Время Евы, освещенной красной луной

Книжки валялись во всех углах библиотеки: где-то лежала одна или две, а где-то целые стопки печатных изданий. Каждая бесполезная книга моментально находила свое место в пыльном углу, позорным клеймом висящим над несчастной. Раздался звук глухого удара – еще одна покоится теперь на плитке просторного помещения. Как бы Руки не пытался, он не мог ничего найти про таинственное существо, обхитрившее их. Словно искусный игрок в карты, он показал свои возможности, но не открыл всех козырей – с нахальной усмешкой он ждал ответный ход своих оппонентов. Это умение! Не надо быть гением, чтобы догадаться: такую способность в себе может развить только поистине сильное существо. Не обращенный и не обычный вампир. Только наследник королевского рода обладает такой силой. Но в живых не осталось никого из представителей древней знати кроме Сакамаки… Получается, что такого вампира нет! Его просто не может существовать! И все же, словно призрак, восставший из мертвых, он похитил Еву и также бесследно исчез, оставив после себя лишь легкий призрачный шлейф, не дающий и каплю возможности схватить его. Руки, нахмурившись, нервно сжал переплет очередной книги, принимая возможно единственное правильное на данный момент решение. Был лишь один вампир, который мог ему помочь. Ненавистный аристократ. Сакамаки Рейджи. Через минуту на пол упала очередная рукопись. В библиотеке наступила полная тишина. В библиотеке другого особняка тоже был непривычный этому месту полный кавардак. В то время, как блондинка сидела на диване и вела милые беседы с младшим хозяином особняка, который активно жестикулировал во время разговора, старшая основательница искала одну рукопись. Книга была довольно старой и использовалась хозяйкой крайне редко, поэтому и своего конкретного места не имела, кочуя с одной полки на другую, каждый раз усложняя поиски. Тсукинами не врала, когда сказала человеку, что поможет ей. Прямо сейчас она хотела развить нечеловеческие способности Комори, чтобы той было легче обратиться. Для исполнения её плана было жизненно необходимо, чтобы тело девушки имело демонические силы. Но как правильно это сделать, чтобы не навредить её телу, основательница не знала, потому искала ту самую книгу – дневник её далекого предка, что полюбил смертную. Наконец нужная книга была найдена. Кохэку, стерев скопившуюся на обложке пыль, положила её на стол перед человеком, сама отправившись заваривать так полюбившийся человеческой девушке зелёный чай. Юи посмотрела на древнюю рукопись. Фолиант выглядел по-королевски дорого: обложка была отделана красным бархатом, а корешок украшен золотыми вставками. На ней был изображен мужчина. Широкие плечи, видное лицо, яркие, словно горящее пламя, глаза – мужчина вызывал искреннее восхищение и благоговейный ужас. Настолько сильна была энергетика, исходящая от портрета. Король основателей. Лизь. Юи испуганно схватилась за шею и удивленно посмотрела на мальчика. Тот выглядел очень смущенным и напуганным. — П-пожалуйста, простите Юи-сан, я не нарочно… Просто запах… Вы так вкусно пахните… Мальчик был готов заплакать, и Юи, смотря на него, вдруг чётко осознала одну вещь. Мальчик – вампир. Он не кровожадный садист и не избалованный эгоист, как братья, доставляющие ей боль каждый день. Он вовсе не хотел навредить ей. Волчонок просто хотел попить. Обычное, совершенно человеческое желание! Юи в нерешительности закусила губу. Рука приспустила ткань платья, но прежде, чем она смогла произнести хотя бы слово, послышался голос хозяйки особняка. — Кацуми, иди сюда. Она сидела напротив них со спущенным рукавом кардигана и нежно улыбалась. Мальчик, не мешкая, подбежал к ней, сел на коленки и примкнул к бледной шее. Крохотные клычки с характерным звуком прокусили кожу. Мальчик пил аккуратно, небольшими глотками: не хотел сделать маме больно. Его маленькие ручки сжимали ткань на спине, а волосы щекотали щеку основательницы. Почему-то это сцена не вызвала у Юи ужас, который она испытывала, стоило одному из братьев приблизиться к её шее. Наоборот, Комори вдруг отчетливо поняла, что действия вампиров и правда не являются пыткой – это просто сильное желание. Да, они кусают её очень больно, почти не контролируют количество выпитого, но они же правда просто хотят пить, разве нет? Да, это осознание не заставило человека сразу простить их, но может быть в следующий раз она не будет против немного поделиться своей кровью. Из мыслей Комори вывел тихий голос: — Прошу не злитесь на него. Кацуми сам все ещё не может к этому привыкнуть. После своего обращения он не пил никакую другую кровь, кроме моей, поэтому запах вашей вызвал у него такую реакцию. — Нет-нет, я не злюсь… А…Эм… Разве может вампир пить кровь другого вампира? — Да, наша кровь вполне пригодна для употребления, но насыщает гораздо хуже и не вызывает привыкания. Иными словами, вампир употребивший вампирскую кровь лишь раз, на следующий день даже вкус ее может не вспомнить. – Кохэку гладила маленького вампира по спине, иногда целуя в лобик, скрывающийся за копной светлых волос, после утыкаясь в них. Совсем скоро мальчик оторвался от шеи мамы. Глаза его слипались, спина сутулилась – малыш был готов вот-вот уснуть. Девушка поудобнее перехватила тело мальчика и покинула комнату. Юи решила ненадолго отвлечься и походить по комнате, ожидая возвращения хозяйки. Её внимание привлекла одиноко лежащая сережка. Оправа украшения была похожа на золотую лозу, обрамляющую своими листьями драгоценный камень. Сапфир. Невероятной красоты кусочек океана, заточённый в стеклянной тюрьме. Почему-то этот камень напомнил Юи глаза старшего Сакамаки. Отношения основательницы и наследника древнейшего вампирского рода вызывали в молодой девушке тысячу и один вопрос, колыхали душу, заставляли чувствовать невообразимые эмоции, одной из которых было… Непонимание? Острое непонимание происходящего. Юи не понимала, почему сейчас девушка не вместе со своим возлюбленным? Почему ничего не сделала, когда на Сакамаки напали её братья? Почему пришла только сейчас? Юи бы так не смогла. Быть вдали от него. Не видеть его чудесных глаз. Его раздражающую, но до дрожи в коленках родную нахальную улыбку. Всё это было дорого девушке. Дорого настолько, что сейчас человеческое сердце билось в грудной клетке раненой птицей, рвущейся к своему возлюбленному. Холодно. Вдруг девушка ощутила, как по её спине прошелся озноб. Она почувствовала присутствие хищника, готового в любой момент совершить прыжок. Сомневаться не приходилось – она жертва этой трагедии. Обернувшись, она увидела несколько оборотней. Страшно. Волки братьев-прародителей вызывали не восхищение, как это была со старшей из двойняшек, а животный ужас, заставляющий кровь стыть в жилах густым мазутом от одного вида красных, горящих пламенем лютой ненависти глаз. Рычание страшных созданий подкашивало ноги. Один из волков, издав грозный рык, эхом разнесшийся по пустым коридорам старого особняка, прыгнул прямо на застывшую в немом ужасе девушку. Юи как в замедленной съемке наблюдала, как лапа с острыми когтями приближается к её телу и даже не успела осознать, что произошло, как вдруг её пихнули в сторону. Острая боль пронзила бок. Перед глазами мелькнул мех, горящий синим пламенем – основательница встала на защиту человека. Но подоспела слишком поздно. Юи закрывая рану на животе, отчаянно пыталась сдержать горячую кровь, струями стекающую по её запястьям вниз, окрашивая одежду в багряный цвет. Один из волков неподвижной статуей замер недалеко от девушки. В рубиновых глазах яркое пламя ненависти и жажды крови глушило непонимание. Оборотень выглядел потерянным и сбитым с толку. Зато другой не медил более ни секунды. Старший из братьев-основателей напал на когда-то горячо любимую сестру, опрокинув ту на спину. Красный оборотень вгрызся в шею синего, окрашивая мех обороняющегося багровыми струями крови. Защитник Юи в ответ разрывал плоть на спине нападающего, заставляя его издавать истошный вой, перекрывающий, сдавленные болезненные хрипы синего. Волки пихались лапами, откидывали друг друга, чтобы через секунду снова сцепиться в ожесточенной схватке, заливая алой кровью всё пространство вокруг. Танец смерти, в котором каждый из партнеров ведет и является ведомым. Равновесие на краю лезвия. Оно было недолгим. Со стороны входа раздался рык. Маленький волчонок что есть силы зарычал на нападавшего, стараясь напугать красного оборотня. Удивленный увиденным, тот потерял равновесие, позволив синему выбраться из захвата, отпихнув в сторону другого. Освободившись, синий оборотень сунул подбежавшего к нему волчонка между передних лап, загородил раненную девушку пышным хвостом и, что есть мочи, зарычал. Зарычал так, что стены особняка задрожали. Стало понятно – не сдастся. Лишится лап, будет истекать кровью – не отойдет. До последнего вздоха будет защищать тех, кто ему дорог. Младший близнец грозно зарычал в ответ. Глаза его горели ядовитой ненавистью и жаждой крови. Выгнув раненную спину и угрожающе рыкнув, красный волк исчез, за ним последовал и растерянный происходящим младший брат. Синий волк рухнул без сил. Следом за ним, бледная, еле дышащая упала на пол и девушка. Волчонок перекинулся в мальчика и подбежал к волку. Схватив большую морду, мальчик, не замечающий бегущие по щекам дорожки крупных слез, гладил волчицу и громко, захлебываясь, что есть мочи кричал: — Мама, мама, мамочка… Мама, п-пожалуйста не умирай, не уходи… Я п-помогу…Мама, что надо сделать, скажи! Только не закрывай г-глаза! Волк ткнулся носом в ладони мальчика, успокаивая. Превозмогая боль, хромая, основательница дошла до своего стола. Мордой она спихнула на пол книжку, затем рядом с ней положила небольшой стеклянный бутылек, на котором осталось несколько капель алой жидкости, стекающей из окровавленной пасти. Мальчик наскоро вытер слезы и, обратившись в волчонка, был готов бежать за подмогой. Но сделав первый же шаг, был остановлен – его за холку притянули обратно. Волчица, аккуратно стянув с шеи раненной девушки украшение, надела на шею волчонку. Тот еще раз жалобно проскулив и ткнувшись в мамину грудь, исчез. Из последних сил синяя волчица, закинув на спину тело девушки, перенесла её на кушетку. Раздавив зубами склянку, она размазала языком остатки зелья по краям их ран. Последний раз посмотрев на бледное лицо раненной, она и сама закрыла глаза, грузно опустившись рядом с бессознательным телом человека. Наступила полная тишина. А через время на пороге дома аристократов перед хозяевами поместья появляется маленький мальчик, отчаянно сжимающий крестик окровавленными руками.