«Ты спасаешься бегством, но сама не знаешь от чего бежишь».
Arctic Monkeys — Old Yellow Bricks
Щёки горели так, будто на них вылили метиловый спирт и подожгли, но такого точно не было, поэтому я снова умылась прохладной водой и посмотрела в зеркало. На меня смотрела девушка, которая не понимала своих чувств, которой было тяжело разобраться в себе, но которая так успешно двигалась вперёд. Какое-то время я всё ещё смотрела в зеркало, капли воды стекали по лицу на нежно-лиловую футболку, и я не стремилась их убрать. Мои веснушки казались ярче, чем когда-либо. Мои глаза горели так, как не горели все шестнадцать лет жизни. Облизав пересохшие губы, я вытираю руки и покидаю ванную комнату. В комнате свежо и комфортно, поэтому я забираюсь на кровать и прижимаю подушку к груди. Боже. Я целовалась с Джастином. Улыбка осторожно появляется на моём лице, как будто боится, что её может что-то испугать. Прикусываю нижнюю губу и снова улыбаюсь, я что сумасшедшая? На телефон приходит уведомление, я беру его и вижу сообщение от Джастина. «Ты как?» После того, как мы целовались, я больше не могла уснуть и просто смотрела на спящего Джастина, это казалось неправдой. Я целовалась с Джастином...Встретив рассвет, мы поехали по домам, мы с Джастином пытались вести себя, как и раньше, по-дружески. Но что-то мешало, скорее всего, наш поцелуй. Всю дорогу мы не разговаривали, Джастин наблюдал за дорогой и сжимал край футболки, думаю, он переживал за вождение Адама, но тот нас не подвёл и довёз до дома в целости и сохранности. Я легла спать, как только оказалась в своей кровати и только к часу проснулась. Ожидая сообщение от Джастина, я то умывалась, то готовила себе еду, чтобы занять время. Дома никого не было. Это к лучшему. «А ты как?» Я не знала, что ответить ему, точнее, я не знала, как правильно ответить на этот вопрос. Мне было непонятна реакция Джастина, хоть и тем поцелуем он многое сказал мне. Но сейчас мне было страшно. Мы перестанем дружить? Или что... «Странное ощущение» У меня тоже, я даже не могу подобрать правильных слов, чтобы описать своё состояние, мне страшно думать об этом. И я не знаю, почему. «У меня тоже. Это хорошо или плохо?» Мне не хотелось прекращать наше общение, Джастин стал для меня настоящим другом, человеком, к которому я готова пойти по гвоздям и в ливень, который, скорее всего, смоет меня в первую попавшуюся канализацию. «Мне хорошо» «Мне тоже» Вечером я спускалась вниз и услышала разговор отца с мамой, я остановилась и решила прислушаться. В последнее время они ни о чём не разговаривают, они даже спят в разных комнатах. — А что если наши дети узнают об этом? — яростно шепчет отец. Я складываю руки на груди и упираюсь в стенку. О чём они говорят? — Я устала, дорогой. Мама снова пьяная. — Ты устала? А я не устал от этого? Мне тоже тяжело! Наша семья рушится, я узнаю от соседей, что ты ходишь к другим мужчинам и спишь с ними! Это нормально? Чувствую, как внутри что-то разбивается, я пытаюсь словить это, но у меня не получается. Почему мама поступает так? Слышу сзади шаги и оборачиваюсь. Гэри смотри на меня стеклянными глазами, он пытается дышать, но я замечаю, как тяжело ему даётся это. У него случались панические атаки после смерти Мелони, и меня это пугало. Гэри делает несколько шагов назад, пытаясь ловить воздух ртом, но я вижу, как он задыхается. Слёзы покидают моё тело, и я кричу: — Папа! Папа прибегает и сразу понимает, что случилось. Я отхожу от них и врезаюсь в стенку, как же больно сейчас. Он тоже услышал это. Он не должен был. Отец разговаривает с Гэри, пытается успокоить его, мама даже не пришла. Я забилась в угол и просто наблюдаю за ними, через какое-то время Гэри приходит в себя. Отец берёт брата на руки и уносит в комнату. Я продолжаю сидеть, пока он не выходит. Папа подходит ко мне и садится рядом. Мы молчим. Я склоняю голову и укладываюсь на его плече. Почему такое происходит с нами? — Всё будет хорошо. Люди говорят так, когда застряли в дерьме. Я знала это. Через какое-то время он уезжает и обещает вернуться до того, как мне захочется грустить. Гэри в своей комнате, я сижу рядом с ним, наблюдаю за его состоянием. Но он просто спит. Мы не слишком были близки с ним, но я очень дорожила им. После ситуации, которая произошла с Джастином, я поняла, что нужно ценить моменты с семьёй и друзьями. «Что делаешь?» Получаю сообщение от Джастина, внутри появляется что-то хорошее. В последнее время я стала переживать за состояние своей семьи, хоть и тяжело было назвать её таковой. Мы давно уже не семья. Проходит около часа после отъезда отца, я начинаю переживать. Он сказал, что вернется, как только съездит в магазин. Слышу, как звонит стационарный телефон и тревожно направляюсь к нему. Мы никогда не пользовались им. — Да? — Здравствуйте, больница Святого Иосифа. Звоню сообщить вам, что Питер Хэнсер попал в аварию и сейчас находится в реанимации. Вы можете приехать? Сердце начинает бить меня в грудную клетку, и я дрожащими руками возвращаю трубку телефона на место. — Мам, мам! Я бегу к ней в комнату, она сразу же просыпается и смотрит на меня пьяными глазами. — Папа... он попал в аварию и сейчас в больнице. Она удивляется и смотрит на время. —Уже поздно, поедем завтра. Я хмурюсь и бегу к себе в комнату, быстро переодеваюсь, руки всё ещё дрожат, моё тело дрожит. Хватаю телефон и выбегаю из дома. Я бегу так, что больно дышать, слёзы начинают скатываться, и я останавливаюсь, чтобы их вытереть. Беру телефон и пишу Джастину, он нужен мне сейчас. И снова бегу. Не знаю, сколько я бежала, но в конце я чувствовала боль в груди. Мне было страшно. Захожу в больницу и сразу же подхожу к стойке регистрации. — Здравствуйте, я дочь Питера Хэнсера. Мне позвонили и сказали, что он в больнице. — Мне нужны ваши документы. Я протягиваю документы и пытаюсь остановить слезы. Мне срочно нужно увидеть папу. Подходит врач. — Здравствуйте, подождите здесь, мы делаем всё возможное. Я сажусь и слёзы покидают моё тело. Мне так больно. И страшно. Очень. Впервые за долгое время я начинаю молиться, хотя знаю, что сейчас ему помогут только врачи. Я даже ничего не могу поделать. И я не могу потерять его. Через какое-то время челюсть начинает дрожать, руки становятся важными, а я уже не понимаю, где я. Я пытаюсь сдержать свой плач, но у меня не получается. Двери больницы открываются, и я вижу Джастина, он обеспокоенно смотрит по сторонам в поисках меня. — Джастин! Я бегу в его объятия, и когда попадаю в них, слёз становится больше. Это уже не плач, я реву. Я не могу сдержать себя. — Тише, всё будет хорошо. Джастин успокаивающе гладит меня по спине, и в какой-то момент я успокаиваюсь. Мы стоим так пару минут. В воздухе висит тяжёлое молчание. — Мне так страшно. Джастин целует меня в макушку головы, и я прикрывают глаза. С ним так хорошо. Я не представляю, что будет, если папа умрёт. Это будет настолько тяжело и больно. Не могу даже представить это. — Венера Хэнсер — подходит врач, и я покидаю объятия Джастина, — Примите мои соболезнования, мы сделали всё, что смогли. В этот момент я теряю смысл жить.