам собой пришел ему вместе с докладом о рассчитанных способностях Мугетсу, выводы в котором были сделаны после боёв Заэляппоро и Ннойторы. Способности манипулировать пространством и душами других существ так ему понравились, что сперва он хотел просто забрать их себе, однако по тем же расчетам ему понадобилось бы не менее десяти лет на освоение столь сложных по структуре техник. Потому было решено просто заставить дракона подчиниться его воле, и Улькиорра даже озвучил вариант, при котором это возможно. Разумеется, он знал о пророческих способностях своего подчиненного и не пренебрегал ими, однако и не полагался на них всецело, а лишь изредка спрашивал у того мнение. В этот же раз он отдал управление в руки Сифера все с самого начала, поскольку именно благодаря его дару предвиденья Айзен получил возможность выйти в плюс. Вид мальчишки, ранее прикидывавшегося драконом, вызвал у него улыбку. Это действительно был Куросаки Ичиго, лица были невероятно схожи, за той единственной разницей в возрасте. Однако тщательное изучение внешности пленника выявило и несколько других отличий: наличие шестых пальцев на каждой из конечности, походка, будто ходит он на одних лишь пальцах, да и телосложение немного, но отличалось. То ли позвоночник был длиннее, то ли талия у́же, точно из-за одежды понять было трудно, но если долго вглядываться в образ, то фигура начинает казаться искривленной, непропорциональной и неправильной. — Итак, полагаю, Улькиорра уже ввёл тебя в курс дела, — обозначил Айзен, когда ведущий и пленник остановились перед ним. Гин и Тоусен стояли по его плечи, будто стражи, строя из себя важных птиц. — Да, он мне всё рассказал о вашем плане, — ответил Мугетсу, чуть склонив голову, будто в повиновении. — Отлично, — недобог кивнул, радуясь успешности реализованного его подчиненным плана. — И каков твой ответ? Мугетсу посмотрел на собственные руки так, будто был в наручниках. Именно будто, поскольку Сифер совершенно не позаботился о его ограничении. Более того, похоже, он хотел, чтобы Гетсу вышел к его Величеству в своем естественном виде. И дракон не стал упускать такую возможность… Он взмахнул рукой в сторону врага, восседающего на троне, спустив с кончиков пальцев рейатсу на манер Балы. Крошечная на вид атака в мгновении ока долетела до Айзена, пробив, будто пуля, его защитный барьер и совершенно не потеряв скорость. Айзен ожидал атаки, подготовился, поставил один из мощнейших своих барьеров, но не учел одного: перед ним настоящий Бог. Его кровь и ошметки от внутренних органов разбрызгались в разные стороны, как краска из лопнувшего шарика. На троне остался сидеть лишь изуродованный багровый скелет с дыркой от Хоугиоку в груди. Камень выпал и потерялся в мясе, что лежало на месте, где были бёдра и пах короля мира пустых. Крови было так много, что она испачкала стоявших рядом Ичимару и Канаме. У первого сползла с лица улыбка, а второй застыл в шоке, как и все присутствующие арранкары. Кто-то из них наконец сообразил, что сейчас Айзен восстановится, ведь Хоугиоку не позволит ему просто так умереть, однако секунды шли, скелет наконец склонил голову, издав чавкающе-хрустящий звук, но никаких признаков регенерации не последовало. Его Величество погибло с первой же атаки врага…