Глава 3
30 сентября 2021 г. в 00:40
Сондра думала, что заблудилась. Она устала, запыхалась, её одолевали сомнения, не помешалась ли она, не подсыпал ли ей Федя какую-то наркоту в шампусик и долго ли всё это будет длиться. Судьба Ди её сейчас волновала меньше всего, она почему-то верила, что стрёмный трип — это лично её трип, а Ди сейчас либо ждёт её у подъезда, либо сидит себе дома за компом. Сондра мечтала, чтобы её быстрей отпустило, но лес казался неприлично настоящим, роботы-животные безобразно реалистичными, особенно тот, последний, который заставил вибрировать землю вокруг себя. Сондре больше всего хотелось выйти из этого натуралистичного кошмарного сна, залезть в горячую ванну, кинув в неё предварительно вишнёвую бомбочку, выпить чая, может, даже попросить Ди помять ей плечи, а потом выкурить сигарету на балконе, и чтобы пахло осенью, а во дворе, в доме напротив, теплились оранжевые окна.
Она шла наугад, становилось зябко. Она застегнула пальто и потуже затянула пояс на талии. К подошвам кед прилипли листья, а белая боковина измазалась в глине. Увидев просвет между деревьями, Сондра прибавила шаг и действительно вышла, наконец, из леса! Преодолев пятьсот метров пустого, поросшего мелкой травой пространства, она попала на дорогу. В километрах двух-трёх отсюда высились хитро переплетённые между собой здания. Соня выудила Айфон из внутреннего кармана пальто. Айфон сдох. Она упорно зажимала кнопку включения, и — о, счастье! — телефон включился, но сеть не ловил.
— Да неужели… — пробурчала она под нос, но облегчение от присутствия цивилизации испытала всё-таки серьёзное.
Она прибавила шаг и быстро засеменила вдоль обочины. Дорога подозрительно пустовала — ни одной машины, ни одной живой души. Когда она набрела на массивный знак, где на трёх языках — китайском, русском и английском — было написано: «Заповедная зона. Проход и проезд на всех видах транспорта запрещён», она вновь с облегчением вздохнула. Знак всё логично объяснял. Перейдя дорогу, она оказалась под автострадой и наткнулась на охраняемый КПП. Уверенной походкой она двинулась прямо к проходной. Военные в униформе и выпирающих вперёд, будто намордник, шлемах повернулись в её сторону.
— Уважаемые, я тут заблудилась немного. Как мне в город попасть? Я здесь пройду?
— Ксиан ши ксинпья, — грозно выпалил один из охранников и преградил путь.
Откуда-то в воздухе возник стальной шарик, который резко запиликал, как старый мобильник, и окатил Сондру потоком розового света. Она вздрогнула и заговорила:
— Ду ю спик инглиш о рашн? Хей, гайз! Ай нид ту гоу хоум. Итс э тэррибл мистэйк. Мэй ай…
Но один из вояк прервал её, подняв руку, знаком показал ей, что можно пройти. Сондра не успела обрадоваться, а он вновь остановил её и подверг унизительной процедуре досмотра.
Охранники переговаривались на своём непонятном языке, Сондра лишь сделала вывод, что язык похож на китайский. Что делают китайские военные в Южном Бутово? Военное положение из-за пандемии? Китайские медики оцепили район из-за нового штамма? Что за сказочная херобора?
— Божечки, — прогундосила она. — Я ненавижу этот день.
Лицо Сони скуксилось, как выжатый лимон. Ей хотелось упасть прямо здесь и разрыдаться, но вместо этого она, неожиданно для себя самой, заорала:
— Это немыслимая экспансия! Что вы себе позволяете? Я гражданка России! Отведите меня немедленно к русским представителям! Это вам не Ухань! — пальчик её целился ноготком прямо в шлем военного. — Сидели бы в своём драном Ухане и жарили бобров дальше! — Сондру молниеносно скрутили, руки оказались сцеплены за спиной, она несколько раз болезненно вскрикнула, но негодование в ней кипело. — Сраные китайские туристы! — надрывалась она.
Невдалеке от КПП в аэрокаре сидели двое, слушали последний хит — смесь азиатской электроники с ИскИн-сэмплами и мощным драм-н-бассом. Оба скучали и собирались загаситься новым модным наркотиком «Омега-дрифт» от крупной фармкорпорации.
— Знаешь почему Омега, Ксёнгпи? — достав баночку с препаратом, он покрутил ею перед забралом зеркальных очков. — Всё просто — это ответ Синдиката колонии Альфа. Ты знал, что в колонии полный запрет на наркотики? Нет? А у нас легализация и специальная фарминдустрия. Мы во всём впереди них. Вот что я тебе скажу: пока колония выкачивала ресурсы из всего, опустошала земли и жизни, Синдикат рос вширь, ассимилировал на соседних территориях и даже занялся терраформированием. Мы как инь и янь, Ксёнгпи, — на белокожую ладонь, покрытую тонкой защитной наноплёнкой, легли две круглые таблетки — голубая и красная, в центре каждой восьмёркой сгибался китайский дракон, переливаясь перламутром.
Второй лишь усмехнулся, продолжая налаживать протез левой руки. Он как раз вскрыл армейским ножом панель на запястье и проверял показания на мини-дисплее, когда в приоткрытое окно донёсся девичий крик.
— Откуда она здесь взялась? — оба с интересом уставились в окно.
Девицу взяли под руки, она сопротивлялась, а дрон неистово кружил над ней и бил тревогу о несанкционированном субъекте и отсутствии данных.
— Не, Добро, на анархистку она не похожа, да и нет их давно. Последнюю анархкоммуну я застал лет десять назад… ближе к Волге наткнулся, когда мотался по нуждам Синдиката в их сервисную дочернюю компанию.
Обладатель зеркального забрала и вкрадчивого, убедительного голоса по имени Добро быстро ссыпал таблетки обратно в прозрачную банку и спрятал в нагрудный внутренний карман плаща. Он коснулся виска — зеркальное забрало дематериализовалось, явив половину лица, напичканную нейроморфными технологиями.
— Я проанализировал её — никакая она не анархистка и не бежавшая колонистка или ещё какой-то скрывающийся сброд. На шмотки её посмотри, Ксёнгпи.
— Странные шмотки, ну, мало ли… выудила у какого-нибудь олдфага, бывшего анархиста, они ж трясутся над шмотьём вековой давности.
— В точку, — подметил он, — да только пальтишко — семидесятипроцентная шерсть, соображаешь? Произведено меньше года назад. Она ЧИСТАЯ! — Он довольно улыбнулся. — Поднимайся, чувствую, нам сегодня фортануло.
Тот, кого Добро называл «Ксёнгпи», — ласково «братишка» на китайский манер по всем канонам нынешней моды, всё ещё недоумевая, приткнул на место защитную панель, скрыв протез под рукавом куртки, послушно и ловко вкинул армейский нож в слот из гибкого сплава на правой руке. Двери аэрокара с шипением поднялись вверх. Добро с достоинством вылез из кара и оправил воротник-стойку, забрало не активировал. Пусть актроиды-военные видят, кто он. Брендированный плащ с полупрозрачным наноиндикатором дочерней компании «Сан Сити Услада маркт» в форме геометрически стилизованного лотоса открывал множество дверей.
Используя лишь силу мысли, Добро послал актроидам невербальное сообщение:
«Согласно Статье 65/1 от 19 февраля 2137 года любой несанкционированный субъект без идентификационного чипа вместо заключения и разбирательств, связанных с поиском информации, может быть передан под ответственность руководящим лицам (верхнего и элитного уровня) Синдиката и его дочерних компаний для присвоения личного идентификационного номера с последующим медицинским наблюдением, обучением, трудоустройством и обеспечением новоявленному гражданину Корпократии места проживания и необходимых санитарно-эпидемиалогических условий для жизни, описанных в статье 365/5».
Ответ он получил прямо в головной мозг: «Согласно Статье 65/1 от 19 февраля 2137 года несанкционированный субъект передаётся под ответственность руководства дочерней компании Синдиката «Сан Сити Услада маркт», господину Добро лично. Все излишки, связанные с жизнеобеспечением субъекта, компания берёт на себя. Благодарим за вашу щедрость. И да пребудет с вами Великий Дракон».
Пока дикая девица продолжала гневно раздувать ноздри и пялиться на «получеловеческую» голову главы компании, Ксёнгпи подошёл к ней и без лишних слов поднял, перекинул через плечо и понёс к аэрокару. Руки Сондры так и оставались скованы. От наглости такой она сначала затихла, но, оказавшись на плече и продолжая ощущать железную хватку, громко потребовала:
— Отпустите! Что вы себе позволяете? Варвары!
— Ты ошибаешься, Джинмай, — обезоруживающе улыбнулся Добро. — Мы-то как раз не варвары. Варвары — это вы. Многим поколениям пришлось долго за вами прибирать…