Время Евы, освещенной красной луной

Юи проснулась от того, что её горло раздирала мучительная жажда. Словно бы бесконечное странствие по пустыне без единой капельки воды в протертой фляжке из коровьей кожи – дикое мучение. Тело тоже было не в лучшем состоянии: кости ломило, а голова разрывалась от звона тысячи колокольчиков внутри. С закрытыми глазами Юи попыталась нащупать что-нибудь на тумбочке рядом с кроватью и случайно столкнула стоявший там стакан с водой. От звука бьющегося стекла Кохэку подскочила и, увидев, что Юи проснулась, помогла ей, поддерживая за талию, лечь повыше. Взяв другой стакан со столика рядом со своей кроватью, она помогла девушке отпить. Человек жадно поглощала воду, пока дикая жажда наконец не отпустила её. С блаженным вздохом она вновь откинулась на подушки. Только после этого она смогла немного приоткрыть глаза. Первое время девушка не могла раскрыть их полностью: те закрывались против воли их хозяйки, но сделав над собой усилие, она все же смогла перебороть себя. Первые несколько секунд Юи осматривалась: человек помнит, что они должны были попасть в безопасное место, но она потеряла сознание ещё до того, как они добрались сюда, а потому обстановка была для неё новой и незнакомой – Комори даже не знала, где именно они находятся. Голова все ещё нещадно гудела, поэтому блондинке было тяжело сконцентрироваться на чём-то конкретном: царство Морфея никак не хотело отпускать её из блаженного небытия. Юи была готова вот-вот провалиться в забытье, но следующие действия основательницы очень быстро привели её в чувства. Вампир прокусила своё запястье, набрала в рот немного крови и примкнула губами к Юи. Почувствовав во рту металлический вяжущий вкус, девушка в ужасе хотела отстраниться от вампира, но Тсукинами не позволила ей этого. Крепко, но аккуратно удерживая за щеки лицо Комори, она проследила за тем, чтобы та проглотила всё до последней капли, и лишь после позволила ей отстраниться. Юи закашлялась. — Кхе-кхе… Кохэку-сан, з-зачем вы это сделали? Вместо ответа Тсукинами лишь взяла в руку несколько прядок волос Комори. В момент, когда младшая перевела взгляд на них, несколько золотых волос окрасились в иссиня-черный. — Мои силы в этом промежутке времени и моём состоянии довольно нестабильны, поэтому приходится поддерживать их эффект напрямую. Сейчас использовать заклятие было бы проблематично. С сегодняшнего дня начинается наша с вами служба у короля вампиров Карл Хайнца. С этого момента мы с вами гувернантки, обучающие юных принцев. Чтобы было меньше возможности уличить нас во лжи, я сказала, что мы с вами связаны кровными узами. Моя магия оставила на вас мой след – мою частичку. А потому легенда о том, что мы с вами сёстры, нам более чем поможет. Юи испуганно уставилась на основательницу. Они сейчас находятся в поместье Карл Хайнца?! Самого могущественного вампира в мире? Они же должны были спрятаться в безопасном месте! Он же убьёт их! И мокрого пятнышка от них не оставит. Видя состояние своей подопечной, основательница спешит её успокоить. — Юи-сан, сейчас поддаваться панике мы не имеем права: каждая наша оплошность и ошибка может стать роковой. Я осознаю, какому риску подвергаю наши жизни. Поэтому, чтобы этот риск был лишь возможным исходом, а не грядущим будущим, вы должны беспрекословно меня слушаться. Прошу, пообещайте мне не делать ничего безрассудного. Сил у напуганной Юи хватило лишь на небольшой кивок. Кохэку ободряюще улыбнулась: — Не волнуйтесь, сейчас наша задача состоит лишь в том, чтобы следить за юными господами и дать им должное образование, привить манеры. К тому же в этом времени они не злобные садисты, какими вы привыкли их видеть, а милые ребята, которым не досталось родительской любви и внимания. Юи посмотрела ей в глаза. — К-кохэку-сан, а можете, пожалуйста, рассказать… Какими они были в детстве? Прародительница вновь заняла место рядом с Комори на кровати. Прильнув к девушке, она легко обняла её и шепотом принялась рассказывать о былых временах. Прародительница тепло улыбалась. Она с невероятной нежностью в голосе и теплом в глазах рассказывала о своих любимых племянниках – маленьких непоседах, с которыми любила играть в детстве в их поместье. О том, как маленький Аято, идя впереди братьев, палкой «прорубал» им дорогу, как Райто, состроив самую милую и невинную улыбку на свете, отвлекал прислугу, пока братья тайком забирали пирожные со стола на кухне, как Канато прятался за спины братьев, когда слышался крик летучих мышей в лесу. Их беседу прервал тихий стук в дверь. Через секунду в их комнате появился уже знакомый девушкам дворецкий. — Юные господа должны присутствовать сегодня на ежемесячном семейном ужине с господином и госпожами. – быстро сказав это, он слегка поклонися, после чего быстро покинул комнату. — Юи-сан, как вы себя чувствуете? Сможете сегодня вместе со мной встретиться с мальчиками? Открыв рот для ответа, в следующую секунду девушка его закрыла с громким стуком ударившихся друг о друга зубов: резкая боль ударила в висок с такой силой, что девушка чуть не упала с кровати. Благо прародительница успела подхватить её. Придерживая блондинку, она помогла ей лечь. Приложив ко лбу Юи свою ладонь, основательница тихо прошептала какое-то заклинание. От руки потекли маленькие струйки чистого света: будто стайка маленьких светлячков, закружившихся в танце. Юи прикрыла глаза с тихим стоном. Кажется, ей действительно стало немного легче. — Думаю, сегодня вам лучше ещё отдохнуть. Я предупрежу прислугу, чтобы к вам не заходили, но, если вдруг к вам всё же придут проверить раны и ваше состояние, не отказывайтесь от предложенной пищи, пожалуйста. Я попрошу, если у вас будет желание поесть, приготовить вам куриный бульон. Он хорошо помогает в таком состоянии. Юи лишь вымучено улыбнулась уголками губ и прикрыла глаза. Основательница переодела ночное одеяние на новое роскошное платье, принесенное горничными. Бардовый бархат, который подчеркивал свечение багряных лент волос, украшенных заколками с чёрными обсидианами, ограненными серебряными вязями. Оборки из черного кружева подчеркивали аристократическую бледность тонких кистей рук и лебединой шеи молодой девушки. Будто бы в издевку, вампир была одета в поистине роскошный королевский наряд. Наряд под стать её истинному статусу. Отобранному статусу. Отобранному людьми, которые поклялись защищать их ценой своей жизни. Перед тем, как выйти из комнаты, основательница взбила блондинке подушку, подоткнула одеяло и поцеловала девушку в лоб, мягко улыбнулась: — Теперь мы с вами сёстры: вы – мисс Курогири Каори, младшая сестра Курогири Мии. И, да, с этого момента мы разговариваем с вами неформально. Что ж, я зайду позже, поправляйся. – и её силуэт скрылся за дубовой дверью. Вечером весь особняк стоял на ушах. Маленькие господа были взбудоражены знакомством с новой гувернанткой и хотели, как можно скорее встретиться с ней вновь. Рейджи проснулся раньше обычного и вопреки желанию следовать своему привычному расписанию, поднялся с кровати и поспешил в ванную комнату умываться. Девушка, которая будет их новой гувернанткой… Никто до неё не интересовался его увлечениями, а она даже сразу нашла ошибку в его расчетах всего за несколько мгновений! Сколько же они могут обсудить! Она наверняка знает то, о чем он даже не догадывается. Может даже… Мальчик слегка покраснел, сердце его бешено заколотилось. Он разом забыл про весь этикет, который любил всем демонстрировать. Он тоже был ещё ребенком. Ребёнком, который жаждал любви, внимания и понимания. Ведь именно он был самым одиноким из мальчишек… Рейджи поспешил одеться и покинуть свою комнату. Тройняшки тоже поднялись едва солнце скрылось за горизонтом. Однако несмотря на эту слаженность, каждый смотрел на предстоящую встречу с новой знакомой со своей точки зрения. — Ну же, А-я-то, давай, будет весело! – улыбаясь, говорил Райто, заправляя свою кровать. Ребенок, который заправлял кровать младшего брата, сидящего на стульчике вместе со своим мишкой, в ответ лишь только шикнул, кинув на говорившего раздраженный взгляд: — Ей нельзя доверять! Она такая же как все! Неужели вы не понимаете этого?! Младший из тройняшек лишь отмахнулся от старшего, продолжая приводить комнату в порядок, насвистывая под нос какую-то незамысловатую детскую песенку. Канато лишь потерянно смотрел на свои крохотные ботиночки, крепко сжимая в руках подаренного любимой тётей маленького одноглазого мишку. Заметив его состояние, двойняшки поспешили его успокоить. — Не волнуйся, Канато, мы твои братья, и мы защитим тебя даже от этой противной гувернантки! – Аято потрепал макушку младшего брата. Не так, как привык это делать, а нежно и любя. Иногда и он мог быть ласковым. Мальчик с лиловыми глазами улыбнулся в ответ. Тройняшки переглянулись и поспешили в гостиную. Там на большом диване их уже ждали остальные. Рейджи сидел и читал вслух книгу по истории ботаники, Шу сидел справа от него и рассказывал про жителей деревни, расположенной внизу холма. А слева от них вместе с Субару на коленях сидела… Она. Эта девушка казалось не реальной. Она была очень красивой, милой и… Доброй? Она нежно смотрела на читающего Рейджи, внимательно слушала увлеченно говорящего Шу и мягко, очень аккуратно, гладила свернувшегося в калачик у неё на руках Субару, иногда целуя его в макушку. Мальчишки оробели. Прежде им не приходилось видеть такую доброту. Они не привыкли к такому, поэтому сейчас им было непривычно страшно. Но это был вовсе не холодящий душу ужас, а легкий мандраж перед чем-то неизведанным, но до странного желанным. Аято и Райто подошли поближе и сели на пол около дивана, а вот Канато рискнул присесть с краю от новой гувернантки, все же, не выпустив из рук любимого медведя. — Юные господа, через два часа вы должны присутствовать на ужине с господином и госпожами. До того времени у вас нет уроков, поэтому я хотела бы вам предложить провести чаепитие в саду. Вы согласны? Шу, Канато и Рейджи согласно кивнули, Райто улыбнулся. А вот Субару и Аято никак не отреагировали. — Юный господин Аято, вы не хотите? – её голос был очень мягким и нежным. Таким чарующим: старший сын Корделии даже растерялся. Покраснев и немного зажимаясь, но всё ещё стараясь казаться грозным и самостоятельным, он громко произнес: — Я не против. Мы можем пойти. А после она сделала то, что удивило всех мальчишек. Аккуратно сняв со своих колен Субару и посадив его на диван, она подошла к Аято, подогнула юбку и присела поближе к нему, прошептав на ухо: — Юный господин Аято, прошу, если вам не сложно, не могли бы вы перед тем, как присоединиться к нам, пожалуйста, проверить мою сестру. Ей все ещё не здоровится, я была бы очень благодарна, если бы вы польстили ей своим визитом. Аято, не успев понять, на что он подписался, зачаровано кивнул. Гувернантка, удовлетворенно улыбнувшись, взяла за руки Канато и Субару и вместе с остальными покинула комнату. Аято пришёл в себя только тогда, когда перед ним появился дворецкий с небольшим подносом, на котором дымилась чашка горячего куриного супа. Мужчина проводил его к комнате гувернанток, открыл перед ним дверь и, передав ему поднос, исчез. В комнате стоял легкий сумрак. В канделябре, который стоял на тумбочке, горело всего несколько свечей, создавая приятный полумрак в помещение. Аято подошёл поближе к кровати и поставил на тумбочку поднос с ужином. На кровати лежала девушка. Черные волосы разметались по всей подушке, а кожа нежно сверкала в оранжевом свете мерцающих огоньков. Аято хотел разбудить простолюдинку, но та неожиданно проснулась сама. Вскочила на кровати и стала испуганными глазами озираться по сторонам, а когда её голубые глаза столкнулись с изумрудными, бросилась к мальчику. — Аято, прошу, не умирай… Т-ты самый лучший. Я так тебя люблю. Люблю и всегда буду любить! Ты самый добрый и хороший, поэтому, прошу, не умирай! Аято не знал эту девушку. Но никто и никогда с такой нежностью и отчаянием не говорил ему, что он любит его. Никто не обнимал так нежно и не прижимал к своей груди. Мальчик сам того не ожидая, заплакал и прижался к ней в ответ. В тишине, в пламени догорающих восковых свечей, на узкой кровати, прижимаясь друг к другу, лежали две фигуры, отчаянно сжимающие друг друга в тесных объятиях. В это время в беседке позади особняка шли весёлые обсуждения. Шу убежал почти сразу, как получил обещание прикрыть его, тихим шёпотом сказанное на пути к беседке. Двойняшки рассказывали новой воспитательнице, как совсем недавно они со старшим братом ловили летучих мышей. Рейджи, пока младшие убежали за жуком, которого они поймали вчера и сделали своим домашним животным, обсуждал новое зелье, которое они попробуют приготовить на следующий день, а Субару тихо посапывал, пригревшись на так полюбившихся руках. За ужином никто не проронил и слова. Как гувернантка, Кохэку не имела права сидеть за один столом с аристократами, поэтому она стояла за спинами маленьких господ, покорно склонив голову. Субару иногда смотрел на маму, но встречая равнодушный взгляд рубиновых глаз, вновь опускал свой и сминал кулаками кромку маленьких шортиков. Неожиданно на его плечо опускается ладонь. Нежная, теплая и мягкая ладонь, которая за один день подарила столько любви, сколько маленький вампир не получал за всю свою жизнь. — Господин, кажется юный господин Субару, как и юный господин Аято неважно себя чувствует. Прошу, позвольте мне отвести его в покои. Никто из матерей маленьких вампиров не поднял свой взгляд, лишь Корделия надменно хмыкнула. Субару аккуратно слез со стула и, дождавшись, пока гувернантка задвинет за ним стул, медленно пошел к лестнице. Когда они прошли первый пролёт и скрылись из виду других господ, Субару вздохнул спокойно. Вздохнул, потому что почувствовал, что его маленькую ладошку окутывает такое знакомое тепло. Когда они оказались в комнате маленького вампира, вместе, не говоря ни слова, они легли на кровать. Субару изо всех сил прижался к девушке и закрыл глаза. Маленькие дорожки слёз потекли по его щекам, но в комнате не было слышно ни единого всхлипа. Малыш просто пытался успокоиться, отпустить все горе и обиду, сковывающую его маленькое тельце, и вновь оказаться наедине с родным теплом и доброй улыбкой. Вымотанный, вскоре малыш заснул. Укрыв мальчика сверху одеялом и поцеловав в лоб, гувернантка прикрыла за собой дверь и пошла в свою комнату. Аккуратно толкнув дверь, основательница прошла внутрь. На кровати лежали двое, неотрывно смотрящие друг другу в глаза. Юи со всей нежностью ласкала лицо маленького вампира. Пусть умом она понимала, что этот малыш - прошлое её любимого, что этот мальчик не знает её, и для него она не имеет никакого значения – один взгляд этих изумрудных глаз, и девушка не выдержала. Её сжигала изнутри тоска по любимому. По его хитрой ухмылке, по надменному взгляду, даже по его клыкам – как бы не был он жесток, она любила его, он был ей бесконечно дорог. Поэтому сейчас она с отчаянной нежностью гладила лицо его маленького воплощения, изо всех сил борясь с усталостью и сном. Мальчик же смотрел на неё с испугом и непониманием. Незнакомка так трепетно держала его в своих ладонях, так тепло обнимала… Аято никто и никогда так не обнимал. Он терялся в своих чувствах, мысли в его голове пролетали с бешеной скоростью, и единственное, что оставалось неизменном в этом водовороте эмоций – это желание. Желание никогда не покидать эти объятия, всегда видеть эту нежную улыбку и чувствовать на своем лице эти хрупкие, но такие тёплые и нежные ладони. Он крепче сжал маленькие кулачки на спине девушки. — Юный господин, благодарю вас за то, что всё это время были с моей сестрой. С вашей стороны было очень великодушно исполнить просьбу простой служанки, – подойдя к ложе гувернантка низко поклонилась. Так, чтобы челка скрывала её улыбку. Юи, услышав голос вампира, словно выпала из транса и резко села на кровати, отчего у неё закружилась голова. Кохэку поспешила подхватить её. Волосы её растрепались, и наружу выглянула золотистая прядка волос. Аято непонимающе посмотрел на неё. Увидев, куда направлен взгляд её племянника, основательница впала в самую настоящую панику. Действуя на инстинктах, вампир вновь прокусила своё запястье и поднесла его ко рту девушки. Юи, скривившись, примкнула к нему и начала пить кровь. Когда волосы девушки вновь почернели, они вернулись к невольному свидетелю, в глазах которого читался жгучий интерес и непонимание.